ТАСС-ДОСЬЕ. 20 лет назад, 17 августа 1998 года, в России был объявлен технический дефолт по основным видам государственных долговых обязательств, что привело к серьезному финансовому кризису.
Редакция ТАСС-ДОСЬЕ подготовила материал о причинах и последствиях дефолта.
Прошедшие после распада СССР рыночные реформы в России привели к гиперинфляции и падению экономики. В 1997 году начали проявляться внешние признаки стабилизации. Инфляция снизилась до 10% (лучший показатель с 1991 года), курс доллара стабилизировался в коридоре 5-6 тыс. неденоминированных рублей. В 1997 году экономика впервые показала рост - 1,4%. Несмотря на это, экономика оставалась в тяжелом кризисе, промышленность не развивалась, собираемость налогов была низкой. Выполняя задачу по снижению инфляции, Банк России искусственно поддерживал завышенный курс рубля и отказывался от эмиссии (из-за этого, в частности, возникали перебои с выплатой пенсий и зарплат).
Для финансирования дефицита бюджета правительство брало займы. Главным кредитным механизмом при этом стали облигации федерального займа (ОФЗ), в особенности государственные краткосрочные облигации (ГКО). Последние были введены в 1993 году, в феврале 1996 года их разрешили покупать иностранцам. Эти бумаги были очень рискованным финансовым инструментом, поэтому доходность по ним часто превышала 100%, что привлекало инвесторов. Покупка ГКО, при удачной конъюнктуре, позволяла за несколько месяцев полностью окупить их приобретение.
Объем краткосрочных обязательств вырос с 76,6 трлн руб. в 1995 году до 436 трлн руб. в 1997 году. При этом основная часть средств, вырученных за счет продажи новых облигаций шли в первую очередь для погашения старых. Как признавали впоследствии премьер-министр Евгений Примаков и глава ЦБ Виктор Геращенко, вступившие в свои должности в сентябре 1998 года, система ГКО фактически работала по схеме финансовой пирамиды. При этом инвесторы вырученные деньги от ГКО вкладывали не в российскую экономику, а выводили их за рубеж.
К началу 1998 года внешний долг России достиг $182 млрд (40% ВВП), из которых $167 млрд приходились на долю государства. На обслуживание госдолга уходило 30% расходов федерального бюджета.
Резкому ухудшению финансовой ситуации в России способствовал кризис в странах Юго-Восточной Азии, произошедший в середине 1997 года. Он привел к снижению иностранных инвестиций в рынки развивающихся стран и падению спроса на российские ГКО. Также в начале 1998 года произошел обвал цен на энергоносители: баррель нефти марки Brent, торговавшийся ранее на уровне $20, подешевел в два раза. Из-за прекращения притока новых вкладчиков властям РФ труднее стало выплачивать проценты по уже выпущенным облигациям.
В этой ситуации ряд российских и международных экономистов начали высказываться о неизбежности девальвации рубля как одной из мер по борьбе с кризисом. Например, британский финансист Джордж Сорос предлагал ослабить рубль на 15-20% и призвал МВФ и Большую семерку выделить России $32 млрд помощи.
Новый премьер-министр РФ Сергей Кириенко (был утвержден на посту 24 апреля 1998 года) заявил о намерении снизить государственные заимствования. Вместе с тем он категорически отказывался от девальвации, так как, по его словам, твердый рубль - "это лицо страны". Той же позиции придерживался глава ЦБ Сергей Дубинин.
Президент РФ Борис Ельцин на протяжении 1998 года трижды обещал, что девальвации не будет: 28 мая на встрече с руководителями телеканалов, 9 июля на пресс-конференции в Кремле и 14 августа в аэропорту Великого Новгорода, выступая перед журналистами.
К августу 1998 года власти утратили ресурсы для финансирования государственного долга и удержания курса рубля. Совокупный госдолг к этому времени достиг почти $200 млрд (44% от ВВП). На рынке началась паника, доходность по ГКО подскочила до 140-190%. Доллар на тот момент стоил 6,2 руб.
Для стабилизации ситуации правительство и ЦБ пошли на экстраординарные меры. 17 августа 1998 года Кириенко объявил о реформах, направленных на нормализацию финансовой и бюджетной политики, которые фактически означали дефолт по основным видам государственных долговых обязательств и девальвацию.
Было объявлено о приостановлении на 90 дней выполнение обязательств перед нерезидентами по кредитам, сделкам на срочном рынке и по залоговым операциям. Правительство приняло решение о реструктуризации (пересмотре условий обслуживания) госдолга по ГКО, составлявшего на тот момент $72,7 млрд. Операции купли-продажи ГКО были прекращены.
Одновременно правительство отказалось от удержания стабильного курса рубля по отношению к доллару, допустив его девальвацию. Было объявлено о переходе к плавающему курсу национальной валюты в рамках нового "валютного коридора", границы которого были резко расширены (до 6 - 9,5 рублей за доллар).
23 августа 1998 года Ельцин подписал указ об отставке Кириенко с поста главы правительства. Исполнение обязанностей главы кабинета министров президент возложил на бывшего премьера РФ Виктора Черномырдина. Однако возвращение Черномырдина отказалась поддержать Госдума. 11 сентября 1998 года председателем правительства стал Евгений Примаков. Одновременно сменился глава Центробанка: 11 сентября ушел в отставку Дубинин, главой финансового регулятора стал Виктор Геращенко.
17 августа, сразу после публикации постановления правительства, обменные пункты перестали продавать валюту. Курс рубля на бирже начал падать, обесценившись в три раза. 8 сентября Банк России опустил курс до 20 руб. за доллар. В результате коррекции национальная валюта укрепилась до 8 руб. (15 сентября), но затем вновь обвалилась - до 20 руб. в декабре 1998 года и 25 руб. в апреле 1999 года.
Дефолт привел к краху крупных банков, активно участвовавших в операциях с ГКО, среди них - Инкомбанк, Мосбизнесбанк, СБС-Агро, Мост-банк и др. По оценкам Института экономики переходного периода, в этих кредитных учреждениях хранились от 37% до 68% всех депозитов россиян.
По расчетам Московского банковского союза, потери экономики России от кризиса в августе 1998 года составили $96 млрд. Из них корпоративный сектор потерял более $30 млрд, население - $19 млрд. Прямые убытки коммерческих банков составили $45 млрд. Валовой внутренний продукт сократился в два раза - с $404,9 млрд в 1997 году до $195,9 млрд в 1999 году. Инфляция по итогам 1998 года подскочила с 11 до 84,5%. В результате кризиса было подорвано доверие населения и иностранных инвесторов к российским банкам и финансовым обязательствам государства, а также к национальной валюте.
Несмотря на разрушительные последствия дефолта, девальвация рубля позволила экономике России стать более конкурентоспособной. Из-за резкого снижения импорта начала развиваться промышленность страны, расширились экспортные возможности. Были приняты меры для улучшения собираемости налогов, в частности, в 2001 году введена плоская шкала налога на доходы физлиц размером в 13%.
Крах "пирамиды ГКО" способствовал и оздоровлению финансовой сферы. В 2000-х годах Россия резко сократила госдолг (с 2007 года он не превышает $70 млрд или 5% от ВВП), был создан институт стабилизационных фондов. Для сохранения вкладов физических лиц в 2003 году было учреждено Агентство по страхованию вкладов.
После распада СССР у России существовали перманентные финансовые проблемы. Переход к рыночной экономике после плановой, внешний и внутренний долг, постоянные финансовые заимствования. Результат такой финансовой политики стал неподъемный госдолг, который привел к дефолту 17 августа 1998 года.
В 1990-е годы банки зарабатывали на кредитовании других банков и на «over-night» операциях – то есть, они покупали валюту во Владивостоке до открытия биржи, а утром продавали в Москве. Прибыль составляла сотые процента, но с учетом объемов, конечный результат был очень неплох. В середине 90-х банки начали борьбу за промышленные активы, и на фоне этой борьбы хорошо зарабатывали журналисты, маркетологи и пиарщики. В столице было много денег, советских запретов не существовало, открывались клубы, рестораны, модные заведения на западный манер. Впервые за долгое время ощущалось свобода в действиях и возможность хорошо зарабатывать.
Несмотря на более-менее стабильную ситуацию, стали ходить слухи о возможном дефолте. На это косвенно указывал Азиатский кризис 1997 года, который повлек за собой мировое снижение цен на нефть. В тот момент Россия гораздо больше зависела от цен на нефть, чем сейчас. В июне 1998 года в «Коммерсанте» появилась статья о том, что валютном рынке есть одна большая проблема – неплатежи. Сделки заключались по курсу 7 рублей 30 копеек, хотя Центробанк давал обещание, что курс доллара не превысит 7 рублей. Получается, что контакты, заключаемые по цене 7,30 , не предполагалось выполнять. Финансовые аналитики и представители банков пытались сохранить оптимизм, полагаясь на то, что правительство не допустит самого плохого развития событий. Существовала уверенность, что у государства есть деньги.
Но 17 августа, в «черный» понедельник, Сергей Кириенко объявил технический дефолт. Страна фактически признавала, что нет денег ни на выплату внешнего, ни на выплату внутреннего долга.
Но даже после этого оставались оптимисты, которые надеялись на то, что экономический кризис можно будет преодолеть в короткие сроки – до конца 1998. Георгий Мальцев, начальник управления стратегического анализа банка Инком, говорил: «ситуация с ажиотажным спросом на доллар продлиться еще неделю – десять дней, не больше. Уже сейчас мы выходим к твердому курсу 7 рублей 20 копеек за доллар». Вице-президент ЮКОСа Эдуард Грушевенко утверждал, что паника уляжется через 2 недели, но кризис 1998 года будет затяжным – до тех пор, пока не «встанет на ноги» промышленность.
Но ни через неделю, ни через две недели паника не улеглась и рубль не укрепился. Доллар стал стоить даже не 7 рублей, а 24. В один момент жизнь миллионов россиян изменилась.
Острее всего почувствовали на себе кризис обычные российские жители. Больше всего пострадали те, у кого были вклады в российских рублях и долларовые долги. Многие вспоминают кризис как катастрофическое время. Косец Ольга, президент межрегиональной общественной организации, вспоминает: «когда мы торговали на рынке, соседка заняла 20 тысяч в долларах, что бы купить товар. В пятницу она закупилась, ко вторнику рассчитывала поработать и рассчитаться, обменяв на доллары. Товара не осталось, но она потеряла в деньгах. Еле привели в чувство».
Были и те, кто оказался даже в плюсе. В основном это были сотрудники зарубежных компаний. Они получали зарплату в валюте, в конверте, поэтому для них в первое время цены показались чрезвычайно низкими, а товары доступными. Такие люди кризиса не заметили, и ощущения катастрофы не было.
Несмотря на « ощущение катастрофы» и даже ступор, жизнь продолжалась. Снижали цены, проводили реорганизацию, кредиторы прощали долги. Фирмы меняли сферу деятельности, другие начинали ориентироваться на российское производство. Набирал популярность новый вид бизнеса – долговой. Предлагали помощь в закрытии валютных долгов, в работе с денежными остатками на вкладах банков. Кризис даже помогал покупать квартиру. Когда Вадим Сковородин увидел в газете интервью с Чубайсом, он понял, что скоро грядет крах рубля. Он заранее обменял рубли на валюту, и после стремительного повышения доллара смог, наконец-то, купить квартиру.
В то время, как люди паниковали, теряли проценты, деньги, лишались недвижимости, выигрывали самые терпеливые и спокойные. По словам Ольги Косец, кризис 98 года дал развитие легкой промышленности в России, потому что покупать товар за рубежом и продавать его в России стало невыгодно. Поэтому многие начали заниматься собственным производством.
Экономический кризис стал своего рода очищающим огнем для бизнеса в России. Исчезли фирмы-однодневки, стало появляться российское производство. В обществе стали терпимее к друг другу, в трудное для всех время помогали друг другу. Так что в какой-то степени, кризис 98 года был волшебным временем – трудным, но не без чудес.
Это мы объявили дефолт. Двадцать лет спустя. Часть 1
Сотни банков в одночасье разорились, сотни тысяч людей потеряли свои вклады, а курс доллара к рублю за короткое время вырос более чем втрое. Однако экономика страны от дефолта во многом даже выиграла.
Есть специалисты, и их совсем немало, которые уверены, что произошло это именно благодаря дефолту. Но ведь благодарить за нынешнее, пусть весьма относительное экономическое благополучие, надо совсем не тех, кто объявил дефолт, а тех, кто оперативно и весьма профессионально ликвидировал его последствия.
О том, что Россия фактически признала себя банкротом, автору этих строк довелось узнать в отпуске за границей. И когда в премьерском кресле автора дефолта Сергея Кириенко вновь сменил уважаемый Виктор Черномырдин , супруга тут же потянула меня в магазины - срочно сбрасывать рублёвую наличность.
Виктор Степанович Черномырдин после дефолта ненадолго вернулся в кресло премьера
Впрочем, и долларовую тоже: были серьёзные опасения, что оборот валюты в стране могут резко ограничить. Никто тогда не верил в возвращение финансовой стабильности. Рубль буквально за считанные дни рухнул по курсу сначала вдвое, потом втрое, а к концу 1998 года - почти в четыре раза.
Банк России всё же пытался избежать резкой девальвации национальной валюты. Стоит напомнить, что курс рубля упал в три-четыре раза отнюдь не сразу, в отличие от осени 2014 года, рубль дешевел достаточно плавно.
Впрочем, приобрести валюту осенью 98-го по приемлемому курсу мало кому удавалось, банки задирали маржу так, что попросту распугивали покупателей. И всё же отметки в 20 рублей доллар достиг только к Новому году. И лишь весной 99-го долларовый курс был уже 23-24 рубля.
1998 год вообще оказался для российской экономики, и особенно для финансового сектора, едва ли не самым сложным за все годы после реформ. И о том, что страну ждут серьёзные потрясения, пытались предупреждать очень многие. И в первую очередь, как ни странно, не специалисты, а немногочисленные тогда ещё деловые печатные СМИ, в том числе и официальные.
Особой прозорливостью отличилась правительственная «Российская газета», в ведомственных приложениях которой («Бизнес в России» и «Экономический союз») уже с февраля буквально били в набат. Главный редактор Анатолий Юрков за это получил жёсткий нагоняй от самого президента Ельцина, причём сделано это было с подачи Минфина, где издание прямо назвали «антиправительственной правительственной газетой».
Удивляться этому не стоит. Пресса тогда ещё реально дышала воздухом свободы. И именно в феврале 98-го, когда совет директоров Банка России поднял ставку рефинансирования до рекордных 42 процентов годовых, журналисты «РГ» назвали пирамидой систему реализации государственных ценных бумаг.
Пирамида ГКО и ОФЗ, государственных казначейских обязательств и облигаций федерального займа, только начинала раскручиваться, когда иностранные инвесторы стали эти ценные бумаги сбрасывать.
Ответом и стало повышение банковской ставки, а параллельно с этим и выплат по ГКО и ОФЗ. В условиях почти застывшей промышленности и чудовищного кризиса неплатежей игры в финансовую стабильность с почти фиксированным курсом доллара в 6 рублей оказались очень опасными.
Уже через пару недель в том же правительственном официозе специалисты высказали крамольную мысль, что при завышенной доходности ценных бумаг «не будет удивительным, если окажется, что суммарный интерес западных банков по ГКО вообще превышает эмиссию российских гособлигаций». Идея небезызвестного Джорджа Сороса «скупить Россию на корню» тут просматривается сразу, не правда ли?
Дальше - больше. «Дешёвые деньги могут дорого обойтись» - это заголовок статьи из «Бизнеса в России», в которой комментировался сдвоенный транш от Международного валютного фонда. Суммой всего-то в 1,3 миллиарда долларов.
Примерно в те же дни в кресло премьера пересаживается 36-летний министр топлива и энергетики Сергей Кириенко, и первым подарком ему от журналистов идёт публикация официального доклада Межведомственной комиссии о плачевном состоянии российских финансов: «Неплатежи: и штык не колет, и пуля не берёт!»
Проходит ещё два относительно спокойных месяца, и всё та же «Российская газета» позволила себе масштабно процитировать того же Джорджа Сороса. Выступая в библиотеке Конгресса США, тот отметил, что «Москва действительно хочет предотвратить девальвацию», но прямо оценил ситуацию в России как критическую.
Впрочем, как видно, в качестве противовеса официоз опубликовал уже в следующем выпуске интервью с заместителем министра финансов Олегом Вьюгиным. Он достаточно уверенно сказал, что Минфин не видит оснований для девальвации рубля. Наконец, всего за 10 дней до «критического дня» обозреватель «Российской газеты» Александр Величенков лихо сравнил строителей пирамиды ГКО-ОФЗ с любителями азартных игр, назвав свой экономический обзор «Сыграем в бридж по-крупному».
17 августа и сыграли. А ведь из официоза всеми силами пытались привлечь внимание наших финансовых рулевых к тому факту, что «ситуация, когда котировки на рынке ГКО-ОФЗ выше ставки ЦБР, затянулась недопустимо».
И всё же не так страшен оказался дефолт, как его малюют. «Девальвация управляема, когда ею управляют ». Это снова цитата из «Российской газеты». Не станем отрицать, и другие СМИ предупреждали, но именно официоз в правительстве тогда хотя бы читать были просто обязаны.
Характерно, что после дефолта деловые СМИ практически сразу отказались от критики, следуя принципу, что после драки кулаками не машут. В публикациях преобладали рецепты того, как же справиться с последствиями крушения национальных финансов. Помогало это, конечно, плохо, но после назначения премьером Евгения Максимовича Примакова появилось что-то вроде уверенности. Выкарабкаемся!
Особенно после того, как новый премьер развернул свой самолёт над Атлантикой, по сути, отказавшись от американской помощи. А ещё вдохновила неприкрытая брань целого ряд либеральных, хотя тоже «деловых», изданий по этому поводу. Числящийся лидером среди деловых СМИ «Коммерсантъ» вообще утверждал, что разворот премьера обошёлся стране аж в 150 миллиардов долларов.
И ведь выкарабкались! Да, за счёт разорения сотен тысяч соотечественников, за счёт беспрецедентного снижения уровня жизни и падения зарплат и пенсий ниже плинтуса, за счёт краха почти всех крупных банков, за счёт жесточайших мер бюджетной экономии наконец. Но ведь всё это было уже после дефолта.
А 17 августа 1998 года, когда информационные агентства выдали в свет рутинное, на первый взгляд, сообщение «Об очередных мерах государственной денежно-кредитной политики», это была бомба. И не замедленного, а немедленного действия.
Решение о дефолте принималось, конечно же, не только Борисом Ельциным и Сергеем Кириенко, но подписи ставили они
Название, согласитесь, в самую пору для участников какого-нибудь XXXIII или XXIV съезда КПСС, но зато каково содержание!
Правительство Российской Федерации, возглавляемое Сергеем Кириенко, объявило о:
Расширении валютного коридора (что само по себе вовсе не страшно);
Отказе от погашения на договорных условиях краткосрочных государственных облигаций (а вот это уже серьёзно, если учесть, что именно в ГКО вместе с ОФЗ успело уйти уже больше половины госдолга);
Трёхмесячном моратории (отсрочке выплат) по частным (банковским и фирменным) долгам иностранным кредиторам.
Практически мгновенно в прессе прозвучало и страшное слово «дефолт». О нём твердили ещё с весны, от него пытались предостерегать, нам прописывали разного рода рецепты. Среди них особенно популярен был почему-то аргентинский, как оказалось впоследствии, совершенно непригодный.
Ну а самого молодого премьера не без оснований называли чуть ли не могильщиком российской экономики. Сегодня последователи покойного Егора Гайдара готовы назвать Кириенко её же, экономики, спасителем, продолжая талдычить о том, что дефолт оказал оздоровительный эффект для недореформированной экономики.
Да, отдадим должное смелости экс-премьера, который вместе с его партнёром из Центробанка Сергеем Дубининым провел «вскрытие нарыва». Но ведь их для того и назначали. Мы же будем и дальше отстаивать авторское право в реанимации экономики России за Евгением Примаковым, Юрием Маслюковым и Виктором Геращенко.
Евгений Примаков, Юрий Маслюков, Виктор Геращенко
А ведь на путь к дефолту страна встала сразу по объявлении гайдаровской шоковой терапии. Цены в стране, как известно, были отпущены в начале 1992 года. Но ведь сделать это надо было или раньше, или же позже. Либо тогда, когда и у людей, и у государства на руках ещё были кое-какие советские запасы, хотя бы в Госрезерве, и предприятия ещё не замерли, либо тогда, когда появилось чем наполнить прилавки за счёт импорта в обмен на нефть и газ.
Самый неподходящий момент был выбран словно нарочно, в результате чего получили полный крах в финансах и гиперинфляцию, от которых только к тому же 1998 году и стали приходить в себя. Да так, что рубль «стабилизировали» на той самой курсовой отметке чуть выше 6 рублей за доллар. Нефть помогла…
Однако весной 98-го нефть снова стал стремительно дешеветь, а Россия уже успела под экспорт нефти долгов наделать, и, что характерно, в основном за рубежом. Покрывать их стали за счёт заимствования внутри страны, что в то время обходилось намного дешевле. Именно на этой базе и стала расти пирамида ГКО-ОФЗ.
Нельзя забывать, что на олигархов, у которых государство в основном и одалживалось, можно было ведь и надавить. Напомнив при случае о коммунистической угрозе или же о необходимости быть благодарными за залоговую приватизацию. Однако, когда нефтяной подпитки практически не стало, внутренние заимствования тоже стали дорожать.
Это мы объявили дефолт. Двадцать лет спустя. Часть 2
Итак, к началу 1998 года даже внутренние заимствования стали дорожать. Упавшие, причём резко, до 11 долларов за баррель, цены на нефть - это был первый, хотя вряд ли самый важный фактор в пользу российского дефолта. И то, что рост стоимости заимствований случился среди прочего из-за падения нефтяных цен, нисколько не мешало тем же олигархам неумеренно наращивать вывоз чёрного золота за рубеж.
И надавить на олигархов никто даже не попытался. У них просто решили одалживаться. На самых льготных для них, олигархов, условиях.
А для госказны - по сути, на условиях грабительских.
Лёгкие деньги - как наркотик. Центробанк и Минфин ещё при премьерстве Черномырдина взялись строить такую пирамиду из ГКО и ОФЗ, перед которой МММ - просто песочный куличик. В первые дни премьерства Сергей Кириенко, который весной 98-го сменил явно озадаченного немереными долгами Виктора Степановича, ломать механику заимствования почему-то не решились.
Также не решились тогда и пойти на плавную девальвацию рубля. Может быть, наших горе-финансистов смутил тот факт, что как раз в начале 98-го была проведена деноминация рубля - у него срезали три нуля под обещания «вечной финансовой стабильности». Но с нулями у рубля срезали, похоже, и ещё много чего.
Вторым фактором, который толкнул Россию на пусть к дефолту, стала чрезмерно либеральная валютно-денежная политика , когда чуть ли не всё заработанное на нефти и газе тут же утекало за рубежи Родины. Ни о каких масштабных инвестициях в ответ, даже под сурдинку приватизации, речи не было. Не было вливаний ни в фондовый рынок, ни в реальный сектор экономики - хотя бы в виде поставок оборудования или же организации отвёрточных производств.
В Россию тогда гнали только потребительские товары, причем, как правило, не самого высокого качества. Оборонка, а также ещё целый ряд отраслей, на которых держалась, пусть со скрипом, экономика СССР, стагнировали, проедая, а фактически разворовывая накопленный в прошлом ресурс материально-технических средств или сырья.
Даже ликёроводочная промышленность, традиционный источник немалых средств для бюджета, пользуясь ситуацией, почти наполовину ушла в тень, продолжая подкармливать директоров и мафию, но отнюдь не страну.
Ещё одна причина для дефолта, иной раз достаточная для дефолта уже сама по себе - это неумеренные бюджетные аппетиты тогдашней власти , причём как исполнительной, так и законодательной. Да, коммунисты отбивали под социалку неподъёмные суммы, но они же, вместе с соратниками и противниками, не сомневаясь, голосовали также и за совершенно неумеренные расходы на безопасность.
Не оставались обделёнными даже армия и оборонная промышленность, непонятно только, как же они с такими тратами оказались в том состоянии, которое имело место к концу 90-х?
Дорожку к дефолту для страны помогала прокладывать и инфляция, мастерски скрываемая властями, ради чего жертвовались валютные резервы и брались практически невозвратные долги. Но достаточно вспомнить хотя бы остроту тогдашнего политического противостояния, чтобы понять: иного тогдашним «рулевым» просто было не дано.
И наконец, последний, едва ли не решающий фактор в пользу дефолта. О нём почему-то не вспомнили даже в Счётной палате при подведении прискорбных, прямо скажем, итогов одного из важнейших мероприятий эпохи реформ - приватизации. И ваучерной, и залоговой.
И та, и другая почти ничего в итоге не дали государственной казне, зато вывели из-под контроля, из-под управления и даже из-под государева кошелька целые отрасли экономики, причём отрасли самые прибыльные. Правительство прикормило олигархов, которых мы ещё вспомним тут поимённо, само же оказалось в роли того сапожника, что без сапог.
Теперь о собственно дефолте. По всем параметрам, или же законам экономики, которые имеют особенность не срабатывать в самый неподходящий момент, российский бюджет должен был рухнуть ещё весной 1998 года. Как раз тогда, когда на исполнительную власть поставили Сергея Кириенко.
И возможно, было бы даже лучше, если бы молодой Сергей Владиленович сразу объявил что-то вроде дефолта. На практике все меры, принимаемые новыми министрами, только усугубляли ситуацию.
Нельзя не признать, что у тех, кто сегодня призывает к уголовной ответственности за события августа 98-го для Сергея Кириенко и возглавлявшего тогда Центробанк Сергея Дубинина, есть к тому немалые основания.
Впрочем, тогда надо спросить и с Бориса Ельцина, и с «могучей кучки» олигархов, начиная с Бориса Березовского (ныне покойного) и Михаила Ходорковского (отсидевшего совсем за другое).
А также с пропавшего в никуда Владимира Гусинского и со здравствующего Виталия Малкина, который ныне заседает в Совете Федерации.
И с уже покойного Владимира Виноградова, с «оставшихся при своих» Владимира Потанина, Михаила Фридмана или Петра Авена, с нынешнего грузинского премьера Бедзины (он же Борис) Иванишвили, и кончая примкнувшими к ним Олегом Дерипаской и Романом Абрамовичем.
Их тогда так и называли: семибанкирщина
Но вернёмся к делу. Очень похоже на то, что всё и делалось тогда только для того, чтобы сиюминутно «попристойнее» отчитаться перед президентом Ельциным. Пирамида ГКО-ОФЗ продолжала раскручиваться дальше - в долг летом в Центробанке брали уже и под 120 и под 160 процентов годовых.
Правда, по доброй воле уже мало кто давал, так как никто уже не верил в реальность возврата. Дальше тянуть было уже нельзя, и 17 августа был использован чуть ли не последний шанс что-то сделать, не особо советуясь с президентом и его окружением.
Удар по банкам, а главное, по людям, оказался просто страшным. Но если банки - это просто структура, то люди-то пострадали реально. Не было ведь тогда ни системы страхования вкладов, ни каких бы то ни было механизмов индексации. Ни вкладов, ни зарплат, ни пенсий…
А банки… что банки? Многие из них, хотя и не без проблем, ушли под банкротство, отнюдь не всегда грозящее реальными потерями владельцами и топ-менеджменту. А некоторые благополучно увели «чистые активы» в новые структуры или в оффшоры, бросив на волю вкладчиков то, что останется.
Итог известен: масса скандалов и настоящих трагедий, сотни тысяч разорившихся людей , и… всплывающие тут и там бывшие великие банкиры. Кстати, и «великий» тогдашний глава ЦБ РФ Сергей Дубинин, как и его тёзка-премьер Кириенко, тоже ведь всплыл: теперь он председатель наблюдательного совета ВТБ.
Двадцать лет спустя стало намного проще говорить о том, что дефолт оказался для российской экономики скорее полезным, чем вредным. Но даже если это так, то в проигрыше ведь оказались многие, точнее даже, подавляющее большинство из нас, да и государство-то выправилось прежде всего за счёт усилий населения и за счёт того, что население опять сумело стерпеть .
Тем не менее, для полноты анализа всё-таки перечислим преимущества, полученные отечественной экономикой в результате дефолта.
Итак, по следам августа 98-го цены внутри России повышались намного медленнее, чем рос курс доллара, и это помогло встать с колен целому ряду отечественных предприятий.
Такая тенденция сохранялась практически до осени 1999 года, когда на исполнительную власть последовательно назначили Степашина, а потом Путина. Но где же здесь заслуга авторов дефолта? Не правда ли, надо просто отдать должное тем, кто принял у них руль осенью 98-го!
Второе: многие предприятия, особенно из числа ориентированных на внутренний рынок, получили от дефолта прежде всего конкурентные преимущества. За счёт чего? А за счёт возможности держать цены намного ниже долларовых у импортёров. При этом, естественно, объёмы импорта в Россию заметно снизились.
Так было и в секторе товаров высокого качества, которые на достаточно длительное время выпали за рамки сферы реальной конкуренции с российскими товарами, и в секторе дешёвого ширпотреба, которому новая российская власть жёстко перекрыла каналы поставок в Россию. Времена засилья «челноков» к тому времени уже остались позади. Как видите, и здесь никакой заслуги творцов дефолта не наблюдается.
В какой-то мере парадоксально, но в конце концов в выигрыше оказались и те, по кому дефолт, хоть и через банки, ударил в первую очередь. Речь об олигархах и их структурах, в которых ориентированные на экспорт составляющие тоже получили конкурентные преимущества за счёт курсовых разниц. А ещё им помог неожиданно возобновившийся рост цен на нефть, а также на металлы - и цветные, и чёрные. Всё это, как известно, основные российские экспортные товары.
Здесь нельзя не вспомнить, что в какой-то мере фактором, сработавшим на ликвидацию последствий дефолта, стала даже активизация боевых действий в Чечне. Военный заказ, как бы там ни было, простимулировал сразу нескольких смежных отраслей экономики.
Наконец, ситуация с рублём, в точности отвечающая лозунгу «налетай - подешевело», так или иначе подтолкнула приток в страну инвестиционных ресурсов. От краткосрочных, но рекордных прибылей за счёт игры на курсах тогда мало кто мог отказаться. В результате только после дефолта Россия наконец обзавелась более-менее цивилизованным фондовым рынком.
Как показано выше, были у дефолта позитивные последствия. Но если сопоставить их с негативом от дефолта, сравнение получается весьма грустным. Самое худшее то, что люди окончательно перестали верить в рубль, причём надолго. Сомневаюсь, что и сегодня хоть кто-нибудь в России твёрдо и безоговорочно верит в свою валюту. Ведь были потом и рубеж 2008-2009 годов с мягкой девальвацией, и крах рубля осенью 2014-го…
Не потому ли о конвертируемости рубля, пусть хотя на пространствах бывшего СССР или хотя бы Таможенного союза или ЕАЭС, до сих пор остаётся только мечтать? Вера во власть тоже была утрачена, правительство Примакова лишь чуть поправило дело, а о том, что было дальше, лучше промолчим.
Увы, но никто в России со времён дефолта не верит и в банки, и в нашу финансовую систему в целом. Хуже того, кажется, что до сих пор большинство населения вообще не верит в то, что в финансах страны когда-нибудь и что-нибудь реально наладится.
И вдобавок ко всему этому - реальное падение производства, рост безработицы и ползучий и практически до нынешнего дня не прекращающийся рост цен. А ещё - падение жизненного уровня и обращение в фактический «нуль» вкладов в банках. И монетизация льгот, а теперь ещё и откровенно грабительская пенсионная реформа.
После 17 августа 1998 года России предлагалось уйти в «изоляционизм», чуть ли не строить железный занавес, рискуя нарваться на глобальный товарный голод. Но добиться оживления экономики, в определённой мере используя последствия дефолта, всё же удалось. Удалось правительству Евгения Примакова с первым заместителем по экономике Юрием Маслюковым и главой Центробанка Виктором Геращенко.
Удалось за счёт предельно жёсткой денежно-кредитной политики и глобальной расшивки неплатежей. За счёт мощных таможенных барьеров в виде запретительных пошлин на то, что могло производиться внутри России и широкого спектра мер экономического протекционизма. За счёт прямой поддержки социально важных отраслей и конкретных предприятий, наконец, за счёт жесточайшего контроля в сфере обращения валюты.
По поводу последнего нельзя не вспомнить ликвидированную спустя полтора года после дефолта Федеральную службу валютно-экспортного контроля, сумевшую, хотя бы на время, но почти полностью закрыть коридоры утечки валюты из страны.
Служба ВЭК, созданная по личной инициативе президента Ельцина и прямо подчинённая ему, координировала усилия сразу семи ведомств: Центробанка, Минфина, Минэкономики, Министерства внешних экономических связей, Таможенной и Налоговой служб, Федеральной службы по финансовым рынкам в сфере валютного контроля.
Нынешний преемник ВЭК - служба финансового мониторинга. К сожалению, она только собирает информацию о подозрительных сделках и валютных потоках, не имея ни права возбуждать уголовные дела, ни возможности выступить с законодательной инициативой.
Черный август. Дефолт.
28.04.2018 12:46
Москва, 28 апреля — «Вести.Экономика». Экономический кризис 1998 г. в России (также называемый дефолтом по названию одной из причин кризиса) был одним из самых тяжелых в истории страны.
Переход России к рыночной экономике был весьма болезненным. После внедрения реформ Ельцина инвестиции рухнули, ВВП начал резко уменьшаться, неравенство доходов скоро увеличилось, а бедность стала широко распространенной. В то же время гиперинфляция, вызванная слабой денежно-кредитной политикой Центрального Банка России (ЦБ РФ), в 1993 г. увеличилась до 874%.
В 1994 г. Россия приняла программу стабилизации, чтобы понизить инфляцию. Рублю позволили колыхаться в узкой группе приблизительно 5 руб. за один доллар США. Кроме того, программа нацелилась на сокращение финансового дефицита России менее чем к 3% ВВП к 1998 г. В результате плана стабилизации инфляция упала от 197% в 1995 г. к 47,7% в 1996 г. и 14% в 1997 г. Финансовый дефицит России также значительно упал от 11% ВВП в 1994 г. меньше чем к 5% ВВП в 1995 г.
Наряду с программой стабилизации несколько других факторов также способствовали росту:
В 1993 г. был установлен рынок для рублевых государственных облигаций. Это дало правительству дополнительные, неинфляционные средства для финансирования дефицита бюджета.
Всемирный банк и Интернациональный валютный фонд (МВФ) поддержали российскую экономику, оказав финансовую поддержка, которая продемонстрировала улучшающиеся отношения с Западом. Кроме того, готовность правительства к переговорам о платежном перепланировании бывшего долга Советского Союза в апреле 1996 оказала положительное воздействие на доверие инвесторов.
Международная цена на нефть, главный экспортный продукт России, начала возрастать.
В результате положительного экономического развития настроение рынка стало положительным. Это совпало с ослаблением ограничений на иностранные портфельные инвестиции. В начале 1997 года зарубежные представители получили доступ к рынку государственных облигаций. Иностранные инвесторы отреагировали с энтузиазмом, и в первом квартале 1997 года резко возрос приток иностранных портфелей. Кроме того, повысился кредитный рейтинг России, что позволило стране занимать меньше средств.
Однако в IV квартале 1997 г. рыночные настроения резко ухудшились в результате азиатского кризиса, который начался с обвала тайского Бата в июле 1997 г. и вскоре распространился на несколько азиатских стран. В ноябре, вскоре после начала Азиатского кризиса, российский рубль подвергся спекулятивной атаке.
Центральный банк России защитил стоимость валюты и потерял почти $6 млрд в валютных резервах, которые упали с $23,1 млрд в III квартале 1997 г. до $17,8 млрд в IV квартале того же года. Мировые цены на сырьевые товары начали падать в результате беспорядков. Наряду со снижением спроса на цветные металлы падение цен на нефть всерьез сказалось на дефиците бюджета России, а также на сальдо ее текущего счета, которое во II квартале 1997 г. оказалось дефицитным.
Режим фиксированного валютного курса страны совместно с ее хрупким финансовым положением оказался неустойчивым в тот момент, когда международные рынки пострадали от побочных эффектов финансового кризиса в других странах мира. Проблемы в банковской системе начались в декабре 1997 г., уже за несколько месяцев до экономического краха, и даже Государственный Сбербанк, на долю которого приходилось 85% всех вкладов населения, был в числе многих пострадавших банков.
К середине 1998 г. Международная ликвидность была низкой, а сальдо счета текущих операций России еще больше сократилось до 3,4%, поскольку международные цены на нефть продолжали падать. В попытке поддержать рубль и сократить отток капитала Центральный банк повысил процентные ставки до 150%. В июле 1998 г. ежемесячные процентные платежи по российскому долгу выросли на 40% по сравнению с ежемесячным сбором налогов в стране.
Таким образом, задолженность могла финансироваться всего-навсего за счет выпуска большего объема задолженности. Последующее парламентское неодобрение антикризисного плана целиком подорвало доверие инвесторов, что создало сильное давление на валюту. В этап с октября 1997 г. по август 1998 г., правительство якобы потратило $ 7 млрд из своих резервов в целях поддержания режима обменного курса. Однако это не могло предупредить начало кризиса в августе 1998 г.
Когда доверие инвесторов к развивающимся рынкам резко упало из-за азиатского кризиса, слабая внутренняя экономическая политика России становилась все более очевидной. В конечном счете, завышение курса валюты, низкий сбор налогов, бессилие институтов, растущая зависимость от краткосрочного иностранного капитала и дорогостоящая первая война в Чечне вызвали вспышку серьезного валютного, банковского и суверенного долгового кризиса.
17 августа 1998 г. произошел обвал курса рубля по отношению к основным мировым валютам. Кризис привел к дефолту – отказу Российского государства от погашения ряда своих международных и внутренних обязательств и, как следствие, возобновлению сильного спада в экономике, а также повлиял на доверие инвесторов к развивающимся рынкам во всем мире.
Причинами наступления финансового криза 1998 г. можно считать нарастание внутреннего и внешнего долга России; дефицит бюджета; низкие мировые цены на нефть, составлявшую основу экспорта в России; отток иностранного капитала в результате кризиса в Юго-Восточной Азии; частые смены руководителей и членов правительства, что затрудняло выработку единой концепции финансовой политики; огромные масштабы вывоза капитала, долларизация экономики. Кроме того: искусственное сдерживание курса рубля, ошибки в его прогнозировании; отсутствие российской теории в области финансового регулирования (следование рекомендациям МВФ без учета особенностей развития российской экономики); снижение объемов производства, снижение доходной базы бюджета и высокая конкуренция на внешнем и внутреннем рынках в связи с глобализацией экономики и более поздним выходом на рынки отечественных предприятий.
В результате дефолта вся российская банковская система оказалась на грани краха. Некоторые крупные банки разорились. В то же время потери банковской системы составляли около 100-150 млрд руб., объем ВВП снизился на 10%, объем инвестиций – на 15%. Вклады населения в некоторых коммерческих банках упали на 15% в рублевом исчислении, а в реальном выражении – на 52%. Вкладчики не могли получить из банков свои деньги.
Последствия наступления финансового кризиса, в основном, имеют негативный характер. Наступил коллапс в банковской системе, а личные реальные доходы населения сократились за год на четверть. Произошло также сокращение потребительских расходов населения на 10-20%, падение уровня жизни и значительное смещение в структуре потребления в сторону более дешевых отечественных товаров. Страна наблюдала приближение доли сбережений после кризиса к нулевой отметке и подрывание доверия населения к властным структурам. Падение курса рубля по отношению к доллару — почти в три раза. Резко увеличились цены на товары широкого потребления. Были разорено масса фирм, и в связи с этим в огромном количестве люди теряли рабочие места.
Между тем, экономика отходила от сырьевой модели, произошло развитие других отраслей, которые до финансового кризиса замещались импортом.
Сообразно мнению экспертов, позитивным последствием кризиса 1998 г. стало повышение конкурентоспособности российской экономики. Вследствие девальвации рубля выросли цены на импортные товары внутри страны, а цены отечественных товаров заграницей снизились, что позволило этим товарам занять рынки, которые они не могли занять ранее. Кризис 1998 г. также дал шанс отечественной промышленности развиваться более стремительно, отгородил ее от импорта и увеличил возможности экспорта. Оздоровилась и государственная политика, так как финансовый кризис заставил чиновников более ответственно относиться к планированию бюджета в дальнейшем. Малый бизнес осознал свою силу, стали развиваться крупные предприятия.
Страна в 1998 г. имело три возможных пути для выхода из кризиса. Во-первых, печать денег и выплата ГКО. Во-вторых, объявление дефолта по внешнему долгу. И, в-третьих, объявление дефолта по внутреннему долгу. В связи с опытом гиперинфляции 90-х гг. запуск новой инфляционной спирали считался недопустимым, а невыплаты по внешнему долгу считались неприемлемыми для России, был выбрал третий вариант.
В сложившейся ситуации были приняты определенные меры по входу из кризиса. Прежде итого, девальвация рубля; замораживание рублевых государственных краткосрочных облигаций; вступление моратория на выплаты по внешним обязательствам; сокращение расходов бюджета, а также создание стабилизационного фонда и санация банков за счет Агентства по реструктуризации кредитных организаций, выплат вкладчикам, стабилизационных кредитов.
Особенностью кризиса являлось то, что в истории мира еще не было случаев, когда страна объявляет дефолт по внутреннему долгу, номинированному в национальной валюте. В случае с Россией был объявлен дефолт по ГКО, доходность по которым непосредственно перед кризисом достигала 140 % годовых.
Климова Влюбленность, Финансовый университет при Правительстве РФ
После того как СССР перестал существовать, Россия практически постоянно испытывала финансовые проблемы. Государство остро нуждалось в иностранном финансировании, при этом обслуживание внешнего долга оно гарантировать не могло. В результате огромного количества не только внешних, но и внутренних займов сформировался большой государственный долг. Именно это и стало предпосылкой известного во всем мире события, вошедшего в историю как «черный четверг» 1998 года.
В соответствии с информацией, представленной ЦБ РФ, к моменту кризиса ЗРВ страны соответствовал 24 миллиардам долларов. При нерезидентам рынка ГКО/ОФЗ и фондового рынка составлял 36 миллиардов долларов. Средний размер ежегодного долга нерезидентам приближался к показателю в 10 миллиардов долларов в год. Усугубило ситуацию резкое падение стоимости сырья на международном рынке. Понижение коснулось нефти, газа и металлов. В это же время на территории Азии начался мировой финансовый кризис. Валютные доходы России сократились в несколько раз, курс доллара в 1998 году обновил свой максимум, а зарубежные кредиторы стали испытывать сильные сомнения и опасения в плане предоставления финансовой поддержки государству с нестабильной экономической ситуацией.
Несмотря на критическое положение дел в стране, «черный четверг» 1998 года приблизило выступление Мишеля Камдессю, занимавшего в то время пост МВФ. Из-за его слов относительно того, что даже при выполнении всех условий МВФ Россией фонд не сумеет выдать займа в размере 15 миллиардов долларов, который запросило государство, тревоги о девальвации национальной валюты приобрели особо острый характер.
Уже 7 июля ЦБ РФ полностью остановил выдачу финансовым институтам кредитов ломбардного типа. 9 июля состоялись переговоры, по результатам которых государство имело все шансы на получение кредита в размере 22,6 миллиардов долларов. На следующей день ООН заявило о том, что сможет принести стране небывалую пользу, и она является явлением, крайне необходимым для экономики.
События, которые происходили в стране в конце июля, давали надежду на то, что дефолт 1998 может не состояться. Так, 29 числа государству был выделен первый транш внешних займов экстренного типа. Его размер составлял порядка 14 миллиардов долларов. Угроза девальвации отступила. 24 числа этого же месяца ставка рефинансирования ЦБ была понижена до показателя в 60%. Немного сменило позитивные настроения выступление занимающего пост директора экономического института. Он официально раскритиковал политику правительства страны и настаивал на ускорении девальвации национальной валюты.
Кризис 1998 года в России начал усугубляться после временного затишья уже 5 августа, когда правительство попросило увеличить лимит заимствований государству с 6 миллиардов долларов до 14. Такое решение явно свидетельствовало о том, что страна просто не способна финансировать свой бюджет за счет внутренних источников.
Уже 6 августа государству был выдан третий транш на реконструкцию экономики в размере 1,5 миллиардов долларов. Российские долговые обязательства на мировом рынке упали до минимальных значений. «Черный четверг» 1998 года становился все ближе и ближе.
Неизбежное обрушение котировок российских бумаг состоялось уже 11 августа. Акции в РТС понизились за сутки на 7,5%. Именно это стало причиной остановки торгов. В течение суток банки безостановочно продолжали скупать иностранную валюту. Уже вечером этого же дня, когда курс доллара 1998 года достиг своего апогея, большинство крупнейших банков страны остановили все свои операции.
12 августа резкий интерес к валюте стал предпосылкой к полной остановке межбанковского кредитного рынка. Начался кризис ликвидности. Банки, которые нуждались в больших суммах средств для выполнения своих обязательств по форвардным контрактам, столкнулись со сложностями в сфере возврата ссуд. ЦБ проинициировал снижение лимитов на продажу валюты самым большим коммерческим банкам, чем существенно сократил свои расходы на поддержание курса рубля. Агентства Moody`s и Standard & Poor`s 13 августа объявили о резком снижении кредитного долгосрочного рейтинга государства. Министр финансов и заместитель директора ЦБ сообщили в прессе о том, что валютный рынок и рынок государственных облигаций с этого момента будут поддерживаться самими банкирами. 14 августа можно было увидеть на улицах возле банков целые очереди вкладчиков, которые пытались вернуть свои средства.
Черное пятно на истории России под названием «Черный четверг» обозначало технический ее неспособность платить по своим обязательствам - ни внешним, ни внутренним. 17 августа, после выступления занимающего пост главы правительства, стало понятно, что девальвация состоялась. Он говорил о мероприятиях, направленных на стабилизацию и нормализацию как финансовой, так и
На 90 дней было приостановлено выполнение обязательств перед иностранными гражданами по кредитам, по сделкам в рамках срочного рынка и по залоговым манипуляциям. Полностью была остановлена торговля ГКО. Россия перешла на плавающий курс валюты. После расширения коридора от 6 до 9,3 рублей за доллар контролировать ситуацию правительство было не в состоянии. Курс доллара 1998 года всего за два месяца повысился в несколько раз и уже в октябре составлял 15,9 рублей за доллар в сравнении с 6 рублями на начало лета 1998 года.
После того как дефолт 1998 года был официально объявлен, банки моментально перестали выдавать вклады. Ситуация объяснялась тем, что обязательства финансовых институтов выражались в долларах, а активы - в рублях. Если начать выдачу вкладов при наличии девальвации, сформируются дыры в балансе, которые могут поставить под удар всю банковскую систему государства.
Международная организация Visa Int. заблокировала прием карт крупнейшего банка страны «Империал». Все остальным финансовым институтам было рекомендовано воздержаться от выдачи наличных средств по картам. Высокий курс доллара в 1998 году стал основой для запрета на установление разницы между покупкой и продажей валюты более 15%. Происходил естественный отбор финансовых заведений, оставались только сильнейшие. Был дан отказ от введения временных администраций. Кредитование финансовых администраций происходило на условиях передачи ими в распоряжение правительства пакетов акций. Далее был указ о снятии полномочий с кабинета министров и об отстранении от дел главы государства.
Настоящим испытанием и новыми перспективами запомнился многим жителям страны 1998 год. Дефолт в России стал причиной потери только в августе 96 миллиардов долларов. Потери корпоративного сектора составили не менее 19 миллиардов долларов. Коммерческие финансовые институты понесли убытки в размере 45 миллиардов долларов. Многие эксперты финансового мира склонны полагать, что данные цифры являются весьма заниженными.
ВВП сократился до 150 миллиардов долларов. Статус самого большого мирового должника был навешан на Россию именно в августе 1998. Рубль практически обесценился, а размер внешнего долга при этом составил не менее 220 миллиардов долларов. Это сумма соответствовала 147 % ВВП. Внешний долг - это не единственное, что принес 1998 год. Дефолт в России стал причиной внутреннего долга. Общие обязательства государства перед гражданами страны составили 300 миллиардов долларов, что соответствовало 200% ВВП. На западе сконцентрировалось порядка 1,2 триллиона долларов, но уже по неофициальным данным из Америки. Большой плюс, который получила страна после «черного четверга» - это полный отказ от экономики по сырьевой модели и активное развитие практически всех сегментов деятельности, на месте которых до момента кризиса находился импорт.
