Дитя банкротства «Менатепа»
История банка «Траст» началась в далеком 1995 году. Московский банк «Менатеп», подконтрольный главе нефтяной компании «Юкос» Михаилу Ходорковскому, открыл в Санкт-Петербурге свою «дочку». Сама материнская структура впоследствии не пережила кризис 1998 года: лицензию у «Менатепа» отозвали в мае 1999-го, в сентябре кредитная организация была признана банкротом. Кредиторам банк задолжал около 40 млрд рублей.
После этого часть активов банка была переведена в две другие финансовые организации, подконтрольные Ходорковскому: «Менатеп Санкт-Петербург» и Доверительный инвестиционный банк (ДИБ). Первый банк получил филиальную сеть и карточный бизнес банка, ДИБ – большую часть финансовых потоков «Юкоса».
«Я вошел в «Менатеп» как горячий нож в масло»
Говорят, Ходорковский такого перспективного сотрудника заприметил сразу
В 1994 году, задолго до краха, в банк «Менатеп» пришел устраиваться на работу Илья Юров – выпускник Московского авиационного института, успевший поработать в крупнейшей инвестиционной компании Франции Compagnie Parisienne de Reescompte (CPR). Наниматься в банк Ходорковского он пришел, прочитав объявление в газете. И, говорят, Ходорковский такого перспективного сотрудника заприметил сразу. «Вы даже не предполагаете степень той финансовой безграмотности. Человек, который просто говорил по-английски, уже мог делать карьеру, – рассказывал Юров. – Я вошел в «Менатеп» как горячий нож в масло», – вспоминает он.
Юров работал экономистом отдела маркетинга, а через год стал начальником аналитического отдела. Со второго месяца работы Юров готовил аналитические отчеты лично для Ходорковского. В 1999 году Ходорковский предложил Юрову возглавить ДИБ. Юров тогда как раз вынашивал идею создать инвестиционный банк на выжженном кризисом финансовом рынке, и владелец банка этот план одобрил.
На «Траст» приходилось более 10% рынка корпоративных бондов
Вскоре ДИБ был переименован в Инвестиционный банк «Траст». Дела шли сверхуспешно: в 2002–2003 годах банк был первым в списке андеррайтеров облигаций по версии Cbonds. На «Траст» приходилось более 10% рынка корпоративных бондов, а среди его клиентов в те времена были крупнейшие компании: МГТС, «Русал», «МегаФон», правительства Московской области, Москвы и Якутии.
К 2001 году менеджеры банка стали партнерами акционеров «Юкоса», выкупив у группы «Менатеп» 30% «Траста».
Либо продать, либо что-то предпринять
В 2002 году в России начался потребительский бум, и банкиры стали понимать, что кредитование населения начнет расти. В принципе, у группы «Менатеп» было все, чтобы начать работу на рынке потребительского кредитования. У банка «Менатеп Санкт-Петербург» было 48 отделений и доступ к дешевым ресурсам. Юров предлагал эту идею Ходорковскому, но тот сомневался: просчитать риски тогда, на формирующемся рынке розничного кредитования, было сложно. Переговоры тянулись долго и завершились сами собой летом 2003 года. Тогда был арестован один из основных владельцев группы «Менатеп» Платон Лебедев. Группе стало совсем не до розничного банковского бизнеса.
Весь 2003 и 2004 годы сотрудников банка вызывали на допросы
ИБ «Траст» тоже не поздоровилось: весь 2003 и 2004 годы сотрудников банка вызывали на допросы. Тем временем банк покидали клиенты. Перед Юровым встала дилемма: либо продать свои 30% в ИБ «Траст», либо попытаться что-то предпринять.
Времени, потраченного на «Траст», Юрову было жаль. А молодость и амбиции позволяли считать, что нет проблем, которые нельзя решить. Появилась идея достать где-то деньги и выкупить 70% в ИБ «Траст» и 100% банка «Менатеп Санкт-Петербург». «Мы знали многих инвестбанкиров на Западе. С нами связались друзья – достаточно высокопоставленные люди из банка ING – и сказали: если мы договоримся с группой «Менатеп», нам готовы дать денег», – цитировал Юрова Forbes.
Было очень сложно, однако Юрову в 2004 году удалось осуществить задуманное. В итоге оба банка – ИБ «Траст» и «Менатеп Санкт-Петербург» – были выкуплены за 100 млн долларов. Банк «Менатеп Санкт-Петербург» был переименован в Национальный Банк «Траст», а в 2008 году оба банка объединили под этим брендом.
Брутальный «Траст»
Розничный проект был запущен в 2006 году. «Траст» занялся кредитованием населения и малого и среднего бизнеса. Сам Юров говорил, правда, что в розницу они вышли поздно – там уже вовсю работали такие монстры, как группа ВТБ и Сбербанк.
Весной 2009 года лицом рекламной кампании банка стал спортсмен-культурист, актер и шоумен Владимир (Динамит) Турчинский. С помощью его образа рекламировались различные продукты с соответствующими названиями. Например, вклад «Сильный» со ставкой 14,75% годовых. «Исходя из того, что «Траст» – это доверие, надежность и сила, мы и выбрали Турчинского», – говорила предправления банка «Траст» Надия Черкасова в интервью порталу Банки.ру.
Однако утром 16 декабря 2009 года стало известно, что шоумен скоропостижно скончался от сердечного приступа. Сотрудники банка были в шоке. Однако уже в середине дня было принято решение прекратить кампанию с образом Турчинского. В банке резонно сочли использование образа безвременно и внезапно ушедшего из жизни человека некорректным. Баннеры и билборды с рекламой были оперативно убраны.
Еще более брутальный «Траст»
После Турчинского, в 2010 году, банк «Траст» начал использовать в своей рекламе образ не менее брутальный – голливудской звезды, актера Брюса Уиллиса. До этого в России ни один банк не приглашал в свои кампании столь известных и дорогих мировых знаменитостей.
«Крепкий орешек» со знаменитой фразой «Он такой же, как я. Только банк» рекламировал продукты и сам «Траст» в течение четырех лет. На российском рекламном рынке Уиллис появился тогда впервые. В Восточной Европе он уже засветился в рекламе польской водки.
В банке рассказывали, как искали новое рекламное лицо – оказывается, это было не так уж долго. Были сформированы два топ-листа – российских и иностранных знаменитостей. Помимо Уиллиса, рассматривался также Брэд Питт. В российском списке на первом месте стоял Иван Ургант, но его индекс восприятия отставал от индекса «крепкого орешка» вдвое.
Сумму контракта с Уиллисом, понятное дело, в банке не озвучивали. Но участники рекламного рынка оценивали годовой контракт голливудской звезды в 1,5 млн долларов.
Большому банку – большую санацию
Но Брюс Уиллис не спас банк от очередного кризиса: явные проблемы у «Траста» обозначились в 2014 году. Хотя, как писали «Ведомости», проблемы у банка были еще в 2009 году. Кредитный портфель банка тогда составлял 65 млрд рублей. Более 60% этого портфеля приходилось на проекты крупнейших бенефициаров банка – председателя совета директоров Юрова, члена совета директоров Николая Фетисова и Сергея Беляева. Оставшаяся доля была направлена на реструктуризацию проблемных кредитов акционеров и кредиты дружественным структурам, чтобы поддерживать нормативы ЦБ.
Последней каплей стала паника вкладчиков, которые в конце 2014 года забирали деньги из банков
На протяжении 2014 года банк несколько раз приближался к минимальному показателю достаточности капитала в 5%. В марте того года банк провел дополнительную эмиссию акций на 3,14 млрд рублей, но этого хватило до сентября. Снова приблизившись к критичной отметке по нормативу достаточности капитала, банк опять хотел провести допэмиссию, но сделка была безнадежной: акции были оплачены зданием, которое банк арендовал под главный офис. Последней каплей стала паника вкладчиков, которые в конце 2014 года забирали деньги из банков. Небольшого оттока в размере 3 млрд рублей хватило, чтобы «Траст» рухнул. И 22 декабря 2014 года Банк России принял решение о санации банка.
Санатором «Траста» был выбран банк «ФК Открытие», на оздоровление кредитной организации АСВ выделило ему 127 млрд рублей. Тогда генеральный директор АСВ Юрий Исаев заявлял, что этих денег на санацию «Траста» хватит. Однако год спустя «Открытие» снова попросило у АСВ денег – 47 млрд рублей. Первоначально размер «дыры» в «Трасте» оценивался в 68 млрд рублей, но спустя несколько месяцев объем недостачи вырос на 70% - до 114 млрд рублей. СМИ объясняли это тем, что схемы «надувания» капитала со стороны бывших собственников перестали работать, а половину недостачи составили «схемные» активы.
Тогдашний зампред ЦБ Михаил Сухов заявлял, что отчетность «Траста» была фальсифицирована. В апреле 2015 года правоохранительные органы возбудили в отношении бывших топ-менеджеров «Траста» уголовное дело об особо крупном мошенничестве. Как полагало следствие, действовали подозреваемые не в одиночку, а совместно с акционерами. Илья Юров, Николай Фетисов и Сергей Беляев были заочно арестованы российским судом, однако бенефициаров банка к тому времени уже давно не было в России.
Санация банка «Траст» стала одной из самых масштабных в истории всей российской финансовой системы
Санация банка «Траст» стала самой масштабной в истории банка «Открытие» и одной из самых масштабных в истории всей российской финансовой системы: на нее было потрачено в восемь раз больше денег, чем заявлялось в исходном плане спасения.
Ценитель хорошего кино и музыки. Любитель черных костюмов и фантастических детективов. Основатель крупнейшего в России частного банка, потерявший свое главное «детище» буквально за считанные недели. сайт представляет: наиболее яркие и интересные факты из биографии Вадима Беляева.
In Good we «Траст»
Летом 2017 года под санацию ЦБ попал сам санатор «Траста» – банк «Открытие», который к моменту своего краха стал крупнейшим частным банком в стране. Так, 29 августа было объявлено о введении в банк «Открытие» временной администрации ЦБ, переходе банковской группы под контроль регулятора и начале процедуры финансового оздоровления через новый Фонд консолидации банковского сектора. С начала 2018 года команду «Открытия» возглавит президент – председатель правления банка ВТБ 24 Михаил Задорнов.
Докапитализация не предполагает оказания финансовой помощи «Трасту»
Регулятор обещал поддерживать работоспособность финансовых организаций и специализированных сервисов, входящих в группу банка «Открытие». Ранее в декабре Банк России также утвердил изменения в план своего участия в санации банка «ФК Открытие», которые предусматривают докапитализацию этой кредитной организации на 456,2 млрд рублей. Однако докапитализация не предполагает оказания финансовой помощи «Трасту». Выживет ли «крепкий орешек» на этот раз?
При подготовке материала использовались публикации в изданиях Forbes , «Коммерсант», «Ведомости», Банки.ру, Finparty .
Миллиарды покоятся в офшорах и трастах партнеров Ходорковского
Леонид Невзлин и Михаил Ходорковский (на заднем плане)
Поиски денег ЮКОСа и его акционеров - трудная задача. Государство разгромило ЮКОС, но этот разгром не был игрой в одни ворота. Компания сопротивлялась - за активы развернулась настоящая война. Оружием государства была сила, оружием компании - хитрость: ведь чтобы отобрать что-то, это нужно сначала найти. Итог этой войны в общем виде можно подвести так: в России победила «Роснефть», которой достались основные добывающие и перерабатывающие компании - они все на виду, а на Западе - менеджеры ЮКОСа, которым удалось так запрятать ряд активов, что, даже отыскав их, «Роснефть» не может к ним подступиться - суды не дают.
Основные владельцы - Михаил Ходорковский, Платон Лебедев, Леонид Невзлин и др. - контролировали ЮКОС через Group Menatep (сейчас она называется GML), у которой был 61% нефтяной компании. ЮКОС был главным, но не единственным активом GML. Когда началась война, GML распродала свои российские активы, а что не распродала - тоже запрятала подальше.
Конкурсный управляющий Эдуард Ребгун, который провел банкротство ЮКОСа, оценивал его зарубежные активы в $9,6 млрд. Эта цифра была основана на «отрывочных данных», признает он сейчас: «Всю документацию, связанную с зарубежными активами, вывезли менеджеры ЮКОСа, и я не знал, что там за активы и сколько они стоят». Ребгун говорит, что искал эти активы не очень настойчиво: времени было мало, к тому же он «увидел, что вырученных от конкурсного производства средств хватает для расчета со всеми кредиторами, а все, что сверху, по закону уходит к акционерам». Странно было бы тратить время и средства на поиск и возврат зарубежных активов ЮКОСа, чтобы отдать их бенефициарам компании, заключает он.
«Понимание г-ном Эдуардом Ребгуном основ арифметики на примере дела ЮКОСа представляется достаточно своеобразным и является его личной проблемой» - так комментирует слова управляющего пресс-секретарь Ходорковского и Лебедева Ольга Писпанен.
«Ведомости» попробовали отыскать если не сами зарубежные активы, то хотя бы их следы - в материалах судов и связанных с ЮКОСом и GML компаний.
Мифические миллиарды
С марта по август 2007 г. имущество ЮКОСа распродавалось на конкурсных торгах. Крупнейший покупатель, «Роснефть», среди прочего приобрел за $1 млн 100%-ную «дочку» ЮКОСа - армянскую компанию Yukos CIS Investments. Сама по себе она интереса не представляла, но могла стать ключом к зарубежной собственности ЮКОСа. Через эту «дочку» ЮКОС управлял сложной офшорной структурой, через которую шел денежный поток холдинга.
Как работала схема, описано в заключении Лоры Хардин из FTI Consulting, подготовленном по просьбе адвокатов Ходорковского для суда по делу ЮКОСа. На одном конце цепочки располагалось российское ОАО «НК ЮКОС», на другом - два российских трейдера: «Ратибор» и «Фаргойл». Они покупали нефть у добывающих компаний и продавали ее НК ЮКОС. Прибыль, полученную от разницы в цене, компании пускали в виде дивидендов по офшорной цепочке - сначала на Кипр, оттуда на Британские Виргинские острова. Так деньги добирались до Brill Management; по оценке Хардин, в 2002-2003 гг. эта компания получила $3,5 млрд дивидендов.
Следующая юкосовская компания - Brittany Assets владела только 10% Brill, 90% было у гибралтарского Stefen Trust, бенефициарами которого в то время значились швейцарская Международная организация Красного Креста и Seaweed Holdings Limited. Но Brittany владела обыкновенными акциями Brill и получала почти все ее дивиденды (например, в I квартале 2004 г. - $6,8 млрд), а Stefen Trust - привилегированными, и ему из дивидендов доставалось только $2250 в год (5% от уставного капитала). К июню 2004 г. активы Brittany составляли $7,2 млрд - такие данные обнаружили следователи по делу Ходорковского и Лебедева в переписке аудиторов PwС, обслуживавших ЮКОС.
Юкосовцы объясняют, что по этой офшорной цепочке ходили оборотные средства, которые потом возвращались в компанию. Brittany получала дивиденды от всей офшорной организационной структуры ЮКОСа, эти средства потом использовались для финансирования группы ЮКОС - через займы, выдававшиеся люксембургской Yukos Capital S.a.r.l., рассказывал суду британский налоговый консультант Стивен Уилсон, работавший с 2002 г. директором по международному налогообложению ЮКОСа. В частности, из $7,2 млрд активов Brittany на июнь 2004 г. $2,6 млрд составлял кредит Yukos Capital.
Ходорковский на суде тоже говорил: «Это Brittany Assets Limited, на котором сторона обвинения умудрилась 8 млрд наглядеть денежных средств. Там их, конечно, не было». А Лебедев даже говорил, что только на суде узнал, что ЮКОС работал по такой схеме. Их пресс-секретарь Писпанен предложила «Ведомостям» «ознакомиться с материалами уголовного дела… или посчитать цифры самостоятельно, чтобы не повторять выдумки про мифические миллиарды: путать несвернутые обороты с реальными активами непрофессионально». Но конечно, посчитать что-то тут может только тот, кто разворачивал и сворачивал эти обороты.
Реальные миллиарды
«Роснефть» в отличие от управляющего Ребгуна не пожалела времени на поиски зарубежных активов ЮКОСа - суды за них идут до сих пор и непонятно, когда закончатся. Сосредоточены они в основном вокруг двух компаний. Одна - уже названная армянская Yukos CIS Investments, которая ведет к «мифическим миллиардам» Brittany, - приобретена «Роснефтью». Другую - голландскую Yukos Finance - на конкурсных торгах примерно за $300 млн купила бывшая структура «Роснефти» «Промнефтьстрой». Крупнейшими активами Yukos Finance были контрольный пакет литовской Mazeikiu nafta (нефтепереработка) и почти половина словацкой Transpetrol (нефтепровод).
Но ни армянская, ни голландская компания не открыли перед своими новыми владельцами дорогу к зарубежным миллиардам ЮКОСа. Потому что юкосовцы к тому времени нашли защиту. Активы этих компаний были внесены в два так называемых штихтинга (stichting), а компании получили взамен депозитарные расписки. Штихтинг - это голландская разновидность траста, у него чаще всего нет собственников, а только уставные цели и директора, которые отвечают за их достижение. Уставные цели обоих штихтингов - собрать все остатки ЮКОСа, чтобы рассчитаться с акционерами и кредиторами компании. Обоими штихтингами управляет команда из пяти директоров, три из них - бывшие менеджеры ЮКОСа.
Много ли денег в этих штихтингах?
$1,8 млрд им принесла продажа Mazeikiu nafta, Transpetrol и еще одного небольшого актива - британской Davy Process Technology (производство катализаторов и химической продукции).
Другой источник дохода - взыскание денег с бывших юкосовских компаний, которые сейчас стали частью «Роснефти». Российские добывающие компании ЮКОСа получали займы от его зарубежных компаний. В частности, упомянутая выше Yukos Capital выдала «Самаранефтегазу» 2,4 млрд руб., «Юганскнефтегазу» - 11,23 млрд руб., «Томскнефти» - 4,35 млрд руб.
Представитель штихтингов Клэр Дэвидсон говорит, что взыскать пока удалось $485 млн по долгу «Юганскнефтегаза» (исполненное решение британского суда) и $160 млн по долгу «Самаранефтегаза» (решение американского суда, которое сейчас исполняется). Процессы продолжаются, потенциально штихтинги могут отсудить по этим внутригрупповым (когда-то) ссудам до $2,5 млрд, написал недавно Forbes, сославшись на Дэвидсон.
Сложив то, что получено от продаж и от судов, получаем, что в штихтингах может быть не меньше $2,445 млрд. Плюс «мифические миллиарды». Минус расходы на судебные процессы, число которых измеряется десятками.
Миллиарды GML
Когда началось наступление на ЮКОС, его основной владелец - GML устроила распродажу остальных своих активов. За банки «Траст» и «Менатеп-СПб», страховую компанию «Прогресс-гарант», производителя удобрений «Фосагро» и телекоммуникационные активы бенефициары GML могли выручить не менее $700 млн, подсчитывал Forbes.
Судя по рассказу бывшего сотрудника ЮКОСа, речь шла о более крупных суммах. Когда начался разгром ЮКОСа, дивиденды GML стали стремительно расти, утверждает он. Если в 2002 г. это были десятки миллионов долларов, то потом сотни миллионов, а к 2005 г. миллиарды. Но последние дивиденды бенефициары уже не получили, знает он: владельцы к тому времени стали резидентами Израиля и США и им пришлось бы платить большие налоги. Поэтому дивиденды даже не дошли до бенефициаров, а сразу вернулись в виде займа GML. Такая схема позволяет вложить деньги в активы и уже с них оплачивать все текущие нужды бенефициаров группы, объясняет собеседник «Ведомостей». По его данным, распродали отнюдь не все: к 2006 г. у GML оставалось ликвидных активов на $4-5 млрд. Это различные финансовые инструменты, небольшие доли в различных российских компаниях по $100-200 млн, долговые обязательства, недвижимость.
В открытых источниках упоминалась, например, инвесткомпания Pecunia Universal Ltd. Когда в 2004 г. по просьбе России швейцарские прокуроры арестовали ее счета, у Pecunia оказалось $1,6 млрд. Арест скоро был снят, о судьбе этих денег не сообщалось.
Еще одна инвесткомпания, до сих пор принадлежащая GML, - GM Investment & Co в начале 2000 г. инвестировала $160 млн в фонды под управлением AIG Capital Partners, Blackstone Group, Global Asset Management и The Carlyle Group.
Были и мелочи: самолет, яхта, за которые GML могла выручить десятки миллионов долларов.
Самый грандиозный венчурный проект GML - суд с Россией на $100 млрд. Истцы, представляющие бенефициаров ЮКОСа, пытаются доказать в Постоянной палате третейского международного суда в Гааге, что Россия нарушила пункт договора к Энергетической хартии, предусматривающий защиту прав инвесторов и выплату компенсаций в случае экспроприации их активов. И хотя Россия не ратифицировала договор, на момент подачи иска он был подписан, поэтому суд признал за бывшими акционерами ЮКОСа право требовать компенсации. Окончательное решение по этому делу суд должен вынести этим летом. Если требования хотя бы частично будут признаны, истцы получат право требовать ареста российских активов за границей.
Благотворительные миллионы
Через два месяца после ареста Ходорковского, в декабре 2003 г., в Англии был создан благотворительный Khodorkovsky Foundation на $500 млн. Ходорковский, его структуры или его представители не входят ни в число учредителей, ни в число руководителей фонда, но деньги были перечислены от Ходорковского, сообщил «Ведомостям» трасти Khodorkovsky Foundation Алистер Таллок. На доходы фонда поддерживается созданный Ходорковским подмосковный лицей-интернат «Кораллово», а также образовательный фонд Oxford Russia.
Еще 13,5 млн фунтов стерлингов «от Ходорковского» в 2001 г. получил другой фонд - Hill Foundation, рассказал Таллок. Среди трасти и директоров Hill Foundation до 2009 г. была Ирина Невзлина, дочь совладельца GML. Лично Ходорковский имел отношение еще к одному фонду - Future of Russia Foundation (до декабря 2004 г. Open Russia Foundation). В этом фонде Ходорковский был директором вместе с экс-госсекретарем США Генри Киссинджером и руководителем Эрмитажа Михаилом Пиотровским. Пожертвования в этот фонд составили 10 млн фунтов.
Все фонды, согласно их отчетам, инвестируют свой капитал, а прибыль направляют на поддержку учащихся. Большей частью средств Khodorkovsky Foundation управляют инвестиционные менеджеры из лондонских офисов Morgan Stanley & Co International Limited и Black Rock. Из-за кризиса 2008 г. инвестиционный портфель фонда подешевел почти на $150 млн, но к концу 2013 г. управляющим удалось нарастить его до $453 млн.
Ни сам Ходорковский, ни связанные с ним лица не участвуют в управлении этими фондами, говорит Писпанен.
Несуществующие миллиарды
В недавнем интервью израильскому «9 каналу» Невзлин вспомнил про $3 млрд, которые, возможно, остался должен ЮКОСу бизнесмен Роман Абрамович: «Я не хочу обвинять сейчас никого, потому что у меня нет юридического заключения - должен был Абрамович вернуть, не должен… Мы будем разбираться в этом вопросе».
Речь идет о не состоявшемся в 2003 г. объединении ЮКОСа и «Сибнефти». Тогда ЮКОС выкупил у подконтрольных Абрамовичу офшоров 20% «Сибнефти» за $3 млрд и еще 72% выменял на 26% своих акций. Но когда у ЮКОСа возникли проблемы, Абрамович отказался от слияния, а его структуры через Арбитражный суд Чукотского АО смогли вернуть 72% «Сибнефти». Разворачивать сделку с оставшимися 20% Абрамович не стал. В 2004 г. ЮКОС подал иск в Лондонский международный арбитраж, потребовав от Millhouse, управляющей активами Абрамовича, вернуть $3 млрд в обмен на акции и выплатить $1 млрд неустойки.
В интервью Невзлин косвенно обвинил и бывшего конкурсного управляющего ЮКОСа Ребгуна в том, что тот не потребовал от «Сибнефти» вернуть в конкурсную массу $3 млрд. Ребгун не согласен: «Все говорят о глупостях, что я Роману Абрамовичу простил $3 млрд. Это полный бред. Акции “Сибнефти” тогда были арестованы. А потом я пришел в ЮКОС, снял все аресты. Дальше акции были оценены и проданы на торгах [в итоге они достались “Газпрому”]». После чего ЮКОС (которым управлял Ребгун) и Millhouse в 2007 г. подписали в Лондонском арбитраже мировое соглашение. «Помимо спора о $3 млрд там были взаимные претензии о штрафах-пенях, поэтому мы решили подписать мировое», - объясняет Ребгун.
Ходорковскому ничего не надо
Ходорковский после освобождения рассказал, что его не интересует судьба активов ЮКОСа (он написал об этом в письме президенту Путину), а также судебные процессы его акционеров.
«Деньги, принадлежащие акционерам ЮКОСа, меня не интересуют. Я не говорю, что у меня нет собственных денег, - конечно, они есть», - объяснил он в интервью Ксении Собчак.
После ареста Ходорковского и начала судебных процессов против него и ЮКОСа он отказался от своих 9,5% GML в пользу партнеров по группе, чтобы они не получили в качестве наследника государство, а управление 49,99% перешло к Невзлину безвозвратно и безвозмездно в соответствии с уставными документами, напоминает Писпанен. Никаких перерасчетов с 2004 г. не производилось. Никаких претензий у Ходорковского по перераспределению долей не имеется. Он не претендует на деньги, которые после 2004 г. получила или может получить GML по результатам судебных споров, заключает она. О том, что происходит в GML после 2004 г., Писпанен рекомендует спросить Невзлина.
В интервью «9 каналу» Невзлин рассказывал примерно то же самое - никаких денег Ходорковскому не положено: «Все, что было до момента выхода Ходорковского из бизнеса, - оно находится в распоряжении Ходорковского. Сколько у него денег - я не знаю, как он их тратит - я не знаю».
«Ведомостям» Невзлин написал, что комментарии по группе не дает, и перенаправил к директору GML Тиму Осборну, который оказался в отпуске.
* * *Куда инвестирует GML
Вот несколько проектов, в которые GML инвестировала уже после разгрома ЮКОСа. Масштаб не впечатляет
Нефть и газ
Британская Zeta Petroleum Plc. создана в 2005 г. для разработки газовых и нефтяных месторождений в Восточной Европе. Крупнейший учредитель (36%) - «дочка» GML, GM Investment & Co. Получила три лицензии в Румынии. В 2012 г. компания провела IPO на австралийской бирже, ее капитализация превысила $25 млн. Сейчас она упала до $1,8 млн.
Zeta Petroleum не хватало денег на самостоятельную разведку и разработку месторождений, поэтому ее владельцы начали поиск партнеров. В 2012 г. компания подписала договор о совместной разведке нефтяного месторождения в области Тимиш с сербской NIS Gazpromneft, «дочкой» российской «Газпром нефти». По договору «Газпром нефть» получит право на 51% найденной нефти. Инвестиции GML в румынский нефтегазовый проект могут превышать $3 млн.
Нефтехимия
В 2005 г. компания Alder B. V., подконтрольная GML, приобрела 26,8% компании Modgal - контролирующего собственника крупного холдинга Israel Petrochemicals Enterprise. По данным израильского информагентства Cursorinfo, сумма сделки составила 150 млн шекелей - около $35 млн. Еще на $100 млн компания Невзлина выдала кредиты под залог контрольного пакета Modgal.
Появление в нефтяном бизнесе россиян, в отношении которых в России расследовалось уголовное дело, не понравилось властям Израиля, сообщали местные СМИ: когда через два года Israel Petrochemicals с партнерами выиграла аукцион по приватизации НПЗ в Хайфе, им не разрешили управлять этим активом. В 2008 г. Alder вынуждена была продать долю в Modgal другим совладельцам этой компании.
Топливные элементы
Британская Intelligent Energy Holdings Plc специализируется на разработке топливных элементов. В 2001 и 2004 гг. подконтрольная GML компания Yukos International UK B.V. во время частного размещения консолидировала 26% Intelligent Energy. В результате последнего размещения, проведенного осенью 2013 г., доля Yukos в Intelligent Energy сократилась до 11%. В конце 2004 г. ЮКОС указывал, что продаст долю в Intelligent Energy только в случае IPO, когда можно будет выручить $18-27 млн. Однако Intelligent Energy пока не планирует становиться публичной.
Лизинг контейнеров
Люксембургская Cronos Group сдает в лизинг оборудование для контейнерных перевозок, сама она оценивает это оборудование в $2,5 млрд. К 2007 г. «дочка» GML, GM Investment & Co, собрала на NASDAQ 9,6% компании. В том же году менеджмент Cronos вместе со структурами Fortis Bank выкупил акции компании и провел делистинг. Пакет GML тогда стоил около $10 млн.
Ветряная энергетика
Британская Blue H Group Technologies была создана GML в 2004 г. для разработки глубоководных плавучих ветряных электростанций. Судя по отчетам компании, проект пока приносит убытки: чистые активы компании уменьшились с 8,5 млн фунтов в 2010 г. до минус 2,2 млн фунтов на декабрь 2012 г.
* * *Самолет и яхта на $85 млн
В своем последнем отчете за 2002 г. Menatep упоминает, что среди ее активов были также яхта и самолет марки Gulfstream V.
Последние фотографии Gulfstream V Menatep, которые удалось найти в интернете, датируются 2003 г. Не исключено, что он был продан. По данным сайта «Деловая авиация», стоимость нового Gulfstream V в стандартной комплектации составляет $29,5 млн, а в VIP-комплектации - $35 млн.
Яхта Menatep всплыла в 2007 г., когда кипрская Dolco Investments подала в суд Нью-Йорка иск к Moonriver Development и GML. Dolco требовала заплатить за обслуживание и управление яхтой M/V Constellation. 88,5-метровое судно, построенное в 2002 г., в материалах дела оценено в $50 млн. В 2007 г. яхту выкупила монакская компания Liveras Yachts, которая после ремонта переименовала Constellation в Lauren L и в 2010 г. перепродала ее. По данным Superyacht Times, продавцы просили за яхту 65 млн евро.
Банк «Траст» уцелел после разгрома ЮКОСа, пережил судебную тяжбу с «Роснефтью» и выкарабкался из финансового кризиса. В какой он теперь форме?
Брюс Уиллис глядит с прищуром на бредущих по заснеженным улицам россиян. Надпись на плакате: «Траст» - он как я, только банк». Говорят, исполнитель главной роли в «Крепком орешке» мог получить за этот рекламный контракт около $2 млн. Еще в $2 млн (по оценкам) обошлось размещение билбордов с Уиллисом в 170 российских городах - везде, где открыты офисы «Траста». Сработала ли реклама? Председатель совета директоров и основной владелец «Траста» Илья Юров очень на это надеется. Банк даже заказывал специальное исследование, которое подтвердило: образ, созданный в кино Уиллисом, нравится российским обывателям. Этот образ и нужен банкиру, чтобы показать: «Траст» - это надежный банк для простых людей.
Входящий в топ-30 российских банков «Траст» - организация с непростой судьбой. Семь лет назад бывшему расчетному банку нефтяной компании ЮКОС удалось невозможное: дистанцироваться от дела Михаила Ходорковского и Платона Лебедева, по которому Юров одно время проходил как обвиняемый. Затем банку пришлось расплатиться по претензиям государственной «Роснефти». Да еще кризис, который он пережил, несмотря на потерю почти 30% своих депозитов после обвала финансовых рынков в сентябре 2008 года. Все это не прошло даром. Рейтинговые агентства Moody’s и Fitch в апреле 2009-го и летом 2010-го присвоили банку рейтинги, говорящие о его финансовой слабости.
Помочь банку выбраться из сложной ситуации мог бы стратегический инвестор. Но поиски такого инвестора ведутся уже пять лет, а результатов пока не видно. И если Юров не решит эту проблему в ближайшее время, «Трасту» придется туго.
Нынешний «Траст» - результат объединения двух структур, бывшего банка «Менатеп Санкт-Петербург» и Доверительного и инвестиционного банка (ДИБ), входивших в промышленную группу Михаила Ходорковского. После кризиса 1998 года, когда банк «Менатеп» рухнул, его филиальная сеть и часть активов отошли дочернему «Менатеп Санкт-Петербург», а ДИБ стал расчетным банком ЮКОСа. К тому времени Юров занимал должность руководителя казначейства банка «Менатеп».
Ходорковский заметил перспективного сотрудника еще в 1994 году, когда Юров по объявлению в газете пришел устраиваться в банк «Менатеп». До этого выпускник экономического факультета Московского авиационного института успел поработать в крупнейшей инвестиционной компании Франции Compagnie Parisienne de Reescompte (CPR). Соответствующая строчка в резюме помогла ему успешно пройти собеседование. «Вы даже не предполагаете степень той финансовой безграмотности. Человек, который просто говорил по-английски, уже мог делать карьеру. Я вошел в «Менатеп» как горячий нож в масло», - вспоминает Юров.
Он работал экономистом отдела маркетинга, а через год стал начальником аналитического отдела. Со второго месяца работы молодой банкир готовил аналитические отчеты лично для Ходорковского. Спустя пять лет хозяин «Менатепа» предложил Юрову возглавить ДИБ. Юров тогда как раз вынашивал идею создать инвестиционный банк на выжженном кризисом финансовом рынке, и Ходорковский этот план одобрил.
«Нам удалось создать рынок публичного долга», - подводит итоги первых лет работы Юров. В 2002-м и 2003 году ДИБ (переименованный в Инвестиционный банк «Траст») - первый в рейтинге андеррайтеров облигаций по версии сайта Cbonds.info. В 2002 году банк организовал 18 выпусков облигаций для 12 эмитентов почти на 10 млрд рублей. В 2003 году - уже 20 выпусков для 15 эмитентов на 12,3 млрд рублей. На «Траст» приходилось свыше 10% рынка корпоративных бондов. Среди клиентов банка в те времена были крупнейшие компании - МГТС, «Русал», «Мегафон», а также правительства Московской области, Москвы и Якутии.
Дела шли прекрасно, и менеджеры банка стали партнерами акционеров ЮКОСа, выкупив к 2001 году 30% «Траста» у группы «Менатеп». Инвестбанк «Траст» не переставал обслуживать предприятия группы «Менатеп», за их счет получая доступ к дешевым деньгам. Почти половина находящихся в управлении средств банка приходилась на предприятия группы «Менатеп», говорит Юров.
В 2002 году в банке заметили, что начинается потребительский бум, а значит, будет расти кредитование населения. Для старта розничного банковского проекта у группы «Менатеп» были все необходимые ресурсы: 48 отделений банка «Менатеп Санкт-Петербург» и доступ к дешевым средствам. Юров пришел с этой идеей к Ходорковскому, но тот отнесся к предложению без восторга. Дело было новое, просчитать риски было довольно сложно. Переговоры завершились сами собой летом 2003 года, когда был арестован один из основных владельцев группы «Менатеп» Платон Лебедев. «Очевидно, что группе «Менатеп» стало не до этого», - признает Юров. Скоро пришлось туго и самим банкирам.
Весь 2003-й и 2004 год сотрудников ИБ «Траст» таскали на допросы. Еще бы, они были в курсе всех финансовых дел нефтяной компании. Клиенты тем временем уходили из банка один за другим. Когда АФК «Система» отозвала мандат на крупную сделку по выпуску облигаций, Юров понял, что теряет бизнес. Фактически, вспоминает он, встреча в «Системе» поставила его перед непростым выбором: либо продать свою 30%-процентную долю в ИБ «Траст» и начать все сначала, либо попытаться выбраться из-под обломков ЮКОСа.
Было очень жаль потраченного на создание «Траста» времени, вспоминает Юров. Да и амбиции взыграли: Юрову и партнерам было чуть за тридцать, и они считали, что нет проблем, которые нельзя решить. Они пошли на риск, который сейчас называют «авантюрой». Необходимо было достать деньги на выкуп 70%-процентной доли в ИБ «Траст» и 100% акций банка «Менатеп Санкт-Петербург». «Мы знали многих инвестбанкиров на Западе. С нами связались друзья - достаточно высокопоставленные люди из банка ING - и сказали: если мы договоримся с группой «Менатеп», нам готовы дать денег», - рассказывает Юров.
Но договориться с акционерами «Менатепа» было недостаточно. Маховик «дела ЮКОСа» раскручивался все больше. В этой ситуации Юров, возглавлявший фактически расчетный центр опальной компании, принимает решение самостоятельно развивать банковский бизнес, оставшийся от «Менатепа». Какие у него были гарантии?
Юров не любит вспоминать о том, как ему удалось выкарабкаться из «дела ЮКОСа». «Это были тяжелые моменты с эмоциональной точки зрения», - признает он. На втором процессе по «делу ЮКОСа» упоминалось, что Юров был в числе обвиняемых по делу о хищении нефти, по которому Ходорковский и Лебедев получили в конце прошлого года 13,5 лет тюрьмы. На одном из судебных заседаний прокурор Гульчехра Ибрагимова заявила: глава «Траста» обвиняется в том, что участвовал в легализации 7,27 млрд рублей, полученных от реализации похищенной нефти «Томскнефти», «Юганскнефтегаза» и «Самаранефтегаза». Юров действительно проходил по делу в качестве обвиняемого, подтвердил Forbes адвокат Ходорковского и Лебедева Вадим Клювгант, но затем его дело было выделено в отдельное производство, и его судьба Клювганту неизвестна. Сам Юров утверждает, что статуса обвиняемого никогда не имел. В феврале 2010 года банкир выступал в суде по делу Ходорковского и Лебедева в качестве свидетеля, которого вызывала сторона обвинения. «Иногда подозреваемый или обвиняемый может стать свидетелем, когда выполняет определенные условия, которые поставило следствие. Такое встречается в практике, хотя и нечасто, это своего рода неформальная сделка со следствием», - рассказывает юрист и бывший заместитель начальника правового управления ЮКОСа Светлана Бахмина, проведшая в заключении 5,5 лет.
Как бы то ни было, сама сделка по покупке Юровым банков в 2004 году прошла на удивление быстро. Юров и его партнеры дважды встречались с акционерами - Леонидом Невзлиным, Юлием Дубовым и Михаилом Брудно. Пришлось немного поторговаться - команда Юрова хотела купить банк «Менатеп Санкт-Петербург» за символическую сумму в $1. Юров говорит, что иначе оценить банк, в котором 80% пассивов сформировано за счет группы «Менатеп», было сложно. Акционеры «Менатепа» не были в восторге от такого предложения. Сошлись на том, что оба банка продаются за $100 млн. (Их совокупный капитал составлял на тот момент около $300 млн.)
Часть суммы, $30 млн, покупатели выплатили сразу, а еще на $70 млн с помощью ING были выпущены кредитные ноты, обеспеченные акциями банков. Сделку с акционерами «Менатепа» заключили 7 мая 2004 года, и в том же году банкиры полностью с ними рассчитались, а в течение еще трех лет выплатили долги по кредитным нотам, рассказывает Юров. Банк «Менатеп Санкт-Петербург» был переименован в «Национальный банк «Траст». В ноябре 2008 года банки были объединены под этим брендом.
После покупки банковских активов «Менатепа» команда Юрова старалась держаться подальше от прежних владельцев и опальных коллег. Характерна история с одним из совладельцев банка - Олегом Колядой, бывшим предправления НБ «Траст». В августе 2006 года он оставил пост в банке, в сентябре продал свою долю Юрову, а в декабре был арестован по делу о хищении в 2006 году у входившей ранее в ЮКОС «Томскнефти» средств, предназначенных для выплаты задолженности перед налоговыми органами. Коляду обвинили в том, что он участвовал в выводе через НБ «Траст» 5,93 млрд рублей с помощью вексельной схемы.
Коляда получил 7,5 лет тюрьмы, а спустя два года обвинил следователей в сговоре с акционерами банка, вынудившими его продать акции по заниженной цене. Юров отвергает все претензии бывшего друга.
Банки перешли к партнерам вместе с ворохом проблем. Юров говорил, что розничный банк «Менатеп Санкт-Петербург» был убыточным, к тому же акционеры ЮКОСа по соглашению забрали из него свои средства - около $300 млн. В инвестиционном бизнесе были свои сложности. Попросту говоря, клиенты разбежались.
«Раньше нашими клиентами были крупнейшие российские компании. А тут мы взяли чемоданчики и поехали по городам и весям», - рассказывает Юров. Банк пытался предложить услуги по привлечению финансирования компаниям второго эшелона. В 2004 году «Траст» разместил облигации «Новатэка» на 1 млрд рублей. А в 2006 году - ритейлера «Дикси» на 3 млрд рублей. Но выйти на прежний уровень Юрову не удалось. С 2004 года, судя по сводному рейтингу андеррайтеров Cbonds, «Траст» сильно сдал. В 2004 году он занял 17-е место среди организаторов выпусков облигаций, в 2005-м и 2006 году не поднимался выше 20-го.
Руководство банка совершило ошибку, продолжая играть на том же поле, говорят бывшие сотрудники Юрова. В результате было упущено время для развития розничного бизнеса. «А потом на рынок инвестбанковских услуг вышли отечественные монстры вроде ВТБ, и «Траст» быстро потерял лидирующие позиции», - рассказывает вице-президент Инвестбанка и бывший сотрудник одного из подразделений ЮКОСа Виктор Шпрингель.
Розничный проект был запущен в 2006-м. «Траст» занялся кредитованием малого и среднего бизнеса и населения за пределами Москвы, где конкуренция была ниже. В регионах кредиты по высоким ставкам тогда брали охотнее, чем в столице. Даже сейчас, когда многие банки отменили дополнительные комиссии по кредиту, «Траст» продолжает взимать их. Например, по данным компании Frank Research Group, проводившей в 2010 году исследование кредитных продуктов российских банков, эффективная ставка кредитной программы «Траста» «Деньги сейчас» составляет 79–92% (в зависимости от срока кредита) против 21,9% заявленных. Сеть из 48 филиалов в 39 городах России разрослась до 200 офисов в 170 городах.
Казалось, что для банка настали спокойные времена. Сотрудники нередко видели Юрова, кандидата в мастера спорта по боксу, проходящим по коридорам банка со спортивной сумкой на плече. К «Трасту» стали приглядываться потенциальные покупатели. В конце 2006-го - начале 2007 года его хотела купить АФК «Система». В «Системе» планировали объединить «Траст» с принадлежащим ей Московским банком реконструкции и развития. В 2008 году шли переговоры с BNP Paribas. В обоих случаях не сошлись в цене. Акционеры «Траста» хотели выручить за банк около $900 млн. АФК «Система» предлагала $450–500 млн. Юров сейчас описывает ситуацию несколько иначе: «И нам, и «Системе» не показалось, что в объединении есть экономический резон».
Новые проблемы появились в 2008 году, когда финансовый кризис совпал с претензиями к банку со стороны компании «Роснефть». Эта история тянулась с 2001 года. Тогда ИБ «Траст» выдал кредит на $57 млн самарской фирме «Техтрансстрой», дружественной областной администрации. По данным службы безопасности банка, 25% этой компании тогда принадлежало сыну губернатора области - Алексею Титову (он отрицает связь с фирмой). При этом областное правительство стало поручителем по кредиту, а за область поручился сам ЮКОС. По сути, ЮКОС через свой банк выдал самарской компании кредит, который можно было и не возвращать.
Неудивительно, что в 2003 году заемщик перестал платить. Банк обратился за исполнением обязательств к первому поручителю - администрации Самарской области. Чиновники отказались исполнить его, и «Траст» списал деньги со счетов ЮКОСа. Вряд ли бы что-то вышло из этого дела, если бы владельцы ЮКОСа и банка оставались прежними. Но к концу 2003 года в нефтяном концерне уже сменился менеджмент, и компания подала на «Траст» в суд. Банку не удалось взыскать деньги с областной администрации, а суд с «Роснефтью», которой отошли активы ЮКОСа, он проиграл в 2008-м. К тому времени за счет штрафов за пользование деньгами сумма претензий выросла с $57 млн (около 1,7 млрд рублей по курсу 2001 года) до 2,5 млрд рублей. «Трасту» удалось договориться о списании 500 млн рублей, и за год банк рассчитался с нефтяниками.
Где он взял деньги? Весной 2009 года была запущена первая массовая рекламная кампания «Траста» - кредиты и депозиты продвигал шоумен Владимир Турчинский (когда он скоропостижно скончался в конце 2009 года, рекламу пришлось убрать). Банк платил тогда до 18% годовых по рублевым депозитам. Сегодня в надежности банка клиентов убеждает Брюс Уиллис, а ставки по-прежнему на высоком уровне - до 9,2% годовых в рублях. Результат: с января 2009 года по ноябрь 2010 года объем депозитов частных клиентов в банке вырос с 16,5 млрд рублей до 74,3 млрд рублей.
Впрочем, возник побочный эффект. Быстрый прирост депозитов под высокие проценты и необходимость платить по иску «Роснефти» насторожили аналитиков из рейтинговых агентств. Те посчитали, что у банка неустойчивая депозитная база, да к тому же плохой портфель кредитов. Агентство Fitch летом 2010 года понизило рейтинг «Траста» до уровня CCC - «довольно высокая возможность дефолта». После этого «Траст» разорвал контракт с Fitch. «Они занимаются непрофессиональными оценками баланса банка. Межпромбанк перед дефолтом обладал рейтингом выше, чем у «Траста», - объясняет Юров.
Агентство Moody’s еще в апреле 2009 года понизило долгосрочный рейтинг «Траста» по депозитам сразу на две ступени - с В2 до Caa1 («значительная слабость банка») -и с тех пор не меняло его. Финансовые показатели «Траста» далеко не блестящи. В 2008 году у «Траста» был зафиксирован убыток по МСФО 3,2 млрд рублей, рассказывает аналитик Moody’s Владлен Кузнецов. В 2009 году - 755 млн рублей. В 2010 году, когда многие банки улучшили финансовые показатели, «Траст» так и не смог стать прибыльным. В первом полугодии убыток составил 1 млрд рублей. «В следующем году по бизнес-плану мы планируем заработать 2,5 млрд рублей», - говорит Юров. Проблемы банка отражены в текущем рейтинге, считает Кузнецов. По его словам, одна из основных проблем - в кредитном портфеле. Около 30% корпоративных кредитов относится к рискованным - по ним может быть допущена просрочка платежей. Юров и тут не согласен: «У нас весь корпоративный портфель - это нормально обслуживаемые кредиты».
Половина пассивов банка сформирована за счет депозитов населения. Но какого качества эти депозиты? Кузнецов полагает, что среди вкладчиков «Траста» могут быть «охотники за доходностью», которые клюнули на высокие ставки. «Такого рода депозиты обычно очень волатильные, что может привести к проблемам с ликвидностью. В кризис такие вкладчики бегут из банков первыми. Они могут начать уходить и в спокойное время, потому что появятся более интересные предложения или потому что депозиты в общем постепенно становятся менее доходными».
Исправить ситуацию, по словам Юрова, мог бы стратегический инвестор. Нет худа без добра: иск «Роснефти» позволил банкиру познакомиться с высшим руководством нефтяной компании. В январе 2009 года представители «Роснефти», утверждает Юров, сами предложили рассмотреть возможность создания партнерства. Одна из идей - передать «Роснефти» контрольный пакет «Траста» в обмен на доли принадлежащих «Роснефти» Всероссийского банка развития регионов (ВБРР) и Дальневосточного банка (73-е и 101-е места по активам).
Юров ухватился за эту идею. Он не скрывает, что желал бы работать на «Роснефть» так, как раньше работал на ЮКОС: «Для нас такое партнерство - это возможность изменить бизнес-ориентацию, вернуться к идее универсального банка. Это как в фильме «Назад в будущее». Юров описывает контуры этого будущего: «Частному банку, чтобы стать универсальным игроком, а не нишевым, надо огосударствиться. У нас возникли хорошие отношения с государственной компанией. Мы можем взять и перескочить от развития «Траста» как он есть в парадигму, условно говоря, Газпром-банка».
Единственная заминка: все, с кем разговаривал Forbes, считают проект Юрова утопией. «С трудом представляю государственную нефтяную компанию, которую интересует банковский проект именно в рознице. Это как бегемоту приделать заячьи уши», - иронизирует Евгений Надоршин, бывший главный экономист ИБ «Траст», а ныне главный экономист компании-консультанта в сфере коммерческой недвижимости Jones Lang LaSalle. Юров парирует: «Мне в 2005 году тоже говорили, что мы не сможем вылезти из-под ЮКОСа. Я пойму, что процесс закончился, когда нам об этом скажет другая сторона». В «Роснефти» отказались комментировать ход переговоров.
Переговоры продолжаются уже два года, а результатов пока нет. Возможно, потому, что Юров пошел против течения. Сегодня нефтяные компании избавляются от непрофильного бизнеса, поскольку доход от него не может сравниться с доходом от торговли нефтью, рассказывает главный эксперт «Интерфакс-ЦЭА» Алексей Буздалин. Юров не продал идею розницы Ходорковскому восемь лет назад, тем более не продаст ее сегодня совету директоров государственной «Роснефти», полагают банкиры.
Если дело не выгорит, «Трасту» остается лишь надеяться на то, что охотники за доходными депозитами останутся верны бренду, который рекламирует Брюс Уиллис.
ПАО «Национальный банк «Траст» — крупная кредитная организация с широкой филиальной сетью. Приоритетные направления деятельности — розничный бизнес, работа со средним и малым предпринимательством, корпоративными клиентами. В настоящее время находится в процессе процедуры финансового оздоровления с участием банка «Финансовая Корпорация Открытие», который подразумевает присоединение «Траста» до конца 2020 года к инвестору.
Банк был основан в 1995 году в Санкт-Петербурге под названием «Менатеп Санкт-Петербург» в качестве одной из дочерних структур московского банка «Менатеп». Изначально «Менатеп СПб» создавался как моноофисный банк, работающий в Северо-Западном регионе. Однако в результате кризиса августа 1998 года, когда «Менатеп» остановил операции, основная часть его бизнеса была переведена в «Менатеп СПб» и Доверительный и Инвестиционный Банк. При распределении активов «Менатеп СПб» получил филиальную сеть и карточный бизнес банка, а ДИБу досталась большая часть финансовых потоков «ЮКОСа». Одновременно банку «Менатеп СПб» удалось получить поддержку со стороны руководства «Газпрома», что привело к существенным изменениям в составе собственников банка и дало толчок развитию нового направления бизнеса. В 2000 году банк, действовавший в форме ЗАО, был преобразован в ОАО. В августе 2015 года организационно-правовая форма была изменена на ПАО. Летом 2004 года менеджмент ИБ «Траст» (бывший ДИБ) во главе с председателем советов директоров обоих банков Ильей Юровым завершил сделку по выкупу прав собственности в отношении контрольных пакетов акций банков «Траст» и «Менатеп СПб» у прежних владельцев. В результате права собственности в отношении 99,3% акций «Менатеп СПб» перешли от МФО «Менатеп» к менеджменту инвестбанка «Траст». В марте 2005 года банк был переименован в открытое акционерное общество «Национальный банк «Траст» (НБ «Траст»), в ноябре 2006-го «переехал» из Петербурга в Москву, а спустя два года завершил давно анонсированную сделку по присоединению ИБ «Траст». До конца декабря 2014 года основным акционером кредитной организации выступало ЗАО «Управляющая компания «Траст» (93,77% акций), конечными владельцами которого, согласно сложной схеме собственности, являются члены совета директоров банка Илья Юров, Сергей Беляев и Николай Фетисов. Напрямую Илья Юров владеет долей почти в 4,5% акций НБ «Траст». Отметим, что руководство банка было заинтересовано в привлечении стороннего инвестора, в частности, упоминалась НК «Роснефть». В декабре 2013 года советом директоров кредитной организации было принято решение об увеличении уставного капитала путем выпуска и размещения дополнительных обыкновенных именных бездокументарных акций банка. В случае размещения допэмиссии в полном объеме уставный капитал кредитного учреждения повысится на 25%. 22 декабря 2014 года Банк России принял решение о санации НБ «Траст», занимающего 28-е место по размеру активов-нетто. В качестве санатора был назначен Банк «Финансовая Корпорация Открытие». ЦБ принял решение санировать банк «Траст» с участием инвестора, исходя из оценки Агентства по страхованию вкладов объема недостачи капитала на сумму 67,8 млрд рублей. Вся процедура санации оценена в 127 млрд рублей, из которых 99 млрд регулятор предоставит в виде кредита АСВ для финансовой помощи «Трасту», а дополнительный кредит на 28 млрд получит банк-санатор на покрытие дисбаланса между справедливой стоимостью активов и обязательствами банка. Согласно плану финансового оздоровления, «ФК Открытие» завершит присоединение «Траста» до конца 2020 года.
Все печатные СМИ, контролируемые ИБГ, сконцентрированы в рамках Издательского дома Проф-медиа, который кроме указанных выше газет и журналов выпускает также более 70 центральных и региональных информационных и рекламных изданий (в том числе такие популярные, как Экспресс-газета и Антенна), а также владеет полиграфическими предприятиями, оптовой и розничной дистрибьютерской сетью. По мнению его руководителей, Проф-медиа крупнейший издательский дом в стране. А В. Потанин заявлял, что считает его хорошим активом своей ИБГ с точки зрения прибыльности и перспективности.
В электронных масс-медиа Интеррос-ОНЭКСИМ формально никогда не имел никаких позиций. Тем не менее в 1997 г. многие наблюдатели говорили о спонсировании ОНЭКСИМом второго телеканала, а конкурирующие с ним СМИ открыто утверждали, что он под контролем банка.
В отличие от большинства рассматриваемых нами ИБГ, мы именуем данную не по названию центрального элемента, а по фамилии лидера. Это связано с тем, что и центральный элемент, и отраслевое позиционирование данной ИБГ менялось. За, примерно, десять лет существования она прошла путь от финансово-торговой к финансово-промышленной, а затем к промышленно-финансовой с четкой нефтяной специализацией. ИБГ начиналась как группа банка Менатеп, затем стала группой Менатеп-Роспром-ЮКОС, затем на короткое время ЮКОС-Менатеп.
В результате событий 1998 г. у империи Ходорковского полностью сменились конфигурация, структура и центральный элемент. В настоящее время она свелась в основном к связке двух нефтяных компаний, и наиболее адекватное ее нынешнее название группа ЮКОСВНК. При этом, хотя скорость и глубина этих изменений, вызванные финансовым кризисом, являются вынужденными и чрезвычайными, по направленности они продолжают тенденции, характерные для империи Ходорковского на протяжении всей ее истории. При этом первое лицо группы всегда оставалось одним и тем же М. Ходорковский. То же самое касается и второго лица Л. Невзлина. В основном не менялась и команда главных собственников и менеджеров, лишь пополняясь при приобретении новых компаний.
Банк Менатеп был учрежден в самом конце 1988 г., т. е. относится к самым старым банкам России. Он сразу вошел в сотню крупнейших банков России, постоянно поднимаясь все выше и выше (01.01.93 г. 26-е место, 01.01.95 г. 12-е место, 01.07.97 г. 10-e место, 01.07.98 г. 5-е место).
Первым из крупных частных фирм (еще во времена СССР) Менатеп начал массовую продажу своих акций физическим лицам. Создав при этом ажиотажный спрос, банк затем в течение многих лет не выплачивал сколь-нибудь значимых дивидендов. И вдобавок не давал реальной возможности акционерам реализовать никакие другие права собственников банка (напоминаниями о которых утешали россиян, купивших себе немного Менатепа, его руководители в многочисленных интервью в начале 90-х годов). Но об этом, кажется, все забыли. Как, впрочем, забыли и о героях 1991-1992 гг. - РИНАКО, НИПЕК, ВПИК. При этом, конечно, ни банк, ни указанные финансовые компании никаких законов не нарушали и все свои формальные обязательства выполняли.
Банк специализировался на работе с корпоративными клиентами (крупными предприятиями). Обслуживание физических лиц не являлось для него приоритетным направлением, хотя он был в числе лидеров и по объемам привлеченных вкладов. На конец 1997 г. Менатеп имел 37 филиалов, а также три дочерних банка в России Самарский биржевой банк, Менатеп-Санкт-Петербург, СКВ-банк (Екатеринбург) и два в ближнем зарубежье Менатеп-Ереван и Менатеп-Сухуми. В дальнем зарубежье банк имел дочернюю финансовую компанию в Швейцарии Menatep Finance S. A., а летом 1997 г. приступил к размещению на американских и европейских финансовых рынках ADR на свои акции
С самого начала Менатеп стал центром многопрофильной группы, создав множество дочерних компаний, в особенности финансовых (брокерских) и торговых. Среди первых наиболее известными были Альянс-Менатеп и Русские инвесторы, среди вторых Торговый дом Менатеп (внутренняя торговля), Менатеп-Импэкс (внешняя торговля, в частности, в течение ряда лет компания была одним из крупнейших нефтетрейдеров).
Менатеп был, пожалуй, единственным из российских банков, который с самого начала заявил о намерении сформировать вокруг себя крупный промышленный холдинг. И, вообще говоря, последовательно выполнял заявленную программу действий, начиная с конца 1992 г. В процессе ваучерной приватизации и в последующие годы банк приобрел крупные пакеты акций более ста промышленных предприятий (правда, впоследствии это количество пришлось сократить втрое). Менатеп также стал одним из главных победителей залоговых аукционов конца 1995 г
В большинстве случаев руководители ИБГ стремились к реальному управлению контролируемыми предприятиями, а не только к замыканию их финансовых потоков на Менатеп. Наиболее яркий пример АО Апатит. Получив контроль над этим крупнейшим производителем сырья для производства минеральных удобрений, банк сразу приступил к разработке двух проектов: строительства на его территории завода по производству этих удобрений на экспорт и модернизации одного из портов в Мурманске для обеспечения благоприятных условий их транспортировки.
Основным приобретением Менатепа на залоговых аукционах стал контрольный пакет акций нефтяной компании ЮКОС (а также контрольный пакет акций Мурманского морского пароходства, перепроданный в конце 1998 г. ЛУКОЙЛу). И с этого момента нефтяная промышленность становится основным центром интересов империи Ходорковского. В конце 1997 г. она продолжила экспансию в нефтяную промышленность, приобретя в результате приватизационного конкурса контрольный пакет акций Восточной нефтяной компании.
В 1997 г. произошли изменения: команда Ходорковского почти в полном составе ушла из банка в ЮКОС и в управляющую компанию Роспром (см. ниже). Исполнительная власть в банке была передана новой команде наемных менеджеров во главе с председателем правления А. Зурабовым (человеком для банка относительно новым). Это должно было радикально изменить лицо Менатепа. Зурабов объявил о конце эры инвестиционного банка и начале эры банка универсального. Промышленные предприятия, входящие в состав ИБГ, должны были стать для Менатепа одними из клиентов, а он для них одним из обслуживающих банков, хотя все-таки самым любимым и любящим. Но сбыться этим планам было не суждено. После прихода к руководству новой команды (хотя и отнюдь не по ее вине) банк прожил фактически лишь год.
ЮКОС вторая по объему производства и запасам и, по-видимому, третья по качественным показателям вертикально интегрированная нефтяная компания России. Ядро компании составляют нефтедобывающие объединения Юганскнефтегаз и Самаранефтегаз и три нефтеперерабатывающих завода в Самаре, Сызрани и Новокуйбышевске. Основным перспективным ресурсом ЮКОСа является сверхкрупное и потенциально сверхэффективное Приобское нефтяное месторождение.
В результате залогового аукциона и последовавшего за ним инвестиционного конкурса компании, представляющие Менатеп, приобрели более 80% акций ЮКОСа. Покупка ЮКОСа имела характер дружественного захвата. Во-первых, плотные контакты нефтяной компании и банка начались, как минимум, в начале 1994 г., т. е. два года они притирались друг к другу. Во-вторых, новые хозяева сохранили за старым руководством значительное реальное влияние и высокие посты, которые и к настоящему времени не стали чисто номинальными. Однако главную роль в управлении ЮКОСом сразу после его покупки стали играть Ходорковский и члены его команды, для которых с 1997 г. нефтяная компания стала основным местом работы.
Практически сразу же после перехода под контроль Менатепа ЮКОС начал экспансию в смежные отрасли. Наиболее серьезными приобретениями стали, по-видимому, контрольные пакеты акций Омского и Московского шинных заводов. Кроме того, весной 1997 г. ЮКОС стал совладельцем крупной транспортной компании АО Волготанкер, а с середины 1998 г. принимает активное участие по управлению компанией.
ВНК региональная нефтяная компания, расположенная на юге Западной Сибири. Включает в себя Томскнефть, Томскнефтегазгеологию, Ачинский нефтеперерабатывающий завод и три сбытовых предприятия Томскнефтепродукт, Новосибирскнефтепродукт, Хакасснефтепродукт. По основным показателям компания находится либо в конце первой, либо в начале второй десятки российских нефтяных компаний. Активы ВНК, безусловно, являются хорошим дополнением к ресурсам и мощностям ЮКОСа.
Приобретение ВНК империей Ходорковского имело характер враждебного захвата. По общему мнению, основная часть высшего менеджмента ВНК во главе с первым вице-президентом В. Калюжным и вице-президентом Г. Авалишвили пыталась не допустить такого варианта приватизации. Этот факт заслуживает внимания, поскольку в 1998-1999 гг. указанные руководители ВНК заняли ключевые посты в министерстве топлива и энергетики, что, естественно, негативно повлияло на отношения ЮКОСа с правительством.
Прочая промышленность . Как уже отмечалось, в процессе массовой приватизации Менатеп приобрел крупные пакеты акций, как минимум, нескольких десятков промышленных предприятий. В середине 1996 г. банк впервые представил в СМИ развернутую информацию о предприятиях, которыми он владеет, и заявил свои приоритеты в сфере промышленности. Менеджеры Менатепа сообщили тогда о том, что помимо нефтяной промышленности (которая всегда была приоритетом номер один) банк выделяет четыре стратегических направления.
