Бизнес-омбудсмен Борис Титов пойдет на президентские выборы как кандидат от Партии роста. Кремлю нужен в этой кампании еще один игрок на праволиберальном фланге, но много голосов он не соберет, считают политологи
Борис Титов (Фото: Анатолий Жданов / «Коммерсантъ»)
Единогласно поддержали
Партия роста выдвинет уполномоченного при президенте по защите прав предпринимателей Бориса Титова кандидатом на выборах главы государства 2018 года. Решение об этом было принято в воскресенье, 26 ноября, на заседании федерального политсовета партии в краснодарском Абрау-Дюрсо (там же расположен завод шампанских вин семьи Титова). Члены совета единогласно проголосовали за выдвижение Титова. Рекомендация о выдвижении председателя партии кандидатом на президентских выборах будет дана съезду партии, которой пройдет в декабре.
«Факт, что из четверки [выставленных на праймериз кандидатов] никто не набрал ощутимого перевеса», — так объяснил источник РБК в Партии роста решение федерального политсовета. В праймериз участвовали секретарь партии Александр Хуруджи, интернет-омбудсмен Дмитрий Мариничев, депутат заксобрания Санкт-Петербурга Оксана Дмитриева и бизнесмен Дмитрий Потапенко.
«Мы прекрасно понимаем, что у выборов будет явный и бесспорный фаворит — Владимир Путин», — приводятся слова Титова в пресс-релизе партии, однако, по его мнению, несмотря это, Партия роста и он лично «крайне не удовлетворены тем, что на приближающихся выборах не выражены интересы обширной группы предпринимателей» и миллионы людей, занятых в малом и среднем бизнесе, ИП, представители ИТ- экономики не имеют влиятельного политического представительства.
Свой электорат — людей, вовлеченных в предпринимательство — Титов оценил в 20-25% от взрослого населения России. Главные идеи его предвыборной программы — расширение экономических свобод, поддержка малого и среднего бизнеса, независимое судопроизводство, гарантии собственности, декриминализация экономической деятельности. В основу программы легла созданная совместно со Столыпинским клубом «Стратегия роста», и президентские выборы Борис Титов .
Титов против Кудрина
Председатель совета Центра стратегических разработок (ЦСР) Алексей Кудрин и бизнес-омбудсмен Борис Титов президенту Владимиру Путину свое видение путей развития национальной экономики в конце мая 2017 года.
Ключевое различие программ — в подходе к денежно-кредитной политике. Если глава ЦСР поддерживает жесткую монетарную политику Центробанка, то Титов — за ее смягчение и удержание ключевой ставки на уровне «инфляция плюс 2%». «Американцы, европейцы, японцы [после мирового кризиса] нашли в себе силы изменить мышление. Они осознали, что нужно делать инъекции в экономику, чтобы она вернулась к прежним темпам роста, и пошли по пути смягчения денежной политики», — пояснял Титов свою точку зрения на деловом завтраке Сбербанка на Петербургском международном экономическом форуме. Программа Столыпинского клуба подразумевает ежегодные инвестиции в размере 1,5 трлн руб. в течение пяти лет.
Алексей Кудрин не поддерживает «желание напечатать деньги и раздать для инвестиций».
Коллеги Титова по партии считают его выдвижение логичным решением, поскольку он способен принести «максимальный результат партии». Об этом РБК сказали ответственный секретарь ФПС партии Александр Хуруджи и руководитель севастопольского отделения партии Олег Николаев. Николаев полагает, что Партия роста должна участвовать на выборах всех уровней, чтобы «донести свою позицию». А участники праймериз от партии помогут Титову как «сокандидаты», чтобы расширить его аудиторию сторонниками своей повестки, — в частности, Хуруджи работает с правозащитной аудиторией и заключенными в СИЗО предпринимателями.
Борис Титов возглавил Партию роста (до марта 2016 года — «Правое дело») в феврале 2016 года. До этого он заявлял, что для участия в парламентских выборах готов стать первым номером в списке партии, которая защищает интересы малого и среднего бизнеса. Приход Титова в партию политологи объясняли договоренностью с администрацией президента. Сам омбудсмен не отрицал это и в интервью с РБК занимавшего тогда пост первого замруководителя АП Вячеслава Володина своим куратором.
В сентябре 2016 года Партия роста проиграла выборы в Госдуму, получив всего 1,11% голосов, чего не хватило ни для создания фракции в нижней палате (барьер в 5%), ни для получения госфинансирования (3%).
Выгодно Кремлю
Участие в президентских выборах, скорее всего, было собственной инициативой Бориса Титова, но Кремль поддержал ее по нескольким причинам, предположил директор Центра экономических и политических реформ Николай Миронов. По его мнению, во-первых, Титов займет роль «подстраховочного» кандидата на праволиберальном фланге и «программно уравновесит» Алексея Кудрина. Во-вторых, он соберет дополнительный электорат на этом фланге, если этого не сделают Ксения Собчак и Григорий Явлинский. «Кремль собирает явку по крупицам, а вокруг Титова все-таки сложилось определенное сообщество в регионах», — рассуждает эксперт. По его мнению, среди других причин, по которым Кремль мог поддержать выдвижение Титова, — снижение в результате ощущения «карнавальности» выборов, а также заинтересованность Кремля в развитии системных правых партий.
Титов пытается показать Кремлю свою значимость и полезность, но это не более чем медийная кампания, полагает политконсультант Дмитрий Фетисов. По его мнению, фигура омбудсмена общественности неинтересна, а сама Партия роста «не подает никаких признаков жизни» уже долгий период, и поэтому шансов собрать подписи у ее председателя нет.
Желание участвовать в президентской кампании было у Титова еще с конца 2000-х годов, это помнят те, кто тогда работал с ним в партии «Правое дело», рассказал РБК глава Политической экспертной группы Константин Калачев. Политолог связывает выдвижение омбудсмена с попыткой реанимировать себя как политика после «сокрушительного провала» партийного проекта, а также с его попыткой доказать свою конкурентоспособность как публичного политика и необходимость администрации президента одновременно. Но потолок Титова на выборах — не выше 1,5% считает Калачев.
Политконсультант Фетисов прогнозирует результат Титова примерно на уровне результата партии в прошлом году — 0,7-1,2%. По мнению эксперта, выйти за пределы этого рейтинга можно за счет расширения программы и привлечения значительных финансовых ресурсов. «На теме защиты бизнеса далеко он не уедет», — заключил эксперт.
Выборы президента России пройдут 18 марта 2018 года, в годовщину присоединения Крыма. Официально объявить о них до конца декабря должен Совет Федерации. О своем участии в выборах уже заявили лидер ЛДПР Владимир Жириновский, основатель «Яблока» Григорий Явлинский, глава Фонда борьбы с коррупцией Алексей Навальный, телеведущая Ксения Собчак. Лидер «Справедливой России» Сергей Миронов и председатель ЦК КПРФ Геннадий Зюганов пока официально о выдвижении не заявляли. Владимир Путин не исключает своего участия.
Чтобы не быть голословным - 21 октября 2015 года это событие произошло на площадке Аналитического центра при правительстве. Однако уже весной 2016 года «лучший министр финансов» Алексей Кудрин получил президентское поручение разработать программу социально-экономического развития страны, что, вероятнее всего, вызвало у бизнес-омбудсмена плохо скрытое раздражение и вполне понятную ревность: ведь столько усилий было положено для того, чтобы привлечь внимание президента к своей программе. В результате, Титов решил обновить свою программу - в июне 2016 года она была представлена в очередной раз на площадке «Столыпинского клуба», а уже в августе этот «вариант спасения России» стал предвыборной программой Титова на парламентских выборах, где он возглавил список «Партии роста».
Партия, как известно, предвыборный барьер не взяла, а вот программу (теперь она называлась - «столыпинская стратегия» и помещена на сайт этого института) было обещано взять и представить президенту в декабре 2016-го. Презентация прошла, но незаметно, поэтому в январе-феврале 2017 года Борис Титов вновь обещал отдать на, так сказать, высокий общественный суд ещё раз обновленную версию программы-стратегии.
Впрочем, если посчитать то, что примерно такую же программу представлял советник президента по макроэкономике Сергей Глазьев на заседании Совбеза России ещё в сентябре 2015 года, то получается, что в распоряжении администрации главы государства находится уже даже не пять, а целых шесть программ.
Видимо, некоторые участники процессов решили взять не качеством, а количеством. Вот только тогда - в сентябре 2015 года — это еще не была так называемая «программа Титова». Документ был представлен как продукт интеллектуальной деятельности целого ряда специалистов в сфере экономики и смежных дисциплин.
Желание омбудсмена пять раз говорить об одном и том же понятно, но стоит ли этот документ каждый раз презентовать, как «новую программу»?
Вопрос, конечно, риторический.
Кстати, в чувствительных вопросах о, скажем, накопительной пенсии Титов, как говорится, немного «путается в показаниях», начиная ещё с 2013 года. В тот период он был, в частности, недоволен «заморозкой» накопительной пенсии и ростом задолженностей перед населением, а вот весной 2016 года омбудсмен уже выступил за минимальную пенсию: «Мы считаем, что накопительную часть пенсии надо убирать, что должна быть минимальная пенсия, гарантированная государством, а все остальное должно быть частным делом каждого человека».
Такая позиция, конечно, полностью согласуется с либеральным курсом определенной части российского истеблишмента, но явно не соответствует принципам социального государства. И вот в январе 2017 года Титов уже вновь выступает за сохранение «накопительного элемента». Интересно, что все эти «движения мысли» отражены документально и, в принципе, понятно, почему мы вынуждены иметь дело уже с пятой реинкарнацией программы.
Вполне вероятно, что на этом бизнес-омбудсмен не остановится и нас ожидает ещё несколько вариантов новых программ и неожиданных поворотов в подходах к тому, как всё-таки спасти Отечество от напастей финансово-экономического кризиса, бушующего во всем мире.
Торопиться необходимо, потому что Центр стратегического разработок (ЦСР) Алексея Кудрина будет представлять свою программу уже в мае этого года. Так что нас ожидает еще четыре месяца напряженной работы, как самого бизнес-омбудсмена, так и его команды, которая за этот отчетный период, конечно, сможет произвести еще несколько версий.
Следуя логике и следя за ходом мысли, теперь «фишкой», видимо, становится тезис об «удвоении» ВВП, который, правда, уже был озвучен ЦСР ещё несколько месяцев назад.
Впрочем, некоторые досадные совпадения с наработками из программы центра не исчерпываются одним этим тезисом.
Как известно, ЦСР выступает за структурные трансформации и институциональные преобразования. Все эти тезисы также подхвачены в новых программах Бориса Титова. То же самое касается и предложения центра, а затем и Титова, по развитию человеческого капитала - инвестициям в образование и здравоохранение. Конечно, можно было бы предположить, что все эти вещи «просто витают в воздухе», насущно необходимы, однако несколько смущает хронологическая последовательность появления одних и тех же мыслей в двух разных командах.
Замечено, что и не следовать обещаниям - для Титова тоже, как говорится, не впервой. В 2012 году, например, он обещал к 2018 году всячески способствовать созданию в стране 25 млн высокотехнологичных рабочих мест. Судя по срокам на сегодняшний день у нас должно быть создано не менее 16 млн высокотехнологичных рабочих мест. Стесняюсь спросить — где они?
В общем, такое количество программ гарантировано приводит лишь к тому, что интерес к ним падает.
А чтобы повысить его, бизнес-омбудсмен вынужден предлагать неожиданные и, подчас, экстравагантные решения. Например, декриминализовать проституцию. Очень надеюсь, что это была ирония и, на самом деле, Борис Титов не имел в виду ничего такого. Хотя, чем чёрт не шутит, может это и есть способ создать в дальнейшем миллионы высокотехнологичных рабочих мест.
Подал документы в ЦИК 22.12.2017
ЦИК утвердил документы 25.12.2017
Зарегистрирован в качестве кандидата 07.02.2018
Предвыборная программа Бориса Титова включает положения о новой, прогрессивной экономической политике с отказом от примата сырьевого сектора и поощрении инициативы в частном секторе. Практическая деятельность политика позволяет ему эффективно налаживать контакты между частным предпринимательством и властными структурами. Вот выдержка из программы политика.
Двигаться вперед, но постепенно - через предоставление прежде всего экономических свобод, развитие конкурентного рынка, реформы в экономике и установление правого государства.
Нынешняя власть не чета царской, она гораздо изощреннее и устойчивее. Принес свои очевидные позитивные плоды и экономический рост 2000-х годов. Главное - наша власть, по-видимому, хорошо усвоила уроки как революции 1917-го, так и «шоковой терапии» начала девяностых. Во главу угла она поставила цель - обеспечение стабильности, порядка, что успешно работало при высоких нефтяных ценах. Однако сейчас дело явно застопорилось.
У нас есть разные претензии к нынешней власти, но, наверное, главная из них - у нас «стабильность существует ради стабильности», мы живем в вечном «сегодня» - пытаемся сохранить то, что есть, вместо того, чтобы создавать «завтра». Мы стараемся обеспечить социальную стабильность в том социуме, который есть, но не пытаемся развивать его, вести вперед, делать готовым к новым задачам, которые ставит перед нами мировое развитие.
Если бизнес не видит «завтра», то он перестает играть «вдолгую», перестает инвестировать. Но не только бизнес. Если страна стоит на месте, то перестают развиваться экономика, наука, образование, деградирует средний класс, не растет самосознание людей, а значит, мы все больше отстаем от других.
Нам нужна принципиально новая модель стабильности - стабильность развития, которая даст возможность через преобразования выйти на новый качественный уровень, обеспечить рост экономики и уровня жизни.
Преобразовать экономику, создать стимулы к развитию частной инициативы, малого и среднего бизнеса, современного производства, цифровой экономики;
Наладить эффективное управление, прежде всего - на региональном уровне;
Воссоздать правовое государство, уничтоженное большевиками и добитое гайдаровскими реформами.
Сегодня Владимир Путин - гарант существующей стабильности. Но общество в подавляющем большинстве, что показывают опросы всех социологических агентств, уже не довольствуется стабильностью, а хочет перемен, прежде всего социально-экономических. Президент страны может и должен направить ту народную поддержку на развитие, на реформы. Слово «РОСТ» надо сделать основным словом в политике страны. И в этом мы видим главное предназначение власти - обеспечивать стабильность, но ради развития, «порядок ради прогресса».
На этом мы стоим - предприниматели и не только, люди разных профессий, люди праволиберальных взглядов, которые, в отличие от либералов 1917 г., выросли из наивных, незрелых фантазий - «счастья и свободы всем сейчас и немедленно». Мы убеждены, что комплексные реформы, которые придадут стране импульс роста,
обеспечат и постепенное взросление общества. Мы помним, что главный заказчик демократии - растущий в рамках конкурентной, частной экономики средний класс, который пусть не сегодня, но довольно скоро обеспечит постепенный и безболезненный переход к чаемым нам свободам и реальной демократии.
Нам нужна новая стабильность и во внешнем мире. Слова Столыпина: «Дайте нам 20 лет покоя внутреннего и внешнего, и вы не узнаете нынешней России» - актуальны и сейчас. Путин прав: только с сильной Россией, активно отстаивающей свои интересы, будут считаться мировые лидеры, а у нас будет слово в принятии глобальных мировых решений.
Слабая позиция 1990-х привела к игнорированию национальных интересов и значительным внешнеполитическим потерям. В то время Россия потеряла лицо и
практически ушла из большой мировой политики. Но долговременная сильная внешняя политика может базироваться только на сильной экономической базе. Чтобы быть сильным, нужен экономический рост. Пока что наш рост - это почти исключительно нефтяные доходы, которые западные потребители могут, как Ирану, перекрыть за пять минут санкциями. Но мы можем успешно расти, зарабатывать как страна и без нефти. Об этом - Стратегия Роста «Столыпинского клуба», подготовленная предпринимателями.
Если бы вектор столыпинских реформ сохранялся, то, по ряду оценок, к середине прошлого века Россия имела бы прекрасные шансы стать экономическим лидером Европы. Тогда мы упустили исторический шанс, в чем виновата не только монархия, но еще больше - прекраснодушные либералы, которые вместо того, чтобы вместе со
Столыпиным по кирпичику строить новую Россию, своей целью поставили уничтожение старой.
По счастью, в прошлом России имеется не только негативный, но и позитивный опыт. Первым шагов в проведении выверенного курса системных реформ, по нашему мнению, должно стать создание его штаба реформ - Администрации Роста. Мы идем на президентские выборы с простым и ясным посланием, адресованным
обществу, бизнесу и лидеру страны: нам нужна сильная, конкурентоспособная несырьевая экономика. И если нас в этом убеждении поддержат общество и бизнес, то услышит и власть.
Нам нужны стабильность и порядок. Но не ради сохранения сомнительного статус-кво, а для движения вперед. Нам нужна консолидация общества вокруг программы
экономических преобразований. Нам нужны общая вера в успех и доверие бизнесу. Бизнес знает «как», мы сумели добиться успеха каждый в своем деле и знаем, как обеспечить Рост для всех, рост экономики, рост уровня жизни людей, добиться успеха для страны.
Презентация среднесрочной социально-экономической программы развития Россия до 2025 года «Стратегия Роста».
Расшифровка.
Попробую рассказать, чем же все-таки наша отличная программа отличается от других. Слова про крах неолиберализма, которые сказал Михаил Эскиндаров – это, может быть, все-таки немножко exaggerating, преувеличение, как говорят англичане. Просто для каждого периода нужна своя экономическая теория.
Когда экономика развивалась в США и Европе динамично, это были высокоразвитые экономики, очень насыщенные инвестициями, тогда действительно нужно было минимальное присутствие государства и достаточно было инструментов, которые они использовали. Борьба с инфляцией, мониторинг инфляции, игра процентной ставкой. Других инструментов просто не было.
Но когда наступают тяжелые времена, как у них в восьмом году, как у нас и тогда, и сегодня, то вступают в действие уже другие инструменты. И весь мир выбрал другие инструменты. Сначала ведь Lehman Brothers уничтожили, и пошел эффект домино. В Европе чуть Грецию не задушили. Но, тем не менее, потом все услышали голос бизнеса и сказали, что нужна сегодня активная экономическая политика государства, чтобы не остановились инвестиции, чтобы это колесо развития экономики не встало. Поэтому именно взгляд бизнеса во многом повлиял на то, как изменилась политика у них. Эта политика должна поменяться и у нас. Пока, к сожалению, этого не происходит.
Так вот, то, чем мы отличаемся – так это именно симбиозом экспертного видения и делового мышления. И если с бизнесом все понятно, кто за нами стоит — прежде всего, несырьевой бизнес России, то в отношении именно ученых, экспертов у нас был очень представительный список. Это люди с мировым именем. И Абел Гезевич Аганбегян, и Михаил Юрьевич Головнин, и Виктор Меерович Полтерович, и даже Оксана Генриховна Дмитриева, которая является доктором наук, прежде всего, чем депутатом Санкт-Петербуржского законодательного собрания. Но и представители нового поколения. Это и Александр Борисович Идрисов, который специалист даже не в экономике, а в стратегиях. И Андрей Николаевич Клепач, который долгие годы занимался макроэкономикой в стране. То есть он был ответственен за это направление в Министерстве экономического развития. И, конечно же, присутствующие здесь Яков Моисеевич Миркин, Михаил Абдурахманович Эскиндаров, Виктор Викторович Ивантер.
И мы, бизнесмены, и ученые, согласны в том, что первая и главная задача на сегодняшний день — это не стоять, а расти. Потому что когда ты встаешь, то ты начинаешь двигаться вниз, ты постепенно деградируешь. Кстати, кое-что наша стратегия уже сделала. Еще только сегодня мы ее презентуем, но уже мы чего-то добились. За последние полгода кардинально изменилась риторика правительства и президента. Если раньше любое экономическое выступление начиналось со слов «экономическая стабилизация», макроэкономическая стабильность, то сегодня президент в своем послании заявляет уже совершенно другие главные тезисы, что стабильность не значит рост, стабильность не спасет нас. Нам нужно сегодня сосредоточиться точно именно на росте ВВП. Произошло изменение главных приоритетов экономической политики. К сожалению, пока эти приоритеты не поддерживаются реальными делами. Это вторая задача для нас.
Конечно же, когда была нефть, можно было работать в инерционном режиме, потому что доходы были обеспечены. Нефти не стало — мы должны искать новые источники доходов не только для бюджета, но и для бизнеса, для людей, для домохозяйств — для всей страны.
Что будет, если не будет роста? Нас ждет новая экономическая реальность. Потому что мы станем бедной страной. Мы отстанем от ведущих стран. Вот здесь хорошая статистика, что 1% роста в Китае равен 5,3% роста в России. То есть Россия должна расти 5,3%, если Китай будет расти только 1%, для того чтобы просто не отстать.
Если соглашаться на инерционный сценарий, который сегодня, кстати, заложен в программе правительства, то мы оказываемся во втором или даже в третьем эшелоне мировой экономики. Более того, нас даже не просто по ВВП на душу населения, но нас по ППС обходит Китай, Индия, Турция, все обходят нас по уровню жизни населения в стране.
При этом мы считаем, что потенциал роста у российской экономики большой. Сценарий «Стратегии роста» — удвоение ВВП к 2035-му году. Но если взять самый оптимистичный сценарий, если поможет еще и цена на энергоресурсы, если будут реализовываться все программы на 100% эффективности, то у нас есть потенциал утроения ВВП.
Конечно, рост будет не сразу, и это будет постепенный процесс. Мы его разбили на три основных периода: период восстановления экономического роста (до 2019-го года), затем выход на высокие темпы и качество — 5-6% ВВП. Мы считаем, до 2025-го года это будет вполне возможно. Ну и после этого мы уже выйдем на период устойчивого развития, которое будет характеризоваться снижением темпов роста, но при этом это будет уже совершенно новая экономика. Мы ее называем «экономика знаний».
Но если второй период — это инновационная экономика, как мы ее называем, то первый — это новая индустриализация. Несколько раз за период своей истории наша страна почти переходила через этот барьер новой индустриальной державы, и каждый раз опять обваливалась экономика, опять страна уходила вниз. Я надеюсь, что в этот раз у России есть большой шанс перейти этот барьер, стать новой индустриальной и пойти дальше в инновационную экономику. Но только надо реализовать правильно стратегию.
Есть ли проекты, где расти без нефти, на чем может развиваться российская экономика? Только бизнес может ответить на этот вопрос — где можно зарабатывать деньги. И бизнес ответил. Направлений, конечно, было значительно больше, чем на экране, но я должен сказать, что мы выбрали самые главные, которые вышли в топ priority. Конечно, это и восстановление экономики простых вещей, то есть малый и средний бизнес. Конечно, это повышение производительности труда — как в старых, так и в новых отраслях. Повышение производительности труда открывает новую отрасль переработки сырья. Экономика инновационная, где мы тоже можем серьезно развиваться. Конечно, АПК. И хотели бы сказать, что социальный сектор — это тоже не затратный сектор. Социальный сектор дает тоже импульсное развитие экономики. Инвестиции туда — это инвестиции в рост.
Ну а макроэкономисты рассчитали, как эти сектора могут влиять на рост ВВП. По их расчетам, они дадут 5% дополнительного прироста в год, и это может привести к новым 10 миллионам высокопроизводительных рабочих мест до 2025-го года. То есть мы вполне можем выполнить задачу президента — 25 миллионов высокопроизводительных рабочих мест в стране.
Рецепт роста – сочетание микроэкономических проектов и полезных макроэкономических решений. Что такое микроэкономика? Это конкретные инвестиции в конкретные проекты. Мы считаем, что государство должно выработать ряд программ, проектов, которые могут дать первый толчок развитию экономики. Те проекты, которые мы называем здесь, были проработаны в рамках «Деловой России». Они могут дать эффект, если только скоординировать действия между предпринимателями, между предприятиями. Поэтому эти проекты на основе частно-государственного партнерства в основном по кластерному принципу.
А макроэкономика должна создать условия — экономические и институциональные условия. Вот сочетание и синергия из этих двух вещей дает рост.
Недавно встречался с делегацией английского правительства. Они говорят — приоритеты выбирать нельзя. Это такая целая теория, что промышленная политика не всегда дает результат. Бывают неудачные проекты, и государство не может думать за рынок. Да, государство не может думать за рынок, но государство может давать стимулы к развитию рынка, оно может показать ориентиры, приоритеты, и тогда бизнес пойдет в этом направлении, и действительно эти проекты будут успешными. Поэтому ни в коем случае не государственные инвестиции, а это инвестиции в предприятия частные.
Ну и если все будет правильно, то должны быть драйверы роста. Все три этапа, о которых я говорил, на каждом этапе будут работать свои экономические и прочие стимулы. Первый этап восстановительного роста характеризуется прежде всего использованием спроса на внутреннем рынке на базе умеренно заниженного курса рубля и тех основных производственных мощностей, которые уже есть в стране… А у нас была проведена целая исследовательская работа, сегодня приблизительно 25% мощностей не задействованы в России, причем это новых мощностей. Не старых, еще советского времени, а именно новых мощностей.
На втором периоде будет рост за счет, прежде всего, притока новых инвестиций в новые производственные и прочие мощности. И он будет ориентироваться как на растущий внутренний рынок, так и уже на конкурентность наших товаров на внешних рынках.
Ну а третий период, который мы называем устойчивое развитие, здесь будут уже работать новые сектора, инновационные сектора, экономика вообще будет меняться. И мы должны выходить на внешние рынки, занимать свое место на международном разделении труда уже на новых рынках. И, конечно, этот рост будет происходить на базе уже нового курса рубля, который будет максимально приближен к ППС. То есть не должно быть разницы между стоимостью макбургера в Москве и в Вашингтоне. Это должна быть одна экономика. Мы будем настолько сильны, что мы не должны иметь барьеров на наших границах.
Чтобы все это заработало, нужна реализация большого количества системных решений. И главную проблему мы видим в том, что риски по отношению к доходности (или risks по отношению к return) сегодня в России ушли в минус. Сегодня этот коэффициент, это соотношение не работает. Если риски были раньше и сегодня высокими (хотя риски 90-х годов, наверное, даже сравнить с сегодняшними рисками сложно), то доходности резко упали. А это главный принцип, по которому инвестирует бизнес. Он всегда соотносит риски и доходности. И тогда, если это нормально, если эта пропорция его устраивает, он идет. Поэтому сегодня мы, в отличие от других программ, мы говорим: да, нужно уменьшать риски. Но главная проблема вот здесь — доходность в российской экономике.
На Сочинском форуме председатель «Внешэкономбанка» сказал, что если раньше они в основном рассматривали проекты на 5-7 лет окупаемости, то сегодня мало проектов даже с 10-15 годами окупаемости. Почему? Потому что издержки настолько выросли, что возвратность, доходность этих проектов уходит за 10 лет. Вот главная проблема в российской экономике.
Поэтому в отличие от других программ мы за институциональные реформы, они нужны. Но не забывайте о том, что есть еще экономические условия работы.
Мягкая денежно-кредитная политика. Это первый пункт в нашей программе. И мы доказываем, что это нормальная практика всех рыночных развитых стран при выходе из кризиса. Нельзя затягивать пояса тогда, когда у тебя останавливается экономика. Необходимо государству вступать активно не как собственнику в экономику, а как создателю стимулов развития. И мы видим это в той программе, которая была принята и в США, и в Японии, и в Европе, которая называется «политика количественного смягчения» (QE). Поэтому нам нужна своя мягкая денежно-кредитная политика, но со своими особенностями. QE, но в российском варианте.
Конечно же, прежде всего это ключевая ставка, которая прежде всего влияет на коммерческую кредитную ставку в России. Поэтому мы считаем, что она должна снижаться, а не то, что происходит сегодня.
Конечно, мы говорим об умеренно низком валютном курсе. Позавчера на встрече с Дмитрием Анатольевичем только, наверное, ленивый не говорил о том, что всем нужен умеренно низкий курс, что только вздохнули многие предприятия, и сейчас опять повышение курса приводит к тому, что все откатываются назад. Поэтому умеренно низкий курс на первой стадии экономического роста необходим. Дальше он будет повышаться постепенно, в зависимости от экономического развития страны. Но на первом этапе это, конечно, прежде всего, низкий валютный курс.
Стабильность курса рубля. Даже объяснять ничего не надо.
Что касается бюджетной политики страны, то сегодня, затягивая пояса, мы ограничиваем рост. Поэтому мы считаем, что предельный уровень дефицита бюджета, наверное, может быть на уровне минус 3%, а уровень государственного долга — на уровне 30-35%.
Необходимо, чтобы власти таргетировали не только и не столько инфляцию (потому что это больше все-таки показатель развития экономики, а не цель), а таргетировали рост и число производительных рабочих мест.
Вся борьба с инфляцией, вся наша денежно-кредитная и финансовая политика, которая была нацелена на инфляцию, на самом деле не приводила к результату. Потому что мы боремся не с той инфляцией. Даже сегодня власти, заявляют о том, что мы боремся с инфляцией через вот это, ограничением М2, то есть снижение и сужение денежного спроса. На самом деле происходит другое. У нас прежде всего из-за издержек, из-за себестоимости растут цены на рынке. А власти борются с инфляцией путем сдерживания курса рубля. Потому что именно курс, то есть не монетарный фактор влияет на инфляцию. И то, что происходит с carry trade сегодня, это как раз почти искусственная система поддержки Центральным банком спекулятивных инвестиций, которые создают спрос на рубли. И если мы хоть на 1% сегодня снизим ключевую ставку, то это может обрушить вот эту пирамиду, которая сегодня есть по carry trade. Поэтому основная причина, почему ключевая ставка сегодня не снижается, это именно спекулятивные иностранные инвестиции.
Ну так что, мы отдадим нашу экономику полностью в компромисс с сиюминутной необходимостью поддержания курса? Нет, конечно, этого делать нельзя. Нужна долгосрочная политика, поэтому нужен рост. Инфляция — это только показатель того, как чувствует себя экономика на стадии роста.
Конечно, нужны доступные долгосрочные кредиты. Статистика показывает, насколько у нас выше процентные ставки, и насколько у нас ниже закредитованность экономики. Мы на самом последнем месте здесь — 48%. Но еще обращаю ваше внимание вот на этот период. Ни одна страна на периоде кризиса 2008-2009-х годов, который был кризисом для всех, не подняла ставки рефинансирования. Только Россия это сделала в 2008-2009-м году и то же самое сделала еще в больших масштабах в 2014-2015-м.
Для того чтобы обеспечить доступ к кредитованию, необходимо несколько главных решений. Мы должны создать новые инструменты рефинансирования, которых сегодня в России практически нет, как институтов. Нет института проектного финансирования, нет института торгового финансирования. Не работает это, потому что требуется дополнительное обеспечение другими активами.
Нужно докапитализировать институты развития. Мы считаем, что на эти цели может выделено быть до полутора триллионов рублей, и это никак не повлияет на инфляцию. Почему? Потому что, во-первых, сегодня эти средства незначительны в масштабах нашей экономики, многие другие наши расходы значительно больше. Например, на санацию банков АСВ получил кредит Центрального банка в размере 1,4 триллиона рублей. А здесь всего полтора триллиона. Напомним, что в США программа количественного смягчения составляла 787 миллиардов долларов. Мы здесь говорим о 30, даже меньше, миллиардах долларов.
Вот эти институты уже показали себя как эффективные. Это и фонд развития промышленности, это и ЭКСАР, который сегодня развивается. Это корпорация развития МСП. Поэтому еще и создав, допустим, фонд развития АПК, мы можем сказать, что эти деньги не будут использованы понапрасну, не будут сворованы и не будут использованы не по назначению. Потому что там работает система, которая обеспечивает использование денег в нормальном режиме. Здесь мы приходим, как бизнес, с нашим содействием. В большинстве случаев вообще даже разговора нет о том, что они могут куда-то деться в сторону. Мы знаем, как организовывать инвестиционный процесс. И то же самое мы можем сделать в государстве. В фонде развития промышленности уже сделали. Возвратность на сегодняшний день пока 100%. Хотя фонд маленький, всего 40 миллиардов рублей. Хотя заявок сегодня больше, чем на 600.
Конечно, необходимо и очень ограниченно стимулировать спрос. Это еще одна функция государства, которое могло бы содействовать развитию инвестиций в экономике. И мы считаем, что несколько направлений самые важные. Это и жилищная ипотека, которая при субсидируемой ставке в 5% даст удвоение рынка строительства жилья. Мы считаем, что, конечно, должна быть специальная программа по социально незащищенным категориям граждан. Она уже разрабатывается в Министерстве торговли, но сумма ее очень незначительна. Мы считаем, что она может быть увеличена до 170 миллиардов, прежде всего, за счет лекарственной программы.
Конечно, мы говорим о стимулированию закупки как автомобилей (эта программа уже показала себя), но также и сельхозтехники, и возможно расширение на другие промышленные товары. Мы знаем, как с этим работать. И надо сказать, что как раз опровержением того тезиса, что государство не должно заниматься промышленной политикой, является политика нашего же правительства именно в секторах аграрном, именно в секторах автомобилестроения, именно в секторах оборонной промышленности или инновационной, где реально реализовывалась эффективная, активная поддержка, стимулирование бизнеса через субсидирование процентной ставки, через софинансирование проектов. И в результате эти сектора развиваются наиболее динамично. Кроме автомобильного. Но здесь другая история. Ну и сейчас он уже первый начинает восстанавливаться.
Очень важный вопрос — тарифы. Многие говорят о том, то тарифы у нас в стране обоснованы, многие говорят о том, что морозить тарифы вообще нельзя, некоторые говорят: ну хорошо, давайте заморозим тарифы на уровне инфляции минус. Кстати, я могу сказать, что иногда в объемах инфляции влияние тарифов занимало до 40%.
Так вот, по нашему мнению, сегодня тарифы имеют очень большой резерв в стоимости, мягко говоря. У нас работает большая группа, Алексей Малоземов ее возглавляет, по тарифам, которая считает тарифы по регионам. И надо сказать, что резерв только по электроэнергии, по передаче электрической энергии, по транспортировке — 27,8% в среднем по стране. Поэтому у нас есть очень хороший резерв, для того чтобы на время остановиться, заморозить тарифы на 2018-2019-й год и продумать программу, как мы будем устанавливать тарифы на будущее. То есть ничего не произойдет, если мы на два года заморозим тарифы. Это будет необходимое время, во-первых, начать дышать экономике. У нас снизится инфляция. Вы понимаете, что тарифы — это не только тарифы для бизнеса, но и тарифы для населения, поэтому будет серьезное понижающие давление на инфляцию, и это будет возможность, для того чтобы перейти к новой системе установления тарифов.
По-моему, вчера Артемьев, который теперь отвечает за эту тему в правительстве, заявил, что ему надо три года, для того чтобы перейти на новую систему установления тарифов. Вот как раз эти три года у нас есть. За два года мы вполне можем проанализировать серьезно всю ситуацию с себестоимостью и выйти на новые решения. Причем основные направления этих новых решений мы тоже здесь даем. Это, прежде всего, price cap.
Совсем коротко — налоговая система. Мы считаем, что у нас здесь тоже большие резервы. Но мы не хотим сегодня менять, мы не хотим сегодня давить на доходы бюджета. Поэтому на три года, мы считаем, что должна работать старая система, но дать стимулы тем, кто развивается. То есть этой прибыли еще нет. Этих доходов в бюджете налоговых от этих предприятий еще не существует и в помине. Они появятся, но меньше, чем могло бы быть. Тогда и мы дадим им возможность развиваться и получим хотя бы часть тех налогов, которые платят предприятия.
Поэтому снять налоги, дать льготирование по новым предприятиям и по тем предприятиям, которые активно развиваются.
Но потом нужна структурная реформа. Наша налоговая система должна во многом походить и использовать тот опыт (зачем изобретать велосипед), который есть в других развитых странах, и прежде всего структура должна ориентироваться на то, что производство платит меньше, потребление платит больше. То есть в основном все налоговые системы развитых стран направлены именно на физических лиц, а не на корпорации. Прежде всего на тех, кто зарабатывает много. И поэтому, конечно, в этой парадигме должна изменяться на втором этапе налоговая система. Мы считаем, что не раньше 2020 года это возможно будет сделать. Но это должна быть новая, реально продуманная система, новая структура налогов Российской Федерации.
Административное давление. Конечно же, должно быть выгодно, то есть хороший return, но все-таки risks имеет очень большое значение, тем более, что этот risks стоит конкретных денег. Поэтому мы целую программу предлагаем по снятию административного давления, при этом это такие долгосрочные программы по рискориентированному подходу, по анализу всех требований контрольно-надзорных органов. Но все-таки нужно быстро двигаться вперед. Поэтому на первом этапе мы предлагаем сейчас просто волюнтаристски ограничить количество проверок. Тех, прежде всего, разрешение на которые дает прокуратура РФ. Просто в два раза снизить количество разрешений, которые они дают. И количество проверок, которые проводят на одном из предприятий контрольно-надзорные органы. И чтобы не было больше определенного количества проверок, двух проверок в год, плановых проверок на каждом отдельном предприятии, не более двух проверок. Это очень важная для нас норма прямого действия. И тогда это резко снизит количество проверок в стране.
Суды. Целый комплекс задач, потому что тоже одним решением не сделаешь наши суды независимыми, но ответственными за заведомо неправомерные решения. Должно пройти несколько лет для того, чтобы программа реально дала эффективный результат. Но уже сегодня необходимо, опять же, волюнтаристски набрать в судейский корпус тысячи адвокатов, которые разбавят сегодня тех администраторов от судей. Потому что вы знаете, в основном судейский корпус сегодня формируется за счет сотрудников судов, которые растут с секретаря суда и потом до судей апелляционной и кассационной инстанции. И это очень важно. Хотя и апелляционные и кассационные инстанции должны быть отделены сегодня от судов первой инстанции. И многое другое необходимо сделать, для того чтобы суды заработали по-другому.
Уголовное право — для меня особенно волнительная тема. Вы понимаете, что мы с этим сталкиваемся каждый день и очень хорошо знаем, что нужно делать. И, опять же, здесь самое главное — комплексность решений, а не отдельно вырванные какие-то из контекста решения. Потому что отдельно они не дают результата. А здесь целая проблема и возбуждения уголовных дел, и здесь вопросы применения мер пресечения, здесь и вопросы преюдиции, вопросы экспертизы. Целый комплекс проблем, которые мы все объединяем в шестой пакет гуманизации уголовного законодательства в экономической сфере и будем предлагать. Конечно, 159-я статья должна быть переписана. Сейчас появилась идея переписать вообще Уголовный кодекс и Уголовно-процессуальный кодекс. Я считаю, что, наверное, к этому уже пришло время. Тем более, что это займет, я думаю, больше года точно.
Уровень качества жизни. Мы включили эту часть в те системные решения, которые дают толчок росту экономики. Мы считаем, что нельзя вот эти расходы бюджета считать, как выброшенные деньги. Необходимые, но выброшенные из экономики. Это не так. Инвестиции в социальный сектор, повышение уровня качества жизни есть инвестиции в развитие экономики. Мы считаем, что бюджет, который был принят с уменьшением затрат на многие сектора, повлиял на рост ВВП. Мы считаем, что они украли из роста чуть больше 2% только за счет сокращения расходов. Но главное, чтобы эти расходы не сокращались в социальной сфере. Мы должны, конечно, их делать более эффективными, перераспределить внутри и сделать новые KPI. Например, в медицине у нас есть целая программа, количественные KPI, сколько коек в больнице или сколько врачей. Если их переделать на качественные, то есть результаты, сколько заболеваемость и сколько даже смертность в регионе, дает сразу очень серьезный эффект. И не будет у нас сегодня директоров больниц, которые выплачивают себе миллионы рублей заработной платы, как мы уже неоднократно это встречали.
Ну вот мы, наконец, добрались до цифровой новой экономики. Мы проанализировали очень серьезно все инновационные тренды, которые есть в мире. И надо сказать, что вывод главный, что вообще-то мы сейчас переходим в новую социально-экономическую формацию. Это не просто какие-то технологические изменения, которые приведут к росту производительности труда, снижению затрат. Это новая экономическая формация, где все складывается на балансе предложения и спроса. Мы переходим к так называемой прогностической экономике, когда можно будет на базе анализа big data, больших чисел, которые сегодня собирают все развитые страны из экономики, прогнозировать рост экономики, прогнозировать спрос и выпускать товары только под уже существующий спрос. Поэтому не будет никаких перепроизводств. И в этом, наверное, главные изменения, которые будут проходить в экономике мира. Но технологий очень много изменяющихся, которые будут этому способствовать. Но в отличие от других мы опять привлекли именно бизнес мышление сюда и посмотрели, какие же первые проекты должны быть в области развития цифровой электронной экономики. И прежде всего мы должны сегодня обеспечить анализ больших чисел. Это на базе ФНС (федеральной налоговой службы), которая в этом смысле намного более развита, чем все остальные наши государства. Ну, возможно, казначейская, которая сегодня осуществляет казначейское сопровождение, тоже использует новейшие технологии.
Мы считаем, что должны развиваться компании и платформы. У нас есть, по крайней мере один росток, который может обеспечить именно сервисную большую компанию, как Alibaba или другие. Это Сбербанк, который первые шаги уже сделал, но они должны выйти на международный уровень, и здесь мы должны разработать программу, как им помочь.
О блокчейне сегодня говорит вся страна. Хотя еще год тому назад, когда мы начинали, например, «Партию роста» и говорили, что мы защищаем блокчейн, в аудитории никто этого слова не знал. А сейчас на сочинском форуме с трибуны банкиры говорят о том, что блокчейн — это наше будущее. Потому что это система верификации данных, которая сделает финансовую систему двухуровневой. Не нужны будут посредники. В юридической системе — верификация данных на всех базах данных. Например, на имущественной базе данных, на других. Росстат, Росимущество. Многие реестры, которые сегодня ведутся, перевод их в блокчейн приведет к тому, что это значительно удешевит и облегчит процесс.
Ну и, конечно, криптовалюты. Самая такая спорная часть. Но мы считаем, что мы должны быть впереди всех в этом смысле, и мы должны использовать возможность, которую создают криптовалюты. Это опять двухуровневая финансовая система, это возможность привлечения инвестиций. Вы знаете, мы сейчас работаем с одной компанией, которая называется Waves, российская компания, она практически за месяц собрала в криптовалютах инвестиций 15 миллионов долларов на развитие своей сети. Это возможность, обходя любые санкции, обходя сегодняшние институты, получать инвестиции в развитие российской экономики. Это одна из огромных потенциальных возможностей, которые создают криптовалюты. И все страны, кто сегодня их активно развивает, ими будут пользоваться. Мы не должны остаться в стороне от этого процесса.
Следующий слайд – о «приватизации снизу». И кроме этого, конечно, мы считаем, что разделение земельных участков на сельскохозяйственные и под промышленное производство, устарело, и сегодня надо говорить об едином виде разрешенного использования — единый имущественно-производственный комплекс.
Пространственное развитие тоже может стимулировать экономику. Но в отличие от других, которые предлагают, что нужно создавать многомиллионные агломерации, мы считаем, что главной географической единицей экономического роста должны быть города от 250 до 500 тысяч жителей. Это самое эффективное и экономически, и социально. То есть это самая удобная среда для жизни людей. В этом городе или вокруг этого города. Это самые короткие расстояния, это самая удобная инфраструктура для бизнеса. Поэтому именно здесь. Это ближе всего к природе. Поэтому мы считаем, что именно вот такими городами должна прирастать Россия.
Ну и внешняя экономическая политика. Тоже разделяем ее по крайней мере на два этапа. На первом этапе это политика, открытая вовнутрь, как китайцы придумали этот термин. То же самое надо делать нам сегодня — стимулировать активно экспорт, но и импорт технологий. Поэтому должна работать все-таки достаточно жесткая протекционистская политика, пока нельзя отпускать все. Стимулировать приток инвестиций, то есть импорт финансов. Этот принцип был зафиксирован еще Витте с Менделеевым. Средние величины пошлины на оборудование и самые высокие пошлины на потребительские товары, чтобы стимулировать приток инвестиций, чтобы у нас эти потребительские товары производились на территории России. Причем это будут не только наши, которые будут за стеной производить, но мы прежде всего ориентируемся на «Боши», «Сименсы», все крупные технологические компании, которым будет выгоднее производить здесь, чем везти этот товар откуда-нибудь из Индонезии.
На втором этапе это политика открытых дверей вовне. Здесь мы должны активно стимулировать наши компании к выходу на внешний рынок, создание цепочек производственных на внешних рынках. И ориентироваться, конечно, уже на новые рынки: Blockchain, криптовалюты — то, что создает уже сегодня новая экономика. Интернет-вещей, биотехнологий и прочего.
Надо ответить на вопрос, есть ли трудовые ресурсы, для того чтобы осуществлять эти инвестиции? Нужны же люди, квалифицированные кадры, для того чтобы поддерживать все эти проекты. Вот мы заявляем, что нет этой проблемы. В отличие, допустим, от той же ЦСР, которая раньше вообще на первое место ставила вопрос о кадрах, обеспеченности трудовыми ресурсами. Мы считаем, что у нас огромные резервы -внутренние и внешние, и квалифицированных и малоквалифицированных трудовых ресурсов. Главное, чтобы у нас работали программы по переквалификации. Мы должны нашим русским сотрудникам давать возможность повышать свою квалификацию, и чтобы они работали в том секторе, где меньше конкуренции с людьми, которые приезжают из-за границы. То есть они должны занимать более высокие ниши на рынке труда. И для этого нужно работать, чтобы специальные программы по переквалификации… То есть надо развивать образование. Прежде всего, профессиональное образование.
Финансовые ресурсы. Один из основных упреков в нашей программе, что мы пытаемся строить облачные какие-то романтические программы, проекты. Мы прожектеры, потому что денег на это все нет. Вот мы считаем, во-первых, сколько надо денег. От Кудрина слышали 40 триллионов цифру. Не знаю, как это считалось.
Во-первых, у нас сегодня 21,3%, а не 18%, как говорит Кудрин, сегодня норма накопления. Нам довести ее до 26% необходимо. То есть нам нужно на сегодняшний день для основных фондов порядка 5,9 триллионов рублей. Это общая цифра. Но если государство вложит один рубль, то по нашим оценкам… даже не то что по нашим оценкам, это опыт подсказывает нашей же страны, 4-5 рублей придут частных инвестиций. Поэтому из этой цифры мы говорим о сумме государственной, которую необходимо будет на экономику направить, 2,2 триллиона рублей — общая цифра. При этом это не один год. Это общая цифра, которую потом можно корректировать в сторону повышения, в зависимости от эффективности программ. Но это первоначальный взнос, что называется.
Поэтому мы говорим о том, что, во-первых, эту цифру можно будет вернуть одним простым способом. Будет экономический рост, который даст не только доходы дополнительные людям, которые будут получать свои зарплаты на новых рабочих местах, не только бизнесу, который будет создавать новые предприятия, но и бюджету Российской Федерации. Хотя о бюджетном мышлении мы сейчас еще поговорим. 300 миллиардов рублей — это 1% дополнительного экономического роста. Это очень консервативная оценка.
Но кроме этого есть и другие источники. Есть Центральный банк, который вполне мог сегодня тратить не на санацию банков, вместо того, чтобы банкротить и потом пытаться восстановить их балансы, а создал бы институт… как мы говорим, это необходимость, это есть в программе — банк плохих долгов, который бы пытался спасать банки еще до того, как они разрушились, скупая у них плохие кредиты. Но кроме это, конечно, институты развития и новые системы рефинансирования. Причем из этих полутора триллионов 100 миллиардов уже как минимум есть. Это суммы, которые сегодня ассигнованы под так называемое проектное финансирование, которое на самом деле проектным финансированием не является, а является просто программой поддержки крупных проектов у нас в стране. Так вот это могло бы быть переориентировано. Есть активы госбанков, которые сегодня имеют ликвидность и которые сегодня используются, но для совершенно других целей, чем на выдачу коммерческих кредитов. Если мы изменим систему регулирования, то эти деньги пойдут в экономику.
Гарантии государства. Приватизация. Но кроме этого мы еще считаем, что сегодня есть деньги и у населения, и у тех портфельных финансовых инвесторов, которые активно работают на российском рынке иностранных инвесторов и которые могли бы, если дать им альтернативу, вкладываться не в процент по рублям, а вкладываться в новые инструменты, которые, с одной стороны, обеспечивали им гарантии от валютных рисков, но, с другой стороны, давали определенную доходность, которая бы их устроила. Так вот таким инструментом могли бы быть так называемые индексные облигации, о которых мы тоже говорим и описываем. Это тот опыт, который, например, использовался Израилем в свое время на высокой инфляции. Это тогда, когда предоставляется бумага в рублях государственная, но погашается по курсу на момент погашения. То есть снимается валютный риск, но вместе с тем это бумага, номинированная в российской валюте, что не создает дополнительного спроса на доллары. То есть снять практически давление рубля через вот такой инструмент. Это возможность сделать в любой момент. Я говорил с Силуановым на эту тему, к сожалению, пока они не берут на себя риск. Если курс рубля упадет, тогда им придется заплатить больше, чем они взяли. Но слушайте, если мы хотим реализовывать стратегии, мы должны верить в то, что наша стратегия сработает. И тогда бояться того, что курс упадет, просто не приходится.
Еще что хотелось бы сказать. Раз мы говорим о финансах, то та программа, которая сегодня готовится и в ЦСР, и многие другие программы до этого, в основе всегда лежит бюджет государства. Все мышление идет от этого. Но на самом деле государственный бюджет составляет очень небольшую часть от ВВП страны, в целом от экономики страны. Поэтому надо мыслить другими категориями. Надо мыслить категориями бюджета страны, то есть который объединяет в себе и бюджет домохозяйств, бюджет бизнеса и бюджет правительства. Поэтому надо смотреть более широко на вещи. Даже бюджет может уходить в минус, зато экономика страны если будет развиваться, это уже большой плюс, а не минус.
Поэтому хотелось бы обратить ваше внимание, когда появится программа ЦСР (она уже появлялась в таком предварительном виде), то сразу там идет вопрос — а как это все влияет на бюджет?Смотрите, если мы сегодня снизим налоги, то мы должны тогда снизить те суммы, которые ассигнуются на развитие экономики. То есть если мы хотим увеличить затраты на экономику, то есть институты развития, значит, мы должны повышать налоги. Вот логика, которая сегодня существует в большинстве программ. Но это так не работает на самом деле.
Ну и штаб реформ. Отделить развитие от управления текущим состоянием. Это главное. Сегодня необходимо формировать так называемый delivery unit. Вот я был на совещании, где Дмитрий Анатольевич очень критически высказался о том, что фетиш этих delivery unit, зачем они нам нужны. Но на самом деле мы предлагаем очень простую схему. Всегда развитием должны заниматься люди с другими мозгами, которые не должны быть зашорены и заняты сегодняшними проблемами. Поэтому предлагаем создавать delivery unit, который, кстати, не возьмет на себя полностью все функции, он должен быть координатором и фасилитатором, как это называется, для других министерств, которые сами должны реализовывать свои программы и проекты. Но он должен их координировать и упрощать для других. И что мы говорим о том, что давайте его создадим. Уже существует (правда, не институциональный) такой орган как совет по стратегии и приоритетным проектам, который возглавляет президент, где огромную роль играет правительство. Давайте его институционализируем и сделаем на его базе тогда такой delivery unit.
Ну и, конечно же, здесь должна быть новая система и анализа, должна быть новая статистика. Та, которую представляет Росстат, к сожалению, не всегда соответствует необходимым требованиям. Поэтому здесь нужны новые статистические данные от ФНС и других источников. Поэтому он должен сегодня по-новому смотреть и формировать межотраслевые балансы на новом уровне, не как раньше. Вернее, раньше они вообще у нас не формировались. У нас есть возможность перепрыгнуть в технологиях и создавать уже новые межотраслевые балансы.
И что очень важно. Общественная поддержка необходима для реформы, потому что если сегодня эта реформа не будет поддержана всеми, то шансы на ее реализацию очень маленькие. Поэтому надо организовать именно так стратегию сегодняшнего развития, чтобы она была поддержана в стране. Кроме того, что она должна быть поддержана, она и сама будет еще создавать некие консолидирующие тренды, потому что хорошая, правильно написанная, выгодная всем стратегия, она сама будет являться центром объединения страны. Поэтому наша стратегия роста не создает никаких рисков практически никому: ни населению, ни бизнесу. Она не предлагает пережить тяжелые времена ради светлого будущего. Это светлое будущее может постепенно приходить. Да, не сразу, но постепенно мы идем все время по растущему тренду. И для предпринимателей это очень важно, и для населения, и для государства, потому что оно получает очень четкую программу развития экономики, а значит решение социальных проблем, что на выборах тоже немаловажно.
Конечно, страна должна поверить в эту стратегию, но еще, что очень важно, чтобы в нее поверили сами власти. Потому что наши власти не верят в нашу страну. Они переоценивают риски нашей страны, они не верят в то, что страна может динамично развиваться, что у нас можно создать нормальную управленческую некоррупционную схему решения вопросов. Поэтому здесь очень важно, чтобы сама власть научилась доверять и бизнесу в нашей стране, и людям. И тогда поверила бы в рост, и тогда такая программа возможна.
Ну а тот KPI главный для общества, который может объединить нас всех, это высокопроизводительные рабочие места. Здесь даже выдумывать ничего не надо. Президент их уже в свои майские указы внес. Правда, с тех пор правительство ничего не сделало. Хотя они растут у нас. На сегодняшний день это чуть больше 15 миллионов. А поскольку мы с вами уже посчитали, что та программа, которую мы предлагаем, может до 25-го года создать больше 10 миллионов высокопроизводительных рабочих мест, то мы можем ее вполне выполнить по главному KPI. 25 миллионов высокопроизводительных рабочих мест к 25-му году. Это выгодно и людям, потому что это рабочие места, это выгодно бизнесу, потому что это технологическое обновление, значит, новые инвестиции. Ну и, конечно, это выгодно государству и президенту, который идет на новые выборы. Как Кудрин сказал, в ходе выборов не принимаются, не реализуются новые программы. Это не так. Наверное, в ходе выборов не реализуются уже конкретные какие-то сложные решения, но в ходе предвыборной кампании необходимо вырабатывать стратегии, необходимо определять перспективы, показывать, куда мы идем. И тогда люди поверят, и после выборов все вместе эти реформы мы реализуем. Спасибо.
Борис Титов не обсуждал с администрацией президента свою роль в качестве лидера партии «Правое дело», речь шла исключительно об экономике, заявил новоявленный политик "Фонтанке". Но результаты этих диалогов вошли в программу партии, которую он представил сегодня на суд петербургского бизнес-сообщества.
Максим Змеев/ДП
Заявление федерального омбудсмена Бориса Титова в интервью РБК, сделанное накануне избрания главой партии «Правое дело», о том, что его деятельность курирует администрация президента, вызвало бурные дискуссии в социальных сетях и предпринимательском сообществе.
«У меня куратор как у омбудсмена - [первый замруководителя администрации Вячеслав] Володин. Конечно, мы встречаемся и обсуждаем разные вопросы. Говорили о состоянии правого фланга. В таком обсуждении все и родилось, мы начали двигаться вперед. И по-прежнему мы находимся в координации», – сказал он в интервью РБК.
Однако данное высказывание было истолковано СМИ и общественностью не совсем верно, сообщил Борис Титов корреспонденту «Фонтанки» в ходе встречи с петербургским бизнес-сообществом в рамках «Столыпинского клуба». По словам Бориса Титова, на встречах с администрацией его намерение возглавить партию «Правое дело» и его действия на этом посту не обсуждались. Речь шла исключительно об экономике.
«В администрации президента много вопросов обсуждается. Но, конечно, без «Экономики роста» (название концепции среднесрочной программы развития, разработанной командой омбудсмена. - Прим.ред.), без большого количества предпринимателей, без того, что мы продумали и придумали, не было бы никакой [партии]. Но мы обсуждаем общие идеи, а конкретные дела делаем сами», – заявил он. Впрочем, именно данная концепция и ляжет в основу предвыборной программы «Правого дела», уточнил Борис Титов.
В ходе заседания «Столыпинского клуба» он ознакомил петербургское бизнес-сообщество с основными тезисами данной программы и выслушал возражения.
Нам не нужны великие потрясения, нам нужны дешевые кредиты
В начале своего доклада Борис Титов указал на неспособность нынешней власти справиться с кризисом в экономике. По его словам, за последние три года добавленная стоимость (считалась как прибыль плюс зарплата на основе данных ФНС) выросла всего на 1%, что говорит о системном характере кризиса. Победить его поможет только новая экономика, «которая не зависит от нефти». Однако «у правительства мало идей», как это сделать, посетовал он.
Беря пример с известных революционеров, Борис Титов уложил свою программу преобразований в десять тезисов.
Основным драйвером экономики, по мнению Бориса Титова, должны стать дешевые кредиты. Причем это должны быть целенаправленные вливания – например, в ипотеку, развитие малого и среднего бизнеса и реальный сектор. «1,5 трлн рублей необходимо инвестировать в течение пяти лет», – сказал он. Также, по его мнению, ЦБ должен пересмотреть свою задачу. Сейчас, по его словам, она в том, чтобы сдерживать инфляцию путем «иссушения» денежной массы. Вместо этого надо снизить ключевую ставку, чтобы дать возможность предпринимателям инвестировать в производство и снизить издержки.
Остальные тезисы Борис Титов озвучил бегло.
- Курс рубля должен быть занижен к уровню корзины основных валют не менее чем на 10% в течение пяти лет.
– Основными налогоплательщиками должны быть не естественные монополии, а малый и средний бизнес. Рост тарифов монополий нужно ограничить на 3-4 года.
– Провести налоговую реформу. В частности ввести «налоговые каникулы» на 5 лет для новых инвестиционных проектов.
– Снизить административное давление на бизнес, в частности сократить количество проверок.
– Построить правовое государство.
– Ввести в оборот неиспользуемые имущественные и земельные активы государства.
– Развивать цифровые технологии и построить «электронное государство» (i-state).
– Перезагрузить отношения с Западом.
– Улучшить образование и подготовку кадров, в том числе финансируя обучение специалистов за рубежом.
Впрочем, отдельно Борис Титов подчеркнул, что к свержению режима не призывает. Надо только разделить управление текущей ситуацией и управление развитием. По его словам, руководство страны над идеей обещало подумать. «Вчера премьер (Дмитрий Медведев. - Прим. ред.) поручил создать рабочую группу по докладу «Экономика роста», – отметил он. По его мнению, программа на его основе может быть написана к сентябрю. Но, чтобы претворить ее в жизнь, «надо консолидировать (предпринимательское. - Прим. ред.) сообщество», – сказал он.
Спасение в госзаказе
Представители предпринимательского сообщества, участвовавшие в заседании «Столыпинского клуба», согласились с Борисом Титовым в том, что потрясения в виде резкой смены политического курса им сейчас не нужны. Программу экономических преобразований они назвали «интересной», но с главным ее тезисом не согласились.
Так, Сергей Федоров, председатель правления Ассоциации промышленников и предпринимателей, сказал, что вовсе не проблема дешевых кредитов больше всего волнует бизнесменов. По его словам, деньги у бизнеса есть, но он не торопится их вкладывать, поскольку не уверен в сохранности своей собственности. А чиновники не зависят от того, «как чувствует себя бизнес на их территории».
«Я против заливания деньгами экономики», – заявил вице-президент Российской ассоциации автодилеров Вячеслав Жигалов. По его мнению, следует прислушаться к словам главы Сбербанка Германа Грефа о том, что в первую очередь нужно улучшить качество госуправления. «Без этого все бессмысленно», – подчеркнул он.
Надежды на преодоление кризиса у многих предпринимателей сейчас связаны с госзаказом. Экономические реформы следует начать с введения специализаций при государственных закупках, считает председатель правления «Союза фармацевтических и биомедицинских кластеров России» Захар Голант. «Сейчас что стройка, что лекарства закупают одинаково», – отметил он. А вот кредиты, по его словам, «вовсе не главное».
Глава Завода имени Козицкого Борис Иванов добавил, что приоритеты для отечественных производителей, которые сейчас предусмотрены для госзакупок, надо расширить и для закупок естественных монополий.
С тем, что конкретно Петербургу в ближайшей перспективе следует по максимуму загрузить предприятия государственным и оборонным заказом, согласилась и Оксана Дмитриева, лидер «Партии профессионалов». Впрочем, при этом, по ее словам, на федеральном уровне «все, что делает правительство в экономике, надо делать с точностью до наоборот».
Представитель союза предпринимателей отметил, что в докладе Бориса Титова нет ничего «про инновации и стимулирование качества». Председатель совета директоров завода «Звезда» Павел Плавник согласился, что «было бы полезно поддержать развитие уникальных технологий».
Однако Борис Титов с доводами не согласился. «Госзаказ – это квазирынок. Главное – быть конкурентоспособными», – сказал он и еще раз подчеркнул, что «без кредита экономики быть не может». Что касается инноваций, то отставание нашей страны настолько велико, что проще импортировать уже существующие технологии.
Долю скепсиса внес президент НИУ ВШЭ в Петербурге Александр Ходачек. Он указал, что многие из тезисов доклада Бориса Титова уже содержатся в антикризисном плане и других программах правительства. Однако 80% того, что было запланировано на 2015 год, не выполнено, поскольку настоящее бюджетное и налоговое законодательство не позволяют этого, отметил он.
Галина Бояркова,
