Позитивным в концепции нулевого роста является стремление пересмотреть «привычные» представления о неисчерпаемости природных недр. Авторы концепции предупреждают о серьезных последствиях стремительного развития техники, о резком ухудшении среды проживания. По их мнению, реальный экономический рост возможен лишь при отказе «от проедания» природных ресурсов.
Подход к проблеме экономического роста не может быть одинаковым для стран и регионов, обладающих неодинаковыми возможностями, стоящих на различных ступенях индустриального развития. Нулевой рост для стран «третьего мира» означал бы консервацию экономической отсталости.
Литература
Бартенев С.А. Экономические теории и школы (история и современность): Курс лекций. – М.: БЕК, 1996. – Гл. 11.
Макконнелл. К.Р., Брю С. Л. Экономикс: Принципы, проблемы и политика. – М.: Республика, 1992. – Т. 1, гл. 21.
Пестель И. За пределами роста. – М.: Прогресс, 1988.
Стиглиц Дж.Ю. Экономика государственного сектора. – М.: Изд-во МГУ, 1997. – Гл.28.
Львов Иосиф Георгиевич
Сегодняшние представители экономической науки очень любят подчеркивать абсолютную неизбежность пугающей многих объемистости их теоретических трудов, используя зачастую в качестве эпиграфа для таковых следующие известные слова своего великого коллеги Альфреда Маршалла: "Любое краткое изложение экономических идей способствует заблуждениям (исключая, возможно, данное мое утверждение)". Настоящей статьей, однако, мы планируем доказать как раз прямо противоположное – что основные положения собственно фундаментальной экономической теории вполне могут быть изложены буквально на нескольких страницах, ибо исходная базовая сущность экономики сама по себе удивительно проста.
Природа проста и не роскошествует излишними причинами вещей.
Теории, которые постепенно приспосабливаются к наблюдаемым данным, приводят к нагромождению разрозненных утверждений.
А.Эйнштейн
Уровень прогресса прямо связан с уровнем абстрагирования.
Дж. К.Максвелл
Сегодняшние представители экономической науки очень любят подчеркивать абсолютную неизбежность пугающей многих объемистости их теоретических трудов, используя зачастую в качестве эпиграфа для таковых следующие известные слова своего великого коллеги Альфреда Маршалла: "Любое краткое изложение экономических идей способствует заблуждениям (исключая, возможно, данное мое утверждение)" . Настоящей статьей, однако, мы планируем доказать как раз прямо противоположное - что большой объем может быть сколько-нибудь оправдан разве что только в том особом случае, когда речь идет о многогранном анализе многочисленных конкретных ситуаций, встречающихся в реальной хозяйственной практике людей. Основные же положения собственно фундаментальной экономической теории вполне могут быть изложены, как далее и будет сделано, буквально на нескольких страницах, ибо исходная базовая сущность экономики сама по себе удивительно проста. Многословие же здесь является прямым следствием просто недостаточной степени понимания освещаемой проблематики, т. е. за ним прячется элементарная неспособность точно осмыслить, а следовательно - и ясно изложить, главные аспекты того или другого коренного вопроса.
В этом смысле современная экономическая теория действительно характеризуется, к сожалению, как и предупреждал в приведенном в качестве эпиграфа высказывании Альберт Эйнштейн, буквально бросающейся в глаза разобщенностью многих своих главных разделов, отсутствием необходимой согласованности в самих подходах к трактовке освещаемых в них явлений. Иначе говоря, названная теория на самом деле представляет собой именно подчеркнутое им вынужденное нагромождение многочисленных разрозненных утверждений, что и является главной причиной переживаемых ею сегодня весьма серьезных трудностей, хорошо известных специалистам. Вот как описывает, например, это ее состояние в предисловии к русскому изданию известной книги Марка Блауга "Экономическая мысль в ретроспективе" член-корреспондент РАН В.С. Автономов: "После того, как марксистская парадигма экономического анализа была отправлена "на заслуженный отдых", в области экономической теории у нас образовался некий вакуум, который, естественно, заполняется некритически заимствованными фрагментами западной экономической теории. Слово "фрагменты" употреблено не случайно. Дело в том, что современная западная экономическая наука не знает такого жанра, как типичный для прошлого века трактат под названием "Принципы политической экономии", в котором в единую систему увязываются все экономические закономерности. Отдельные отрасли экономического анализа настолько специализировались, что даже самые синтетические умы не способны создать оригинальную теорию, охватывающую все" .
При этом сама названная Автономовым специализация хотя и несет в себе, конечно, определенное рациональное зерно, но в целом никак не может быть объяснена просто накоплением достаточно большого объема знаний, требующим введения обычного для таких случаев общественного разделения труда. Напротив, - она во многом определяется именно неспособностью экономической науки объяснить все изучаемые ею явления с неких принципиально единых позиций, вследствие чего таковая и разделяется на множество почти не взаимоувязанных между собой отдельных направлений. Именно поэтому знаменитый Йозеф Алоиз Шумпетер, особо подчеркнув в своей фундаментальной "Истории экономического анализа" несомненную "важность специализации, в результате которой (на сравнительно поздней стадии) возникли отдельные науки", специально уточняет затем далее (речь у него идет сначала о специализации научного поиска в целом, но все сказанное в полной мере относится, как мы увидим, и к вынужденной специализации внутри собственно самой экономической науки), что "этот процесс специализации никогда не следовал никакому рациональному плану - явному или неявному. Совокупность наук,- продолжает он,- никогда не имела логичной структуры, она похоже скорее на тропический лес, чем на здание, возведенное по плану... В особенности это относится к экономической науке, не являющейся строгой наукой, наподобие акустики, а скорее совокупностью плохо упорядоченных и непересекающихся областей знания вроде "медицины". Поэтому мы будем приводить определения экономической науки у других авторов,- добавляет Шумпетер,- прежде всего для того, чтобы поразиться их неадекватности, но сами не будем придерживаться ни одного из них" .
И действительно - отмечаемое Шумпетером многообразие существующих определений экономической науки, зачастую прямо противоречащих друг другу, настолько поражает, что попросту вынуждает сделать следующий не очень приятный для экономистов вывод: глубинный смысл экономики как таковой вообще ускользает от их понимания. "В первой половине ХIХ века,- пишет по этому поводу в упомянутой выше своей книге сам Марк Блауг,- ...экономика (т. е. изучающая ее теория - И.Л.) рассматривалась как исследование "природы и причин богатства народов" (Смит), "законов, которые регулируют распределение произведенного на Земле" (Рикардо) и "законов движения капитализма" (Маркс). Однако после 1870 г.,- указывает он,- экономику стали рассматривать в качестве науки, которая анализировала "человеческое поведение как отношение между данными целями и ограниченными средствами, имеющими альтернативные возможности применения" - удачное определение, сформулированное в 1932 г. Роббинсом: при буквальном понимании этой дефиниции многое из происшедшего ранее теряет право называться экономической наукой. После двух столетий заботы об увеличении ресурсов и росте потребностей с 1870 г. экономика стала в основном исследованием принципов, управляющих эффективным распределением ресурсов при условии, что и ресурсы, и потребности заданы заранее.
Классическая экономическая теория,- продолжает Блауг,- была настолько же макро-, насколько и микроэкономикой; неоклассическая теория была уже только микроэкономикой; макроэкономика вновь обрела себя при посредстве Кейнса и в течение десятилетия или около того фактически заменила микроэкономику" . Затем эти два направления, добавим от себя, фактически разделись, существуя хотя и в рамках одной неоклассической теории, но практически обособленно друг от друга. А в конечном счете, повторим еще раз, экономическая наука вообще распалась на множество почти невзаимосвязанных между собой отдельных утверждений, что прямо свидетельствует как раз о непонимании ею глубинной сущности всей экономической действительности в целом. Отсюда, заметим, и отмеченное выше многословие, обусловленное отсутствием у автора возможности выразить свою мысль простым и доходчивым языком, базирующимся именно на таком едином понимании. Вот эту главную проблему экономической науки мы и хотели бы теперь по возможности ликвидировать, предложив простое и наглядное (и как следствие - предельно краткое) объяснение самой сути экономики.
Начнем же мы решение данной задачи с выбора наиболее естественной аксиоматики - ведь в целом вообще ничего нельзя сделать, как справедливо заметил Архимед, не имея точки опоры. Не существует, соответственно, и научных теорий без положенных в их основу определенных аксиом, и правильный выбор последних играет очень важную роль, во многом определяя итоговый уровень всей построенной на данном фундаменте теоретической концепции в целом. Так что всегда следует очень ответственно относиться к выбору подобного фундамента, на котором и возводятся затем уже сугубо логические теоретические построения. Основная же рекомендация по формированию требуемой аксиоматической базы напрямую содержится в тех самых словах Исаака Ньютона, которые, являясь основным эпиграфом к настоящей статье, во многом определяют и все ее итоговое содержание. В полном своем виде это его знаменитое высказывание представляет собой первое из специально сформулированных им четырех главных принципов познания природы - дословно: "Правил философствования" - и выглядит в "Математических началах натуральной философии" следующим совершенно недвусмысленным образом: "Не должно принимать в природе иных причин сверх тех, которые истинны и достаточны для объяснения явлений... Природа ничего не делает напрасно, а было бы напрасным совершать многим то, что может быть сделано меньшим. ПРИРОДА ПРОСТА И НЕ РОСКОШЕСТВУЕТ ИЗЛИШНИМИ ПРИЧИНАМИ ВЕЩЕЙ" !
Именно из последней, наиболее важной здесь для нас ньютоновой мысли как раз и следует упомянутая выше основная рекомендация по формированию той исходной аксиоматической базы, которая и должна закладываться в основу любой заслуживающей внимания теории: нужно обязательно стремиться использовать как можно меньшее число исходных аксиом, в пределе - всего одну, с позиций которой можно было бы объяснить абсолютно все исследуемые явления! Необоснованное же "размножение" таких аксиом, т. е. именно "роскошествование излишними причинами вещей", как раз и приводит к тому самому "нагромождению разрозненных утверждений", о котором специально говорилось выше. Только уяснив для себя все это, мы можем смело переходить теперь к главной задаче настоящей статьи.
Все выше сказанное о правилах выбора необходимых аксиом в полной мере относится, понятно, и непосредственно к экономической науке, где также существует своя собственная базовая аксиоматика. Применяемые здесь основные аксиомы сами по себе достаточно просты и в целом широко известны, хотя в соответствующей литературе и не принято по ряду причин обозначать выражающие их положения именно данным особым термином. Они к тому же несколько разнятся в зависимости от конкретной точки зрения того или другого автора, но все же легко можно выделить в них, как правило, некую общую черту, свойственную, по крайней мере, авторам одной и той же научной школы. А таковых в экономической науке, как известно, совсем немного, в глобальном плане - всего две, называемых обычно, как мы видели, классической и неоклассической. Более того - и в аксиоматике этих главных школ, если присмотреться, тоже можно найти больше общих черт, чем различий, что говорит об отличии указанных вариантов теории друг от друга не столько по выбору самой главной аксиомы, сколько по способу ее последующей интерпретации.
Впрочем, не стоит и преуменьшать эти отличия, ибо именно они, как будет далее показано, и помешали в конечном счете экономической теории превратиться сегодня в целостную единую концепцию. Из-за чего и возникла, напомним, необходимость в самой настоящей статье, призванной наполнить экономический взгляд на происходящее объективным единым содержанием. Но сейчас нам пока предстоит сделать выбор в пользу конкретной аксиоматики только одной из двух названных базовых школ, с позиций которой мы и начнем развивать далее свой анализ. Выбор этот, вообще говоря, достаточно произволен. Но, учитывая, что исторически первой сложилась все-таки классическая школа, исходные труды которой увидели свет еще во второй половине восемнадцатого века, а также прямо связанную с этим обстоятельством относительную простоту и бесхитростность большинства ее научных концепций, не успевших вылиться еще на тот момент в слишком большое "нагромождение" используемых аксиом, именно ее аксиоматику и используем мы теперь в качестве отправной точки своего исследования.
Главными авторами этой школы являются, как отмечено Блаугом, Адам Смит и Давид Рикардо, к которым обязательно следует добавить еще и упоминавшегося вместе с ними Карла Маркса. А основной аксиомой здесь выступает основополагающее утверждение о том, что главным, определяющим все экономические пропорции, фактором, является совершенно особый экономический параметр - затраты человеческого труда. Причем наиболее последовательно данный принцип реализуется как раз в марксовой экономической концепции, где он доводится до своего полного логического завершения путем введения в теорию специальной категории так называемого всеобщего абстрактного труда. Абстрактного прежде всего в том смысле, что при его исчислении абстрагируются от различий тех особых форм, которые принимает реальный человеческий труд в том или ином конкретном производственном процессе, и учитывают только нечто принципиально общее, характеризующее затраты самого труда вне зависимости от указанных сугубо внешних его различий.
Этим общим, определяющим единое внутреннее содержание подобных затрат, как совершенно справедливо указывает тот же Маркс, является потеря самим человеком при совершении им трудовых усилий некоторого количества своих глубинных жизненных сил, неизбежно затрачиваемых при любой физической или умственной деятельности. Причем речь должна идти в конечном счете, подчеркнем теперь этот момент специально, о затрате принципиально единой жизненной силы, обобщающей в себе все остальные, т. к. только при таком важнейшем условии будет обеспечено универсальное единство и самого абстрактного труда. В данной статье, посвященной чисто экономическим проблемам, мы и далее будем по традиции называть эту обобщенную характеристику собственно жизненной силой, хотя на всякий случай специально подчеркнем, что в действительности ей соответствует вполне конкретная физическая величина, обычно называемая свободной энергией. Для экономических целей, однако, важно только то, чтобы указанная обобщенная характеристика, повторим, была принципиально единой, т. к. именно эта ее фундаментальная черта и придает необходимую целостность обсуждаемой сейчас особой аксиоматике.
Итак, именно затрата обобщенной жизненной силы человека, как уже было сказано, и определяет по мысли представителей классической экономической школы все основные пропорции в экономике, в чем и состоит в действительности основная суть их базового, играющего роль ключевой исходной аксиомы, утверждения. Верно оно или нет - вопрос другой, но названная основополагающая аксиома существует и без нее попросту нельзя представить себе теорию ни одного из указанных "классических" авторов. Поэтому и мы смело можем взять ее теперь на свое вооружение, попытавшись развить, однако, далее до некоторого более глубокого уровня.
Логика наша будет при этом такова: утверждение о чрезвычайной значимости реализуемых во время труда затрат человеческой жизненной силы, способных определять собою все основные законы функционирования экономики, означает прежде всего то, что чрезвычайно важна именно сама по себе эта жизненная сила. Иначе бы ее затраты попросту не играли бы той решающей роли, какая им отведена в рамках рассматриваемой сейчас особой концепции. Теперь же значимость этих затрат легко находит свое объяснение - запас жизненной силы следует, понятно, беречь и поэтому по возможности "экономить" в том числе и собственно ее специальные затраты. Другими словами, именно утверждение о существовании абстрактного запаса обобщенной жизненной силы человека, определяющего, видимо, итоговое состояние его организма, и является действительной скрытой аксиомой классицизма! А вывод об особо важной роли ее специальных затрат выступает лишь единственно осознанным им естественным следствием из этого ключевого положения. Поняв, наконец, это фундаментальное обстоятельство, легко можно расширить теперь перечень таких следствий, для чего достаточно прибегнуть опять-таки к совершенно элементарным логическим рассуждениям.
Ведь если названное краеугольное утверждение уже сознательно принять за основу, то из него далее неотвратимо следует еще несколько чрезвычайно важных для науки выводов. И в первую очередь легко осознается, в частности, что для человека должно быть принципиально важно не только бережно относиться к выступающим в виде абстрактного труда специальным затратам своей обобщенной жизненной силы, но также и по возможности пополнять и вообще сохранять в более широком смысле этого слова ее фундаментальный запас! А значит, - именно данной цели и посвящен в конечном счете еще один важнейший экономический процесс - потребление ("непосредственное потребление", "потребление как таковое"). То самое потребление, между прочим, которое почему-то считалось у "классиков" количественно неопределенным и на этом основании даже было вообще выведено К.Марксом за сферу интересов непосредственно самой экономической науки. Теперь же мы можем устранить этот явный пробел в их рассуждениях и прямо предположить, что включение в анализ процесса потребления по меньшей мере столь же важно для полноценного осмысления любой экономической проблемы, как и собственно самого труда.
Иначе говоря, наряду с исходным понятием абстрактного труда в теории обязательно должно присутствовать и ничуть не менее объективное понятие абстрактного потребления, отражающее на сей раз единое внутреннее содержание уже именно различных по своей внешней форме конкретных потребительских актов! Сводящихся в конечном счете, подчеркнем еще раз, к сбережению тем или иным способом опять же обобщенной жизненной силы человека.
В физическом плане процесс абстрактного потребления может принимать, как легко заметить, две принципиально мыслимые формы. Первая из них связана непосредственно с пополнением запаса жизненной силы (прямое потребление) и может быть весьма наглядно представлена, например, физиологическим процессом питания. Вторая же олицетворяет собой, напротив, уже само по себе сбережение этой силы (косвенное потребление) и заключается в предотвращении (в общем случае - уменьшении) ее самопроизвольной утраты в результате протекания естественных природных процессов. Ибо все в природе подвержено естественному разрушению, в чем и состоит основное содержательное ядро наиболее общего из всех известных естественнонаучных законов - так называемого второго начала термодинамики. Именно в отмеченном предотвращении такого разрушения, а значит - и собственно потерь обобщенной жизненной силы, и состоит конечный смысл потребления, скажем, одежды, жилища и других аналогичных "защитных" благ. Все же остальные виды потребления так или иначе сводятся в конечном счете к повышению эффективности именно названных двух базовых форм, способствуя росту извлекаемого при их реализации полезного эффекта.
Другими словами, все возможные формы потребления имеют в своей основе то принципиально общее, что связанный с ними абстрактный полезный эффект всегда выражается в одних и тех же единицах измерения, отражая собой в действительности объем приобретенной или сбереженной всеобщей жизненной силы. Именно данное обстоятельство и позволяет говорить об абстрактном потреблении как о едином экономическом понятии, итоговый результат которого не только принципиально поддается, во-первых, опять же универсальному количественному исчислению, как ранее затраты того же абстрактного труда, но и, во-вторых, что еще более важно, исчислению в тех же самых единицах, что и сами эти последние! Ведь на базе последнего вывода легко осознается далее еще целый ряд очень важных научных положений, как раз и позволяющих легко понять в конечном счете сам итоговый смысл всей экономики в целом. Но в первую очередь становится теперь совершенно очевидным, что и сами специальные затраты тоже могут выступать снова-таки в двух основных своих ипостасях: либо в виде прямого расхода жизненной силы (прямые ее потери), что, строго говоря, и есть сам абстрактный труд, либо опять же в виде потерь косвенных.
Эта вторая, косвенная форма затрат имеет, как легко понять, самое непосредственное отношение уже именно к абстрактному потреблению (в обеих его формах) и состоит на самом деле просто в ограничении последнего! Иначе говоря, само существование абстрактного потребления прямо предполагает далее существование также и "абстрактного недопотребления", как особого дополнительного вида специальных затрат. В некоторых вариантах классической экономической теории (Н.У.Сениор, Дж. Ст. Милль и др.) этот косвенный вид потерь пытались-таки учесть в форме так называемых "издержек воздержания", но при этом вводили их, к сожалению, чисто эмпирически. Т. е. без всякого теоретического обоснования на базе некой ключевой исходной аксиомы, ибо такое обоснование принципиально невозможно дать, как теперь ясно, без обязательного предварительного осмысления самого по себе абстрактного потребления. А оно, повторим, так и осталось у классиков в целом абсолютно не осознанным, вследствие чего тот же Карл Маркс, например, сознательно отказался вводить в свою теорию и собственно издержки воздержания, лишенные какой-либо строгой аргументации.
Но отмеченная двойственность совокупных абстрактных затрат, основанная на принципиальной одноразмерности обеих их составляющих, - это еще далеко не самое главное из того, что прямо следует из выявленной ранее фундаментальной одноразмерности самих затрат и абстрактного полезного эффекта. Ведь теперь появляется прямая возможность выразить количественно, причем в принципиально одинаковых единицах измерения, как сами полные затраты, связанные с тем или иным определенным производственным процессом, так и его итоговый полезный результат, извлекаемый в конечном счете при потреблении создаваемого здесь продукта! А следовательно,- попросту сравнить, наконец, между собой эти два главных параметра любого процесса производства и сформулировать в итоге на данной простейшей основе сам фундаментальный смысл экономической деятельности вообще: получение результата, принципиально превышающего по своему размеру инициировавшие его создание целенаправленные затраты! Для того, собственно говоря, и нужны сами эти последние, ибо какой-то уровень потребления может существовать в общем случае и без таковых. Теперь же он принципиально увеличивается, благодаря чему опять же решается сама конечная задача сохранения и наращивания запаса жизненной силы соответствующего человека!
Вот и все объяснение фундаментальной сути экономики, которое заняло, как и было обещано, всего несколько страниц (и которое легко может понять, согласитесь, любой обыкновенный здравомыслящий человек). Причем для осмысления этой ее сущности, обращаем теперь внимание особо, мы не использовали никаких других исходных аксиом, кроме постулированных самой экономической наукой. Мы просто сделали из главной аксиомы классической ее школы (причем принципиально одной единственной!) совершенно естественные выводы, позволившие существенно дополнить и углубить названную базовую аксиоматику. Но так и не стали, повторим, выходить за ее исходные рамки, хотя и посмотрели теперь на экономику с существенно более широких позиций. А это означает, что вообще не должно возникать никаких сомнений в конечной истинности нарисованной сейчас нами общей картины, если только не отказываться при этом также и от всех предыдущих наработок самой классической экономической теории! Впрочем, уже сама по себе предельная простота этой очень выразительной картины делает ее настолько естественной и наглядной, что она едва ли способна вызвать теперь у кого-нибудь элементы сомнения.
Напротив - опыт показывает, что некоторые из читателей испытывают сейчас, возможно, даже некоторое разочарование от подобной простоты полученных нами ответов на казалось бы "вечные" вопросы экономической теории, ибо инстинктивно готовились к привычным им трудным и весьма многочисленным рассуждениям. А теперь вообще готовы, вполне вероятно, заявить, что почти все из вышеизложенного они фактически давно "чувствовали" сами и потому описанная картина экономической реальности является для них по существу самоочевидной. Но такое впечатление, как далее будет специально показано, обманчиво - очевидной сущность экономики становится в действительности лишь после обязательного осмысления приведенных сейчас нами конкретных рассуждений. Их конечный смысл состоит, как уже ясно, просто в доведении "классического" принципа абстрагирования до существенно более глубокого уровня и результирующем распространении его в итоге не только на труд, но и все остальные экономические категории. При этом в полной мере становится видна, подчеркнем, глубокая правота еще одного величайшего ученого, главного создателя классической теории электромагнитного поля Джеймса Клерка Максвелла, непосредственно утверждавшего (см. третий эпиграф к настоящей статье), что в науке "уровень прогресса прямо связан с уровнем абстрагирования"! Без такого абстрагирования, как теперь будет кратко продемонстрировано, осмыслить до конца выявленные сейчас простейшие истины невозможно в принципе.
Итак, итоговая сущность экономики, повторим еще раз, состоит просто-напросто в получении при помощи целенаправленных затрат определенного полезного эффекта, принципиально превышающего таковые по своей величине. Разность же между этими величинами как раз и является тем искомым выигрышем, ради которого и осуществляется вся деятельность. Причем теперь можно условно различать две части полного выигрыша, связанные, соответственно, с прямой и косвенной формами целенаправленных затрат - абстрактным трудом и абстрактным недопотреблением. И хотя конечной целью любых экономических усилий является, понятно, только вся сумма в совокупности, на практике каждая из указанных частей полного выигрыша имеет определенные особенности в своем конкретном проявлении. И это, кроме всего прочего, прямо сказывается и собственно на осмыслении ее экономической наукой. Выигрыш от целенаправленного недопотребления, например, в некоторых своих проявлениях хорошо виден в современной экономике каждому - ведь практически всем известно, что итоговая цель предпринимательства состоит в конечном счете именно в том, чтобы затратив сначала какое-то определенное количество денег, получить благодаря этому в итоге принципиально больше, извлекая тем самым так называемую предпринимательскую прибыль.
Именно счастливая возможность выразить здесь затраты и результат в строго одинаковых внешних единицах измерения - денежных - позволяет в данном частном случае прямо сравнивать их между собой и вычитать затем друг из друга не прибегая к более строгим рассуждениям. И потому эта составная часть выигрыша издавна была предметом изучения экономической науки, фигурируя в трудах авторов классической ее школы в форме так называемой "прибыли на капитал", а неоклассической - "процента" (существуют и другие формы проявления выигрыша от воздержания, которые в настоящей статье рассматриваться пока не будут). Выигрыш же от целенаправленного труда, напротив, принципиально скрыт от посторонних глаз, и вследствие этого не только не осознается на обыденном уровне, но зачастую остается непонятым также и собственно экономической теорией. В частности,- он так никогда и не был осознан "классиками", а в неоклассической теории хотя и присутствовал в неявном виде на этапе ее становления, в конце концов оказался однако, как мы еще увидим, полностью потерян. Но для целостного осмысления экономической действительности выигрыш от труда, как теперь всем ясно, столь же важен, как и выигрыш от недопотребления, ибо только в совокупности они позволяют до конца осознать саму итоговую цель предпринимаемых здесь комплексных усилий. И непонимание его большинством людей принципиально не позволяет осмыслить им по-настоящему также и саму базовую суть всей экономики в целом.
Впрочем, и в отношении объяснения выигрыша от воздержания, выступающего в достаточно чистом виде, как уже было сказано, в форме хорошо знакомого всем процента, науке тоже похвастаться пока в целом абсолютно нечем. Ведь процент, а также и вообще сама предпринимательская прибыль (в современной теории эти понятия разделяются), хотя и находятся уже множество лет в центре всеобщего внимания, но представляют собой в действительности самый настоящий камень преткновения для абсолютно всех существовавших когда-либо экономических теорий. Их авторы, подчеркнем, буквально "сломали себе зубы" (хотя некоторые так и не поняли этого) в бесплодных попытках объяснить истинное происхождение любого рода прибыли. Причем для собственно классической экономической школы такой исход выглядит теперь совершенно естественным: она принципиально не могла понять сущность любого выигрыша прежде всего из-за того, что умела количественно измерять на абстрактном уровне, как выше уже было отмечено, лишь одни только затраты. Сам же результат производства, заключающийся в абстрактном полезном эффекте, извлекаемом при потреблении его продукта, в количественном отношении оставался для нее в целом, повторим, тайной за семью печатями.
А следовательно, - столь же неуловимым был и сам абстрактный выигрыш, равный разности между названными результатом и затратами. (Всегда, а не только в некоторых особых частных случаях, способных быть выраженными в строго одинаковых единицах измерения - исходно обязательное условие для самого их сравнения и последующего прямого вычитания одного из другого.) Иначе говоря, из двух основных "ног", на которых и "стоит" на самом деле экономика - специальных затрат и получаемого с их помощью полезного эффекта - классическая школа смогла опереться в какой-то мере только на одну из них (затраты). Откуда и сама ее "теоретическая хромота", принципиально не позволяющая осознать истинную суть всей данной деятельности в целом. К тому же и сами затраты оказались осмыслены ею, напомним, по-настоящему только наполовину, т. к. издержки воздержания были введены здесь в теорию разве что только номинально (да и то далеко не всеми). А значит, - для адекватного осмысления собственно выигрыша от недопотребления, лежащего в основе того же процента, у "классиков" вообще не было абсолютно никаких реальных шансов.
В целом же их теория может быть охарактеризована как концепция, сумевшая познать главные аспекты фундаментальной экономической реальности фактически только на четверть, т. к. и затраты, и эффект, уточним еще раз специально, обязательно содержат в себе в общем случае как прямую, так и косвенную составляющие. Т. е. являются, как и все в природе, двойственными, вследствие чего сама экономическая теория для полноты охвата ею всех рассматриваемых явлений должна опираться в конечном счете уже на четыре специальных своих "ноги". А классическая школа сумела до конца осмыслить из этих четырех главных элементов экономики лишь один только абстрактный труд, из-за чего ее общая "теоретическая хромота" оказалась еще более ярко выраженной. В некоторых особых частных случаях, правда, которые за неимением места мы здесь обсуждать не будем, частично были осмыслены и другие элементы, так что в целом степень ее приближения к правильному пониманию должна быть оценена по справедливости как промежуточная между четвертью и половиной. Но итоговая оценка самой возможности "классиков" осознать истинную сущность экономики остается при этом, ясно, все же принципиально негативной.
И действительно - ни Смит, ни Рикардо, как хорошо известно, так и не сумели ничего конкретного сказать о происхождении хотя бы той же единственно осознанной ими прибыли на капитал. Т. е. логически вывести само ее существование непосредственно из отмеченной выше главной аксиомы своей теории. И потому просто постулировали названную прибыль как самостоятельную данность на правах еще одной отдельной аксиомы, никак не связанной с исходной. Не намного дальше продвинулись на этом пути, впрочем, и упоминавшиеся уже выше Н.У.Сениор и Дж. Ст. Милль, в целом правильно связавшие процент с издержками воздержания. Но фактически просто постулировавшие опять же как сами эти издержки, так и собственно порождаемый ими процент, никак не увязав их с упомянутой главной аксиомой. К.Маркс же, как раз и поставивший перед собой прежде всего задачу разрешить, наконец, эту наболевшую проблему - объяснить на основе одной только аксиомы об абстрактном труде лежащую на поверхности вещей злополучную прибыль на капитал, - казалось бы добился желанной цели. Умудрившись совершить вообще невозможное, он неким непостижимым образом "объяснил"-таки названную прибыль в рамках все такой же принципиально ограниченной сугубо "затратной" классической теории, в которой отрицание универсальной измеримости полезного эффекта выступало по существу базовой отправной точкой всей аргументации!
Но теперь уже каждому должно быть очевидно, даже без вникания в конкретные детали его концепции, что такой результат можно было получить на описанной исходно ограниченной основе только ценой скрытого нарушения законов логики. Другое дело, что для строгого научного подхода одного только отмеченного понимания в целом еще совершенно недостаточно и требуется обязательно указать далее (с соответствующими аргументами) на саму допущенную Марксом ключевую логическую неточность. Но в рамках данной статьи, к сожалению, сделать это в полной мере просто невозможно - ведь анализ конкретных ошибок, как хорошо известно, всегда необычайно сложен и объемен, особенно если речь идет о логической неточности такого в высшей степени аккуратного в данном отношении автора, каковым, без сомнения, был К.Маркс.
Сам же данный предельно краткий анализ основных классических концепций мы на этом вообще заканчиваем, а вместе с ним - и весь настоящий беглый комментарий к основным выводам данной основополагающей статьи в целом. Отметим только напоследок, что и у оставшейся пока не рассмотренной неоклассической школы существует точно такая же ограниченность в самом понимании исходных аспектов экономики, как и у анализировавшейся до сих пор классической. Разве что только проблемы у нее возникли, в отличие от последней, в первую очередь со строгим научным осмыслением на сей раз уже самих абстрактных производственных затрат! Причем сначала опять-таки одних только издержек воздержания, а затем и всех реальных затрат в совокупности, что с точки зрения возможности осознания истинной природы прибыли (в том числе и собственно процента) принципиально вело, понятно, к неизбежно негативному итоговому результату. Другими словами, неоклассическая концепция тоже оказалась в своей основе страдающей все той же упомянутой теоретической "хромотой", хотя теперь уже и на противоположную основную экономическую "ногу".
Что же касается введенного выше количественного представления степени приближения той или иной школы к истинному пониманию фундаментальной экономической реальности, то в соответствии с нашей схемой неоклассическая теория должна быть признана относительно верной примерно в такой степени: на начальном своем этапе - на три четверти (за счет осмысления обеих базовых форм абстрактного потребления и одной - трудовой - формы абстрактных затрат), на заключительном - только наполовину. В конечном же счете, если учесть некоторые вторичные обстоятельства, даже еще меньше, т. е. итоговая ее количественная оценка опять же расположилась в промежутке между половиной и четвертью. Но строго проиллюстрировать и объяснить данное несколько парадоксальное положение дел мы сможем, к сожалению, уже только в следующей специальной статье, так и называющейся: "О сложной судьбе неоклассической теории". Ибо полноценный анализ возможных вариантов искаженного понимания простой самой по себе истины, как уже отмечалось (и как легко установить даже по размерам настоящего раздела), всегда намного сложнее и объемнее ее непосредственного позитивного изложения.
1. Майбурд Е.М. Введение в историю экономической мысли. От пророков до профессоров. - М.: Дело, Вита - Пресс, 1996.
2. Блауг М. Экономическая мысль в ретроспективе. - М.: "Дело ЛТД", 1994.
3. Истоки: вопросы истории народного хозяйства и экономической мысли. Вып. 1. - М.: Экономика, 1989.
4. Ньютон Исаак. Математические начала натуральной философии. - М.: Наука, 1989.
Для подготовки данной работы были использованы материалы с сайта http://www.sciteclibrary.ru/
- Авторское право - Адвокатура - Административное право - Административный процесс - Антимонопольно-конкурентное право - Арбитражный (хозяйственный) процесс - Аудит - Банковская система - Банковское право - Бизнес - Бухгалтерский учет - Вещное право - Государственное право и управление - Гражданское право и процесс - Денежное обращение, финансы и кредит - Деньги - Дипломатическое и консульское право - Договорное право - Жилищное право - Земельное право - Избирательное право - Инвестиционное право - Информационное право -
Александр Сафонов, проректор Академии труда и социальных отношений:
— В США эта тема актуальна, поскольку за последнее время страна потеряла 2 млн 600 тыс. рабочих мест, а также происходит вытеснение рабочей силы в два низкоэффективных с точки зрения заработных плат сектора — гостеприимство и торговля. Это резко ухудшает экономическое состояние домохозяйств. Большая доля лиц, работающих в этих секторах, согласно последним исследованиям, не может позволить себе приобретение чего-либо стоимостью более $400. Это вызывает необходимость прибегать к займам.
В связи c этим в Америке все острее встает вопрос об изменении характера социальной защиты, в частности введении безусловного базового дохода, который мог бы в том числе являться элементом развития экономики страны. В Индии более тысячи различного рода социальных пособий, которые очень сложно администрировать, и зачастую адресность не может быть достигнута в силу того, что чиновники предоставляют пособия не реально нуждающимся, а тем, кто готов за них заплатить.
Мы находимся где-то посередине, и для нас также актуальна тема введения безусловного базового дохода. В России также много различного рода социальных пособий, предоставляемых разным гражданам, а выявлять реальную потребность в них очень сложно. Это требует дополнительных денег, к тому же до конца не проработана методика объективности оценки. А поскольку уровень бедности в стране достаточно высок и примерно 20 млн граждан проживают в домохозяйствах, которые находятся за чертой бедности, то реализация подхода с введением безусловного базового дохода видится весьма возможной. Аналог тому уже есть в виде выплат при рождении детей всем матерям без учета дохода семьи. Это социальная целесообразность, а вот с точки зрения экономики такой подход выгоден для поддержания потребительского спроса.
Так или иначе, правительство уже реализовывает подобные программы, поддерживая те или иные отрасли,— например, автопром. Единственная сдерживающая проблема в том, что мы не обладаем необходимым объемом средств, необходимых для введения безусловного базового дохода. По расчетам индийских специалистов, цена вопроса составляет 5-6% ВВП. Для нас это сопоставимо с объемом расходов на пенсионное обеспечение — дорогое удовольствие, затрудняющее реализацию проекта. Других сдерживающих факторов нет, есть только выгоды — и социальные, и экономические, связанные с поддержкой внутреннего потребления, что особенно актуально в условиях санкций. Оговорюсь только, что никто в России и даже в СССР этим серьезно не занимался и такая идеология никогда не рассматривалась.
Евгений Ясин, научный руководитель НИУ "Высшая школа экономики", бывший министр экономики России:
— Это богатые страны, у которых есть, видимо, избытки, могут вознаградить своих граждан без какого-либо вклада или работы на благо этой страны. А для тех, кто только что вышел из советской системы распределения, в том числе и для России в ее нынешнем положении, подобные вещи не подходят.
У нас есть минимальная пенсия, у нас есть минимальный доход для работающих. Это и есть некая социальная гарантия. Но в принципе нам нужно сейчас мечтать не о некоем безусловном базовом доходе, а о потоке энергии, который поднял бы российскую экономику. У нас и близко этого нет. Разговоры о неких резервах есть, но эти резервы отложены на плохие времена, а не на то, чтобы раздаривать их гражданам только за то, что эти граждане имеют гражданство России.
Сейчас нам нужны определенные шаги, способные сделать эффективной оплату труда, чтобы будущие пенсионные выплаты и расходы на здравоохранение заранее оплачивались трудящимися. Те деньги, которые сегодня выплачивают на эти цели работодатели, необходимо переложить на плечи самих работников.
Для этого надо увеличить зарплату, причем в первую очередь в бюджетном секторе, ведь государственные учреждения вряд ли скоро будут приватизированы. Затем коммерческие структуры, понимая, что в бюджетной сфере зарплаты увеличились, также поднимут зарплаты, чтобы работники не увольнялись. Потом сотрудники добровольно сами из своих доходов будут платить в пенсионные фонды и страховые медицинские фонды. Система распределения станет более нацеленной. У людей будут более ясные стимулы. Именно эта система распределения больше подходит для России, чем какой-то базовый доход. Сейчас же не то что отчисления делать невозможно, на питание и воспитание детей денег не хватает.
Михаил Хазин, экономист, президент Фонда экономических исследований Михаила Хазина:
— Основная цель введения безусловного базового дохода — ликвидация социальной части бюджета. Мы вам ежемесячно платим, условно говоря, полторы или две тысячи евро, но при этом мы полностью ликвидируем государственные системы здравоохранения, образования, детских садов и т. д., а вы после этого живите, теперь живите, как хотите или как сможете. В нашей стране это невозможно, у нас очень дорогая инфраструктура. Если ликвидировать государственные школы, то в большинстве регионов страны будет невозможно создать систему частных школ, это просто невыгодно. Аналогичная система и с детскими садами, и с другими системами. С точки зрения экономики это вещь бессмысленная, а вот с точки зрения Минфина — наоборот, это вещь очень осмысленная. Потому что она позволяет раз и навсегда определиться с социальными расходами и забыть это все как страшный сон.
Смотрите, мы берем все 150 млн жителей страны, каждому даем по $1 тыс. в зубы, а это всего-то $150 млрд, после чего выкидываем все социальные статьи из бюджета. Все! И пусть все живут, как хотят. С точки зрения интересов общества это все невозможно, а если исходить из интересов бюджета, то вполне возможно.
Почему в мире не принимается безусловный базовый доход? Потому что граждане понимают, что у них сразу начнутся проблемы. Если ликвидировать некоторые государственные программы, то на частном уровне они невосстановимы.
Руслан Гринберг, научный руководитель Института экономики РАН:
Но и в развитых странах есть проблемы с введением базового дохода — например, их пугает миграция из стран третьего мира. Во многом по этой причине швейцарцы в 2016 году на референдуме отказались от этой идеи. Опасность преувеличена, наоборот, мигранты во многих случаях привнесли большой вклад в развитие многих экономик мира, но она присутствует в мозгах коренных жителей, опасающихся, что они будут работать и кормить значительное количество бездельников. Поэтому трудно прогнозировать, как пойдут дела в Финляндии, но еще раз повторю: в России о введении безусловного базового дохода даже мечтать рано.
Оксана Дмитриева, бывший министр труда и социального развития:
— Этого нигде нет. Референдумы проходят, эксперименты начинают, но признания подобное распределение госдоходов не получает. Бесплатный сыр бывает только в мышеловке. У нас если надо будет выплачивать каждому определенные суммы, то это означает автоматическое повышение налогов для работающих. А для России сейчас это неактуально.
У нас сейчас огромная дифференциация доходов, причем у работающего населения. Поэтому нужно предпринимать усилия для того, чтобы стимулировать больше платить работающим. Да и пенсии сейчас даже не дотягивают до нормы — 40% от утраченного заработка. Более того, идет постоянное снижение пенсий по отношению к средней заработной плате. А этого быть не должно. Также не должно быть очень сильной дифференциации оплаты труда в бюджетной сфере. У нас подчас руководители предприятий или ректоры вузов могут получать многомиллионные годовые доходы, при этом сотрудники, профессора получают в десятки раз меньше. Вот где надо наводить порядок и социальную справедливость. Поэтому пусть государство занимается тем, на что оно может влиять. Прежде всего — урегулирование оплаты труда и усреднение пенсии по отношению к зарплатам. Сейчас же вечно ищут причины, чтобы пенсии не платить: не индексировать их или урезать работающим пенсионерам.
Франсуа Кенэ – глава школы физиократов – попытался представить картину кругооборота товаров и денег в масштабе национального хозяйства. Он исходил из деления общества на три класса: землевладельцев, фермеров и ремесленников – в соответствии с их участием в воспроизводственном процессе. Кенэ впервые в истории предложил общую схему, абстрагируясь от некоторых реальных моментов и отношений. В его схеме доходы полностью расходуются, накопление отсутствует, не учитываются обмен внутри классов, внешнеторговые связи.Вы также можете найти интересующую информацию в электронной библиотеке Sci.House. Воспользуйтесь формой поиска:
