После окончания Второй мировой войны 7 государств Центральной и Восточной Европы (с образованием в 1949 г. ГДР их стало 8), население которых составляло около 100 млн. человек, попали в советскую зону влияния. Это и определило общие тенденции их политического развития в течение всего периода «холодной войны». Послевоенная история стран данного региона — это история становления, развития и распада режимов советского, тоталитарного типа.
Советские войска оказались на территории освобожденных ими стран Центральной и Восточной Европы. Здесь сразу же началось формирование новых органов власти. Правительства восточноевропейских государств, заметную роль в которых играли местные коммунисты, стали ориентироваться на Москву. Руководящую роль в компартиях, за небольшим исключением, занимали политики, прошедшие школу Коминтерна. Сильное влияние левых политических сил объяснялся их активным участием в движении Сопротивления, ослаблением правых сил после разгрома фашизма, а также откровенной поддержкой со стороны Советского Союза.
Сначала коммунистические партии входили, как правило, в состав широких общественно-политических объединений — Народного (национальных) фронтов. Такие объединения не сложились только в двух странах — Югославии и Албании, поскольку до конца войны коммунисты уже располагали монополию на власть.
Представители компартий получали министерские должности в коалиционных правительствах. Постепенно их влияние усиливалось. В частности, авторитет коммунистов вырос после проведения в восточноевропейских странах аграрной реформы, сопровождалась уничтожением крупного землевладения.
Поворотным пунктом в истории восточноевропейских стран стал 1947 г., когда было создано Информационное бюро коммунистических и рабочих партий (Коминформ). Его участники взяли курс на создание коммунистических правительств путем исключения и преследования любой оппозиции и форсирование социально-экономических преобразований по советскому образцу (завершение национализации промышленности, индустриализация, коллективизация сельского хозяйства, «культурная революция» и т. д.). Следствием этого курса стал процесс ликвидации альтернатив общественного развития стран Восточной Европы, травли инакомыслящих, аресты и казни лидеров оппозиции, узурпация власти коммунистическими партиями. В основном этот процесс завершился в 1948 г.
Закрепившись во власти, коммунистическое руководство стран региона перешло к осуществлению преобразований, которые способствовали утверждению советской модели в сфере экономики. Была завершена национализация. На рубеже 40-50-х годов повсеместно внедрялась политика коллективизации сельского хозяйства. Развитие экономики регламентировался и направлялся с помощью пятилетних планов, стержнем которых была форсированная индустриализация. Как результат — на фоне роста общих объемов промышленного производства способность его удовлетворять жизненные потребности населения значительно сократилась.
Советская модель копировалась и в организации общественно-политической жизни. Была ограничена роль представительных органов власти, в первую очередь это коснулось парламентов — высших органов законодательной власти. Ключевым звеном политической системы стала Коммунистическая партия, из высшего и среднего эшелонов которой формировалась партийно-хозяйственная номенклатура, «новый класс», диктатура которого выдавалась за диктатуру пролетариата. Во всех государствах Восточной Европы утвердилась идеология марксизма-ленинизма в ее упрощенной сталинской интерпретации. Было покончено с политическим плюрализмом.
В четырех странах Восточной Европы — Румынии, Венгрии, Албании и Югославии — не осталось других партий, кроме коммунистических (хотя после разрыва с СССР в 1949 г. югославская модель приобрела некоторые специфические черты). В других странах — Польше, Чехословакии, ГДР, Болгарии — формально рядом с коммунистическими хранились и другие партии, но фактически их роль в общественно-политической жизни сводилась к минимуму. Была поставлена под жесткий партийно-государственный контроль духовную жизнь общества.
Распространение и утверждение одинаковой тоталитарной системы вызвало во всех странах скрытую напряжение, с которой вели борьбу в основном с помощью репрессий. Однако избежать возникновения кризисных явлений внутри тоталитарного социализма не удалось.
В июне 1953 г. произошло народное восстание в Восточном Берлине, прошли также массовые антиправительственные демонстрации в 270 населенных пунктах ГДР, стали следствием усиления эксплуатации трудящихся.
В 1956 г. глубокая общественно-политический кризис охватил Польшу. В том же 1956 г. состоялась народная революция в Венгрии, направленная против сталинизма. Советское руководство подавило эту революцию вооруженным путем.
В январе — августе 1968 г. осуществлялся реформаторский курс Компартии Чехословакии во главе с А. Дубчеком («Пражская весна»), направленный на строительство «социализма с человеческим лицом». Этот курс был прерван 21 августа 1968 вторжением войск Варшавского договора. Поражение «Пражской весны» вновь продемонстрировала готовность руководства СССР подавить любую попытку той или иной страны выйти из зоны советского влияния. Руководство КПСС присвоило себе право вмешиваться во внутренние дела своих восточноевропейских союзников с целью защиты ценностей социализма. Подобные действия получили название «доктрины Брежнева».
На рубеже 70-80-х годов началось мощное оппозиционное движение в Польше во главе с независимым профсоюзом «Солидарность», что заставило руководство страны в 1981 г. ввести военное положение.
Все это свидетельствовало о том, что кризис тоталитарного социализма углублялась и постепенно охватывала все государства Восточной Европы.
К концу 80-х годов возможности развития государств Центральной и Восточной Европы в рамках советской модели социализма были исчерпаны. Катастрофически увеличивалось экономическое и технологическое отставание от стран Запада, увеличивался разрыв между уровнем жизни в социалистических и западных странах. Все менее эффективно работала плановая экономика советского образца.
Хозяйственные трудности вызывали социальное напряжение в обществе, достигшая высокого уровня. Активизировалась политическая оппозиция и другие элементы гражданского общества (церковь, творческие союзы, университетские центры и т.д.). Резко снизился авторитет коммунистических партий и возглавляемых ими режимов, не подвергавшихся реформированию из-за монополии на власть партийно-государственной бюрократии.
Важной предпосылкой революций конца 80-х — начале 90-х годов стала советская перестройка и отказ СССР от «доктрины Брежнева».
Впереди всех революционные изменения начались в Польше и Венгрии. В Польше в 1989 г. была легализована «Солидарность», на парламентских выборах оппозиция получила треть голосов. Президентом страны был избран коммунист, генерал В. Ярузельский. Однако коммунисты потеряли ведущие позиции в правительстве, которое возглавил представитель «Солидарности».
Авторитет компартии продолжал падать, и в 1990 г. она заявила о своем самороспуске. Демонтаж политической системы, сложившейся в послевоенной Польше, был завершен, когда в декабре 1990 г. президентом страны был избран лидер «Солидарности» Л. Валенса.
В Венгрии в 1989 г. коммунистам пришлось начать переговоры с демократической оппозицией, в результате которых были выработаны условия перехода к правовому государству. Осенью коммунистическая партия распалась, ее реформаторское крыло заявило о разрыве с прошлым. На выборах 1990 г. победу одержала демократическая оппозиция.
«Октябрьская» революция 1989 г. в ГДР привела не только отставку прежнего руководства страны, но и падения Берлинской стены и победу на парламентских выборах в марте 1990 г. правоцентристских сил, взявших курс на объединение Германии. «Бархатные» революции произошли также в Чехословакии и Болгарии.
В Румынии же отказ от тоталитарного социализма происходила в ходе кровавых столкновений. Началом революции стали события в городе Тимишоаре, где власть пыталась подавить выступление венгерских этнических меньшинств. Беспорядки перекинулись в столицу страны Бухарест.
21 декабря 1989 грандиозный митинг в центре города перерос в вооруженные столкновения и бои народа с армейскими частями. В этих боях погибло около тысячи человек. Н. Чаушеску, правивший страной с 1965 г., и его жена были арестованы и по приговору военного трибунала расстреляно 25 декабря 1989 г. Основные политической силой страны стал Фронт национального спасения, который возглавил бывший коммунист И. Илиеску. В 1990 г. он был избран президентом страны.
Последней страной, где на смену коммунистам пришли демократы, была Албания (1992 г.).
Следовательно, революции 1989-1991 гг в странах Центральной и Восточной Европы отличались методами осуществления: от мирной («бархатной») в Чехословакии к кровавой в Румынии, но везде они были направлены на ликвидацию социалистического строя.
Революционные изменения имели ряд общих черт, свидетельствующих о демонтаже тоталитарной системы: лишение коммунистов монополии на власть, утверждения плюралистической политической системы, деполитизация армии, органов правопорядка, госбезопасности, восстановление принципа разделения властей и свободных выборов, разработка программ рыночных реформ, отмены цензуры и т.д.
Распад многонациональной Югославии вылился в длительную и жестокую войну. Крах социализма возродил и усилил взаимную вражду между народами, населявшими наибольшее государство на Балканах. Ситуацию обострили попытки лидера Сербии С. Милошевича сохранить доминирующие позиции его республики в союзном государстве.
Распад Югославии начался летом 1991 г. и завершился к весне 1992 г. На Балканах возникли 5 новых государств: Словения, Хорватия, Македония, Босния и Герцеговина, а также Союзная Республика Югославия (ее в апреле 1992 г. образовали Сербия и Черногория).
Становление новых балканских государств сопровождалось 10-дневным войной Югославской народной армии против Словении летом 1991 г., затяжным сербо-хорватским вооруженным конфликтом, гражданской войной в Боснии и Герцеговине (1992-1995 гг.)
Чрезвычайно острой оставалась проблема Косово, населенного на 90% этническими албанцами (этот край находится в административных границах Сербии). Нежелание С. Милошевича идти на уступки этническим албанцам привело к созданию в 1998 г. Освободительной армии Косово (ОАК), которая начала партизанскую войну с правительственными войсками.
После провала попыток мирового сообщества урегулировать этнический конфликт политическими методами, руководство НАТО, нарушив Устав ООН, приняло решение о бомбардировке Югославии.
В марте 1999 г. началась операция «Союзная сила», целью которой было объявлено предотвращения гуманитарной катастрофы в Косово. Оказавшись под жесточайшим политическим и военным прессингом, югославское руководство было вынуждено пойти на соглашение с НАТО.
Сербские войска были полностью выведены из Косово (вслед за ними последовала и большинство сербского, еврейского и цыганского населения края). Отряды ВАК должны были сдать оружие. Косово перешло под контроль международных миротворческих сил. Но как показал последующий ход событий, присутствие миротворческих сил не обеспечила безопасности сербского населения в Косово.
В конце 2000 г. С. Милошевич был отстранен от власти (его арестовали, а позже передали под юрисдикцию Международного Гаагского трибунала). Президентом стал лидер демократических сил В. Коштуница. Победа демократов на выборах сербского парламента укрепила их власть, направленную на либерализацию страны. Союзная Республика Югославия превратилась в Федерацию Сербии и Черногории. Смена власти, которая произошла, позволила Сербии выйти из международной изоляции.
После самороспуска летом 1991 г. Организации Варшавского Договора и Совета Экономической Взаимопомощи и распада СССР, произошел вскоре, многие страны Центральной и Восточной Европы заявили о своем желании интегрироваться в европейские военно-политических структур. В марте 1999 г. стали полноправными членами НАТО Польша, Чехия и Венгрия. В 2002 г. в НАТО были приглашены Словакия, Румыния, прибалтийские государства, а вслед за ними — Болгария.
Во второй половине 90-х годов рыночные реформы в странах Центральной и Восточной Европы начали приносить свои плоды — в экономике наметились позитивные изменения. Наибольших успехов удалось достичь сначала Польши, а затем Словении, Чехии, Словакии и Венгрии. Именно эти страны больше других отвечали критериям для вступления в Европейский Союз.
В конце апреля на саммите ЕС в Афинах был подписан договор о вступлении этих пяти государств в Евросоюз (в мае 2004 г.). Достижение этой цели является одним из приоритетных внешнеполитических задач и других государств региона.
После провозглашения независимости Украины страны Центральной и Восточной Европы установили с ней дипломатические отношения, налаживается их экономическое и культурное сотрудничество.
Этот регион - один из главных центров мировой цивилизации. На его территории расположены 24 независимых государства (общей площадью 3,7 млн км 2 с 387 млн жителей), отличающихся друг от друга по величине, государственному устройству и уровню социально-экономического развития, но объединенных географическим соседством и исстари сложившимися широкими экономическими, политическими и культурными связями, общностью многих особенностей развития в XX – XXI вв.
Для стран Западной Европы в целом характерен высокий уровень развития капиталистических рыночных отношений и производительных сил. Регион занимает меньше 3% ойкумены и сосредоточивает менее 1% населения Земли, но здесь производится свыше 1/5 промышленной и около 1/5 сельскохозяйственной продукции мира, планетарное значение имеют внешние экономические связи этих стран: внешняя торговля, миграция капитала и рабочей силы, туризм, обмен лицензиями и т. д.
Главное место в регионе занимают Германия, Франция, Великобритания и Италия, которые входят в «большую семерку» высокоразвитых стран мира с рыночной экономикой, но преобладают здесь небольшие государства с населением до 10 млн человек, среди них 5 микростран - Андорра и др., британское владение Гибралтар, суммарное население которых составляет 180 тыс. человек. Промежуточное положение между главными и малыми странами занимает Испания - вторая по площади и пятая по населению страна в регионе. Около половины стран - монархии (самый высокий процент среди регионов мира), остальные - республики.
Европейское экономическое сообщество развивается, преодолевая многие трудности и противоречия между странами, однако влиятельные политические силы выступают за дальнейшую интеграцию Западной Европы, не только экономическую, но и политическую, за создание Соединенных Штатов Европы, европейского правительства, унификацию валюты и гражданства, объединение вооруженных сил и т. д. В 1993 г, в Маастрихте (Нидерланды) главами 12 государств была принята программа дальнейшего углубления экономической, политической и социальной интеграции до 2000 г.; учреждаются единое гражданство, экономический и валютный союз (единая валюта - евро введена с 1999 г.), политический союз (общая политика в области иностранных дел и безопасности, разработка общей оборонительной политики и т. д.), предусмотрена унификация юриспруденции, трудовых и социальных законов, иммиграционной политики, усиление значения Европарламента. Важным этапом процесса нарастания интеграции явилось Шенгенское соглашение (1995) о полном упразднении пограничного контроля за передвижением людей между странами (кроме Великобритании, Ирландии, Швеции, Финляндии). Позже к этому соглашению присоединились и некоторые другие страны. Швейцария, Норвегия, Исландия и Мальта формально не входят в состав ЕС, но фактически с ним тесно связаны, образуют единое «европейское экономическое пространство». Таким образом, понятия Западная Европа и ЕС почти совпадают. Более того, быстро нарастает экономическое влияние ЕС в странах Центрально-Восточной Европы. В планах ЕС предусматривается принятие в члены Союза в 2002 г. пяти стран - Польши, Чехии, Венгрии, Эстонии и Словении, когда их экономика приблизится к стандартам ЕС. Подписано Соглашение о партнерстве и сотрудничестве между ЕС и Россией (1994).
Большинство стран Западной Европы - члены военно-политического блока НАТО (штаб-квартира в Брюсселе), решающую роль в котором играют США. Не входят в этот блок нейтральные страны - Финляндия, Швеция, Швейцария, Австрия, Ирландия, Мальта, В 1999 г, в состав НАТО вошли Польша, Чехия и Венгрия.
Характерная черта экономики региона - высокая степень развития постиндустриальных функций: в непроизводственной сфере занято более 2/3 ЭАН и на них приходится свыше 3/5 ВВП и всей стоимости условно-чистой продукции, хотя роль «индустрии услуг» в экономике США еще весомее.
Так как регион состоит из большого числа небольших государств, здесь особенно велико значение транснациональных (и международных) корпораций, объединяющих капиталы разных стран с очень широкой географией предприятий.
Важная особенность экономики Западной Европы - более весомый, чем в экономике США, государственный сектору государство контролирует значительную часть национального дохода, на государственных заводах создается 15-20% промышленной продукции. Позиции государства особенно прочны в энергетике (кроме нефтяного хозяйства), на транспорте и в связи, в металлургии и некоторых отраслях машиностроения, а среди стран - в Швейцарии, Франции, Италии, Греции, Австрии, Швеции. Однако во многих странах все большая часть госимущества приватизируется.
Западная Европа в совершенно разной степени обеспечена важнейшими факторами производства. Природными ресурсами она довольно бедна, заметно уступая здесь ряду других регионов и стран мира. Так, если выявленные запасы минерального сырья России оцениваются в 30-40 трлн долл., США - 8-8,5, Китая - 6-6,5, то Западной Европы - лишь 0,5 трлн долл. Из трех «центров силы» еще меньшими запасами обладает лишь Япония (0,1 трлн долл.).
Ограниченность собственной минерально-сырьевой базы предопределяет большую зависимость западноевропейского региона от внешнего мира в этой области. Западная Европа импортирует более 2/5 энергоносителей и около 3/4 других видов сырья, потребляемого в ее хозяйстве.
В то же время Западная Европа в достатке или даже избытке обеспечена другими факторами производства - рабочей силой соответствующей квалификации, денежными капиталами. Явный избыток имеется прежде всего на рынке труда, ибо норма безработицы (отношение числа официально зарегистрированных безработных к численности самодеятельного населения) составляет в отдельных западноевропейских странах, как правило, 10-12%) что создает известную социальную напряженность в обществе.
По показателям производительности труда Западная Европа в целом уступает США и Японии, хотя за последние 1,0-15 лет удалось несколько сократить это отставание (на 3-5 процентных пункта). Все же в 2004 г. ВВП на душу населения ЕС составил 70,2% от уровня СЩА и % - Японии. Вместе с тем следует иметь в виду, что такие отличия складываются во многом вследствие сравнительно высокого уровня производительности труда в менее развитых странах- членах ЕС - Греции, Португалии, Испании и Ирландии. Более развитые западноевропейские страны по этому показателю гораздо меньше удалены от США (Швейцария даже примерно на одном уровне) и стоят практически вровень с Японией. Более низкая производительность труда и эффективность производства в Западной Европе во многом обусловлена ее отставанием от двух других «центров силы» в области развития НИОКР, особенно инновационного процесса (последнее во многом обусловлено сравнительной слабостью рискового капитала). Правда, имевший место в 50-60-е гг. глубокий, качественный отрыв США от Западной Европы в технологической сфере в принципе преодолен, однако полный паритет между ними до пор не достигнут. Западная Европа никак не уступает США и Японии по технологическому уровню традиционных базовых отраслей (металлургия, машиностроение и металлообработка и т.д.), а в химической промышленности является явным лидером (в первую очередь мания). Вместе с тем она все еще отстает от них в таких новейших областях, как микроэлектроника, робототехника, биотехнология, новые материалы и оптическая электроника. Региональный экспорт высокотехнологичной продукции развивается в основном за счет ФРГ.
Западная Европа предпринимает активные усилия для решения указанной проблемы путем развития более тесного сотрудничества стран региона, особенно на базе программ развития НИОКР Европейского союза. После вступления в действие в И г. Маастрихтского договора (см. 12.2) эти усилия приобрели вый импульс. Поэтому можно ожидать дальнейшего сближения между тремя «центрами силы» по уровню развития НИОКР, инновационного процесса и технологий, в том числе в отмеченных выше новейших наукоемких отраслях.
На основе сопоставления социально-экономических моделей США, Западной Европы и Японии, во всех «центрах силы» после Второй мировой войны сложилась общественная система рыночно-государственно регулируемого, социально ориентированного капитализма. Основные черты социально-экономической модели Западной Европы, отличающие ее от американской и японской, таковы:
а) в рамках «трехслойного» хозяйственного механизма верхний «ярус» (уровень государственного регулирования) играет большую
роль, чем в других «центрах силы». С одной стороны, тем самым
компенсируется то обстоятельство, что западноевропейские ТНК, как правило, уступают по своему потенциалу и мощи своим американским и японским аналогам в соответствующих отраслях. С другой стороны, повышенная экономическая роль государства связана со следующей основной чертой социально-экономической модели Западной Европы;
б) в Западной Европе социальная ориентация общественно-
экономических систем является наивысшей в современном мире, государство выполняет наибольшее количество социальных функций и делает это наиболее интенсивно. Западноевропейский капитализм в наибольшей мере подходит под рубрику «социальное рыночное хозяйство»;
в) если в рамках социально-экономических систем США и Японии индивидуализм как принцип и основное правило общественной жизни явно превалирует над солидарностью, то в Западной Европе сложился относительный баланс между ними при ведущей роли первого.
Последние две черты политически во многом обусловлены традиционно большой, а в течение длительных периодов ведущей ролью социал-демократии в общественной жизни Западной Европы. В конце 90-х гг. партии социал-демократического толка, входящие в Социалистический интернационал, являются правящими во всех крупных странах региона (Германии, Франции, Великобритании и Италии), а также в ряде других западноевропейских государств. Они предпринимали и предпринимают активные усилия для консолидации и развития сферы социального обеспечения;
г) наибольшая степень открытости мировому хозяйству и ин
тернационализации хозяйственной жизни.
В ЕС и во многих странах осуществляются государственные долгосрочные программы экономического и социального развития, в которых уделяется большое внимание и территориальным проблемам. Так, страны ЕС разделены на планировочно-экономические районы, для развития «проблемных» районов из бюджета союза выделяются специальные крупные фонды. Основные цели региональных программ: 1) развитие отсталых аграрных районов (Юг Италии, большая часть Ирландии, Западная Испания и др.); 2) модернизация и оживление старых промышленных депрессивных районов (Северо-Восток Англии, Саар, «черная» Бельгия, Восточная Германия); 3) контроль над развитием крупных городских агломераций, периферийных и пограничных районов, а также малонаселенных северных областей Финляндии и Швеции (рис. 11.22). На цели регионального развития в 1994- 1999 гг. было затрачено около 70 млрд долл. Это вторая расходная статья бюджета ЕС после сель-ского хозяйства.
Иная картина сложилась в области прямых инвестиций. Более прямых зарубежных капиталовложений Западной Европы размещены за пределами региона. Дело в том, что с точки зрения условий инвестирования (состояние ресурсов, НИОКР и техно-логической базы, уровень издержек на заработную плату и социальное страхование, налоги, хозяйственное законодательство и т.ж.) страны Западной Европы близки или по меньшей мере сопоставимы друг с другом, так что взаимное, перекрестное инвестирование приносит лишь сравнительно ограниченные выгоды. Поэтому западноевропейские инвесторы ищут для приложения своих капиталов такие страны,и регионы, где инвестиционный климат по каким-то параметрам принципиально лучше, чем в Старом Свете. К ним относятся прежде всего Северная Америка (в первую очередь США), новые индустриальные страны Юго-Восточной Азии, а также наиболее динамично развивающиеся и перспективные государства третьего мира.
Для Западной Европы первостепенную роль в системе ее внешнеэкономических связей сегодня играют отношения с двумя другими «центрами силы» и прежде всего с США. Характер отношений между ними в 80-90-е гг. претерпел принципиальные изменения. В результате Второй мировой войны, из которой США вышли экономически окрепшими, а Западная Европа - в состоянии разрухи, между ними сложились в первые послевоенные годы отношения «старшего» и «младшего» партнеров. Это было обусловлено явным доминированием США во всех сферах мировой экономики - производстве, торговле, валютно-расчетных отношениях, иностранных инвестициях.
Нельзя сказать, что США злоупотребляли своей ролью лидера и пытались искусственно поддерживать зависимое положение от них Западной Европы. Напротив, в рамках известного «плана Маршалла» они предоставили западноевропейским странам щедрую по тем временам (1948-1951 гг.) безвозмездную экономическую помощь, которая во многом способствовала восстановлению национальных экономик и инициированию экономического роста государств региона. Эта помощь воистину оказалась инвестированием в будущее. В лице восстановленной Западной Европы США получили важнейшего партнера для взаимовыгодного сотрудничества.
С середины 80-х гг., когда явно обозначился процесс резкого углубления западноевропейской интеграции и повышения ее качества (переход к экономическому, валютному и политическому союзу), о США и Западной Европе в принципе следует говорить как о равноправных экономических партнерах, хотя в военно— стратегическом отношении США остаются бесспорным лидером. В настоящее время ВВП Западной Европы примерно равен американскому, а по удельному весу в мировой торговле она примерно втрое превосходит США. Западноевропейским инвесторам принадлежит свыше 2/3 прямых иностранных вложений в США. Несмотря на периодически проявляющиеся разногласия к противоречия между Западной Европой и США по вопросам взаимной торговли, отношений с развивающимися и бывшими социалистическими странами, а также другим проблемам, в обоймой перспективе можно ожидать с обеих сторон продолжения, направленных на взаимовыгодное равноправное партнерство.
Отношения Западная Европа - Япония сходны по своему характеру с экономическими связями между западноевропейским юном и США только в смысле равноправного партнерства. Однако степень взаимозависимости партнеров в первом случае естественно ниже, чем во втором. Значение взаимосвязей между Западной Европой и Японией для каждого из этих двух «центров торговли» значительно меньше отношений с США. Страны - члены Л экспортируют в США примерно в пять раз больше товаров, в Японию, а вывоз последней в США приблизительно вдвое выше ее экспорта в ЕС.
В торговле Западная Европа - Япония неизменно существует большой дисбаланс в пользу последней. Это обусловлено в осином двумя обстоятельствами. Во-первых, конкурентными преимуществами (по цене, качеству и некоторым другим параметрам) по некоторым товарам, прежде всего по электронной бытовой технике и автомобилям, играющим главную роль в торговой экспансии Японии. Во-вторых, протекционистской внешнеторговой политикой Японии, активно поддерживающей своих экспорт товаров. К тому же экспорт в Японию объективно затрудняется рядом национальных особенностей внутреннего рынка этой страны. Попытки ЕС уменьшить указанный дисбаланс до сих пор дали иль частичный эффект, поскольку возможности сдерживать японский экспорт протекционистскими мерами ограничиваются правилами ВТО/ГАТТ, тогда как торговая экспансия Западной Европы в Японию наталкивается на указанные специфические барьеры, не регламентируемые этими правилами и не устраняемыми международными договоренностями.
Однако после принятия Маастрихтского договора наблюдается активизация экономических отношений между ЕС и Японией. Единый внутренний рынок товаров, услуг, капиталов и рабочей силы в Западной Европе привлекает Японию, которая частично сориентирует приоритеты своей внешнеэкономической страны с Нового на Старый Свет. Если в 80-е гг. объем прямых инвестиций Японии в США в 2,5 раза превышал ее вложения в Западную Европу, то в 90-е гг. между первыми и вторыми не было существенного разрыва.
Отношения Западная Европа - Юг до начала 60-х гг. в значительной мере имели колониальный и полуколониальный характер, причем существенную роль играли методы внеэкономического принуждения (это, правда, лишь в малой степени относилось к развивающимся странам за пределами Африки и Азии). В дальнейшем эти отношения перешли на экономическую основу с постепенным усилением в них элементов равноправия и взаимовыгодности.
Более того, Западная Европа оказывает известное, хотя и не слишком щедрое, экономическое содействие Югу. Так, в рамках Четвертого Ломейского соглашения (на 1990-1999 гг.) об ассоциации с ЕС 69 государств Африки, Карибского региона и бассейна Тихого Океана (в основном это бывшие колонии Великобритании, Франции, Италии, Бельгии и Нидерландов) эти страны получили от Союза значительные торговые преференции.
Вместе с тем ускоренное развитие экономических отношений по линии Запад - Запад снижает значение ее связей с развивающимися странами. При этом торговые и инвестиционные отношения с Югом все более концентрируются на новых индустриальных странах Азии, а также Америки, тогда как роль в них беднейших стран неуклонно падает. Так, в общей сумме прямых инвестиций западноевропейских стран в развивающихся государствах, как правило, от 2/3 до 4/5 приходится на новые индустриальные страны.
Импорт из всех развивающихся стран покрывает не более 5% товарного потребления в Западной Европе, а по продукции обрабатывающей промышленности - менее 3% (причем, последнее приходится в основном на новые индустриальные страны). Правда, по энергоносителям, рудам цветных металлов и некоторым другим видам минерального сырья зависимость Западной Европы от Юга составляет 15-20% и более.
Можно ожидать, что отмеченные выше тенденции в отношениях Западная Европа - Юг в обозримой перспективе сохранятся.
Среди тенденций экономического развития Западной Европы на ближайшие 15-20 лет следует выделить, во-первых, развитие интеграционных процессов в регионе вширь и вглубь
Во-вторых, интеграция способствует быстрой регионализации хозяйственной жизни в Западной Европе. В ходе ее складываются прочные субрегиональные хозяйственные комплексы, пример, по осям Баден-Вюртемберг - Бавария - Западная Австрия - Северная Италия или Север Бельгии и Нидерландов - Гамбург - Северная Европа. Связи по этим осям играют для их участников уже нередко гораздо большую роль, чем взаимодействие с другими регионами своих стран.
По имеющимся прогнозам, до 2015-2020 гг. ВВП Западной Европы будет расти умеренными темпами, скорее всего в пределах %5-3%, что будет на уровне или даже несколько ниже соответствующих показателей двух других «центров силы». При таких темпах экономического роста нынешняя острота проблемы занятости и безработицы сохранится или даже несколько увеличится. Численность занятых в Западной Европе, составившая в 2004 г. около 136 млн человек, к 2015 г. возрастет не более чем на 1-2 млн человек. Поскольку можно ожидать гораздо большего роста самостоятельного населения региона, в основном за счет притока рабочей силы из третьих стран, на пути которого весьма затруднительно будет поставить непроницаемые «шлюзы» и барьеры, проема безработицы, видимо, ляжет еще более тяжелым бременем социальную и финансовую системы Старого Света. В таких условиях, вероятно, не худшим вариантом для Западной Европы было бы поддержание в среднем нынешнего уровня жизни, ибо его заметное увеличение представляется весьма проблематичным.
Регион Центральной и Восточной Европы (ЦВЕ) включает Албанию, Болгарию, Боснию и Герцеговину, Венгрию, Македонию, Польшу, Румынию, Словакию, Словению, Хорватию, Чехию, Югославию. Иногда в данный регион включают страны Балтии (Латвию, Литву и Эстонию). Население стран ЦВЕ в 2004 г. составляло 118,7 млн человек (в 1990 г. - 118,8 млн человек). Совокупный ВВП стран региона (в ценах и по паритетам покупательной способности валют 1993 г.) составил в 2004 г. 636 млрд долл. (1,85% мирового ВВП) против 601 млрд долл. в 1990 г. (2,24% мирового объема ВВП).
По уровню социально-экономического развития почти все страны ЦВЕ относятся к среднеразвитым, а Албания соответствует критериям развивающейся страны. С точки зрения структуры экономики, в регионе преобладают индустриальные и индустриально-аграрные страны, но отсутствуют страны, находящиеся на индустриальной стадии развития. Страны ЦВЕ уступают странам Западной Европы по среднедушевому объему ВВП (в два-три раза меньше) и находятся примерно на уровне более развитых государств Латинской Америки.
После Второй мировой войны во всех странах ЦВЕ была установлена административно-командная система. Постепенно (но в рамках этой системы) исходную советскую модель сменили национальные модели (югославская, венгерская, польская), допускавшие определенное развитие элементов рыночной экономики: преобладание единоличных крестьянских хозяйств, сохранение частного сектора в мелком производстве и розничной торговле, активное развитие внешнеэкономических связей со странами с рыночной экономикой вплоть до привлечения иностранного капитала. В то же время в ряде стран (Албания, Румыния) до 1989- 1990 гг. в основном сохранялся хозяйственный механизм, присущий сталинСкой модели.
Все государства ЦВЕ входят в число стран с переходной экономикой. После падения или трансформации коммунистических режимов в 1989-1991 гг. в странах региона осуществляется переход от административно-командной к рыночной системе. При этом важную роль продолжают играть такие исходные условия, как уровень экономического развития, наличие элементов рыночной экономики до установления и в период господства административно-командной системы, преобладающий менталитет населения, открытость экономики в отношении развитых стран. Так, Чехия и Словения, в которых ВВП на душу населения близок к показателям таких стран, как Греция и Португалия, и где еще до Второй мировой войны сложилась рыночная экономика, добились гораздо больших успехов при переходе к рынку, чем Болгария и Румыния, не говоря уже об Албании.
Создание рыночных институтов в странах ЦВЕ осуществлялось в результате переплетения как эволюционного (градуалистского), так и радикального (шокового) вариантов преобразований. Преимущественно эволюционный характер реформ характерен для Болгарии, Венгрии, Румынии, Словакии, Словении, Хорватии. Радикальные методы реформирования применялись в Польше и в меньшей мере - в Чехии.
Наибольшие результаты в создании основ рыночной экономики к концу 90-х гг. были достигнуты в центральноевропейских странах - Венгрии, Польше, Словении, Чехии. Гораздо медленнее и с огромными трудностями происходит переход к рынку в странах Балканского региона - Албании, Болгарии, Румынии, республиках бывшей Югославии. Но при всех различиях в странах ЦВЕ утвердились основы рыночной экономики: ликвидировано централизованное планирование, произошла либерализация цен на большинство товаров и услуг, введена внутренняя частичная конвертируемость национальных валют, исчез товарный дефицит. В ходе рыночных реформ в 90-е гг. преобладали три главных направления: либерализация, финансовая стабилизация и приватизация.
Ослабление государственного контроля и отказ от монопольного положения государства в экономике начались в ряде стран ЦВЕ (Венгрия, Польша, бывшая Югославия) еще в 80-е гг., а завершились в целом по региону к середине 90-х гг. Большинство цен на товары и тарифов на услуги были освобождены от административного контроля еще в начале 90-х гг. Повсеместно были сняты ограничения на создание новых частных предприятий, что дало толчок быстрому росту мелкого бизнеса. Директивное планирование экономики было упразднено, а в ряде стран заменено индикативным планированием. Экономические агенты получили право свободного выхода на внешний рынок и установления широкого спектра форм хозяйственных связей с зарубежными партнерами.
Появились новые рыночные институты, такие как фондовые биржи; коммерческие банки, антимонопольное регулирование, законодательство о банкротствах и т.д.
В период перехода к рыночной экономике доля государственных доходов в ВВП стала снижаться почти во всех странах ЦВЕ, что было следствием проводившейся либерализации экономики. Однако в ряде стран региона этот процесс был вскоре остановлен, так как государство сохранило за собой социальные функции, в том числе перераспределение доходов.
государственного контроля над ценами во всех странах ЦВЕ сопровождались всплеском инфляции, которая в Польше, Болгарии, Хорватии граничила с гиперинфляцией. Тем не менее большинству стран ЦВЕ удалось относительно быстро (за один-два года) свести ее к относительно приемлемому уровню. Длительный период высокой инфляции был характерен для менее развитых стран ЦВЕ - Болгарии и Румынии.
Стабилизационные меры, применявшиеся в странах ЦВЕ, включали, как правило, жесткие бюджетные ограничения, вплоть до замораживания на определенный срок денежных доходов населения, а также активное использование валютного курса как «номинального якоря» - ориентира, влияющего на движение цен. Либерализация внешнеэкономических связей должна была помочь выйти на мировой уровень цен и обеспечить необходимую конкуренцию на внутреннем рынке, обуздав ценовые аппетиты местных предприятий-монополистов.
Как показал опыт, сбить инфляцию до контролируемого уровня было относительно легко при условии четкой реализации и социальной поддержки антиинфляционных программ. Однако, добившись снижения инфляции до среднегодового уровня 20-40%, большинство стран ЦВЕ оказались не в состоянии сбить ее дальше.
В переходных экономиках стран ЦВЕ темпы инфляции, при прочих равных условиях, выше темпов инфляции, присущих устоявшимся рыночным экономикам, так как настоящая конкурентная среда еще не создана, а унаследованные от планового хозяйства структурные диспропорции не преодолены.
В то же время Венгрия, провозгласившая отказ от идеи всеобщего и бесплатного раздела государственного имущества и попытавшаяся осуществить приватизацию только на основе купли-продажи, в середине 90-х гг. была вынуждена применить льготные условия приобретения собственности, например, в порядке компенсации за ущерб, нанесенный гражданам в годы коммунистического режима.
Аграрные реформы в странах ЦВЕ привели к передаче собственности на землю от государства и кооперативов частным лицам. Составной частью этих реформ стала реституция - возврат земли бывшим владельцам. Передел земельной собственности привел к возникновению множества мелких фермерских хозяйств, нередко весьма неэффективных. Во всех странах ЦВЕ законодательно восстановлена и считается приоритетной частная собственность на землю. Типичным стало сочетание частного землевладения с коллективным использованием земли и техники на кооперативных началах при полной добровольности участников. Купля-продажа земли существует в Польше, Югославии, Чехии, Венгрии; формируется земельный рынок и в других странах.
В целом смена форм собственности в странах ЦВЕ по ряду причин (отсутствие необходимых денежных ресурсов у населения, низкая доходность приватизируемых предприятий и др.) протекает медленнее и с меньшим эффектом, чем ожидалось.
К концу 80-х гг. вследствие разрушения административно-командной системы в странах ЦВЕ назрел глубокий социально-экономический кризис. Крушение коммунистических режимов и развал СЭВ привели в начале 90-х гг. к резкому спаду производства во всех отраслях этих стран.
Падение производства и занятости в странах ЦВЕ оказалось глубже, чем изначально прогнозировалось. Тем не менее экономический спад в большинстве стран региона составил 20-25% ВВП и растянулся на период 1989-1993 гг. Спад достиг наибольшей глубины в Болгарии и Албании, а также в бывших Югославских республиках.
В 1994-1995 гг. в странах ЦВЕ (в Польше - с конца 1992 г.) начался экономический подъем. Среднегодовые темпы прироста ВВП в 1995-1997 гг. составили 3-5%, а в ряде стран (Польше, Словакии) еще выше.
Экономический подъем в странах ЦВЕ обусловлен расширением нового частного сектора, притоком иностранных инвестиций, начавшейся структурной перестройкой экономики. Немалую роль сыграла и финансовая стабилизация, обеспечившая подавление высокой инфляции в начале 90-х гг., а определенное расширение внутреннего спроса было существенно дополнено благоприятными возможностями экспорта, что позволило поддерживать высокую динамику ВВП и промышленного производства.
В странах ЦВЕ набирает силу перестройка структуры экономики. Главенствующей тенденцией является ориентация производства’ на объемы и структуру платежеспособного спроса как на внутреннем, так и на внешнем рынках. Растет производство товаров длительного пользования, как правило, на основе технологии и в кооперации с фирмами промышленно развитых стран; значительная часть произведенной таким путем продукции экспортируется. И тем не менее структурная перестройка экономики стран ЦВЕ идет довольно медленно, так как власти не решаются ликвидировать многочисленные убыточные производства в тяжелой промышленности и других неконкурентоспособных отраслях, доставшиеся в наследство от плановой экономики. Нерешительность реформаторов обусловлена главным образом возможностью серьезных социальных последствий таких шагов.
Страны ЦВЕ традиционно были тесно связаны с внешним рынком: экспортная квота в них составляет от 20 до 40% ВВП.
Доля стран ЦВЕ в мировом экспорте в 2003 г. составляла 1,5%, а импорте - 1%.
В период существования СЭВ внешнеэкономические связи этих стран (кроме Югославии) в основном были ориентированы на СССР и в меньшей степени - на другие восточноевропейские страны. Коллективная автаркия (замкнутая экономика) в рамках СЭВ обусловливала отставание стран ЦВЕ от развитых стран Запада по техническому уровню и конкурентоспособности продукции и производительности труда. В экспорте стран ЦВЕ в СССР преобладали машины и оборудование довольно низкого качества и технического уровня.
После вызванного как политическими, так и экономическими причинами развала СЭВ в 1995 г. страны ЦВЕ приняли стратегический курс на включение в структуры западноевропейской интеграции. Одним из первых результатов стала переориентация внешнеэкономических связей стран ЦВЕ с России на Европейский Союз. В настоящее время не менее 1/2 внешнеторгового оборота стран ЦВЕ приходится на ЕС, тогда как доля России уменьшилась до 8-10%. Переориентации способствовало заключение Европейским Союзом соглашений об ассоциированном членстве с Венгрией, Польшей, Словакией и Чехией в 1991 г., а с Болгарией и Румынией - в 1993 г. В 1997 г. ЕС начал переговоры о полном членстве в Союзе с Венгрией, Польшей, Словенией и Чехией и подготовительную работу по принятию в ЕС Болгарии, Румынии и Словакии.
Венгрия, Польша, Словакия и Чехия в целях координации своих усилий по вступлению в ЕС учредили в 1993 г. Центрально-европейскую ассоциацию свободной торговли (СЕФТА), к которой впоследствии присоединились Румыния и Словения. В торговле промышленными товарами между странами - членами Ассоциации таможенные пошлины отменены по почти 90% товарных позиций (страны выступают конкурентами на мировом рынке по многим промышленным товарам и в небольшой мере обмениваются ими между собой). Но во взаимной торговле сельскохозяйственной продукцией страны ЦВЕ придерживаются протекционистской политики.
После переориентации внешнеэкономических связей на Западную Европу страны ЦВЕ столкнулись с ухудшением товарной структуры своего вывоза. Главными экспортными позициями стали продукты сельского хозяйства, товары народного потребления, сырье, черные металлы, химикаты. Лишь Польша и Чехия смогли обеспечить долю машин и оборудования в своем экспорте на уровне 25%. Страны - члены ЕС неоднократно вводили меры, ограничивающие поставки из стран ЦВЕ товаров, конкурирующих с продукцией западноевропейских производителей.
Уже на ранних этапах рыночных реформ в странах ЦВЕ было разрешено заниматься внешнеэкономической деятельностью не только специализированным государственным фирмам, но и другим предприятиям всех форм собственности. В результате намного увеличилось число участников внешнеэкономической деятельности.
Для перехода к открытой экономике была упразднена валютная монополия государства, импортеры получили возможность приобретать иностранную валюту в соответствующем банке, а экспортеры должны были продавать валютную выручку этим банкам. Отмена валютных ограничений проводилась, как правило, поэтапно. Она сопровождалась практически повсеместно обязательной продажей банкам 100% валютной выручки от экспорта с зачислением на счета предприятий эквивалента в национальной валюте.
На первых порах юридическим лицам не разрешалось иметь собственные валютные средства. В Польше и Венгрии, несмотря на заметное укрепление валютного положения, данное правило не отменено. Улучшив валютные позиции, Чехия и Словакия предоставили своим предприятиям право открывать валютные счета в национальных коммерческих банках.
Возможность покупки импортерами иностранных валют за национальную была (особенно в первые годы рыночных реформ) обусловлена рядом ограничений. Валюта продавалась под заключенный контракт по установленному курсу. К концу 90-х гг. Чехия, Венгрия, Словения оказались в состоянии обеспечить относительно свободную обратимость своих валют пот текущим расчетам за товары и услуги Вместе с тем еще действуют ограничения на экспорт капитала. В странах ЦВЕ сохраняется весьма жесткое регулирование операций по покупке недвижимости за границей, а также по прямым и портфельным инвестициям за рубежом.
ОБЩИЕ ЧЕРТЫ СОВРЕМЕННОГО ЭКОЛОГИЧЕСКОГО КРИЗИСА И ОСОЗНАНИЕ ЕГО ОБЩЕСТВОМ
Особенности экономики стран Латинской Америки
Н.А.Баранов
Тема 4 . Этапы развития региональной концепции в Восточной Европе
1. Географическое определение Восточной Европы
Существует несколько определений Восточной Европы, основанных на культур-ных, географических, политических и других признаках. До Первой мировой войны северная часть границы между Восточной и Центральной Европой обычно проводи-лась по реке Эльбе, между славянами и германцами. Тогда к Восточной Европе относили Балканские государства, а также части таких стран, как Австро-Венгрия и Российская империя (не включая кавказские территории). Указывалось, что восточную границу Европы следует определять этнологически.
После Второй мировой к Восточной Ев-ропе относили все социалистические страны Европы , включая не участвовавшую в Варшавском Договоре Югославию и впоследствии вышедшую из него Албанию. По-сле окончания холодной войны ряд стран, ранее считавшихся частью Восточной Европы, стали относить к другим регионам.
Основная часть этого субконтинента Евразии находится в пределах России. К Восточной Европе относится юго-западная часть Русской равнины (самой обширной в Евразии) в пределах Бела-руси, Украины и Молдовы , а также Степной Крым — равнинная часть Крымского по-луострова .
После развала Советского Союза и распада мировой системы социализма произошла (в соответствии с данными ООН по состоянию на 1998 г.) региональная перегруппировка стран Восточной Европы :
Ø к Северной Европе отошли Эстония, Лат-вия и Литва (выделившиеся из состава СССР),
Ø к Южной Европе отошли Босния и Герцеговина, Македония, Словения, Хорватия и Югославия (распавшаяся на Сербию и Черногорию).
Ø к Восточной Европе стали относить Беларусь, Болгарию, Венгрию, Поль-шу, Молдову, Российскую Федерацию, Румынию, Словакию, Украину и Чехию.
Общая численность населения стран Восточной Европы (этот и последующие показатели даны без учёта Российской Федерации) — 160 857 тыс. чел.(1998 г., прогноз ООН на 2025 г. — 149 573 тыс. чел.), площадь региона — 1726,9 тыс. кв. км, протяжённость : су-хопутных границ — 21 494 км, береговой линии — 3 852 км, ж/д магистралей — более 90 тыс. км, автомобильных дорог — 1 189 530 км.
Страны Восточной Европы изначально находились в более суровых природно-климатических и географических условиях, нежели страны Северной и Западной Ев-ропы. К тому же на протяжении всей своей истории они занимали промежуточное положение между империями и державами геополитической оси Восток - Запад. Од-нако, несмотря на перманентные перекраивания своих границ и пребывание в сфере влияний тех или иных держав, эти страны в своей основе относились и относятся поныне к славяно-православной цивилизации.
Тем не менее, определение стран Восточной Европы находится все еще в стадии географической, этнической и конфессиональной обусловленности, что подтверждает сложившуюся историческую неразбериху и политический субъективизм данного понятия. Например, при подписании в 1996 г. Договора о всеобъемлющем запрещении ядерных испытаний к странам Восточной Европы были отнесены Азербайджан, Албания, Армения, Беларусь, Болгария, Босния и Герцеговина, бывшая югославская Республика Македония, Венгрия, Грузия, Латвия, Литва, Молдова, Польша, Российская Федерация, Румыния, Словакия, Словения, Украина, Хорватия, Чешская Республика, Эстония, Югославия.
2. Этапы развития региональной концепции в Восточной Европе
2.1. Сравнительные характеристики европейских интеграционных идей второй половины XIX - начала XX века.
Определение перспектив современного этапа европейской интеграции невозможно без анализа предыдущих объедини-тельных усилий. А нынешнему беспрецедентному по масшта-бам и способу осуществления интеграционному этапу предше-ствовали многочисленные исторические планы объединения больших или меньших частей Европы.
Большинство аналитиков избегают упоминания о том, что в настоящий момент, сошлись два представления о европейской интеграции: западно- и восточноевропейское, что на самом де-ле происходит не просто включение в состав ЕС новой группы государств, а попытка объединения двух исторических частей Европы: западной и срединной . Несмотря на попытки совре-менной восточноевропейской историографии акцентировать свою исключительную причастность к западной объединитель-ной тенденции, факты свидетельствуют о том, что развитие ре-гиона, ныне пополняющего Европейское сообщество, имело свои отличительные особенности, рождалось в борьбе с натис-ками как Востока, так и Запада, а региональные планы порой преследовали цели, отличные от общеевропейских. И это об-стоятельство весьма существенно с точки зрения определения долгосрочных перспектив объединенной Европы.
В восточной и центральной части Европы веками складыва-лись многонациональные государственные образования, кото-рые, в силу способов своего создания, носили более (Российская империя ) или менее (Австро-Венгрия ) жестко централизованный характер. В ходе эволюции этих государственных образований постепенно вызревал вопрос о качественно иных формах органи-зации отношений между национальными субъектами и централь-ной властью , иными словами, о модернизации взаимоотношений между центром и стремящимися к большей независимости наци-ональными субъектами. В соответствии с представлениями, на-пример, лидеров национально-освободительных движений Авст-ро-Венгрии такой формой отношений могла быть федерация ли-бо конфедерация.
В западной Европе эволюционировала другая тенденция . Бурное развитие капиталистических отношений требовало лик-видации внутренних торговых барьеров, расширения рынков, ин-тернационализации производства. Эта тенденция с трудом сдер-живалась национальными правительствами. Консервации границ национальных государств на континенте какое-то время способ-ствовала активная колонизационная политика , направленная на освоение других регионов мира. Только Германия продолжала искать возможности расширения за счет соседей по континенту.
В основе западноевропейских идей интеграции, объединения нескольких европейских государств в союзы и альянсы, блоки и конфедерации лежали порой противоречивые стремления к совершенству и гармонизации международных отношений, инстинкт самосохранения, имперские и великодержавные амби-ции, преодоление барьеров экономического характера. Преобла-дание тех или иных мотивов диктовалось временем, геополити-ческой обстановкой, уровнем развития экономики, научно-тех-нического прогресса, в том числе коммуникаций, связи и т.п.
Исследования современной вол-ны расширения ЕС интересны тем, что представляют со-бой синтез двух побудительных начал к интеграции : экономиче-ского (западного ) и национального (восточноевропейского ).
В начале XX в. родилась идея расширения Германии на восток за счет инкорпорации государств, находя-щихся в пространстве между Россией и Германией. Это был та-кой своеобразный колонизационный ход Германии в условиях, когда Франция и Великобритания уже поделили мир «слабых» по всему земному шару и искать таковых оставалось только на соб-ственном континенте. Автором идеи «Срединной Европы» стал немецкий геополитик Фридрих Науманн. В своей самой из-вестной книге («Срединная Европа» « Mitteleuropa »), вышедшей в 1915 г., Науманн обосновал необходимость объединения народов Центральной Европы в целях противостояния посягательствам США, России и Англии. Осью такого интегрированного полити-ко-экономического пространства должна была стать, по мысли Науманна, опять же Германия. Благоприятной предпосылкой к этому он считал широкое распространение в регионе немецкой культуры и языка.
Французская объединительная идея XIX в. качественно отли-чается от немецкой. Прежде всего Франции удалось самореали-зоваться в качестве заморской колониальной державы, поэтому она не испытывала необходимости расширяться путем поглоще-ния соседних государств. В то же время, будучи заинтересован-ной в развитии всех форм торгово-экономических отношений, а также в достижении континентальной стабильности, она ратова-ла за создание трансконтинентальных союзнических связей . Это-му в немалой степени способствовали и события на противопо-ложном берегу Атлантики - в Соединенных Штатах Америки. В основу французской интеграционной идеи со второй половины XIX в. легло стремление к уравновешиванию европейской соста-вляющей трансатлантических отношений . Не случайно модель преобразования европейского берега была созвучна американ-ской: в 1849 г. на международной конференции в Париже Виктор Гюго обнародовал свой план объединения Европы, где впервые употребил термин «Соединенные Штаты Европы». Его деятельность способствовала созданию в 1867 г. в Женеве Международной лиги мира и свободы. Целью организации провозглашалось создание Соединенных Штатов Европы как федерации европей-ских государств. Однако напряженность в отношениях между Францией, Великобританией и Германией не способствовала осу-ществлению планов трансъевропейской интеграции.
В то время как в западных идеях преобладал общеевропей-ский универсализм, в планах восточных европейцев про-слеживалось стремление к региональной сплоченности , к сохра-нению преимуществ своего промежуточного цивилизационного и геополитического статуса. Если двигателями западноевропей-ских интеграционных планов были главным образом экономиче-ские интересы , то на востоке Европы преобладали культурно-по-литические мотивы . Если Запад Европы был озабочен «укрупне-нием» через ликвидацию таможенных барьеров и лишь затем со-здания политического единства, то Восток Европы стремился к сохранению уже существовавшего крупного объединения наро-дов с его торгово-экономическими преимуществами на новых по-литических основах. Впрочем, разными путями, но и та, и другая части Европы шли к федеративному государству : Запад через по-вышение степени интеграции, Восток - через ее снижение.
Если XIX век создал все предпосылки для перехода Центральной Европы к реальной интеграции, то в начале XX в. обстоя-тельства существенно изменились. Во-первых , обострилась про-блема выбора между двумя геополитическими полюсами , а во-вторых , еще до Первой мировой войны возросло внешнее давле-ние на регион . В результате здесь возникли реальные международные структуры, во многом расходившиеся с представлениями и интересами самих восточно-европейцев.
Коренные отличия западно- и восточноевропейских интегра-ционных идей перекочевали в XX столетие. В то время как за-падная Европа стремилась к объединению преимущественно под флагом либеральных идей , восточная Европа продолжала искать новую форму собственной внутренней реорганизации, опираясь на энтузиазм лидеров националистических течений . Если Запад Европы стремился к расширению территорий, повышению уров-ня интеграции уже сложившихся государственных образований, то Восток Европы - напротив, к разделу второго по величине в Европе территориального образования - Австро-Венгрии - т.е. к снижению уровня политической интеграции при сохранении всех преимуществ эко-номического единства. Возникло нечто вроде дилеммы, подтвер-жденной всем дальнейшим развитием региона: либо не-зависимость целого при уступке некоторых свобод частями, либо весьма сомнительная свобода частей при полномасштабной утра-те самостоятельности целого .
О реальных взаимоотношениях народов региона того времени более чем убедительно говорит тот факт, что предлагавшиеся из различных столиц планы иногда были взаимоисключающими. Так чехи видели в союзе с Австрией панацею от венгерских пося-гательств на лидерство. Венгры избегали каких-либо союзов с Румынией. Западноевропейский мессианизм, присущий венгер-ской и польской элитам того времени, можно также считать од-ной из причин провала идеи восточноевропейской конфедера-ции. Обе страны считали себя форпостом Запада в Восточной Европе. Защита Венгрии, полагали в обеих столицах, станет не только проблемой венгров, а Польши - поляков. Это будет про-блема Запада, границы которого окончательно откатятся за Альпийскую линию.
В XX в. в Восточной Европе активно распространяются идеи марксизма, которые наложили свой отпечаток на дальнейшую судьбу этого региона. Октябрьская революция в России и подписание Брестского мира окончательно похоронили надежды и чехов, и всех осталь-ных славянских субъектов Австро-Венгрии на освободительную миссию России и возрождение панславянской идеи. Дальнейшие планы центральноевропейского устройства решались уже исключительно западными державами . В 1920 г. «большая чет-верка » решила судьбу региона в соответствии с собственными представлениями о справедливости и безопасности. По мнению президента США В. Вильсона, союзники могли почувствовать себя в безопасности при разоруженной и недееспособной Герма-нии и поделенной на мелкие государства Австро-Венгрии. Поэ-тому итогом Первой мировой войны и работы четверки стало ис-чезновение империи с карты Европы . Только после распада Ав-стро-Венгрии немногие западные политики, нашли смелость при-знать, что крушение монархии на самом деле стало следствием взаимодействия внешних и внутренних сил. Также стало оче-видным, что монархия Габсбургов служила осью баланса сил на континенте, и ее исчезновение привело к настоящим бедствиям для Европы.
2.2. «Постимперские» идеи и реальные структуры в Восточной Европе в межвоенный период.
После Первой мировой войны западные державы фактиче-ски сами определили структуру и будущее восточноевропейско-го региона, создав там марионеточное объединение госу-дарств - Малую Антанту. В качестве одной из главных причин устойчивости Малой Антанты называется то обстоятель-ство, что политики Запада рассматривали этот союз «в качест-ве одного из вариантов политического блока малых восточно-европейских стран вблизи границ Советского государства ("са-нитарного кордона", как они сами его называли). Они считали малую Антанту также важным фактором в борьбе против рево-люционного движения в Восточной Европе». То есть Англия и Франция , создавая эту структуру, руководствовались прежде всего собственными геополитическими интересами, а отнюдь не судьбой народов региона. Они стремились к созданию на ба-зе Малой Антанты одновременно и антисоветского, и антигер-манского «санитарного кордона» от Балтики до Черного моря . Целью США , как бенефицианта европейской политики, было создание разветвленной сети мелких, нуждающихся в опоре, и, как следствие, управляемых государств . Через эти государства они рассчитывали напрямую влиять на европейскую политику. Тем более, что новые государственные границы в регионе на-долго лишали его мира и спокойствия, делая зависимым от во-ли и помощи больших держав. Малая Антанта на самом деле была далека от интеграционных идей срединного региона, и любые разногласия в стане ее покровителей одновременно усу-губляли ситуацию в центре Европы.
В 1938 г. Малая Ан-танта окончательно распалась . Расчленение Австро-Венгрии, разрушив складывавшееся десятилетиями внутрирегиональное разделение труда и, хотя и не самый прогрессивный, но всё же целостный хозяйственный механизм, не отягощенный таможен-ными и иными барьерами, отбросило регион в экономическом развитии на несколько десятилетий назад. Новым государствам предстояло заново формировать производственные мощности, рынок, транспортную инфраструктуру и систему внешнеэконо-мических связей. В наиболее выгодном положении оказалась Че-хословакия - промышленное сердце Австро-Венгрии. Румынии же и Югославии предстояло не только интегрировать новые зем-ли, и создавать некий баланс между более и менее развитыми об-ластями, т.е. - единый хозяйственный механизм, но и заняться по-исками более выгодных внешних рынков для закупки продукции тяжелой промышленности. И хотя три государства в силу «разно-профильной» экономики имели шансы к созданию некоего об-щего рынка, на деле они не очень стремились к этому. Поэтому вместо горизонтальных связей, здесь формировались замыкаю-щиеся на Западе экономические вертикали. Всё это окончатель-но ослабило регион накануне Второй мировой войны и сделало его легкой добычей Германии.
На глазах у остальных союзников набравшая экономическую мощь Германия захватила Чехию, затем соседнюю Польшу, а далее по-глотила и остальные государственные новообразования - произ-водные Версальского мира. Несостоятельность Малой Антанты как региональной структуры в глазах Запада компенсировалась двумя обстоятельствами : во-первых , она выполнила свою роль санитарного кордона, а во-вторых , - гаранта Версальских границ в этой части континента, по крайней мере, на два десятилетия.
2.3. Проблемы формирования единого восточноевропейского пространства после Второй мировой войны .
Первые планы устройства восточноевропейского региона возникли задолго до окончания войны. Так, уже в феврале 1942 г. Польская социалистическая партия выступила с идеей со-здания федеративной Европы свободных государств . А 15 июля 1942 г. «Польские ведомости» опубликовали план центральноевропейского союза государств , в который, кроме Польши, Чехо-словакии, Югославии и Греции , т.е. государств, борющихся с не-мецким фашизмом, могли бы также войти бывшие на тот мо-мент союзникам Германии - Румыния, Венгрия и Болгария . Ав-торы идеи были убеждены, что союз с Германией не отвечает ис-тинным интересам народов этих стран. Триест и Щецин стали бы в этом союзе воротами в западный мир. Своим главным союзни-ком поляки видели Великобританию.
Однако к 1943 г. эмигрантские лидеры отказались от планов создания еди-ного региона, признав его фикцией и призвали начать с создания двух восточноевропейских регионов: балканского и польско-че-хословацкого. Затем к ним добавился еще и третий - дунайский, включающий Австрию и земли южной Германии.
Новая расстановка сил в лагере держав-победителей, а имен-но, наличие в нем СССР, открывала в завершающий период Второй мировой войны перспективы иных решений, включающих развитие региональных планов. Тем не менее печальные довоен-ные уроки дробления Центральной Европы и игнорирования ее проблем учтены не были. Инстинкты соперничества между дер-жавами победившей коалиции и идеологические фобии снова превратили послевоенное урегулирование в банальный передел сфер влияния. Соперничество Франции и Великобритании за влияние в регионе нашли свое отражение в тех региональных планах, которые должны были прийти на смену непопулярной Малой Антанте. США и Великобритания, наряду с попытками внедрить в странах Восточной Европы прозападные правитель-ства, стремились к максимальному дроблению и ослаблению ре-гиона в целом и Германии в частности.
Неприкрытая борьба за влияние в этом регионе началась за-долго до высадки союзников. Черчилль изначально стремился осуществить высадку союзников отнюдь не во Франции, а на Балканах, врезаться клином в Центральную Европу и не допус-тить вступления советской армии в Румынию, Австрию и, по воз-можности - в Венгрию. В своем строго секретном послании Ста-лину от 28 апреля 1945 г. Черчилль откровенно признавался: «Не особенно утешительно заглядывать в будущее, когда Вы и стра-ны, в которых Вы господствуете, плюс коммунистические пар-тии во многих других государствах выстраиваются все по одну сторону, а те, кто объединяется вокруг народов, говорящих по-английски, и их союзников или доминионов - по другую сторо-ну». Таким образом, надеждам на согласование судьбы региона державами-победительницами был положен конец. Интересы бывших союзников по антигитлеровской коалиции вошли в пря-мое противоречие .
Новые послевоенные планы осторожно прощупывали готов-ность больших держав к уступкам в вопросах региональной само-стоятельности. Было понятно, что раздробленный регион не сможет противостоять огромным силам, консолидировавшимся к Востоку и Западу от него. Внутри самих государств силы, рато-вавшие за независимость, соперничали с силами, призывавшими свои страны примкнуть к одному из формировавшихся полюсов всё более явно прорисовывавшегося противостояния.
Весной 1944 г. Иосиф Броз Тито выдвинул план создания фе-дерации включающей Югославию, Болгарию и Албанию . Одна-ко последовавшая встреча уполномоченных со стороны Югосла-вии и Болгарии выявила существенные расхождения в намерени-ях сторон.
Такая же судьба была уготована другой региональной инициативе, а именно плану румыно-венгерского таможенного со-юза . Его главным пред-назначением было установление добрососедских отношений ме-жду Румынией и Венгрией через урегулирование трансильван-ского вопроса.
В первые послевоенные годы по вопросу о необходимости формирования структуры регионального экономического взаимодействия в странах региона существовал практически полный консенсус. Компартии большинства восточноевропейских стран проповедовали идеологию, построенную на принципах марксиз-ма-ленинизма, искали новые пути сотрудничества в возрождении идеи восточноевропейской конфедерации с использованием ры-ночных принципов экономического и таможенного союза. Меж-военный опыт разобщения наглядно показал насколько беспер-спективно для стран восточной Европы обособленное существо-вание . Энтузиазм лидеров Венгрии, Румынии, Югославии и Болгарии в 1946 г. воплотился в план Pax Danubiana , который должен был повлиять на решения Парижской мирной конферен-ции. На севере региона практически одновременно дискутирова-лись перспективы предложенного ранее Великобританией плана союза Польши и Чехословакии.
Более или менее успешно протекавшее согласование регио-нальных планов нарушили усилившиеся разногласия между быв-шими союзниками по антигитлеровской коалиции . 5 марта 1946 г. в Фултоне прозвучала известная речь британского пре-мьера Уинстона Черчилля , на долгие годы предопределившая противостояние двух систем. Свою роль сыграло и послание аме-риканского президента Трумэна от 1 марта 1946 г. В этих услови-ях перед СССР встала совершенно определенная задача поиска адекватных ответных шагов . Одним из них можно считать фор-мирование блоковой системы на территориях, оказавшихся в со-ветской сфере влияния . Соответственно государства Восточной Европы были перенацелены на участие в ней. Радикально изме-нили ситуацию в регионе и решения Парижской мирной конфе-ренции. За странами были надежно закреплены ярлыки проиг-равших и победивших. Начались изменения границ и депортации населения. Всё это снова погрузило Центральную Европу в атмо-сферу напряженности и вражды.
В 1948 г. Георгий Дими-тров предпринимает еще одну попытку озвучить план союза демо-кратических балканских государств , в который наряду с Румынией, Болгарией, Югославией, Албанией и Грецией должны были войти Венгрия, Чехословакия и Польша. Однако в Советском Союзе заявление Димитрова было оценено как несоответствующее реалиям, указы-валось на ошибочность конфедерационного пути основанного на экономическом и таможенном союзе. Вместо этого странам Вос-точной Европы предлагалось бросить все усилия на строительство и укрепление экономических основ национальной независимости .
Совершенно очевидно, что на изменение отношения Москвы к плану Димитрова повлияла усложнившаяся международная си-туация . СССР, заплатив высочайшую цену за отдаление линии соприкосновения с вновь заявившим о себе идеологическим не-приятелем, не мог позволить себе снова подвергнуть риску свою территорию и приступил к выстраиванию в Восточной Европе «обратного санитарного кордона».
Помимо опускания железного занавеса в феврале 1946 г., свою роль в осложнении отношений между бывшими союзниками сыг-рал и выдвинутый в июне 1947 г. план Маршалла. Этот план недву-смысленно давал понять будущим европейским реципиентам, что экономическая помощь будет оказана им в обмен на присутствие США в политической жизни пострадавших от войны стран . Алба-ния, Болгария, Венгрия, Польша, Румыния, Югославия, Финляндия и СССР от такой помощи отказались. Только Чехо-словакия на первом этапе успела получить некоторые финансовые вливания в свою экономику, которые, впрочем, не могли сущест-венно повлиять на восстановление ее конкурентоспособности на европейских рынках. Пятнадцать стран западной Европы и Турция, ставшие с 1948 по 1951 г. реципиентами плана Маршалла, позже стали активными соучастниками блоковой политики западных го-сударств . Началось выстраивание союзников по западную сторону от «железного занавеса». С этого момента реальная европейская интеграция на несколько десятилетий расходится на западноевро-пейскую и восточноевропейскую.
Несомненно, что среди факторов, повлиявших на решение Сталина отказаться от предлагавшихся восточноевропейцами пла-нов федерализации Восточной Европы, не последнее место зани-мало произошедшее в 1947 г. изменение позиции западных держав по германскому вопросу . В ноябре-декабре 1947 г. они взяли курс на создание в западных зонах оккупации сепаратного немецкого государства. Это нарушало как договоренности с СССР, так и гео-стратегические планы Сталина на создание в Европе, а конкретно на территории Германии, нейтральной, буферной зоны между СССР и Западом . Германская проблема постепенно выдвинулась в центр противостояния и конфронтации в Европе.
Если до 1948 г. СССР в целом поддерживал попытки строи-тельства в странах Восточной Европы «национальных вариантов власти советского типа», то 1948-1953 гг. отечественными ис-ториками признаны как годы внедрения советской модели орга-низации общества, т.е. «сталинизации» Восточной Европы . В Восточной Европе спешно создается коллективная система безопасности, опирающаяся на двусторонние договора с СССР, а также между малыми странами Восточной Европы. Это были од-нотипные договора о дружбе, сотрудничестве и взаимной помо-щи. Подразумевалось, что такая помощь в первую очередь по-требуется для преодоления угрозы со стороны Германии.
Своеобразная унификация во внешнеполитической сфере, потребовала и дополнительных усилий в сфере внутренней поли-тики этих государств. На этом завершается период строительст-ва демократий в соответствии с национальным своеобразием. Новые связи начинают строиться на принципах вертикализации, завязанной исключительно на интересах СССР. В январе 1949 г. СССР, Болгария, Венгрия, Польша, Румыния и Чехословакия создали Совет экономической взаимопомощи (СЭВ). Можно рассматривать это событие, как попытку ответа Москвы на амери-канский план Маршалла.
Собственно, определение «Восточная Европа» с этого мо-мента наполнилось новым смыслом. Отождествляясь с послево-енной региональной схемой, оно стало значить больше, нежели чисто географическое определение, применяемое в межвоенные годы при попытках суммарного обозначения государств, образо-вавшихся после Первой мировой войны в пространстве между СССР и Германией.
Задачи, стоявшие перед восточноевропей-ской интеграцией были несравнимо сложнее, чем перед западны-ми структурами. На западе объединялись государства с аналогич-ной политической и экономической системой . СССР, возглавив-шему восточноевропейскую интеграцию, предстояло перевести на социалистические рельсы слаборазвитые, но всё же капитали-стические экономики восточноевропейских стран . Но что еще сложнее - ему также предстояло изменить сам культурно-исто-рический вектор развития этих государств с прозападного или вернее - центральноевропейского на «восточный» (советский). Для этого надо было менять также и идеологию, ломать религи-озные убеждения, традиции - т.е. практически весь менталитет.
К 1949 г. удалось распро-странить модель на все граничившие с Советским Союзом евро-пейские государства. Возник, как пишет Э. Ниедерхаузер, «пере-вернутый санитарный кордон, который в отличие от возникше-го после Первой мировой войны, теперь стоял на страже Совет-ского Союза от капиталистического Запада ».
Однако современные российские исследователи, опираясь на ставшие доступными в последнее время новые архивные доку-менты, опровергают попытки полностью возложить вину за установление в странах Восточной Европы режимов сталинского типа исключительно на советское руководство и лично И. Ста-лина . Они опровергают тезис об изначальной агрессивно-диктаторской, т.е. «оккупационной» устремленно-сти Сталина в отношении этих стран, об однозначности этой политики. В частности, они предлагают не списывать фактор личных амбиций ряда восточноевропейских коммунистических лидеров , стремившихся при помощи Москвы, укрепиться в сво-ей единоличной власти. К тому же совершенно необъективно было бы списывать со счета популярность коммунистических движений в послевоенной Европе . Ведь после войны выросла роль компартий не только на востоке Европы. Они доставили немало хлопот правительствам Франции и Италии, стремив-шимся к сплочению Западной Европы в антикоммунистиче-ском альянсе. Так что коммунистическая идея не была совер-шенно чуждой Европе в целом и восточноевропейскому регио-ну, как ее составляющей.
Тем не менее, внедрение новой идеологии и хозяйствования шло трудно. В более развитых странах так и не сложился консенсус между вла-стью и обществом не только по вопросу о характере правящего строя, но и по вопросу о программе модернизации. Более спокой-но протекало внедрение новых способов управления и модерниза-ции в менее развитых, сельскохозяйственных государствах . Фор-мирование ориентирующейся на Москву экономики сопровожда-лось внедрением таких форм сотрудничества, как создание совме-стных предприятий, помощь в развитии отраслей необходимых в первую очередь для нужд СССР и всей формировавшейся мировой системы социализма. Были проведены реформы в аграрном сек-торе, где впервые в истории этих стран появились сельскохозяйст-венные кооперативы. Однако не было четко прописанного плана восточной интеграции. Здесь преобладали политические решения . Предполагалось, что страны, работающие в целях выполнения схожих социальных целей и расположенные в одном регионе, в географическом смысле и так смогут стать друг для друга выгод-ными экономическими партнерами. Куда большее давление на-блюдалось в области идеологии , где формировались партийные общества, шла интернационализация общественной жизни, раз-венчивался культ церкви и народных традиций. Формировалась партийная и научная элита, особая сверхидеологизированная куль-турная жизнь. Влияние СССР при отсутствии какого бы то ни было единого органа управления всем этим регионом, осуществля-лось через институт советских советников . Как пишет Эмил Ниедерхаузер, к середине 50-х годов в Восточной Европе сложились режимы сталинского типа в «облегченной форме».
В связи со вступлением исследуемых стран в Европейский союз, именно эта «облегченная форма» или «облегченные формы» как раз и могут представлять сегодня наибольший интерес для изучения характерных особенностей восточноевропейского ре-гионализма. Что представляет собой эта «облегченная форма»? Может это исторически неизбежная форма приспособления этих стран к более крупным интеграционным структурам? Или это более или менее стабильная форма их существования в интегра-ционных структурах Востока и Запада? А может это некий при-сущий этому региону «третий путь»? Сегодня можно с большей или меньшей долей уверенности говорить и о тенденции к «об-легченной форме» участия этих стран в западноевропейской ин-теграции.
2.4. Сравнительный анализ западной и восточной интеграционных систем.
Западную и восточную европейскую системы интеграции на самом деле отличало друг от друга гораздо больше характери-стик, нежели политические и экономические. Создается впечат-ление, что западная система изначально строилась с гораздо большим запасом прочности, чем восточная.
Восточная Европа вошла в сферу особых интересов СССР после Второй мировой войны, прежде всего как простран-ство, отделявшее его от Германии . В начале 1945 г. державы-со-юзницы не осмеливались оспаривать это право Советского Сою-за, вследствие его роли в разгроме гитлеровской Германии. Во-сточноевропейский регион рассматривался Москвой в первую очередь как пояс безопасности советского государства по запад-ному и балканскому периметру советских границ. Причем совет-ское руководство отождествляло сферу безопасности со сферой интересов СССР.
Закрытие в 1947 г. дискуссии по поводу возможной федерализации Восточной Евро-пы в действительности положило конец и длительному спору ме-жду идеей центральноевропейской федерации и идеей срединной Европы . В первой превалировали горизонтальные связи, во вто-рой - вертикальные . Дина-мика, геометрия и иерархия связей внутри СЭВ и ОВД на протя-жении существования этих структур не были постоянными. Со времени своего создания и до момента распада они постоянно изменялись, следуя вызовам, исходившим как изнутри, так и извне - в результате не прекращав-шегося давления Запада, с одной стороны, и изменений в руковод-стве СССР - с другой. Так, советская внешнеэкономическая поли-тика постсталинского периода открыла дорогу для более автоном-ного внутреннего развития восточноевропейских государств.
Венгерский профессор Ференц Газдаг называет сложившую-ся во второй половине XX в. советскую мо-дель «неорганичной интеграцией», т.е. интеграцией чуждого для региона характера в международно-политическом, социаль-ном и экономическом планах. У Эмиля Ниедерхаузера мы нахо-дим несколько определений или попыток определения структуры, объединявшей государства Восточной Европы. Не раз он на-зывает ее «неформальной советской империей». Неформальной, очевидно, потому, что никаких формальных документов свиде-тельствовавших о каких-либо институциональных намерениях Москвы до сих пор в распоряжение историков не поступило.
Формально социалистические государства считались незави-симыми, свободными субъектами межгосударственных отноше-ний. Не существовало никаких управляющих структур наднацио-нального характера. СЭВ и ОВД оставались скорее отраслевыми структурами . На партийных конференциях 1957 и 1960 г. пред-принимались попытки достичь определенного единства действий компартий стран Восточной Европы, но они остались безуспеш-ными. Основой отношений между странами региона и странами Восточной Европы и Москвой оставались двусторонние догово-ры . Эти договоры заключались на срок до 20 лет и подлежали ав-томатическому продлению при отсутствии возражений сторон, что практически не случалось вплоть до начала советской перестройки. Силы Варшавского договора мобилизовались только в исключительных случаях , не-обходимых для «преодоления кризисных ситуаций». СЭВ коорди-нировал распределение производства внутри содружества, чаще всего не нарушая уже сложившуюся структуру в самих странах.
К попыт-кам реформирования, инициации системных преобразований, во-сточноевропейские исследователи чаще всего относят события 1956, а затем - 1960 года в Венгрии, эксперименты чешских эко-номистов в середине 60-х и «более поздние инициативы полити-ков, чьи имена ассоциируются с командой Дубчека». И россий-ские, и зарубежные исследователи отмечают, что с середины 50-х годов говорить о единстве внутри системы уже не имело смысла. В странах «реального социализма» начались осторож-ные поиски «третьего пути ».
Однако дальнейшему прогрессу интеграции мешал целый ряд факторов.
Во-первых , процессу более тесной интеграции мешал прин-цип национального суверенитета и невмешательства во внутрен-ние дела друг друга, как основополагающий принцип взаимоот-ношений. Это препятствовало эффективной координации эконо-мических планов и политики. Восточная интеграция держалась исключительно на объектив-ных факторах: региональном (европейская и граничащая распо-ложенность стран-участников) и политико-экономическом (со-циалистический способ хозяйствования, марксизм в качестве ос-новной идеологии).
Во-вторых , разница в размерах стран-участниц и их эконо-мических потенциалах. СССР значительно превышал территори-ально все страны СЭВ вместе взятые. А попытки субсидирова-ния более слабых за счет более сильных не были правомочны в условиях международного характера отношений между странами-участницами. Так, ГДР и Чехословакия оставались наиболее развитыми, а Болгария и Румыния - наименее. Венгрия и Поль-ша располагались где-то посередине. СЭВ так и не удалось пре-одолеть изначальную полномасштабную асимметрию между уча-стниками.
В-третьих , нахождение основных органов СЭВ в Москве са-мо по себе делегировало советской столице руководящие функ-ции. Правда, формально СЭВ имел несколько уровней коорди-нации деятельности. На первом месте по важности стояли сессии СЭВ. Затем шел исполнительный комитет СЭВ, постоянные ко-миссии, секретариат, ассоциативные органы (банки, отраслевые рабочие группы и т.п.). Противоречие между декларировавшим-ся равноправием и фактической строгой субординацией служило потенциальным источником разногласий.
В-четвертых , сплочению СЭВ яростно противодействовали западные государства, как по отдельности, так и в рамках своих организаций. Фактически Запад работал на разобщение стран региона весь период холодной войны. И именно в этих ус-ловиях в конце 60-х годов начинаются первые шаги двух конти-нентальных структур навстречу друг другу. При этом СЭВ наде-ялся на выход на рынки стран ЕЭС с целью получения кредитов, новых технологий. В устремлениях же ЕЭС политические моти-вы явно преобладали над экономическими.
Если в восточной части Европы параллельно существовали экономическая (СЭВ) и политическая (ОВД) структуры, то в за-падной части Европы постоянно предпринимались попытки объ-единения экономической и политической интеграционных соста-вляющих. Все серьезные срывы происходили именно по причине несовместимости этих двух столпов западноевропейской инте-грации. В то же время оба они по отдельности представляли со-бой более совершенные проекты, чем СЭВ и ОВД.
Формированию реальной интеграции в Западной Европе в немалой степени способствовал план Маршалла и опасения отно-сительно возможного возрождения военной мощи Германии, а затем - распространения коммунистической идеи, оплотом кото-рой выступал СССР. В практической плоскости интеграции спо-собствовала процедура распределения американской помощи, амбициозно названная Программой европейского возрождения. Однако и в истории западноевропейской интеграции были мо-менты не только триумфа, но и падения.
После войны особая нагрузка в деле воплощения и континен-тальных, и американских программ послевоенного интегрирова-ния Европы легла на Францию. При полном единодушии на обе-их берегах Атлантики 17 марта 1948 г. было подписано Брюс-сельское соглашение, ставшее, по сути, первым послевоенным оборонительным объединением. Его целью провозглашалось со-хранение мира и экономической стабильности Брюссельское со-глашение подписали пять европейских государств: Франция, Ве-ликобритания и страны Бенилюкса. Опасения немецкой угрозы изменились на опасения угро-зы советской. Затем принципы построения единой Европы со-вместились с идеей использования военной мощи США. В апреле 1949 г. 12 государств (США, Великобритания, Франция, Италия, Канада, Исландия, Норвегия, Дания, Голландия, Бельгия, Люк-сембург и Португалия) подписали в Вашингтоне Североатланти-ческий пакт . Так возникло НАТО .
В 50-е годы Западную Европу захватила чрезвычайно актив-ная волна регионального строительства. Военная опека США не всегда устраивала государства Западной Европы, но она позволя-ла сосредотачивать основные усилия на вопросах экономической интеграции. Такое положение в принципе считалось приемле-мым, но одновременно не упускались попытки к его преодоле-нию. 18 апреля 1951 г. шесть европейских государств во главе с Францией и Германией (плюс Люксембург, Бельгия, Нидерлан-ды и Италия) образовали первое наднациональное объедине-ние - Европейское объединение угля и стали (ЕОУС).
Однако следующая структура, которую западные европейцы попытались создать самостоятельно, озаботившись чрезмерно усилившимся американским влиянием - Европейское оборони-тельное сообщество (ЕОС), формально организованное в 1952 г, окончательно распалось уже в 1954 г . Ее главной целью стало создание единой армии, выступающей под общим флагом в защиту общих интересов Западной Европы. Единое европейское командование должно было сделаться над-национальной структурой; предусматривалось совместное обуче-ние военнослужащих и общая система обеспечения военной тех-никой.
Со временем становилось всё более очевидным, что, не обла-дая собственной системой безопасности и собственной армией, Западная Европа почти не способна решать вопросы обороны. Увлеченная планами экономического строительства, практиче-ски делегировав военно-политические полномочия США, Европа еще долго была вынуждена следовать в их фарватере. США же, заинтересованные в сохранении своего присутствия на европей-ском берегу Атлантики, постоянно поддерживали образ общего врага в лице СССР и ОВД. Таким образом, как ни парадоксально это звучит, но холодная война способствовала реализации инте-грационных усилий, как на Востоке, так и на Западе Европы . Вот что по этому поводу пи-шет русский философ и писатель А.А. Зиновьев : «"Холодная война" способствовала интеграции Запада. Она не породила тенденцию к интеграции - последняя возникла до войны и имела другие сти-мулы, - а усилила ее. Но усилила настолько, что появилось новое качество. "Холодная война" была первой совместной операцией Запада глобального масштаба, о Западе как о чем-то едином ста-ло правомерно говорить именно в этот период».
Экономическая интеграция удавалась западным европейцам гораздо лучше, чем военно-политическая. В 1958 г. те же шесть государств объединяются в Евратом, а затем подписывают сог-лашение о создании Общего рынка. Тем не менее нельзя недо-оценивать хоть и косвенного, но все же политического значения Европейского экономического сообщества: не одно десятилетие оно оставалось одним из главных политических действующих лиц холодной войны.
Таким образом, ни восточное, ни западное «объединение», существовавшие в период холодной войны не были системами, не имели строгих принципов организации, свойственных классиче-ским формам государственного или межгосударственного уст-ройства. И несмотря на то что они действовали преимуществен-но в экономических областях, в их основе в большей (СЭВ) или меньшей (ЕЭС) степени лежала политика.
В восточной части Ев-ропы лидерство СССР было очевидным в обеих структурах - и в политической, и в экономической - и в ОВД, и в СЭВ. В этом смысле ЕЭС выглядел гораздо более самостоятельной и равно-правной структурой , хотя влияние, оказывавшееся на эту струк-туру США , иногда было нисколько не меньшим, чем в НАТО. Учитывая и иные региональные образования того времени, мож-но утверждать, что в период холодной войны в рамках двух сис-тем, ориентировавшихся на две сверхдержавы, на два системных центра, в обеих частях Европы существовали несколько интегра-ционных вариантов с разной степенью централизации.
Вся послевоенная история Европы связана с решением трех задач:
Ø преодолеть раскол континента;
Ø преодолеть гегемонию сверхдержав в политике (для западной Европы -США, для восточной Европы - СССР);
Ø предотвратить сверх-мощное усиление Германии.
Итак, что общего между довоенными и послевоенными реги-ональными европейскими структурами, между восточноевропей-ской и западноевропейской интеграцией ?
Довоенные восточноевропейские структуры можно охарактеризовать как более конфронтационные , так как они стремились к исключению из сферы сотрудничества сначала преобладающей стороны, а после Первой мировой войны - проигравшей. В этом отношении пла-ны послевоенных структур были более демократичны . Таможен-ный союз был главным элементом и тех и других структур.
И та, и другая интеграция:
а) образовались при прямом воз-действии внешних держав и до 1990-х годов в них преобладали вер-тикальные связи:
б) возникли с целью защиты от возможных посягательств со стороны противополож-ной структуры.
В обеих структурах связи носили разноуровне-вый, разноскоростной характер. Имелось интеграционное ядро , к которому с разной степенью притяжения примыкали другие члены этих структур.
Если в основе западной интеграции лежали десятилетиями модифицировавшиеся объединительные планы , то в восточной , на гребне слома исторических планов, предпринималась попытка создания совершенно новой междуна-родной организации .
В западной интеграции преобладали эконо-мические интересы , в восточной - идеологические . И уже только этих двух обстоятельств достаточно для объяснения их различий, а заодно и причин последовавшего усиления первой и слабости и разрушения второй.
2.5. Причины возникновения и эволюция альтернативных планов регионального взаимодействия в конце XX века.
Примерно с конца 1970-х годов в Восточной Европе наблюдает-ся возрождение интереса к планам самостоятельного региональ-ного взаимодействия . Поначалу это проявлялось через попытки уравновешивания центрально-европейской составляющей региона за счет активизации западной направленности во внешней полити-ке и экономических связях. В 80-е годы эта тенденция еще не име-ла целью вхождение в западные интеграционные структуры.
Вектор сместился в сторону слияния с западными структу-рами уже после смены политических курсов на рубеже 1990-х годов . Одной из причин стало то, что внезапно обнаружилась теоретиче-ская и материальная неподкрепленность центральноевропейской идеи. В определенной степени, во-зобладанию этой тенденции способствовала и западная помощь - начались финансовые вливания с целью оптимальной стабилизации и адап-тации Восточной Европы к условиям западного рынка.
Важным моментом в резком смещении вектора развития центральноевропейского региона в сторону Запада стало кризисное политико-экономическое состояние на пространстве бывшего СССР , а также весьма сложная международная обстановка , вы-званная разрушением главных мировых факторов сдерживания и стабильности. Одновременно такие факторы как распад Югосла-вии и объединение Германии способствовали консолидации госу-дарств Восточно-Центральной Европы .
Первоначально планы переустройства региона в основном бы-ли направлены на децентрализацию, понимаемую как освобожде-ние от диктата Москвы . По происхождению и целям возникшие на рубеже 90-х годов схемы переустройства регионов можно условно разделить на две группы .
1. Союзы, направленные на преодоление последствий миро-вых войн и революционных потрясений, имеющие целью объе-динение наций и преодоление несправедливых границ и систем-ного разделения. В их основе заложе-ны цели объединения пространств бывшей Австро-Венгрии. Базой для этих структур служили прежде всего экономическая и отчасти военно-политическая целесообразность, опирающаяся на более мощные естественные консолидирующие рычаги: этни-ческие, культурные, исторические.
2. Союзы, инициированные как часть геополитической стра-тегии Запада в планах расширения на восток, затем продолжив-шие свое существование самостоятельно Вышеградская группа, Балтийская ассамблея, отчасти и Причерноморское сотрудниче-ство в той его организации, при которой ведущая роль отводится Турции. К этой же группе союзов можно отнести Мусульманско-Хорватское соглашение на территории бывшей Югославии (т.е. союзы, в основе которых лежат этнические либо религиозные мотивы и деятельность которых способствует смещению взаимо-действия народов на более низкий уровень в сравнении с преды-дущей интеграцией).
К первой группе можно отнести восстановленное в 1989 г. венг-рами и югославами в качестве основы современной постсистемной интеграции в центрально-европейском регионе Альпийско-Адриа-тическое рабочее сообщество (ААРС). Оно было создано в 1978 г. в целях развития приграничного экономического взаимодействия. В него вошли Венгрия, Югославия, Италия, Австрия, а позже в ка-честве наблюдателя присоединилась Бавария. Альпийско-Адриатическое рабочее сообщество во времена железного занавеса и военно-идеологического раздела центрально-европейского пространства олицетворяло максимум возможного с точки зрения сохранения взаимодействия частей некогда единого государства - Австро-Венгрии или же традиций Срединной Евро-пы.
Сообщество, дав импульс созданию Централъно-европейской инициативы в 1989 г., сыграло немаловажную роль в рассеивании железного занавеса, разрядке противостояния, так как в нем были представлены члены всех геополитических по-люсов того времени: ОВД, НАТО, движения неприсоединения, а также нейтральное государство. Такая расстановка сил нивелировала возможность верховенства какой-либо страны и обусловлива-ла нейтральность всей структуры. Такой путь развития базировался на чисто внутренних потребностях, связанных в частности, с этнической, культурно-исторической взаимозависимостью государств, естественным стремлением преодолеть раздробленность, внесенную в регион двумя послевоенными урегулированиями. А это фактор более мощный, чем системная, идеологическая или военно-полити-ческая приверженность.
Углубление Балканского кризиса прервало развитие этой ре-гиональной структуры Придунайских государств - единственной реальной наследницы Австро-Венгрии. Уже сам этот факт в оче-редной раз подвел отчетливую, хотя и, возможно, не окончатель-ную черту в столь популярной в 80-е - начале 90-х годов ХХ в. дискус-сии о Центральной Европе .
Венгерский ученый Э. Нидерхаузер, подчеркивая периферий-ный характер региона, в одной из своих работ цитирует не лишен-ное сарказма определение своего коллеги Енё Сюча; к Централь-ной Европе относится «та часть Восточной Европы, которая все-гда мечтала принадлежать к Западной Европе, но в той или иной форме всегда оставалась частью Европы Восточной». Многие уче-ные пытались определить прежде всего культурологические пара-метры этого феномена. Так, например, венгерский исследователь Дьердь Дьярмати, отождествил историческое понятие Централь-ной Европы с регионом, освоенным преимущественно германской и славянской расами, где так и не сложились четкие государствен-но-этнические границы, окончательно не оформилась националь-ная идентификация - ни у славян, ни у немцев.
Тем не менее на рубеже 90-х годов для реализации идеи Цен-тральной Европы как единого региона и как самостоятельного субъекта геополитики не оказалось определяющих «регионо-формирующих» условий, которыми могли бы стать:
Наличие мощного государства-покровителя или международ-ной структуры, заинтересованной в единстве региона;
При отсутствии первого условия, не оказалось таких внутрирегиональ-ных стимулов, как : 1) наличие общей угрозы , пусть даже гипоте-тической для сплочения в общий оборонительный союз (одни страны здесь опасаются России, другие - Германии, либо друг друга); 2) общие интересы, направленные на закрепление терри-ториального статус-кво (проблемы разделенных национальных меньшинств); 3) наличие объективных условий для экономиче-ского взаимодействия (взаимодополняемость рынков) и т.д.
Можно предположить, что в историческом плане это скорее некоторое промежуточное, межэтапное состояние для региона, неизменно возникающее на гребне крушения одной системы (ре-гиональной, социальной и т.п.) и в период образования новой.
Именно через Восточно-Центральную Европу проходит фронт основных геополитических сдвигов, характеризующих раз-личные этапы противостояния двух цивилизаций, или ещё недавно - двух систем. За регион постоянно борются славянская и германская культуры, православие и католицизм .
Оба геополитических полюса с одной стороны не позволяют региону примкнуть к одному из них, а с другой - препят-ствуют внутренней консолидации Центральной Европы . Таким образом, Центральная Европа становится неким ресурсом геопо-литики, легко воспроизводимым при необходимости.
Потенциал регионального восточноевропейского сотрудничества в условиях расширения Европейского союза и НАТО.
Если до последней балканской войны идею возрождения сот-рудничества государств дунайского региона поддерживали толь-ко непосредственно примыкавшие к региону Германия и Италия, то во время войны в регион пришли Соединенные Штаты Амери-ки . Собственно, идея вклинивания в Европу со стороны Адриати-ки, Балкан вынашивалась США и Великобританией и в годы за-вершения Второй мировой войны, и во время венгерского восстания 1956 г. Теперь, когда исчезла угроза советского противосто-яния, США, наконец, получили возможность реализовать свой план.
В этих условиях, прежде чем вступать в регион, необходимо было снизить здесь накал напряженности. Такая попытка была предпринята весной 1995 г. 21 марта 1995 г. в результате совме-стной деятельности европейских государств-членов ОБСЕ и ЕС, был принят Пакт стабильности для Юго-Восточной Евро-пы .
6 декабря 1996 г. в Женеве была создана Юго-Восточная ко-оперативная инициатива - SECI , которая стала официальным преемником Пакта стабильности. В программном документе SECI главной называется цель содействия интеграции государств Юго-Восточной Европы в Европейские структуры . Подчерки-вается, что SECI ни в коем случае не замещает собой этих струк-тур, а помогает налаживанию связей между ними и странами ре-гиона. Однако в уставных документах подчеркивается, что ини-циатором выступают США, которые способствуют привлечению в регион западноевропейских и американских инвестиций .
В SECI вошли Албания, Босния и Герцеговина, Болгария, Венгрия, Греция, Республика Македония, Молдавия, Румыния, Словения, Турция, Хорватия и с 2000 г. Союзная Республика Югославия. Европейскими координаторами деятельности SECI стали Австрия и Италия. Однако SECI так и не стала базой для плана Маршалла после холодной воины. США не ставили задачу углубления связей между государствами региона, а лишь выстроили сеть институтов для проведения своих экономических и политических решений. Поэ-тому SECI представляется шагом назад в смысле интенсификации межгосударственных отноше-ний в регионе Южной и Восточной Европы.
Вышеградская группа, под названием Европейской тройки образовалась в 1991 г. , в период, когда уже была предопределена судьба ОВД и СЭВ, произошло воссоединение двух Германий, но еще не было четкого видения перспектив интеграции с ЕС и НАТО. Тогда же, после ухода советских войск, председатель Комиссии по иностранным делам Конгресса США Л. Иглбергер открыто оповестил мир о намерении США остаться в Европе в качестве гаранта ее стабильности . Спешно начались поиски стран и комбинаций восточноевропейских государств, способных стать основой стабильности по западному образцу.
«Декларация о сотрудничестве Чехословацкой Федеративной Республики, Республики Польши и Венгерской Республики» бы-ла подписана 15 февраля 1991 г. в Вышеграде. Выбирая вариант Вышеградской группы, американцы в первую очередь стреми-лись к пропагандистской победе с меньшими материальными за-тратами. Действительно, как ни пытались аналитики объяснить подобную увязку партнеров, выискивая исторические прецеден-ты, сотрудничество это так и не обрело надлежащей стабильно-сти Созданная по проекту Збигнева Бжезинского «восточноев-ропейская тройка» должна была уже в то время взять на себя функции буферной зоны, ограждающей ядро «развитой Европы» от нестабильности на территории распавшегося СССР . Одновременно она считалась и первым островком, отвоеванным США в зоне советского влияния.
Какие надежды лелеяли США в связи с Вышеградской груп-пой?
Во-первых , что она сможет доказать остальным странам ре-гиона саму возможность скорых демократических перемен в Во-сточной Европе.
Во-вторых , подтвердить, что перевод экономик социалистических стран на рельсы рыночного хозяйства не явля-ется утопией и дает реально ощутимые результаты.
В-третьих , продемонстрировать остальным государствам выгоды приори-тетного взаимодействия с Западом.
Ну а главным, конечно же, было строительство обратного санитарного кордона против Мо-сквы.
Сами государства региона - Польша, Чехословакия и Вен-грия - тогда, после роспуска СЭВ и ОВД, рассматривали такое временное, отчасти неформальное объединение как вариант пре-одоления европейской изоляции, более или менее равноправного партнерства и главным образом - заполнения вакуума общения в регионе, наступившего здесь после распада СЭВ и ОВД. Ос-новные задачи этой организации, зафиксированные в деклара-ции, также носят скорее декларативный, политический характер, более призванный обозначить новую внутри- и внешнеполитиче-скую ориентацию этих стран, нежели какие-то конкретные меха-низмы сотрудничества:
Укрепление на новой основе государственного суверенитета, демократии и свободы;
Уничтожение всех остатков тоталитаризма в социальной, экономической и духовной сферах жизни общества;
Построение парламентской демократии, современного пра-вового государства и уважение прав человека, основных свобод;
Введение современной рыночной экономики;
Полное включение стран-участниц в систему европейской политики, экономики, права и безопасности .
Расчет Запада был прост: эти три страны и до перемещения под его покровительство считались наиболее экономически высокоразвитыми среди государств Восточного блока. Таким образом, не требовалось «дополнительных затрат» для демон-страции «сравнительного прогресса» стран, «пользующихся преференциями Запада». Не понадобилось и особых идеологи-ческих усилий, так как именно эти три страны с 1950-х годов не-однократно пытались атаковать идеологические устои социа-листического блока. Ме-нее всего архитектор вышеградской идеи Збигнев Бжезинский заботился о придании ему колорита традиционности, централъно-европейскости . В конце концов Вишеградская группа провозгласила главной своей целью опережающее подключение к западным интеграционным структурам: ЕС, НАТО и ЗЕС .
Малая эффективность этой структуры на местном уровне про-явилась весьма скоро. Во-первых, она не решила, а, наоборот, обо-стрила национальную проблему. В результате к 1993 г., из «трой-ки» в тех же внешних границах получилась «четверка» , а между Венгрией и Словакией разгорелся спор по поводу продолжения строительства гидроузла на приграничной территории. К тому же, опасаясь, что дополнительная фи-нансово-экономическая помощь странам региона сможет создать из них конкурентов, Запад практически сразу же (в 1992 г.) начал применять против них экономические санкции.
Тем не менее, в 1992 г. Бжезинский предложил использовать Вышеградскую группу при осуществлении следующего этапа стратегии - перетягивания в орбиту своего влияния Украины. Подключение к «четверке» Украины могло бы ре-шить главную задачу стратегии Запада - максимальное продви-жение вглубь территории геополитического противника . При этом основным орудием западной геостратегии выступал этноконфессиональный фактор.
И политика противодействия ЕС, и форсирование «восточного выдвижения» со стороны США, и политика президента Словакии А. Мечияра, занимавшего откровенные антизападнические, пророссийские позиции, не способствовали развитию Вышеградского сотрудничества в середине 1990-х годов.
Создание в 1992 г. Центральноевропейской зоны свободной торговли - ЦЕФТА, можно считать практически единственным несомненным успехом Вышеградской группы. Суть этого реше-ния состоит в том, что странам Вышеградской группы удалось со-здать общее таможенное пространство еще до вступления в ЕС. Двигателем этого решения, без сомнения, было понимание того обстоятельства, что оно в любом случае выступает неизбежным шагом на пути в ЕС. И хотя срок деятельности ЦЕФТА ограни-чивался временем вступления в ЕС, эта акция стала позитивным знаком способности этих стран к решению констру-ктивных задач. Это обстоятельство позволяет связать с Выше-градской группой определенные надежды на возможности совме-стной мобилизации усилий стран региона в деле отстаивания сво-их интересов в рамках ЕС.
Непосредственно к проблеме центральноевропейского реги-онализма примыкает еще несколько проблем так называемого периферийного сотрудничества . К ним относятся ""украинский" и "прибалтийский вопросы", одновременно ставшие и важнейши-ми периферийными вопросами современной мировой геополити-ки, поскольку непосредственно находятся в зоне соприкоснове-ния, а теперь уже и пересечения ее полюсов. Если украинский во-прос из-за масштабов страны важен сам по себе и без региональ-ных связей, то прибалтийский вопрос представляет геополитиче-скую значимость только в увязке трех субъектов - бывших рес-публик СССР . Очевидно следуя этой логике, в 1992 г. три госу-дарства образовали Балтийскую ассамблею.
Как и предыдущую группировку, латвийско-литовско-эстон-ское взаимодействие объективно определяет лишь географиче-ская близость, и необходимость преодоления вакуума общения. К тому же, в сравнении с Вышеградской группой, Балтийская имеет еще меньше исторических традиций взаимодействия. В истории не сохранилось свидетельств совмещения интересов польско-ли-товского государства и Ливонии (включавшей в себя нынеш-нюю Латвию и Эстонию). Напротив, Литва постоянно тесни-ла Латвию с юга, расширяясь за счет вторжения в ее пределы . И после того как, по словам Вильсона, в 1920 г. усилиями Большой четверки "белые русские государства Латвии, Лит-вы и Эстонии получили автономию", они не смогли создать сколько-нибудь дееспособного союза, потратив два десятка лет на становление своей национальной государственности.
В нынешней ситуации взаимодействие трех Балтийских госу-дарств имеет еще меньше перспектив. Геополитически Литва тя-готеет больше к Центральной Европе. В то же время Латвия и Эстония демонстрируют скорее германо-скандинавские привя-занности . Все вместе они продолжают оставаться на плаву лишь в качестве российских транзитных территорий (от трети до поло-вины бюджета этих государств составляют выплаты России за транзит к Балтийским портам). Все три республики имеют абсо-лютно идентичную экономическую инфраструктуру, что за-трудняет создание внутреннего рынка. Тем не менее, в 1994 г. Латвия, Литва и Эстония подписали Балтийское соглашение о свободной торговле (БФТА), которое стало аналогом ЦЕФТА в Восточно-Центральной Европе.
Тенденцию к сужению демонстрирует и база политическо-го взаимодействия. Проблема русского и русскоязычного на-селения в Литве не стоит так остро, как в Латвии и Эстонии . С 1992 г. здесь наблюдается и расхождение в политических на-строениях. В то время как в Латвии и Эстонии власть крепко держали в своих руках националисты, в Литве к руководству уже успели вернуться социалисты. Затем наступил противопо-ложный разворот. Эта ситуация за прошедшее десятилетие по-вторялась неоднократно. Всё это вносит серьезный дисбаланс в создание политического единства между Литвой и другими балтийскими республиками.
Отчасти, по целям создания, с «тройками» перекликаются Совет государств Балтийского моря и Черноморская зона эконо-мического сотрудничества . И хотя они возникли не без участия России, ей в этих организациях принадлежит далеко не ведущая роль. Образованный в начале 1990-х Совет государств Балтий-ского моря довольно стремительно дрейфует в сторону эволюции по ганзейскому пути, союзу, многие века объединявшему под немецким влиянием свыше сотни городов балтийского региона . Германия и сегодня явно доминирует в регионе в союзе со Шве-цией, Данией, Норвегией и Финляндией. Участие России в этой организации при ее нынешнем геополитическом влиянии мало-продуктивно, хотя и объясняется на официальном уровне воз-можностью использовать еще один форум в интересах отстаива-ния в регионе прав русского населения. Ближайшая перспектива этого союза будет связана с реанимацией германского влияния в регионе.
Балтийский совет может служить интересам региональной и, следовательно, европейской безопасности лишь в случае уравно-вешивания интересов всех государств , а это пока непросто, так как неравны в политическом и экономическом отношениях сами участники. И тем не менее некоторая перспектива для сотрудни-чества, - при роли прибалтийских республик в качестве традици-онного моста между Россией и Германией, - здесь всё же просма-тривается.
В центре же Европы сегодня возрастает интерес к потенциа-лу Дунайской комиссии, если наряду с вопросами судоходства , она взяла бы на себя и некоторые вопросы экономического и по-литического плана.
До иракского кризиса большие надежды в качестве модели взаимодействия восточноевропейских государств с Западной Европой возлагались на основанный в 1991 г . Францией, Гер-манией и Польшей так называемый Веймарский треуголь-ник. Однако его задачи оказались схожими лишь в части выра-ботки совместной политики в отношении России. Далее, Польша стала рассматривать свое партнерство с двумя круп-нейшими европейскими державами как средство укрепления своих лидерских амбиций среди стран-кандидатов из Восточ-ной Европы в качестве «скрепляющего звена между Восточ-ной Европой и ЕС». Встречи «тройки» приостановилась во время иракского кризиса, когда Польша предпочла союзу с Францией и Германией союз с США, очевидно посчитав воз-можным выступить уже в роли «скрепляющего звена» между Европой и Америкой.
2.6. Выводы по истории развития региональной концепции в Восточной Европе.
В XX в. на территории Восточной Европы , несмотря на мно-жество идей и планов, реально существовали две структуры - Малая Антанта и ОВД/СЭВ . Обе они по отношению к региону были продуктом «внешнего производства» и возникли как спон-танный ответ стран-победителей на реально складывающуюся геополитическую ситуацию и стремление повлиять на нее в свою пользу. Обе схемы реально представляли собой пресловутый «са-нитарный кордон». Тем не менее, повторяющиеся географиче-ские параметры этого «кордона», всё же позволяли сохранить здесь глубинные черты промежуточного пространства, харак-терного именно для Центральной Европы . Это обстоятельство в периоды серьезных кризисов постоянно влекло за собой возрож-дение центрально-европейской идеи как идеи воплощения незави-симости региона и его отличия как от Запада, так и от Востока.
Недостаточно развитый экономический потенциал региона, наряду с внутриполитическими противоречиями (главным обра-зом неурегулированным национальным вопросом), на фоне по-стоянных схваток между соседями с Востока и с Запада не позво-лил региону развиться в самостоятельную геополитическую силу хотя бы регионального масштаба , т.е. воплотить в жизнь планы восточноевропейской интеграции. Тем не менее, способность ре-гиона к консолидации в кризисные моменты в одной из соседних систем до сих пор оставляла за ним особые характеристики, поз-волявшие судить о нем как о достаточно сплоченной части Евро-пы. Или хотя бы как о явлении, способном самореализоваться в переходные исторические моменты.
Не вдаваясь в мелкие подробности причин хотя бы времен-ной устойчивости или неудач реальных восточноевропейских структур и планов, попробуем задаться конкретными вопросами: почему ни одна из институционально оформившихся здесь в на-чале 1990-х годов региональных структур не стала реальностью, почему пределом возможного для региона в итоге оказалась лишь «зависимость по собственному выбору»? В порядке «историческо-го влияния» можно перечислить несколько причин подобного со-стояния.
В начале XX в. Восточная Европа становится полем пересе-чения двух интеграционных идей - собственной и западноевро-пейской . После Первой мировой войны здесь победила западная модель , воплотившаяся в первую очередь в военно-политиче-ском союзе Малой Антанты. Политика Запада в отношении вос-точноевропейских идей того времени позволяет судить о том, что он навязал региону направление движения, не оказав при этом (кроме поставки вооружений) практически никакой экономиче-ской помощи. А это еще больше ослабило регион в экономиче-ском плане, не говоря уже о серьезном отягощении Версальским урегулированием национальной проблемы.
После Второй мировой войны возродившиеся было планы регионального сплочения стали жертвой блокового противосто-яния и вынужденной вертикализации связей в восточной части Европы. В результате политики массированной индустриализа-ции, регион частично окреп экономически . Но одновременно он ослабил связи межнационального уровня , что было обусловлено не только радикальным изменением способа и структуры произ-водства, но и системой принятия политических решений. Эта система, в частности, не позволяла решать национальную проб-лему, а загоняла ее все больше вглубь. СССР пытался только сгладить время от времени вырывавшиеся на поверхность кон-фликты на национальной почве , находя для них временные реше-ния, но он никогда не ставил перед собой амбициозной, но, может быть, и судьбоносной для всей восточноевропейской интеграции, задачи их решения .
В постхельсинкский период идея Центральной Европы , как и СССР, становится жертвой холодной войны . Наряду с экономи-ческими мерами, расшатывание восточного блока велось и по-средством использования потенциала замороженных межнацио-нальных конфликтов . Но это обстоятельство послужило лишь одной из причин того, что впервые в истории предоставленная сама себе Восточная Европа так и не смогла консолидироваться .
При безусловной важности экономической составляющей фатальным обстоятельством для самой идеи Восточно-Центральной Европы стало полное ис-чезновение восточной опоры . А когда падает одна из опор, мост рушится. Безусловно, отношения с восточным соседом во многом стали жертвой попыток самих восточноевропейцев как можно дальше дистанцироваться от бывшей «метрополии», но погло-щенные другими региональными проблемами (такими как спро-воцированная американской постхельсинкской политикой война на Балканах), они не рассчитали силу «отмаха» маятника. К тому же начиная с 1990-х годов ситуация на пространстве бывшего СССР - экономическая деградация и локальные войны, также не давали возможности увидеть в России, а тем более - в ставшей новой геополитической реальностью Украине - потенциальной восточной опоры . Таким образом, «мостовой мессианизм» реги-она оказался без сферы приложения. В этой ситуации единствен-ным вариантом самосохранения для стран Восточной Европы стало соединение с набиравшими динамику западными структу-рами.
Вообще появление в пространстве между Россией и Восточ-ной Европой нового государства - Украины - уже само по себе представляет вызов для идеи Центральной Европы. Понятно, что Украина не может быть адекватной восточной опорой для региона. Таковой она может быть только в уравновешивании германского потенциала для «Срединной Европы». Тогда эта часть Европы снова становится центральной, даже в чисто географическом смысле. Но возможен ли такой вариант в принципе? Масштабами Украина может уравновесить Гер-манию, но потенциалом - нет. К тому же, возможное присоеди-нение Украины к ЕС реально угрожает смещению геополитиче-ского баланса от Франции к Германии , что способно разрушить само ядро западного сообщества. Войти в одну из центрально-европейских организаций и стать ее частью для Украины также не-реально опять же из-за ее параметров. Таким образом, появле-ние Украинского государства стало отнюдь не последним по зна-чимости фактором в невозможности становления центрально-восточноевропейской интеграции после распада восточного бло-ка и СССР.
Избирательность ЕС, установление очередности принятия уже с самого начала превратили страны Восточной Европы в конкурентов, нанесли серьезный удар по их чувству региональной солидарности. Однако уже внутри Евросо-юза всё новые и новые условия, выдвигаемые так называемыми старыми членами по отношению к «молодым», будут оставаться поводом к возобновлению их сплоченности, хотя бы и в новом качестве, как «новой Европы». Каковы будут последствия - это уже вопрос более высокого уровня геополитики.
«Восточная» волна расширения ЕС отличается от предыдущих тем, что не только вплотную подступает к границам России и альтернативного интеграционного центра (СНГ), но и вторгается в сферу еще недавних геостратегических интересов СССР и истори-ческих территорий Российской империи. Это качество последней волны расширения ставит на повестку дня гораздо больше полити-ческих вопросов, чем было в предыдущих случаях расширения ЕС, выводя политические аспекты на приоритетное место. Исключи-тельный геополитический аспект происходящего заключен в том, что сегодня речь идет не просто о расширении внутреннего рынка и освоении новых территорий . Важно, что данная волна расшире-ния связана с беспрецедентным по масштабам процессом адапта-ции присоединяемых стран к стандартам и нормам ЕС, расширени-ем культурологической, цивилизационной сферы Европейского со-юза .
За фасадом цифр о беспрецедентном присоединении сразу де-сяти государств с огромным рынком и людским потенциалом скры-вается весьма важное обстоятельство, а именно: мы являемся сви-детелями объединения двух регионов исторической Европы - Евро-пы Западной и Европы Срединной . Культурологические различия между ними намного сложнее и глубже, нежели политические и экономические.
1 мая 2004 г. к ЕС присоединились не только бывшие социа-листические страны, но и славянские государства. В пределах ЕС теперь уже оказались и более двух миллионов русских жителей бывших советских прибалтийских республик. Таким образом, в самое ближайшее время, Евросоюзу придется определиться со своим отношением к этой части населения - конациональной по отношению к центру потенциальной «промосковской интегра-ции». Кроме того, предстоит определить свое отношение к стату-су русских и русского языка в Евросоюзе . Сегодня в ЕС на рус-ском языке общается гораздо больше людей, чем на эстонском и на латышском, получивших статус официальных языков . Таким образом, новейший этап расширения ЕС на восток самым непо-средственным образом затрагивает интересы России во всех сфе-рах - на региональном, и на глобальном уровнях.
Об историческом и культурологическом делении Европы на три региона пишет известный венгерский историк Енё Сюч. (См.: SziicsJ . Vazlat europa harom torteneti regiqjarol . Budapest : Magveto Kiado , 1983. 0.11). О том, что культурологические и религиозные различия между западной и восточной частями Европы более серь- езны и глубоки нежели политические и экономические, пишет польский исследо- ватель Радослав Зендеровский (См.: Zenderowski R . Borders of Europe - Borders in Europe // The Polish Foreign Affairs Digest . 2003. Vol . 3, N 2(7). P . 41).
Главными архитекторами Трианонского мирного договора, решившего в 1920 г. в Большом Трианонском дворце Версаля судьбу Венгрии и таким об-разом - фактически всего восточноевропейского региона были США, Вели-кобритания, Франция и Италия.
Вильсон писал по этому поводу: «Сердцевина немецкоязычной Австрии стала новой Австрией. Теперь это было небольшое государство, точь-в-точь, как ее новый мадьярский сосед к востоку - Венгрия. Хотя около трех миллионов австрийских немцев были вычленены из Австрии, и такое же количество мадьяр было отделено от Венгрии. Эти-то национальные рас-членения и стали одной из причин неурядиц в 30-х годах. Чехи и словаки (и большая часть из трех миллионов венгров) смогли создать собственное чешско-словацкое государство, которое позднее стало наиболее успешным демократическим государством в Восточной Европе. Тем не менее, ему пришлось немало пережить из-за включения в его состав Судетской области, населенной большинством из тех трех миллионов немцев-авст-рийцев. Сербы и хорваты Сербии и Черногории, а также бывшие австрий-ские провинции Боснии и Герцеговины - из-за которых и началась эта война - получили новое большое государство - Югославию. Италия была увеличена на Севере за счет Австрии, Румыния - за счет России. Была вос-становлена старая польская нация... «Белые русские» - т.е., антикоммунистические области Эстонии, Латвии и Литвы были признаны автономны-ми» ( Очевидно подобные схемы существовали и в других сферах государственно-го управления. Координирующая и «направляющая» роль возлагалась на со-ветские дипломатические миссии. Время от времени в Москву приглашались
руководители партий и правительств этих стран. Ну и, конечно же, большие возможности предоставляли визиты и беседы во время партийных съездов. Главной линией влияния, вне сомнения, была партийная, а не государствен-ная. Кроме того, большие надежды возлагались на помощь в воспитании уп-равляющих кадров. С этой целью в вузах и специальных учреждениях Моск-вы учились посланцы всех этих стран.
Польский исследователь Кшиштоф Щерский называет Центральную Евро-пу «регионом вражды, где государства, представляющие несовместимые ин-тересы, соревнуются друг с другом. Это относится к их богатому опыту конфликтов на национальной, экономической, политической почве».
Основой SECI служит документ под названием Пункты о взаимопонимании между ЕС и США www secinel org
«Юго-Восточная кооперативная инициатива (SECI ), инициированная Соеди-ненными Шта1ами Америки через офис посла Шифтера от имени Президен-та и Государственного секретаря 6 декабря 1996 г Ее целью является содей-ствие региональному сотрудничеству и, опосредованно стабильности в от-ношениях между странами Юго-Восточной Европы Это будет достигаться путем поощрения трансграничного сотрудничества, участия в решении про-блем экономики и окружающей среды Соответственно под руководством SECI страны будут совместно решать различные аспекты проблемы разви-тия региона посредством совершенствования обмена информацией, плани-руя совместные программы и привлекая частный капитал в целях дополне-ния дву- и многосторонних источников финансирования» Естественно, речь шла о западноевропейском и американском капи тале SECI Methods of Work www secinet org
См.: www . vishegradgroup . org / declaration . htm У. Руснак, словацкий дипломат, непосредственно занимавшийся проблемами Вишеградского сотрудничества отмечает: «Совместное стремление к сотрудничеству нового типа было вы-ражено в предлагаемых декларацией практических шагах, хотя их формули-ровка была зачастую слишком общей и не имела обязательного характера».
Движение в направлении взаимодействия с «четверкой» противоречит и ин-тересам новой попытки формирования суверенной украинской государст-венности. Дело здесь не только в том. что своими размерами и числом насе-ления Украина значительно превышает каждое из государств-членов. Но главным образом в том, что тяготение к западной интеграции в силу опять-таки этноконфессионального фактора и исторического традиционализма, испытывает лишь Запад Украины, т.е. меньшая ее часть и в территориаль-ном и в численном отношении. Поэтому любое резкое движение Украины в сторону «четверки» и вообще Запада неминуемо приведет ее к расколу на традиционный Восток и Запад, т.е., к очередному краху идеи украинской го-сударственности, поданной в свое время украинскими радикалами как «эт-ническое государство от Карпат до Кавказа».
На Востоке к концу XV в. сложилось несколько регионов с развитой цивилизацией. На Ближнем и Среднем Востоке - Османская империя; на Юге, Юго-Востоке, Дальнем Востоке - Индия, Китай, Япония и др. Ученые считают, что модели позднего феодализма в ряде восточных стран обладали определенным потенциалом для капиталистической эволюции. Уровень развития производительных сил в некоторых восточных странах в XV-XVII вв. не уступал европейскому, но тем не менее эти страны не только не создали нового типа экономики, но часто даже регрессировали. Некоторые общие причины этого заключаются в особенностях социально-политического устройства, духовном своеобразии восточного типа общества. Но каждая восточная страна настолько специфична, что характерные черты Востока, общее и особенное можно понять лишь при рассмотрении исторического процесса в отдельных странах.
Одним из крупнейших государств на Востоке была Османская империя, достигшая своего могущества в XVI в. при султане Сулеймане I, прозванном Великим турком. Ее владения раскинулись в Азии, Африке, Европе. Мощный турецкий флот контролировал почти весь Средиземноморский бассейн. Расцвет Османской империи базировался на ограблении завоеванных территорий.
Наличие городов, высокий уровень развития ремесла, товарно-денежных отношений сами по себе еще не создавали предпосылок для формирования нового типа экономики. Частнособственнические отношения хотя и существовали в Османской империи, но не были достаточно юридически защищены. Во второй половине XVI в. здесь усилился процесс формирования частной собственности. Владельцы военных ленов - спахии - уклонялись от выполнения военных обязанностей, стремились превратить земельные пожалования в наследственную собственность. В конце XVI в. был снят запрет на сосредоточение нескольких ленов в одних руках, что привело к созданию крупных поместий. Усиливается экономическое могущество мусульманского духовенства. В формировании новых землевладельцев принял участие торговый и ростовщический капитал. Пользуясь привилегированным положением, янычары также приобретали землю, занимались ремеслом, торговлей. Все это разрушало военно-феодальную систему. Сформировались новые землевладельцы, которые не несли военных обязанностей, но пользовались широкими феодальными правами, что привело к росту произвольных поборов, налогов. Происходит «второе издание крепостничества» в турецком варианте.
Главным фактором, сдерживающим развитие новых тенденций, была деспотическая власть, не ограниченная законом. Сама специфика образования Османской империи побуждала власть к активному административному вмешательству в экономический процесс. В условиях длительного расширения государственных территорий путем завоеваний был необходим разветвленный бюрократический аппарат (для сбора налогов, пошлин, дани и т. д). Консолидация господствующих слоев на базе бюрократического аппарата позволяла поддерживать высокий уровень эксплуатации непосредственных производителей, что затрудняло их вовлечение в новые экономические отношения.
Другим фактором, сдерживающим капиталистическое развитие на мусульманском Востоке, было отсутствие этнического и культурного единства, необходимого для формирования национальной государственности и рынка. Сопровождавшие процесс завоеваний разрушение материальных и культурных ценностей, изменение частнособственнических отношений, национальная и религиозная рознь привели к усилению внеэкономического принуждения и давления на непосредственных производителей и в конечном итоге к рефеодализации.
С конца XVI в. завоевания турок-османов прекратились. Наступил столетний период, получивший название в турецкой истории «эпохи остановки». Влияние Османской империи в Европе стало падать. В XVII в. здесь ей противостояли уже консолидировавшиеся национальные государства. Рост национального самосознания покоренных турками балканских народов, их стремление к независимости создавали благоприятные возможности для формирования антитурецких коалиций. Созданная в конце XVII в. «Священная лига» в составе Австрии, Польши, Венеции и России нанесла несколько поражений туркам. Карловицкий конгресс 1698-1699 гг., подведя итоги крупным территориальным потерям Османской империи в Европе, означал начало нового этапа в турецкой истории - «эпохи отступления».
Китайская модель феодализма, несмотря на специфические черты, отличающие ее от мусульманского мира, также характеризовалась статичностью общественной системы, что обусловило подавление импульсов нового типа развития. Ученые считают, что социально-экономическое развитие Китая в эпоху Мин (1368-1644), начавшуюся после освобождения от монгольских завоевателей, способствовало формированию необходимых предпосылок для капиталистической эволюции. Многие технические открытия были сделаны в Китае раньше, чем в Европе. Например, когда в Португалии только овладевали технологией строения многомачтовых судов, в Китае их производство осуществлялось уже несколько веков. Значительное распространение в Китае получили частновладельческие отношения (существовало право наследования земельной собственности бюрократией и помещиками, крестьянская наследственная аренда).
В начале XVII в. в Китае особенно усилился процесс концентрации земель в руках крупных землевладельцев. Широкое распространение получили частные мануфактуры, особенно в шелкоткацком, хлопчатобумажном, фарфоровом, железоделательном производстве. В земледелии, ремесленном производстве применялся наемный труд. В государственном ремесле и мануфактурах началась частичная отмена отработочной системы.
В то же время, гипертрофированное развитие государства, его вмешательство в экономику стали препятствием на пути становления новой, капиталистической системы отношений. Императорская власть в Китае, несмотря на деспотический характер, представляла собой более «мягкий» вариант по сравнению с мусульманской моделью. Гражданская власть в Китае доминировала над военной. Опасаясь усиления роли военной элиты в результате морских экспедиций Китая в XV в., гражданская бюрократия добилась ограничения военных операций и расходов, взяла курс на изоляцию страны.
Несмотря на наличие денежного обращения и элементы рыночного хозяйства, китайская экономика носила распределительный характер. Через налоговую систему государство распределяло прибавочный продукт в свою пользу. Государственная монополия на многие товары (соль, чай, шелк, фарфор, железо и др.) и на торговлю с иностранцами способствовала тому, что производство продолжало ориентироваться на создание потребительских стоимостей, а не товаров. В таких условиях бюрократия могла обогащаться и без идейных и технических нововведений, и без военных экспедиций.
Ограничивающее воздействие на развитие новой системы общественных отношений оказывала и идеология конфуцианства с ее ориентацией на чинопочитание, соблюдение традиций. В такой культурно-психологической среде нельзя было достичь повышения социального статуса приобретением богатства в результате частнопредпринимательской деятельности.
Глубокий кризис империи Минь в конце XVI-XVII вв., вызванный обострением внутренних противоречий и нападениями с 1618 г. маньчжурских племен, привел к острой борьбе не только внутри правящего класса, что проявилось в дворцовых переворотах, но и к массовым вооруженным выступлениям горожан и крестьян. На севере Китая восстания крестьян слились в крестьянскую войну (1628-1645 гг.), которая привела к свержению династии Минь. В такой ситуации часть феодальной элиты, прибегнув к помощи маньчжурских племен в разгроме восстаний, способствовала захвату Китая маньчжурскими завоевателями и приходу к власти маньчжурской династии Цин, просуществовавшей в Китае до 1911 г.
Отличная от традиционного Востока общественная структура сложилась в Японии. Здесь на протяжении всего средневековья не сформировался механизм центральной деспотической власти. Напротив, сложилась дифференциация светской (сёгунат) и духовной (император) власти. Установление власти сёгуна над всей страной в конце XIV в. означало возвышение военно-феодального сословия в противовес старой аристократии во главе с императором. Компромисс этих двух сил выражался в частичном сохранении владельческих прав на землю аристократии и храмов и в номинальном сохранении императорской династии.
С конца XV в. в Японии началось укрупнение феодальной собственности. На смену среднему феодальному землевладению приходят крупные - княжества. Укрепление их мощи вело к ослаблению центральной власти. Ученые усматривают на этом этапе развития близость японской и западноевропейской моделей феодализма, что подтверждается отсутствием сильной централизованной власти, характером зависимости крестьян от феодалов, утверждением полного или ограниченного самоуправления ряда городов, появление буддийской секты икко, исповедующей рационалистическую философию.
Острые социальные конфликты XV-XVI вв. свидетельствовали о наличии социальных групп, готовых поддержать переход к новой системе отношений. Самые крупные восстания в это время проходили под знаменем секты икко, деятельность которой представляла собой японский вариант религиозной реформации. Социальной опорой секты икко были широкие слои укреплявшегося среднего крестьянства, боровшегося за узаконение своих прав на землю, а также часть мелких, средних феодалов и духовенства.
Как и в Европе, усилившийся сепаратизм японских князей привел к полосе тяжелых междоусобных войн. Дальнейший рост общественного разделения труда, развитие городов, обострение социальной борьбы диктовали необходимость объединения княжеств и создания единой централизованной власти. Наметившиеся в первой половине XVI в. тенденции к объединению страны вылились в мощное объединительное движение, завершившееся в начале XVII в. с приходом к власти династии сёгунов Токугава, правившей в Японии до 1867 г.
Однако процесс объединения страны сопровождался укреплением и частичным обновлением феодальных порядков применительно к новому уровню развития. Княжества стали административно-хозяйственными единицами. Была установлена система жесткого контроля над князьями для предотвращения их заговоров. Была введена строго регламентированная система четырех сословий (самураев, крестьян, ремесленников и торговцев). Крестьянские волнения были жестоко подавлены. В ходе кадастровой переписи земель крестьяне были прикреплены к земле. Законодательно установлены подати, отчуждавшие у крестьян от 40% урожая и выше. Были лишены прав вольные города, введен контроль над городами, внутренней и внешней торговлей. Развитие торгово-ростовщического капитала ограничивалось, регламентировалась деятельность купечества.
Беспокойство японских властей стали вызывать и европейцы. Появившиеся в Японии в середине XVI в. (в 1542 г. - португальцы) вели в основном посредническую торговлю товарами стран Азии. Но европейцы, выполняя миссионерскую роль, с конца XVI в. начали распространять христианство в Японии, что встречало сопротивление буддийской церкви, выступавшей в поддержку центральной власти. Усмотрев в подобной деятельности опасность иноземного вторжения, японское правительство в 30-х гг. XVII в. ввело политику самоизоляции Японии от внешнего мира. Иностранным судам (за исключением голландских и китайских) было запрещено заходить в Японию.
Несмотря на то, что предпринятые меры привели к подавлению импульсов нового развития, сам факт объединения страны, прекращение междоусобиц, определенные аграрные преобразования привели к заметному росту экономики. Но на рубеже XVII- XVIII вв. начался упадок феодальной Японии.
Таким образом, если на Западе в XVI-XVII вв. наблюдается технический прогресс, формирование нового типа экономики и социальных отношений, то на Востоке происходит в конечном итоге замедление социально-экономического развития, несмотря на аналогичный или даже более высокий исходный уровень развития производительных сил. Причины различий лежат в политической, идеологической и социокультурной среде. Отсутствие на Востоке некоторых подобных европейским институтов, и тенденций свидетельствует не об отставании, а об особенностях восточного типа общества. Социально-политическая структура и духовно-психологическая атмосфера в восточных странах не только не благоприятствовала созданию нового типа экономики, но и постоянно блокировала импульсы нового развития, что замедляло общественное разделение труда и технический прогресс. Восточное общество в силу полной подконтрольности бюрократии, заинтересованной только в своем собственном воспроизводстве, не смогло создать независимых от центральной власти новых социальных слоев.
тема 7 XVIIIвек в западноевропейской и российской истории: модернизация и просвещение. Особенности российской модернизации XVIIIвека
1/ Европа на пути модернизации общественной и духовной жизни. Характерные черты эпохи Просвещения
2/ Российская империя при Петре I. Политические, социально-экономические и культурные преобразования
3/ Эпоха Екатерины II - время просвещенного абсолютизма в России
1. Европа на пути модернизации общественной и духовной жизни. Характерные черты эпохи Просвещения
XV-XVII вв. в Западной Европе называются эпохой Возрождения. Для этого имеются определенные основания, о которых речь шла в предыдущей теме. Однако объективно эту эпоху следовало бы характеризовать как эпоху Перехода, потому что она является мостом к системе общественных отношений и культуре Нового времени. Именно в эту эпоху закладываются предпосылки буржуазных общественных отношений, меняется отношение церкви и государства, формируются мировоззрение гуманизма как основы нового секулярного сознания. В полной мере становление характерных черт эпохи Нового времени осуществляется в XVIII в.
XVIII в. в жизни народов Европы и Америки - это время величайших культурных, социально-экономических и политических сдвигов. В исторической науке эпоха Нового времени обычно связывается с утверждением буржуазных отношений в Западной Европе. Действительно, это важная социально-экономическая характеристика данной эпохи. Но в Новое время одновременно с этим процессом происходили и другие глобальные процессы, охватившие структуру цивилизации в целом. Становление в Западной Европе эпохи Нового времени означал цивилизационный сдвиг: разрушение устоев традиционной европейской цивилизации и утверждение новой. Этот сдвиг получил название модернизации.
Модернизация - это сложный многогранный процесс, протекавший в Европе в течение полутора столетий и охвативший все сферы жизни общества. В сфере производства модернизация означала индустриализацию - постоянно нарастающее использование машин. В социальной сфере модернизация тесно связана с урбанизацией - небывалым ростом городов, который привел к преобладающему их положению в экономической жизнедеятельности общества. В политической сфере модернизация означала демократизацию политических структур, закладывание предпосылок для формирования гражданского общества и правового государства. В духовной сфере модернизация связана с секуляризацией - высвобождением всех сфер общественной и личной жизни из-под опеки религии и церкви, их обмирщения, а также интенсивное развитие грамотности, образования, научного знания о природе и обществе.
Все эти неразрывно связанные друг с другом процессы изменили эмоционально-психологические установки человека, его менталитет. Дух традиционализма уступает место установкам на изменение и развитие. Человек традиционной цивилизации был уверен в стабильности окружающего его мира. Этот мир воспринимался им как нечто неизменное, существующее согласно изначально данным Божественным законам. Человек Нового времени считает возможным познать законы природы и общества и на основе этого знания изменить природу и общество в соответствии со своими желаниями и потребностями.
Государственная власть, социальное устройство общества также лишаются божественной санкции. Они истолковываются как человеческий продукт и подлежат, если это нужно, изменениям. Не случайно Новое время - это эпоха социальных революций, сознательных попыток насильственно переустроить общественную жизнь. В целом можно сказать, что Новое время создало Нового человека. Человек Нового времени, модернизованный человек - это мобильная личность, которая быстро приспосабливается к изменениям, происходящим в окружающей среде.
Идейной основой модернизации общественной жизни в Новое время стала идеология Просвещения. XVIII в. в Европе также называют эпохой Просвещения. Деятели эпохи Просвещения оставили глубокий след в философии, науке, искусстве, литературе и политике. Они выработали новое мировоззрение, призванное раскрепостить человеческую мысль, освободить ее от рамок средневекового традиционализма.
Философской основой мировоззрения эпохи Просвещения был рационализм. Идеологи Просвещения, отражая взгляды и потребности буржуазии в ее борьбе против феодализма и его духовной опоры католической церкви, рассматривали разум как наиболее важную характеристику человека, предпосылку и наиболее яркое проявление всех его других качеств: свободы, самодеятельности, активности и т. д. Человек, как разумное существо, с точки зрения деятелей Просвещения, призван переустроить общество на разумных основаниях. На этой основе декларировалось право людей на социальную революцию. Существенную черту идеологии эпохи Просвещения отмечал Ф. Энгельс: «Великие люди, которые во Франции просвещали головы для приближающейся революции, выступали крайне революционно. Никаких внешних авторитетов какого-то бы то ни было рода они не признавали. Религия, понимание природы, государственный строй - все должно было быть подвергнуто самой беспощадной критике, все должно было предстать перед судом разума и либо оправдать свое существование, либо отказаться от него, мыслящий рассудок стал единственным мерилом всего существующего» (Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т. 20.-С. 16).
Европа XVIII в. в цивилизационном отношении еще не представляла собой целостное образование. Народы Европы отличались по уровню экономического развития, политической организации, характеру культуры. Поэтому идеология Просвещения в каждой стране отличалась своими национальными особенностями.
В наиболее ярких, классических формах идеология Просвещения развивалась во Франции. Французское Просвещение XVIII в. оказало значительное воздействие не только на собственную страну, но и на целый ряд других стран. Французская литература и французский язык сделались модными в Европе, а Франция стала центром всей европейской интеллектуальной жизни.
Крупнейшими представителями французского Просвещения были: Вольтер (Франсуа Мари Аруэ), Ж.-Ж. Руссо, Ш. Монтескье, П.А. Гольбах, К.А. Гельвеций, Д. Дидро.
Общественно-политическая жизнь Франции в XVIII в. характеризовалась большими пережитками феодализма. В борьбе со старой аристократией просветители не могли опереться на общественное мнение, на правительство, относящееся к ним враждебно. Во. Франции они не имели такого влияния в обществе, как в Англии и Шотландии, были своего рода «отщепенцами».
Большинство видных деятелей французского Просвещения подвергались преследованиям за свои убеждения. Дени Дидро побывал в заключении в Венсенском замке (королевская тюрьма), Вольтер - в Бастилии, Гельвеций был вынужден отречься от своей книги «Об уме». По цензурным соображениям не раз приостанавливалось печатание знаменитой Энциклопедии, выходившей в свет отдельными томами с1751 по 1772 г.
Постоянные конфликты с властями создали французским просветителям репутацию радикалов. При всем своем радикализме французские просветители проявляли умеренность и осторожность, когда ставился на обсуждение один из основных принципов, на которых базировалась европейская государственность принцип монархизма.
Во Франции идею разделения властей на законодательную, исполнительную и судебную разрабатывал Шарль Монтескье (1689-1755). Изучая причины возникновения того или иного государственного строя, он утверждал, что законодательство страны зависит от формы правления. Главным средством обеспечения законности он считал принцип «разделения властей». Монтескье считал, что «дух законов» того или иного народа определяется объективными предпосылками: климатом, почвой, территорией, религией, численностью населения, формами хозяйственной деятельности и др.
Конфликты французских просветителей с католической церковью объяснялись ее идеологической непримиримостью, догматизмом, и это исключало возможность компромисса.
Характерные черты эпохи Просвещения, ее проблемы и сам человеческий тип просветителя: философа, писателя, общественного деятеля - ярче всего воплотились в творчестве и в самой жизни Вольтера (1694-1778). Его имя стало как бы символом эпохи, дало название целому идейному течению европейского масштаба («вольтерьянству»).
Большое место в творчестве Вольтера занимают исторические труды: «История Карла XII» (1731), «Век Людовика XIV» (1751), «Россия при Петре Великом» (1759). В трудах Вольтера политическим антагонистом Карла XII выступает Петр III - монарх-реформатор и просветитель. Для Вольтера на первый план выдвинулась независимая политика Петра, ограничившего полномочия церкви чисто религиозными делами. В книге «Опыт о нравах и духе народов» Вольтер написал: «Каждого человека формирует его век, очень немногие поднимаются над нравами своего времени». Он, Вольтер, был таким, каким его создал XVIII век, и он же, Вольтер, был в числе тех просветителей, кто поднялся над ним.
Часть французских просветителей надеялась на сотрудничество с властями в решении конкретных проблем управления страной. Среди них выделялась группа экономистов-физиократов (от греческих слов «физис» - природа и «кратос» - власть), во главе которых стояли Франсуа Кенэ и Анн Робер Тюрго.
Сознание недостижимости целей Просвещения мирными, эволюционными путями побудило многих из них примкнуть к непримиримой оппозиции. Их протест принимал форму атеизма, резкой критики религии и церкви, характерных для философов-материалистов - Руссо, Дидро, Гольбаха, Гельвеция и др.
Жан-Жак Руссо (1712-1778) в трактате «Об общественном договоре...» (1762) обосновал право народа на свержение абсолютизма. Он писал: «Всякий закон, если народ не утвердил его непосредственно сам, недействителен. Если английский народ считает себя свободным, то он жестоко ошибается. Он свободен только во время выборов членов парламента: как только они избраны - он раб, он ничто... В древних республиках и даже монархиях народ никогда не имел представителей, само это слово было неизвестно».
Будучи деистом по своим философским взглядам, он осуждал официальную церковь и религиозную нетерпимость. Руссо разделял общую веру просветителей на природу как гармоническую систему, частью которой был человек. Но он был убежден, что сам человек разрушил это «естественное состояние» и окружил себя противоречащими закону природы учреждениями. Исчезло равенство, появилась собственность «... и обширные леса превратились в радующие глаз нивы, которые надо было орошать человеческим потом и на которых вскоре были посеяны и выросли вместе с урожаем рабство и нищета». Но если нельзя вернуться к «естественному состоянию», то еще можно, устранив неравенство, восстановить утраченные добродетели. Сделать это не просто, потому что на страже неравенства стоит деспотизм. Требуется сила, чтобы его низвергнуть: «Восстание, которое приводит к убийству или свержению с престола какого-нибудь султана, - это акт столь же закономерный, как и те акты, посредством которых он только что распоряжался жизнью и имуществом своих подданных».
Эта мысль вдохновляла поколение революционеров конца XVIII в., которое разделяло идеи Руссо, а вместе с ним негативное отношение и ко всему строю, основанному на свободе рыночной торговли. Стремясь возродить утраченные добродетели, он объявлял их основным носителем народ, трудящиеся низы общества. Так как народ не способен понять, в чем заключаются его истинные интересы, то ему нужен мудрый правитель, соответствующие законы и политика.
Значительное развитие просветительское движение получило в Англии. Английское просветительство не было однородно по своим устремлениям. «Великие остроумцы» начала XVIII в. отличались друг от друга отношением к современному обществу и государственному строю. Одни из них - Джозеф Аддисон, Ричард Стиль, Колли Сбор - пытались перевоспитать людей путем моральной проповеди и лишь осторожно и с оговорками отмечали недостатки современного им политического строя Англии.
Другие, к числу которых относились Джонатан Свифт и Джон Арбетнот, стремились вскрыть недостатки современного им общества, представлявшегося им далеко не совершенным. При этом они в значительной степени учитывали и интересы угнетенного народа.
На характер английского Просвещения повлияли также его неконфликтные отношения с религией и церковью. Объяснялось это тем, что англиканская церковь не противопоставляла себя католической, и в какой-то мере пропагандировалась веротерпимость.
В политической программе английских просветителей нет радикальных лозунгов и боевых призывов. Причина понята: большинство политических целей Просвещения было достигнуто в Англии еще в начале XVIII в.
В основных чертах политическая программа английского Просвещения была сформулирована еще в XVII в. философом-материалистом Джоном Локком (1632-1704) - создателем идейно-политической доктрины либерализма. Взгляды Локка в значительной степени воплотились в политическом строе Англии: были закреплены основные права и свободы граждан, представительное правление, религиозная терпимость, неприкосновенность собственности. Все это в основном соответствовало целям просветителей.
Просветительное движение в Шотландии опиралось на интеллектуальный потенциал университетов Эдинбурга, Глазго и Абердина. Один из просветителей - Дэвид Юм (1711-1776) - философ, историк, экономист. Современное ему общество Юм рассматривал как плюралистическое, основанное на разделении труда и различиях в положении людей. По его мнению, не может быть стабильным общество, не уважающее социальных и религиозных различий между людьми. В свою очередь гражданин, не признающий, что его благополучие связано с благополучием всего общества, не может быть добродетельным.
Большое влияние на европейское Просвещение оказал экономист Адам Смит (1723-1790). Общество мыслилось ему гигантской мануфактурой, а разделение труда - всеобщей формой сотрудничества людей в интересах «богатства народов». Интерес просветителей к экономической теории отражал общее повышение престижа хозяйственной деятельности. Увидев преимущества рынка, Смит тем не менее выражал опасение, что его экономические законы могут привести к социальной и нравственной деградации наемных рабочих. В такое состояние, считал он, должны неизбежно впадать трудящиеся бедняки, если только правительство не приложит усилий для предотвращения этого.
Просвещение в Германии представляло собой сложное и противоречивое явление прежде всего в силу политической раздробленности страны. Один из парадоксов немецкого Просвещения заключался в том, что оно в какой-то мере поощрялось правящими классами, отсюда и его преимущественно умозрительный теоретический характер.
Одним из родоначальников немецкого Просвещения был Иммануил Кант (1724-1804), профессор университета в Кенигсберге, почетный член Петербургской Академии наук (1794). Особенно значителен его вклад в разработку концепции правового государства, назначение которого он видел не в заботе о практических потребностях общества, а в поддержании режима справедливости между ними. Гарантию от деспотизма Кант видел не в формах правления (республика, монархия), а в разделении властей.
Специфика социально-исторического развития Германии определила своеобразие немецкого Просвещения. Просветительские идеалы свободы и личного достоинства, обличение деспотизма отразились в самой общей и довольно отвлеченной форме. Только в произведениях Лессинга и в драмах молодого Шиллера они получили конкретное воплощение. Борьба за национальную самобытность немецкой литературы ведется Лессингом, развивающим идеи Дидро, Клошптоком, тяготеющим к сентиментализму, и поколением 1770-х гг. Гердером, Гете, писателями «Бури и натиска».
Многообразие путей, которыми шло Просвещение, сделало его уникальной лабораторией человеческой мысли. Именно там истоки основополагающих идей либерализма, социализма и коммунизма, повлиявших на мировое развитие в XIX-XX вв.
XVIII в. вошел в историю как век просвещенного абсолютизма. Политика абсолютизма в ряде европейских стран, выражающаяся в уничтожении «сверху» и в преобразовании наиболее устаревших феодальных институтов. Его содержанием стало уничтожение инквизиции, секуляризация церковного имущества, закрытие монастырей, отмена податных привилегий дворянства и обложение дворянских и церковных земель налогами. Именно в этот период наблюдается подъем уровня народного образования, вводится принцип свободы совести, в некоторых случаях проявляется забота о низших классах.
Однако главным в политике просвещенного абсолютизма стало провозглашение принципа «одно право для всех», что отразилось в создании равного для всех гражданского права. Такая политика имела огромные последствия сословно-социального характера, лишив преимуществ привилегированные сословия. Таким образом, в социальной эволюции Европы настал конец господствующему положению старых земледельческих классов.
Проведение политики просвещенного абсолютизма в определенной мере явилось отражением идей просветителей. Используя популярность их идей, они изображали свою деятельность как «союз философов и государей». Но главным побудительным мотивом стало осознание монархии нарастающей слабости их опоры - земельных собственников и укрепление позиций третьего сословия в лице буржуазии.
В наибольшей мере программа просвещенного абсолютизма была осуществлена в Австрии, Пруссии, Португалии, Неаполитанском королевстве, России. В других странах она была реализована лишь частично. Проведение этой политики не сняло политического напряжения в обществе. Абсолютизм - форма мертвая. Он не может улучшаться, оставаясь абсолютизмом, а если улучшается - значит перестает им быть.
Великая французская революция оказала огромное влияние на развитие европейских стран. Ее последствия - политические, экономические, социальные - носили долговременный характер и придали динамизм историческому процессу. Восприятие идей французской революции населением Европы не оставляло место сомнениям, что деспотический режим в просвещенной или непросвещенной форме отжил свое время, что залог будущего экономического процветания европейская буржуазия видела в освобождении от абсолютизма.
XVIII в. стал веком промежуточным, приготовлением для исторических процессов, развернувшихся в последующий период. Борьба между буржуазией и землевладельцами не была закончена, ее завершило следующее поколение.
Другим наследием XVIII в., доставшимся следующему веку, была борьба буржуазии и пролетариата, и ее прогноз не был еще очевиден. XIX в. позволил европейцам зримо ощутить плоды индустриальной революции, необходимые предпосылки которой были заложены в XVIII в.
2. Российская империя при Петре I:политические, социально-экономические и культурные преобразования
Россия, как и другие страны Европы XVIII в., встала на путь модернизации. Начало этому процессу положили реформы Петра I, охватившие многие сферы жизни общества.
Каковы же были предпосылки петровских реформ?
1. Россия была отсталой страной, что представляло серьезную опасность для национальной независимости русского народа.
2. Промышленность развивалась, но она по своей структуре была крепостнической, и по объему и по техническому оснащению особенно, значительно уступала промышленности западноевропейских стран.
3. Сельское хозяйство отличалось рутинными способами земледелия и было основано на подневольном труде крепостного крестьянина,
4. Русское войско в значительной своей части состояло из отсталого дворянского ополчения и стрельцов, плохо обученных и вооруженных.
5. Сложный государственный аппарат.
6. Отставала Россия и в области духовной культуры.
Сразу же по вступлению на престол Петр I приступил к реформам, преследуя единственную цель: создание мощного обороноспособного государства с высоким международным престижем. Реализация его идеи предполагала решение двух основных проблем, с одной стороны - развитие рыночных отношений, предпринимательства, повышение общеобразовательного уровня людей, а с другой - ставка делалась на госаппарат, что и привело в дальнейшем к тотальному огосударствлению общества.
Однако было бы значительным упрощением представлять усилия Петра I по реформированию России как последовательное выполнение какого-то заранее задуманного плана. Чаще всего они носили спорадический характер в виде реакций на те или иные складывающиеся обстоятельства. Важнейшими и непосредственными стимулами реформаторской деятельности Петра I была необходимость победы в Северной войне (1700-1721), и как следствие, необходимость создания сильной армии и флота, эффективной системы управления, развитой экономики и т. д.
Военная реформа. Как известно, Северная война началась неудачно для России. В ноябре 1700 г. русская армия потерпела крупное поражение под Нарвой. С этого времени началась бурная деятельность по созданию нового типа армии - регулярной. Армия начала комплектоваться путем рекрутских наборов: с определенного числа крестьянских дворов брался один рекрут, который обязан был в качестве рядового нести службу, пока позволяло здоровье. Позже Срок службы был ограничен 25 годами. Офицерский состав комплектовался из дворян. Все дворяне обязаны были находиться на военной или гражданской службе. Содержание солдат и офицеров государство полностью взяло на себя. Таким образом армия стала профессиональной: воинская служба была теперь единственным занятием для солдат и офицеров.
Реформа государственного аппарата. Для победы в войне со Швецией необходимо было реформировать не только армию, но и огромную, неповоротливую государственную машину. Петр мечтал создать такой государственный аппарат, который бы работал четко, «регулярно», как часы. В силу ряда обстоятельств, господствующих в европейских странах умонастроений, с которыми он познакомился в двух своих зарубежных поездках и тесном общении с иностранцами Кукуевой слободы, авторитарной традиции власти в России, а также рационалистического склада своего ума, Петр I верил в огромные возможности государственного аппарата. Ему казалось, измени он рациональным образом деятельность государственного аппарата, и изменится жизнь всего общества. Тем более в стране, где государственная власть подавляла общество, а воля монарха являлась законом, нетрудно было поверить в силу приказа. Поэтому Петр I, будучи человеком сильной воли, привыкший к всеобщему повиновению, считал, что только он один знает, что необходимо стране. Логическим следствием этого стала реформа государственного аппарата. В 1711 г. был создан высший орган государственной власти - Сенат, заменивший Боярскую думу. Сенаторы назначались царем. Во главе Сената стоял генерал-прокурор. В 1718-1721 гг. были ликвидированы приказы, а вместо них учреждены коллегии. Основная особенность системы управления через коллегии состояла в четком разделении между ними функции. Порядок работы коллегий определялся специальными регламентами, а общие принципы работы органов центральной власти излагались в Генеральном регламенте.
В 1708-1710 гг. в России создано новое административное деление. Вся страна была поделена на восемь губерний, во главе которых стояли губернаторы, обладающие полнотой исполнительной и судебной власти на местах.
В допетровские времена налогами облагался двор, равное количество налога платили и 10 и 20 обитателей двора. Петр ввел подушный налог - теперь налог взимался с одного человека (души) мужского пола. Для учета налогоплательщиков была проведена подушная перепись, а затем ее ревизия. С тех пор периодические переписи (ревизии) стали нормой российской жизни.
Существенное значение для духовной жизни россиян имела реформа церковного управления. Эта реформа затрагивала очень чувствительные стороны российской жизни и потому проводилась постепенно. В 1700 г. умер патриарх Андриан. Петр I решил повременить с выбором нового патриарха, а для управления церковными делами в соответствии с «Духовным регламентом» в 1721 г. была создана государственная коллегия - Святейший Синод. Таким образом, патриаршество фактически было ликвидировано (хотя официально такого решения не принималось). Начался Синодальный период деятельности церкви, который продолжался до августа 1917 г. Синод занимался имущественными делами церкви, назначением высших должностных лиц - епархиальных архиереев, выполнял координирующие функции в области религиозного и нравственного образования и воспитания.
Создание Святейшего Синода означало полное подчинение духовной власти светской, церковь превратилась в одно из государственных учреждений и должна была напрямую обслуживать государственные интересы. Это отрицательно сказалось на духовной жизни русского общества. Православная церковь была административно ограничена и законсервирована и смирилась со своим положением служителя режиму. В отличие от Запада, где католическая церковь играла самостоятельную политическую роль, и более того, диктовала свою волю политическим режимам. Например, католическая церковь оказывала решающее влияние на формирование политической власти. Поэтому русские священнослужители никогда не выступали в роли духовных вождей, которые вели бы общество вперед. Наоборот церковь активно выступала против всех нововведений.
Создание новых властных структур завершается провозглашением в 1721 г. Петра I императором, т. е. главой светской и духовной сфер жизни. Никогда прежде глава российского государства не обладал такой полнотой власти. «... его величество самодержавный монарх, который никому на свете о своих делах ответа дать не должен». Следует особо отметить, что это осознанный выбор Петра, так как он абсолютно не воспринимал европейское общественное устройство, где была предусмотрена автономия общества от власти.
Систему власти, созданную Петром I, принято называть абсолютизмом. Попытаемся ответить на вопрос, в чем же состоят особенности российского абсолютизма?
Абсолютизм является формой общеевропейской, но в каждой из стран имел свою специфику. В Европе, например, абсолютные монархи стремились не только укрепить свою личную власть, но и государственность в целом. В России, он обладал рядом отличительных черт:
а) особой расстановкой сил в господствующем классе (боярство-дворянство);
б) сложной внешнеполитической обстановкой;
в) обострившейся социальной рознью (недовольство крестьян крепостничеством, недовольство купцов привилегиями дворян и т. д);
г) опытом и примером развития Западной Европы (успехи в науке, экономике, военном деле);
д) сложностью управления государством на обширных территориях России.
Созданные Петром I силовые структуры - армия, полиция - повсеместно применялись для достижения государственных целей.
Реформа промышленного производства. Большие надежды в достижении своих целей Петр I возлагал на развитие отечественной промышленности. Инициатором ее развития, как правило, выступало государство. 43% основанных к концу XVII-началу XVIII вв. промышленных предприятий были созданы на государственные средства. Половина предприятий предназначались для снабжения армии и флота. Особенно большое значение приобрел уральский металлургический район. На его заводах отливали и ковали пушки, ядра, гранаты, ружья, штыки, якоря, сабли и т. д. Теперь уже не нужно было ввозить из-за границы «литтихские мушкеты», как это делал Петр до войны, - они производились в самой России. Первая пушка из уральского железа была отлита осенью 1702 г., и с тех пор Россия прекращает импорт оружия. Всего за год работы этих и других заводов было произведено 300 пушек - в два раза больше, чем потеряно под Нарвой. Русские войска получили прекрасное оружие, в некоторых отношениях даже превосходившее их противников. В течение нескольких лет Петру удалось снабдить армию первоклассным стрелковым оружием, которым были вооружены далеко не все армии Европы.
Основывались суконные, полотняно-парусные и др. промышленные предприятия. В царствование Петра I текстильная промышленность была создана заново, так как ни одна из мануфактур XVII в. не сохранилась к нынешнему веку. Теперь их насчитывалось 32, и центром текстильной промышленности стала Москва.
Купцы, строившие заводы, получали льготы. Так, благодаря покровительству государства стал крупнейшим заводчиком бывший тульский кузнец Никита Демидов.
Для управления купцами и ремесленниками Петр I создал сначала Бурмистровскую, палату, потом Главный магистрат, который должен был заботиться о росте и процветании не только крупного, но и мелкого производства. По указу 1722 г. мастера-ремесленники объединились в цехи. Введение цехов - свидетельство заботы об упорядочении и развитии мелкого производства, его регламентации и усилении опеки со стороны властей. Хотя следует отметить, что в Западной Европе цехи, как средневековый институт, давно ушли в прошлое. Цехи, гильдии тормозили личную инициативу, а следовательно, и сдерживали возникновение и развитие рыночных отношений.
Каковы же итоги преобразовательной деятельности Петра I в промышленности?
К концу царствования Петра I в России действовало 221 промышленное предприятие, из них 86 металлургических заводов, причем 40 из них были очень крупными. Из этих заводов только 21 были основаны до Петра и продолжали действовать при нем. Кроме того, ряд предприятий, возникших в 1726-1730 гг., проектировался еще при нем. На этой основе в России была создана промышленная основа крупнейшей регулярной армии. Современный флот связал Россию с другими странами, обеспечил военно-политический паритет и торговые связи.
Петр I проводил протекционистскую политику по отношению к русской промышленности. Это имело огромное значение на начальном этапе ее становления, но стало тормозом на этапе вступления в конкуренцию на мировом рынке. Она была проникнута духом меркантилизма. Предприниматели получали различные привилегии, субсидии, оборудование, сырье. В итоге принятых им и правительством мер зависимость от импорта значительно сократилась. Изделия из русских мануфактур широко распространились по всей стране. В 1724 г. Петр и власти ввели таможенный тариф - высокие пошлины на иностранные товары, которые могли изготовлять или уже выпускали отечественные предприятия и льготные условия для ввоза сырья для промышленности и вывоза готовых изделий.
Бесспорно, политика протекционизма дала возможность более быстрого роста отечественной промышленности, но тем не менее, она в такой же степени и мешала складыванию единого мирового рынка и консервировала техническую отсталость страны.
При Петре I идет процесс зарождения социально-классовой структуры европейского типа.
Прежде всего вырос слой собственников. Изданным в 1714 г. указом о единонаследии было уничтожено различие между вотчинами и поместьями. Все земли стали полной собственностью дворян, их «недвижимой собственностью». Указ 1714 г. устанавливал, что отныне поместье может передаваться по наследству лишь одному сыну в семье, что способствовало выделению крупных собственников. Указ преследовал цель заставить дворян нести службу, торговать, заниматься промышленной деятельностью, ибо для многих из них отныне источником существования должно стать государево жалованье или доходы от промышленности и торговли.
Одновременно шел и активный процесс формирования слоя предпринимателей, причем из разных слоев общества. Интересен в этом отношении указ от 1719 г., который гласил, если кто найдет месторождение и начнет его разработку, тот станет собственником, независимо от того, кому эта земля принадлежала ранее.
Автор разделяет точку зрения Л.И. Семенниковой, которая считает, что с середины XVIII в. появилась новая социальная категория «наемные рабочие», состоящая из свободных наемных мастеров из ремесленников и крепостных, отпущенных помещиками на денежный оброк. Они выступали вольнонаемной силой (Семенникова Л.И. Россия в мировом сообществе цивилизаций. - М, 1994.-С.191).
Однако все большее значение получал труд принудительный. В 1721 г. последовал указ, разрешающий частным предпринимателям покупать крепостных для работы на предприятиях.
Трудно не согласиться, что принятые Петром I меры по развитию промышленности, предпринимательства и торговли благоприятствовали формированию свободного российского рынка. Да, этот процесс шел, но очень медленно. Его естественному становлению мешало всесильное государство, которое к этому времени превратилось в корпоративного собственника, обладающего преимущественными правами по отношению к другим участникам экономики.
Говоря о петровской эпохе, нельзя не отметить и коренные преобразования в культурной сфере. Петр явился основоположником светского просвещения России. Для этого он прежде всего вызывал в России множество европейских учителей всех специальностей и посылал русских молодых людей за границу. Он создал русскую светскую школу, при нем началось печатание в широком масштабе книг светского содержания, начиная от азбук, учебников, календарей и кончая историческими сочинениями и политическими трактатами. Он также положил начало и периодической печати.
В отечественной исторической литературе реформаторская деятельность Петра I оценивается далеко неоднозначно: от восторженно позитивного до глубоко отрицательного. В то время как первые делают акцент на его преданности отечеству и русскому народу, реальном вкладе в проведение масштабных преобразований в промышленности и военном деле, государственном строительстве и реформах в области образования и культуры, вторые - в большей степени подчеркивают жестокость и насилие в реализации его обширной программы преобразований в России и критикуют за слепое перенесение опыта Западной Европы на российскую почву.
Как бы не оценивалась деятельность Петра I, одно бесспорно: в России был дан мощный импульс развитию промышленности, созданы боеспособная армия и флот, заложены основы светской русской культуры и системы образования. В России, наконец-то, был сформирован компетентный государственный аппарат. При нем Россия получает широкое международное признание.
В результате Россия сделала значительный шаг на пути интеграции в европейскую систему. Однако при Петре I в России усилились и элементы восточного типа цивилизации. Произошло полное огосударствление общественной жизни. Государственный аппарат, бюрократия подмяли под себя все сословия и социальные группы, перекрыв пути для формирования зачатков гражданского общества. Произошло полное закрепощение тех слоев общества, которые в предыдущие эпохи оставались формально свободными. Созданный Петром I огромный государственный сектор стал главным препятствием для формирования рыночных отношений в промышленности.
Однако решающую роль в этом противоречивом процессе принадлежит все-таки западноцентристскому вектору в развитии России. Этот путь продолжили его преемники, из которых следует особо выделить царствование Екатерины II.
>> Восточная Европа: от тоталитаризма к демократии
§ 24. Восточная Европа: от тоталитаризма к демократии
После завершения второй мировой войны в большинстве восточноевропейских стран к власти пришли коалиционные правительства, представлявшие политические силы, участвовавшие в борьбе с фашизмом: коммунистов, социал-демократов, аграриев, либерально-демократические партии. Проводимые ими преобразования первоначально носили общедемократический характер. Национализировалась собственность лиц, сотрудничавших с оккупантами, проводились аграрные реформы, направленные на ликвидацию помещичьего землевладения. В то же время, в значительной мере благодаря поддержке СССР , неуклонно росло влияние коммунистов.
Утверждение тоталитаризма в Восточной Европе.
Отношение к «плану Маршалла» стало причиной раскола в коалиционных правительствах. Коммунисты и поддержавшие их левые партии отвергли этот план. Они выдвинули идею ускоренного развития своих стран с опорой на собственные силы и при поддержке СССР. Ставились цели обобществления экономики, развития тяжелой индустрии, кооперации и коллективизации крестьянства.
С созданием Информационного бюро коммунистических и рабочих партий (Коминформ) в 1947 г. фактическое руководство «братскими странами» начало осуществляться из Москвы.
То, что в СССР не потерпят никакой самодеятельности, показала крайне негативная реакция И. В. Сталина на политику руководителей Болгарии и Югославии - Г. Димитрова и И. Тито. Эти лидеры выступили с идеей создания конфедерации восточноевропейских стран, не включающей СССР. Болгария с Югославией заключили Договор о дружбе и взаимопомощи, в котором был пункт о противодействии «любой агрессии, с какой бы стороны она ни исходила».
Г. Димитров, приглашенный для переговоров в Москву, умер вскоре после его встречи с И. Б. Сталиным. По адресу И. Тито Коминформ выдвинул обвинение в переходе на позиции буржуазного национализма и обратился к югославским коммунистам с призывом к свержению его режима.
Преобразования в Югославии, так же как и в других восточноевропейских странах, ориентировались на социалистические цели. Создавались кооперативы в сельском хозяйстве, экономика находилась в собственности государства, монополия на власть принадлежала Коммунистической партии. Идеалом в Югославии считалась советская модель социализма. И все же режим И. Тито вплоть до смерти Сталина определялся в СССР как фашистский. По всем странам Восточной Европы в 1948-1949-е гг. прокатилась волна расправ над теми, кого подозревали в симпатиях к Югославии.
Коммунистические режимы в большинстве восточноевропейских стран оставались неустойчивыми. Для населения этих стран, несмотря на стену информационной блокады между Востоком и Западом, было очевидно, что успехи правящих коммунистических и рабочих партий в сфере экономики сомнительны. Если до второй мировой войны уровни жизни в Западной и Восточной Германии, Австрии и Венгрии были примерно одинаковы, то с течением времени начал накапливаться разрыв, составивший к моменту крушения социализма примерно 3: 1 не в его пользу. Концентрируя ресурсы, по примеру СССР, на решении проблемы индустриализации, коммунисты Восточной Европы не учитывали, что в небольших странах создание гигантов индустрии экономически нерационально.
Кризис тоталитарного социализма и «доктрина Брежнева». Кризис советской модели социализма в Восточной Европе начал развиваться почти сразу со времени ее установления. Смерть И.В. Сталина в 1953 г., породившая надежды на перемены в социалистическом лагере, вызвала восстание в ГДР. За развенчанием культа личности Сталина XX съездом КПСС последовала смена в свое время выдвинутых им руководителей правящих партий в большинстве восточноевропейских стран и разоблачение совершенных ими преступлений. Ликвидация Коминформа и восстановление отношений между СССР и Югославией, признание конфликта недоразумением породили надежду, что советское руководство откажется от жесткого контроля над внутренней политикой восточноевропейских стран.
В этих условиях новые лидеры и теоретики коммунистических партий (М. Джилас в Югославии, Л. Колаковский в Польше, Э. Блох в ГДР, И. Надь в Венгрии) пошли по пути переосмысления опыта развития собственных стран, интересов рабочего движения. Однако эти попытки, а главное, их политические итоги вызвали крайнее раздражение руководителей КПСС.
Переход к плюралистической демократии в 1956 г. в Венгрии, предпринятый руководством правящей партии, перерос в насильственную антикоммунистическую революцию, сопровождавшуюся разгромом органов госбезопасности. Революцию подавили советские войска, с боями взявшие Будапешт. Захваченных лидеров реформаторов казнили. Предпринятую в Чехословакии в 1968 г. попытку перейти к модели социализма «с человеческим лицом» также пресекли вооруженной силой.
Поводом для ввода войск в обоих случаях выступала просьба «группы руководителей» об оказании помощи в борьбе с контрреволюцией, якобы угрожавшей основам социализма и направлявшейся извне. Однако в Чехословакии в 1968 г. руководители правящей партии и государства ставили вопрос не об отказе от социализма, а его совершенствовании. Лица, пригласившие в страну иностранные войска, не имели на это никаких полномочий.
После событий в Чехословакии руководство СССР стало подчеркивать, что его долгом является защита «реального социализма». Теория «реального социализма», обосновывающая «право» СССР осуществлять военные вмешательства во внутренние дела своих союзников по Варшавскому договору, получила в странах Запада название «доктрина Брежнева». Подоплека этой доктрины определялась двумя факторами.
С одной стороны, идеологическими соображениями. Советские лидеры не могли признать банкротство той модели социализма, которая была навязана СССР Восточной Европе, опасались воздействия примера реформаторов на положение в самом Советском Союзе.
С другой стороны, в условиях «холодной войны », раскола Европы на два военно-политических блока ослабление одного из них объективно оказывалось выигрышем для другого. Выход Венгрии или Чехословакии из Варшавского договора (одно из требований реформаторов) рассматривался как нарушение соотношения сил в Европе. Хотя в эпоху ракетно-ядерного оружия вопрос о том, где проходит рубеж противостояния, утратил былое значение, сохранялась историческая память о вторжениях с запада. Она побуждала советское руководство стремиться к тому, чтобы войска потенциального противника, которым считался блок НАТО, разворачивались как можно дальше от границ СССР. При этом не учитывалось, что многие восточноевропейцы ощущали себя заложниками советско-американского противостояния. Они понимали, что в случае серьезного конфликта между СССР и США территория Восточной Европы станет полем боя за чуждые им интересы.
В 1970-е гг. во многих странах Восточной Европы исподволь проводились реформы, открывались некоторые возможности свободных рыночных отношений, активизировались торгово-экономические связи с Западом. Перемены, однако, носили ограниченный характер, проводились с оглядкой на позицию руководства СССР. Они выступали формой компромисса между стремлением правящих партий восточноевропейских стран к сохранению хотя бы минимальной внутренней поддержки и нетерпимостью идеологов КПСС к любим переменам в союзных странах.
Демократические революции в Восточной Европе .
Переломными стали события в Польше в 1980-1981 гг., где сформировался независимый профсоюз «Солидарность», почти сразу занявший антикоммунистическую позицию. Его членами стали миллионы представителей рабочего класса Польши. В этой ситуации СССР и его союзники не решились использовать войска для подавления инакомыслия. Кризис нашел временное решение с введением военного положения и установлением авторитарного правления генерала В. Ярузельского, сочетавшего подавление протеста с умеренными реформами в экономике.
Мощный импульс преобразованиям в Восточной Европе дали процессы перестройки в СССР. В одних случаях инициаторами перемен выступили сами руководители правящих партий, опасающиеся новаций, но считающие своим долгом следовать примеру КПСС. В других, как только стало ясно, что Советский Союз более не намерен силой оружия гарантировать незыблемость правящих режимов в Восточной Европе, активизировались сторонники реформ. Возникали оппозиционные, антикоммунистические политические партии и движения. Политические партии, долгое время игравшие роль младших партнеров коммунистов, стали выходить из блока с ними.
В большинстве стран Восточной Европы волна массовых выступлений в пользу демократизации и рыночных реформ, фактическая легализация оппозиции вызвали кризисы правящих партий.
В ГДР он был усугублен бегством населения в Западную Германию через открывшиеся границы Венгрии и Чехословакии с Австрией. Не решившись на репрессии, престарелые руководители компартий восточноевропейских стран, разделявшие «доктрину Брежнева», ушли в отставку. Новые лидеры попытались наладить диалог с оппозицией. Они удалили из конституций пункт о руководящей роли компартий, создали политические коалиции, ориентированные на умеренные, демократические реформы.
В результате первых после второй мировой войны свободных выборов в 1989-1990-е гг. коммунисты были отстранены от власти, которая перешла в руки оппозиции. Единственным восточноевропейским государством, где ничего не менялось, была Румыния. В результате народного восстания в 1989 г. режим личной власти Н. Чаушеску был сметен, а сам он казнен.
После мирных демократических революций восточноевропейские страны отказались от участия в Организации Варшавского договора, которая прекратила свое существование, добились ликвидации Совета Экономической Взаимопомощи.
Население ГДР с большой степенью единодушия в 1990 г. проголосовало за политические партии, выдвинувшие лозунг воссоединения Германии, объединения ГДР и ФРГ. В результате переговоров между СССР, США, Великобританией и Францией было подтверждено право народа Германии на самоопределение. Спорные вопросы, в частности о членстве единой Германии в военных блоках и пребывании иностранных войск на ее территории, оставили на усмотрение руководства единого германского государства. Правительство СССР не стало настаивать на сохранении советской группы войск на территории бывшей ГДР, добиваться нейтрализации единой Германии, которая осталась членом НАТО. В августе 1990 г. был подписан Договор об объединении Германии. *
Опыт демократического развития.
Переориентация экономических связей стран Восточной Германии, ликвидация нерентабельных производств, внедрение системы социальной защиты западноевропейского типа вызвали большие сложности. Реформы проводились за счет бюджетных средств. Экономика ФРГ, наиболее развитая в Западной Европе, с большим трудом выдержала бремя модернизации бывшего социалистического народного хозяйства. Преобразования ежегодно поглощали около 5% ВНП единой Германии. У 30% трудящихся бывшей ГДР возникли проблемы с занятостью.
Еще большие трудности переживали восточноевропейские страны. За 1989-1997 гг. производство ВНП в бывших странах социализма возросло лишь в Польше (рост около 10%, причем он начался лишь с 1992 г.). В Венгрии и Чехии оно сократилось на 8% и 12%, в Болгарии - на 33%, в Румынии - на 18%.
Экономический спад объяснялся целым комплексом причин.Стремление к переориентации экономических и политических связей на государства Запада, подписание в 1991 г. большинством восточноевропейских стран соглашений об ассоциации с Евросоюзом не могли дать немедленной отдачи. Участие в СЭВ, несмотря на невысокий уровень эффективности его деятельности, все же обеспечивало восточноевропейским странам стабильный рынок сбыта продукции, в значительной мере ими утраченный. Их собственная промышленность не могла соперничать с западноевропейской индустрией и проигрывала конкуренцию даже на внутренних рынках. Ускоренная приватизация экономики и либерализация цен, названная шоковой терапией, не привели к модернизации экономики. Источником ресурсов и технологий, необходимых для модернизации, могли быть только крупные зарубежные корпорации. Они, однако, проявили интерес лишь к отдельным предприятиям (автомобильный завод «Шкода» в Чехии). Другой путь модернизации - использование инструментов государственного вмешательства в экономику - отвергался реформаторами по идеологическим соображениям.
В течение нескольких лет восточноевропейские страны переживали высокий уровень инфляции, падение уровня жизни, рост безработицы. Отсюда рост влияния левых сил, новых политических партий социал-демократической ориентации, возникших на базе бывших коммунистических и рабочих партий. Успех левых партий в Польше, Венгрии и Словакии содействовал оздоровлению экономического положения. В Венгрии после победы левых сил в 1994 г. удалось сократить бюджетный дефицит с 3,9 млрд. долл. в 1994 г. до 1,7 млрд. в 1996 г., в том числе за счет более справедливого распределения налогов и сокращения импорта. Приход к власти в странах Восточной Европы политических партии социал-демократической ориентации не изменил их стремления к сближению с Западной Европой. Большое значение в этом плане имело их вступление в программу «Партнерство во имя мира о с НАТО. В 1999 г. Польша, Венгрия и Чехия стали полноправными членами этого военно-политического блока.
Кризис в Югославии. Осложнение экономического положения в период проведения рыночных реформ, особенно в многонациональных странах, привело к обострению межнациональных отношений. При этом если разделение Чехословакии на два государства - Чехию и Словакию прошло мирно, то территория Югославии стала ареной вооруженных конфликтов.
После разрыва между И.В. Сталиным и И.Б. Тито Югославия не входила в советскую систему союзов. Однако по типу развития она мало отличалась от других стран Восточной Европы. Реформы, проведенные в Югославии в 1950-е гг., встретили резкую критику со стороны Н.С. Хрущева и вызвали обострение ее отношений с СССР. Югославская модель социализма включила самоуправление на производстве, допускала элементы рыночной экономики и большую степень идеологической свободы, чем в соседних восточноевропейских странах. В то же время сохранялись монополия на власть одной партии (Союза коммунистов Югославии) и особая роль ее лидера (И.Б. Тито).
Поскольку существовавший в Югославии политический режим был продуктом ее собственного развития и не опирался на поддержку СССР, то сила примера перестройки и демократизации со смертью Тито сказались на Югославии в меньшей степени, чем на других восточноевропейских странах. Однако Югославия столкнулась с иными проблемами, а именно с межнациональными и межрелигиозными конфликтами, приведшими к распаду страны.
Православные Сербия и Черногория стремились сохранить единство государства и его самобытную модель социализма. В преимущественно католических Хорватии и Словении существовало убеждение, что роль Сербии в федерации слишком велика. Там преобладала ориентация на западноевропейскую модель развития. В Боснии, Герцеговине и Македонии, где было сильно влияние ислама, также существовало недовольство федерацией.
В 1991 г. Югославия распалась, Хорватия и Словения вышли из ее состава. Попытка властей федерации сохранить ее целостность силой оружия успеха не имела. В 1992 г. независимость про-возгласили Босния и Герцеговина. Сохранившие тесные союзные отношения Сербия и Черногория создали новое федеративное государство - Союзную Республику Югославия (СРЮ). На этом, однако, кризис не завершился, поскольку оставшееся на территории Хорватии, Боснии и Герцеговины сербское меньшинство, интересы которого не были учтены в конституциях новых госу-дарств, начало борьбу за автономию. Эта борьба переросла в вооруженный конфликт, который в 1992-1995 гг. оказался в центре внимания всего международного сообщества. Затем на первый план вышло положение этнических албанцев в сербском крае Косово. Отмена автономии края вызвала недовольство албанцев, составляющих большинство его населения.
Политический протест перерос в вооруженную борьбу, участники которой уже не ограничивались требованием восстановления автономии. Страны НАТО от содействия в налаживании переговоров перешли к угрозам Сербии. В 1999 г. они переросли в военные действия США и их союзников против СРЮ.
В урегулировании конфликтов в Югославии принимали участие миротворческие силы ООН и войска НАТО. Они выявили значительные расхождения во взглядах на основы будущего миропорядка, на принципы урегулирования этнических конфликтов между США, некоторыми странами Западной Европы и Россией.
Вопросы и задания
1. Охарактеризуйте проблемы выбора пути развития, стоявшие перед восточноевропейскими странами после второй мировой войны. Какие обстоятельства определили выбор модели их развития?
2. Определите общие и специфические черты развития стран Восточной Европы. В чем их отличие от запад-ноевропейских моделей устройства общества?
3. Раскройте ваше понимание термина «тоталитарный режим». Назовите основные проявления кризиса то-талитарного социализма в странах Восточной Европы.
4. Что такое «доктрина Брежнева»: объясните основной смысл ее провозглашения.
5. Охарактеризуйте процесс развертывания демократических революций в странах Восточной Европы в 80-90-е гг. Определите их связь с началом демократических преобразований в СССР. Какие особенности он имел в отдельных государствах (Германии, Югославии и др.)?
6. Чем вы можете объяснить сложность проблем перехода восточноевропейских стран на путь демократического развития? Назовите наиболее острые из них.
7. Назовите известных вам лидеров стран Европы и Северной Америки послевоенного периода. Кого вы считаете выдающимися деятелями? Почему?
