Бокоплавов хорошо знают не только зоологи, но и все рыбаки. В разных частях СССР местные жители называют их по-разному: "стонога" на Каспии, "мормыш" или "мормышка" на Урале и в Западной Сибири, "бармаш" на Байкале и в Восточной Сибири. На Байкале существует подледный зимний промысел омуля - "бармашенье": бокоплавов из окрестных озер живьем привозят в бочках на Байкал, пробивают во льду проруби и горстями швыряют туда рачков, привлекая таким образом омуля, которого ловят на поддев. Широко известно кормовое значение бокоплавов для рыб.
Они служат удильщикам прекрасной наживкой. Рыбоводы перевозят их вместе с мизидами во вновь созданные водохранилища для улучшения условий откорма рыб. Делались попытки искусственного разведения этих рачков на рыбоводных заводах. В естественных условиях многие рыбы используют в пищу бокоплавов, а некоторые, как например форели, питаются исключительно ими. Наряду с этим также хорошо известно, что бокоплавы в отдельных случаях портят рыболовные сети и объедают попавших в них рыб.
По своему строению они во многом сходны с равноногими ракообразными, однако тело их часто бывает сжато с боков, а не сверху вниз, как у равноногих. Впрочем, и среди бокоплавов есть виды с уплощенным в спинно-брюшном направлении, а также с цилиндрическим телом. Голова, так же как у равноногих, срастается с первым, изредка с двумя первыми грудными сегментами, а карапакс отсутствует. Глаза сидячие и расположены по бокам головы. У пелагических Phronima каждый глаз разделен на две, а у семейства Ampeliscidae даже на 3 части (табл. 34, 12). С другой стороны, у Oedicerotidae оба глаза на спинной стороне соединяются так, что образуется один громадный непарный глаз. Глубоководные и подземные виды, как это бывает обычно, слепы, но у некоторых из них на месте глаз находятся темные, лишенные фасеток "глазные пятна", назначение которых остается неизвестным. Под покровами головы, близ ее спинной стороны, у многих бокоплавов имеется пара статоцистов, с 1-3 статолитами в каждом. Обе пары антенн обычно длинные и снабжены чувствительными цилиндрами и щетинками. Ротовые придатки жующего типа.
У всех бокоплавов эпиподиты грудных ножек, за исключением ног "первой пары, а иногда и некоторых других, превращены в листовидные тонкостенные жабры. Во многих случаях жабры складчатые, благодаря чему увеличивается их дыхательная поверхность, а иногда они снабжены пальцевидными выростами. Поскольку дыхание осуществляется придатками грудных ножек, сердце целиком помещается в грудном отделе. У половозрелых самок к некоторым из грудных ножек с внутренней стороны от жабр прикреплены пластинки выводковой сумки. В отличие от равноногих, кумовых и других выводковая сумка бокоплавов не исчезает после конца каждого периода размножения.
Брюшной отдел состоит из 6 сегментов. Обычно он несколько короче грудного, но имеет такую же ширину. Однако у многих планктонных бокоплавов он сужен, благодаря чему все тело приобретает каплевидную форму (рис. 255, 1). Конечности трех передних брюшных сегментов приспособлены для плавания. Их ветви многочлениковые и снабжены многочисленными плавательными щетинками. Конечности трех задних брюшных сегментов направлены назад, и ветви их не расчленены (за исключением наружных ветвей послед ней пары, которая часто состоит из 2 члеников). Это прыгательные ножки, или уроподы. У представителей подотряда Laemodipodea, в который объединяются морские козочки и китовые вши, брюшной отдел очень сильно укорочен и лишен сегментации, а брюшные ножки редуцированы и нередко отсутствуют совсем. У бедного видами подотряда Ingolfiellidea плавательные ножки превращены в маленькие нерасчлененные пластинки. За брюшным отделом следует короткий тельсон, имеющий форму треугольника, овала или расщепленный выемкой на две лопасти.
Покровы тела бокоплавов часто гладкие, но во многих случаях вооружены различными килями, зубцами и шипами. Такая скульптура покровов иногда имеет защитное значение. Среди многочисленных бокоплавов Байкала часть гладкие, а часть "вооруженные". В кишечниках байкальских бычков, питающихся преимущественно бокоплавами, резко преобладают гладкие виды. Очевидно, "вооруженные" в какой-то мере защищены от нападения бычков.
Бокоплавы, как правило, окрашены довольно однообразно в буроватый, зеленоватый и желтоватый тона. Исключение составляют байкальские виды, среди которых есть пестрые, синие, красные, зеленые (табл. 34, 1, 4,5,7). Глубоководные и подземные виды бесцветны, но среди планктонных глубоководных видов есть и красные, как например Cyphocaris (табл. 34,13), Paracyphocaris и ряд близких родов.
Зеленоватая окраска пресноводного Gammarus вызывается каротиноидами, вырабатываемыми из содержащихся в поедамых рачком растениях каротинов. В аквариуме представителей лишенной пигмента подземной расы Gammarus содержали в течение длительного времени в полной темноте и в условиях постоянного освещения. Независимо от этого они приобретали нормальную зеленоватую окраску, если получали в пищу растения. Однако есть и наследственные факторы, определяющие окраску. Изредка наряду с зеленоватыми встречаются красные особи бокоплавов. Эксперименты по скрещиванию их между собой и с нормальными особями показали, что окраска зависит от трех пар генов, причем ген зеленоватой окраски резко доминирует.
В соответствии с различным строением ног движения разноногих весьма разнообразны. Большинство этих рачков может ползать по дну и растениям, перебирая грудными ногами, плавать при помощи передних брюшных ножек и прыгать, отталкиваясь от субстрата задними брюшными ножками. Следует иметь в виду, что название всего отряда "бокоплавы" неточно. Только в очень мелких ручьях пли у самого берега водоема рачки действительно плавают на боку, а там, где глубина это позволяет, они плавают спиной вверх, но нередко лежат на грунте на боку. Однако поскольку их легче всего заметить на самой ничтожной глубине, за ними и утвердилось заведомо неверное наименование.
Большинство бокоплавов передвигается всеми тремя упомянутыми способами, переходя с одного на другой в зависимости от обстоятельств. Даже морские козочки, несмотря на отсутствие плавательных брюшных и средних грудных ножек, могут не только ползать по водорослям и гидроидам, но и плавать, изгибая свое тело. Полусухопутные Talitridae прекрасно прыгают на расстояние до 30 см и даже больше. Но наряду с такими донными, придонными и полусухопутными обитателями существуют и настоящие планктонные бокоплавы, плавающие всю жизнь. Это, во-первых, все многочисленные виды подотряда Hyperiidea и, во-вторых, отдельные представители самого обширного подотряда бокоплавов - Gammaridea.
Планктонные бокоплавы характеризуются очень тонкими, часто прозрачными покровами и присутствием в теле жировых включений, что уменьшает их удельный вес и облегчает парение в воде. У Hyperiidea тело обычно каплеобразное, благодаря тому что передняя его часть широкая, вздутая, а задняя сужена. Интересно, что одно также планктонное, но совершенно неродственное им семейство Hyperiopsidae, принадлежащее к подотряду Gammaridea, имеет очень сходное строение тела. Вероятно, при такой его форме сопротивление воды при движении рачка вперед минимально. У некоторых гипериид тело, наоборот, тонкое, стрелообразное (рис. 255, 2). Обычно у планктонных бокоплавов сильно развиты плавательные ножки, а прыгательные выполняют функцию рулей глубины. У мелководных и полуглубоководных Hyperiidea почти всегда увеличены размеры глаз, которые могут покрывать всю или почти всю голову. Прямых наблюдений над функциями этих громадных глаз не производилось, но можно предполагать, что с их помощью рачки находят свою добычу. Кроме того, глаза имеют немаловажное значение при суточных вертикальных миграциях, весьма характерных для мелководных гипериид. Все планктонные бокоплавы, за одним исключением, обитают в море и совершенно не переносят опреснения. Единственный пресноводный планктонный представитель этого отряда - Macrohectopus branickii - живет в Байкале.
Донные бокоплавы нередко также плавают довольно продолжительное время. Так, например, половозрелые самцы широко распространенной в озерах северной части Европы и Америки, в опресненных участках Балтийского моря и в Каспии Pontoporeia affinis отличаются от самок удлиненными задними антеннами и большую часть жизни проводят в толще воды, отыскивая ползающих по дну самок. Некоторые донные виды (Bathyporeia, Corophium) ночью покидают дно и поднимаются к поверхности воды.
Многие бокоплавы охотно и быстро зарываются в грунт. Обычно они втыкают в грунт задние, а иногда и передние антенны и начинают разгребать его грудными ножками, отбрасывая частицы грунта хватательными передними ножками. Иногда это происходит с очень большой быстротой. На песчаных побережьях Азовского и средней и южной части Каспийского моря можно наблюдать, как каждая набегающая волна выносит на берег массы бокоплава Niphargoides (Pontogammarus) maeoticus. Когда она начинает отступать, рачки зарываются в грунт до появления следующей волны, заставляющей их вылезать из грунта, а потом повторяется все сначала. Способность зарываться в грунт облегчает некоторым понто-каспийским видам распространение вверх по рекам, так как рачки, таким образом, могут противостоять течению и не сноситься вниз.
Так, например, Niphargoides (Pontogammarus) sarsi населяют всю Волгу вплоть до ее верхнего течения, закапываясь в песчаный грунт реки.
Другие виды вырывают в грунте настоящие норы, а некоторые строят из грунта трубки или убежища иной формы. Некоторые виды подземного бокоплава Niphargus роют в мягком грунте подземных озер довольно сложные туннели с несколькими входами и с расширениями - "жилыми камерами". Представители многих семейств подотряда Gammaridea (Ampeliscidae, Corophiidae, Aoridae, Amphithoidae, Photidae и др.) обладают одноклеточными железами, расположенными в средних члениках задних грудных ножек или в боковых пластинках грудного отдела и открывающимися в когтях грудных ног. Эти железы вырабатывают секрет, при помощи которого рачки при строительстве трубок и домиков скрепляют частицы грунта, обрывки водорослей и т. д.
Все Corophiidae живут в построенных ими трубках. Corophium volutator цементирует секретом стенки вырываемого им туннеля длиною 4-8 см , а перед наступлением зимы углубляет туннель до 20 см . C. curvispinum прикрепляет свои трубки к поверхности грунта, камней, раковин моллюсков, а также к днищам судов. Благодаря своим прикрепленным к судам домикам этот каспийский вид распространился очень широко: суда развезли его по всей Волге и другим русским рекам, он проник в бассейн Балтийского моря и даже в Англию. При строительстве убежищ корофииды пользуются удлиненными задними антеннами, которыми они захватывают подходящий строительный материал (рис. 257).
Массовые морские Ampeliscidae строят из песка или ила небольшие тонкостенные мешковидные домики,вмещающие только тело рака, а его голова с антеннами торчит наружу. Leptocheirus сооружает из частиц грунта или обрывков растений нечто вроде купола над веткой гидроида или водоросли, служащей как бы полом его жилища. Microdeutopus, Microprotopus и другие из того же материала, иногда с добавлением собственных экскрементов, делают трубки с входным и выходным отверстиями. При этом внутри трубки им приходится многократно поворачиваться вокруг собственной оси, поскольку цементные железы, как уже упоминалось, открываются в когтях грудных ног, и рачок может цементировать какой-нибудь участок хода, будучи обращен к нему только брюшной стороной тела.
Донные бокоплавы, не зарывающиеся в грунт и не делающие нор и домиков, обыкновенно прячутся среди водорослей зарослей гидроидов и губок или под камнями, в расселинах скал и т. д. Многие представители семейства Leucothoidae живут в каналах губок и в мантийной полости асцидий, пользуясь этими животными только как местом поселения. Морские козочки ползают по водорослям и ветвям гидроидов и, держась за них тремя парами задних грудных ножек, приподнимают остальное тело так, чтобы иметь возможность схватывать проплывающих мимо животных хватательными передними ножками.
Их охотничья поза напоминает соответствующее положение тела равноногих рачков Astacilla (рис. 246).
Большинство бокоплавов можно считать всеядными животными, это значит, что они способны использовать органическое вещество в разных формах. Пресноводные и многие морские бокоплавы едят растения, как живые, так и отмершие, грунт, трупы и остатки животных, а при случае и мелких живых животных. Они откусывают жвалами куски пищи и измельчают их, причем челюсти задерживают мелкие частицы, не давая им вывалиться из сферы действия ротовых придатков. Некоторые виды могут наряду с этим добывать пищу путем фильтрации. Массовый бокоплав побережий Каспийского и Азовского морей - Niphargoides maeoticus - пассивно профильтровывает взвесь, приносимую волнами. Когда волна начинает отходить от берега, рачки сидят в грунте, высунув из него передний конец тела, при обнажении грунта они зарываются в него целиком.
Фильтрация служит основным способом добывания пищи Leptocheirus, Corophiidae и Ampeliscidae. Эти животные, сидя в своих домиках, возбуждают сильный ток воды взмахами передних брюшных ножек, пропуская воду через густую сеть щетинок, расположенных на передних грудных ножках. При этом Corophiidae взмучивают поверхностный слой грунта удлиненными задними антеннами. Диатомовые водоросли, бактерии и мелкие растительные остатки усваиваются рачками. Другие виды, как например многие представители семейства Haustoriidae, соскребают с частиц грунта водорослевые и бактериальные обрастания. Chelura terebrans, подобно лимнории и сфероме, точит дерево и питается, вероятно, древесными опилками.
Обитатели подземных вод заглатывают грунт, который всегда обнаруживается в их пищеварительном тракте. Однако длительные наблюдения над Niphargus orcinus virei показали, что содержащееся в грунте органическое вещество не может полностью обеспечить всех жизненных отправлений рачка, в частности его роста и размножения, а только поддерживает его существование. Время от времени в подземные водоемы заносятся остатки растений и животных, и только такая более питательная пища дает возможность нифаргусам расти и размножаться. С этим связано строение ротовых придатков нифаргуса, сохраняющих характер жующих. Донный бокоплав наших северных морей Anonyx nugax питается преимущественно в ночные часы. Интенсивность его питания различна и в разные сезоны: она повышается осенью и зимой и падает весной и летом.
Все бокоплавы раздельнополы. Половой диморфизм часто бывает хорошо выражен, но по-разному у различных семейств и родов. У представителей семейства Gammaridae самцы, как правило, крупнее самок, но у представителей семейства Lysianassidae наблюдаются обратные соотношения размеров. У некоторых бокоплавов Байкала, принадлежащих к семейству Gammaridae, самцы настолько мельче самок, что их называют карликовыми. Они значительно раньше самок достигают половозрелости, после чего их рост прекращается. Так, например, длина половозрелых самцов планктонного Масrohectopus branickii не превосходит 5,5 мм , в то время как длина половозрелых самок колеблется между 14 и 30 мм , У самцов многих Gammaridae и всех Talitridae подклешни передних грудных ножек сильнее развиты, чем у самок. Нередко самцы обладают более длинными антеннами с более многочисленными чувствительными органами на них. У многих видов подземного рода Niphargus самцы резко отличаются от самок удлиненным конечным члеником наружной ветви задних уроподов, а иногда, кроме того, удлиненными ветвями одной или двух пар передних уроподов. Половозрелые самки всегда имеют выводковую сумку.
Исследования последних лет показали, что развитие мужских вторично-половых признаков у бокоплавов определяется гормоном специальных желез внутренней секреции, так называемых андрогенных желез, лежащих вдоль семепроводов, но с ними не связанных. Этот гормон выделяется в кровь. Пересадка андрогенных желез молодым самкам Orchestia gammarella приводила к возникновению у них характерных для самцов хватательных ножек и даже к перерождению их яичников в семенники. В некоторых случаях определение пола зависит от внешних условий, в частности от температуры. У солоноватоводного бокоплава Gammarus duebeni при созревании яиц при температуре ниже 5°С из них выходят самцы, а при температуре выше 6°С-самки. Благодаря этому все рожденные зимой рачки оказываются самцами, а самки появляются на свет только весной.
Спаривание продолжается обычно несколько дней. Самец располагается на спинной стороне самки, удерживаясь своими подклешнями за передний край ее первого и за задний край ее пятого свободного грудного сегмента и ожидая ее линьки. После линьки самки самец передвигается под ее брюшную сторону, складывает вместе свои передние брюшные ножки, несколько раз просовывает их между задними пластинками ее выводковой сумки и в это же время выделяет из своих половых отверстий сперму. При помощи передних брюшных ножек сперма переносится в выводковую сумку, куда через 1 1 / 2 -4 часа (у Gammarus) откладываются яйца, которые здесь же оплодотворяются.
Нормальная откладка яиц может происходить только тогда, когда в выводковой сумке есть сперма. В опытах с Gammarus duebeni удавалось закупоривать половые отверстия самцов. После спаривания с такими самцами, происходившего нормально, если не считать того, что они не выделяли сперму, половина самок вообще не отложила яиц, а остальные отложили их не полностью, в малом количестве.
Число откладываемых самками бокоплавов яиц различно у разных видов и, кроме того, в пределах каждого вида определяется величиной самки. Обычно оно колеблется от 4 до 100, изредка, например у Gammarus oceanicus, достигает 177. При этом плодовитость видов, размножающихся несколько раз в течение года, к концу лета и к осени уменьшается. У некоторых бокоплавов в разных частях области их распространения плодовитость оказывается различной: на севере она больше, чем на юге. Весьма плодовиты некоторые каспийские виды (Amathillina spinosa - до 251, Niphargoides robustoides - до 239, Gammaracanthus loricatus caspius - до 336 яиц). Большая плодовитость зарегистрирована у антарктической Chevreuxiella obensis. В выводковой сумке единственной пойманной до сих пор самки этого вида оказалось 344 эмбриона. Однако еще выше плодовитость крупных (46 мм ) самок беломорского Anonyx nugax, вынашивающих до 950 зародышей.
Находящиеся еще в яйцевых оболочках зародыши бокоплавов изогнуты на брюшную сторону, чем они отличаются от зародышей других перакарид, которые изогнуты, наоборот, на спинную сторону. Другим важным отличием бокоплавов от большинства близких к ним отрядов следует считать присутствие у вышедших из яиц молодых рачков всех грудных конечностей. Таким образом, стадии манка у бокоплавов нет.
Молодые рачки обычно через 20-30 дней покидают выводковую сумку матери. Длительность инкубационного периода зависит от температуры. Так, например, у берегов Англии молодь Gammarus obtusatus остается в сумке матери в течение 12-14 дней, а в Белом море не меньше 21 дня. У пещерного Niphargus orcinus virei, живущего при постоянной температуре около 11° С, инкубационный период продолжается 2 1 / 2 - 3 месяца.
Вышедшие из выводковой сумки молодые рачки растут довольно быстро и равномерно, периодически линяя. До достижения половозрелости молодь Gammarus и Niphargus должна слинять 13 раз, но у разных видов и при различной температуре на это требуется различное время. В прибайкальских озерах G. lacustris достигает половозрелости через 3 месяца после выхода из выводковой сумки, в озерах Западной Сибири и в озере Севан тот же вид становится половозрелым на следующий год после рождения, a Niphargus orcinus virei - только через 2 1 / 2 года.
Период размножения бокоплавов обычно весьма продолжителен и приходится на наиболее теплое время года. Так, например, в Южном Каспии у большинства видов он начинается в феврале-марте и заканчивается в сентябре-октябре, в Белом море литоральные виды Gammarus (кроме G. setosus) размножаются в июне-августе. Обычный пресноводный G. lacustris начинает размножаться в апреле-мае и заканчивает размножение к концу лета или осенью (в зависимости от температуры).
Бокоплавы рода Anisogammarus с литорали Курильских островов вынашивают яйца и молодь в течение всей зимы, но молодые рачки покидают выводковую сумку только весной или летом, когда температура достигнет определенной величины, различной для разных видов.
У двух видов молодь выходит на волю при 2-4°С, у четырех видов-при 4-8°С и у одного- при 7-10°С. Если температура среды обитания остается более или менее постоянной, размножение бокоплавов может продолжаться круглый год. В ручьях и ключах Германии G. pulex размножается с января по октябрь. Однако для пещерного Niphargus orcinus virei, несмотря на постоянство температуры его обитания, отмечена периодичность в его размножении, которую не удается связать с факторами внешней среды. С другой стороны, литоральные бокоплавы северной Атлантики - G. zaddachi и, вероятно, G. finmarchicus - испытывают значительные колебания температуры, но тем не менее размножаются круглый год. В течение периода размножения каждая самка дает от двух до 5-6 пометов. Поскольку некоторые из молодых рачков в тот же сезон успевают достигнуть половозрелости и в свою очередь дать потомство, численность бокоплавов может очень быстро возрастать. Продолжительность их жизни обычно от 1 до 2 лет, но Niphargus orcinus virei живет в среднем 6 лет, достигая иногда 30 лет.
Огромное большинство бокоплавов населяет морские водоемы, в которых эти рачки повсеместно широко распространены и очень многочисленны. В пределах приливо-отливной зоны, а во многих случаях и на некотором отдалении от покрываемой максимальным отливом полосы обитают полусухопутные "морские блохи"- бокоплавы из семейства Talitridae. Свое название они получили благодаря тому, что на суше они часто прыгают, отталкиваясь брюшком и уроподами от поверхности грунта. Днем морские блохи закапываются в песок, прячутся под камнями или под выбросами водорослей и т. д., а ночью они активно двигаются по пляжам и другим побережьям, отыскивая отмершие водоросли, которыми питаются. Они дышат жабрами и могут существовать только в достаточно влажной атмосфере. В условиях эксперимента морские блохи некоторое время выдерживают пребывание под водой, но всегда стремятся выбраться на сушу.
На Командорских островах они зимуют высоко над уровнем моря, под толстым слоем снега, впадая в анабиоз. На Шантарских островах морские блохи с наступлением заморозков переселяются с побережья в леса и иногда забираются на чердаки домов, а весной возвращаются к морю.
Замечательна их способность ориентироваться по солнцу. Итальянские исследователи Папи и Парди проделали такой опыт: они взяли круглый кристаллизатор и разделили его радиальными планками на 16 секторов. Этот нехитрый прибор был снабжен магнитной стрелкой. В центр круга помещали по сотне бокоплавов. Через некоторое время подавляющее большинство рачков собиралось в том секторе, который был обращен к морю. Оказалось, что в каждый час суток рачки двигаются под определенным углом к солнцу (а ночью-к луне). В темноте они не способны ориентироваться. При этом рачки, живущие в различных участках берега, приспособлены к ориентации по отношению к солнцу под разными углами в зависимости от направления берега. Эта поразительная способность не зависит от таких внешних условий, как температура. Закономерные изменения угла между источником света и направлением движения животного в течение суток могут считаться одним из лучших примеров существования так называемых "биологических часов", т. е. закономерных суточных изменений особенностей организма, управляемых внутренними факторами.
Обычными обитателями приливо-отливной полосы наших северных и дальневосточных морей можно считать несколько видов Gammarus и Anisogammarus. Во время отлива они прячутся среди водорослей или под камнями, а в прилив оживленно передвигаются в поисках пищи. Некоторые из них хорошо выдерживают значительное или даже полное опреснение. На литорали наших северных морей нередко насчитывается несколько тысяч особей этих рачков на 1 м 2 .
Наиболее богата и разнообразна фауна бокоплавов материкового склона. В Баренцевом море здесь обитает около 260 видов, в Японском - 250 видов. Некоторые из видов бокоплавов материкового склона встречаются в огромном количестве.
В Чукотском море на 1 м 2 дна приходится до 24 тысяч экземпляров Pontoporeia и до 14 тысяч экземпляров Lembos. Трал в этом море приносил такую массу бокоплавов, что, высыпанные на палубу, они образовывали копошащиеся кучи высотой до полуметра.
С глубиной видовое разнообразие и количество бокоплавов уменьшаются, однако даже с огромных океанических глубин, более 6000 м , в настоящее время известно около 300 видов. Большая часть их относится к широко распространенным родам, встречающимся и на меньших глубинах, но среди них есть и очень своеобразные представители. Так, например, в Курило-Камчатской впадине живет пелагический бокоплав Vitjaziana gurjanovae, выделенный в особое семейство и не поднимающийся на глубины менее 6000 м .
Пресные воды населяет сравнительно небольшое количество видов бокоплавов. В северном полушарии чрезвычайно широко распространен озерный бокоплав Gammarus lacustris, обитающий в самых различных озерах нередко в громадном количестве. Он может существовать как в пресных, так и в сильно минерализованных водоемах и переносить различные неблагоприятные условия, в том числе зимнее уменьшение содержания кислорода в воде. При наступлении зимнего замора массы рачков скапливаются под нижней поверхностью льда. В Сибири бокоплавов добывают, пробивая во льду проруби и разными способами облавливая нижнюю его поверхность. В текучих водах обитают другие виды того же рода - G. pulex, G. balcanicus и т. д.
Необыкновенно богата и своеобразна фауна бокоплавов озера Байкал, состоящая из 240 видов. Они живут на дне или у дна, от уреза воды до предельных глубин, т. е. до 1620 м , и лишь один вид - Macrohectopus branickii - ведет планктонный образ жизни. Разные виды приурочены к различным глубинам и грунтам. Многие из них снабжены килями, шипами или буграми, придающими им весьма причудливый облик. Считается, что все эти виды произошли в Байкале от немногих исходных предков в сравнительно короткое по геологическим масштабам время. Лишь 52 вида проникают из Байкала в вытекающую из него Ангару, и около 20 из них распространилось дальше по Енисею до Енисейской губы. После создания на Ангаре Иркутского водохранилища численность байкальских бокоплавов в новом водоеме уменьшилась, а некоторые виды исчезли совсем.
В реках, впадающих в Каспийское, Черное и Азовское моря, живут бокоплавы морского происхождения, обитающие также в самом Каспийском море и в опресненных частях Азовско-Черноморского бассейна. Некоторые из них поднимаются высоко вверх по течению, например по Волге до Ярославля, где встречаются Dikerogammarus haemobaphes, Corophium curvispinum и Niphargoides sarsi. Еще выше они заходят по Оке и Каме, удаляясь на 3200 км от моря. Иногда в реках они развиваются в очень большом количестве. В нижнем течении Оки насчитывается до 168 тысяч экземпляров Corophium на 1 м 2 дна.
Один из бокоплавов каспийского происхождения - Gammarus ischnus - проник из Понто-Каспийского бассейна в Вислу, принадлежащую к бассейну Балтийского моря, a Corophium curvispinum расселился еще шире благодаря способности прикреплять свои домики к днищам судов.
Замечательно, что бокоплавы каспийского происхождения, вселяясь в реки, вытесняют древне-пресноводные виды, почти никогда не встречаясь совместно с ними. Такие же антагонистические отношения отмечены и для некоторых других видов и родов разноногих. В Англии Gammarus pulex вытесняет G. duebeni, в Молдавии G. balcanicus и G. kischineffensis также исключают один другого. В Крыму, в Румынии и в Германии виды рода Gammarus никогда не встречаются совместно с подземными бокоплавами из рода Niphargus, даже если проникают в подземные воды.
Пока еще непонятно, каким образом осуществляется это вытеснение. В аквариуме некоторые из видов-антагонистов мирно живут совместно. Только в одном случае удалось выяснить механизм вытеснения одного вида, а именно G. duebeni другим - G. salinus.
Оказалось, что самцы G. salinus охотно спариваются с самками G. duebeni, в то время как самцы G. duebeni спариваются только с самками своего вида. После спаривания с самцом другого вида самки G. duebeni откладывают неоплодотворенные, неспособные к развитию яйца. Благодаря этому в местах соприкосновения обоих видов численность G. duebeni все время уменьшается.
Бокоплавы обычны не только в водоемах поверхности земли, но и в подземных водах. В пещерах, колодцах и ключах Западной Европы, Кавказа и Западной Украины живет очень богатый видами род Niphargus. В подземных реках и ручьях Закавказья встречается распространенный только там особый род Zenkevitchia. Представители родов Crangonyx и Synurella найдены в отдельных выходах грунтовых вод на огромном протяжении всего северного полушария. Среди остальных многочисленных подземных бокоплавов особый интерес с точки зрения их распространения имеют представители подотряда Ingolfiellidea. В настоящее время известно всего 11 видов этого подотряда. Из них 7 обитают в подземных пресных водах Южной Европы, экваториальной Африки и Южной Америки, 3-в капиллярных ходах морского песка в Ламанше, Сиамском заливе и у берегов Перу, а один - на глубине 3521 м в Дэвисовом проливе. Такое разбросанное распространение этих примитивных рачков, способных существовать в столь разнообразных условиях, остается пока не разрешенной загадкой.
Практическое значение бокоплавов, как уже указывалось, очень велико и определяется использованием их в пищу многими рыбами, в том числе и промысловыми. Так, например, в Каспии и Азовском море они составляют значительную часть пищи леща, молоди осетровых, на Дальнем Востоке - многих камбал, в устьях северных рек - муксуна, омуля, ряпушки, в пресных озерах - различных сигов, форелей и т. д. Для улучшения условий откорма ценных рыб бокоплавов перевезли во многие вновь созданные водохранилища и в озера где их раньше не было.
Вам известны приметы для строительства нового дома? Эти правила и суеверия были придуманы нашими предками еще много веков назад не спроста. Если вы будете соблюдать их, счастье никогда не покинет стены вашего дома.
Приметы - это кладезь мудрости наших предков, который является действительно значимым наследием. До наших времен дошли самые разнообразные суеверия.
Считается, что строительство нужно начинать во вторник, в пятницу, в субботу или четверг. Лучше всего, если в этот день будет полнолуние.
Наши предки были уверены, что соблюдая приметы у людей получится построить крепкий надежный дом.
Если вы не можете выбрать время года, остановитесь на весне либо осени. Считается, что строительство в високосный год будет чревато разнообразными неурядицами. Помните, во время стройки необходимо отдыхать. Перерыв обязательно нужно делать во время праздников и в воскресенье.
Первоначально обратите внимание на то, где вы строите свое жилище. Избегайте заколдованных площадей расположенных рядом с местами силы, старыми кладбищами. Купив 2 участка, никогда не располагайте постройку на границе, так как это плохой знак.
Покупая территорию, на которой находилась какая-то постройка, обязательно уточните, кем были предыдущие жильцы. Если на этом месте ранее было убийство, был совершён суицид, энергетика тут очень плохая. Желательно сразу провести обряд очищения. Сделать это можно либо самостоятельно, либо пригласить батюшку.
Провести такие же манипуляции следует если предыдущие жильцы были алкоголиками и наркоманами, либо очень тяжело болели. Помните, новый дом должен быть больше того, который вы сносите. Это делается для того, чтобы . Жить в тесном доме он не будет и даже может повлиять на сокращение количества жильцов.
На месте бывших бань размещать постройку запрещено, иначе будет пожар. Фундамент запрещено закладывать на месте, где растет бузина. Она является показателем того, что это территория гиблая.
Важно: строительство запрещено на месте старой дороги. Иначе из дома уйдут и радость, и деньги, и даже люди. А если вы хотите, чтобы благополучие никогда не оставляло вас, выберите землю, что ни разу не была вспахана, где очень много пространства и солнечного света.
Если участок очень большой, выпустите на него корову, собаку либо кота. Там, где ляжет животное, нужно закладывать фундамент.
Нередко случается так, что люди хотят сэкономить, ведь постройка собственного жилья - удовольствие не из дешевых. Именно поэтому иногда хозяева покупают материалы, которые уже использовались в строительстве. Делать это нежелательно, но можно.
Однако при этом нужно обязательно обратить внимание на то, какие именно материалы используются. Запрещено пользоваться те атрибуты, которые находились в доме, в котором случился пожар, где погибало очень много родственников.
В противном случае вы сами будете подвергать себя точно таким же опасностям. Воздержитесь от использования тополя (с древних времен известно, что это дерево-вампир), осины либо деревьев, которые росли .
Знаете ли вы, что в древние времена считалось, что строителей дома обязательно нужно задобрить? Начиная каждый этап строительства, необходимо было угостить рабочих вкусными яствами и спиртными напитками. Потому что работать они должны были с душой, не держа обиду на будущих хозяев жилища.
На первом этапе, при закладывании фундамента необходимо было положить в землю клочок шерсти, монету и ладан. Считалось, что таким образом вы не только защититесь от темных сил, но и не будете мерзнуть, а станете жить в достатке. В редких случаях также клали еловые ветки. Считалось, что таким образом можно защититься от молнии.
Важно: первый камень всегда закладывала женщина. Считалось, что при соблюдении этой приметы в доме всегда будет спокойно и радостно. Если дом строится из бревен, их нельзя класть крест-накрест. Иначе вы притягиваете смерть.
При возведении крыши под нее обязательно кладут закрытые шишки для того, чтобы злые духи не могли войти в дом. Строят печи только на новолуние, это обеспечит тепло и уют. Когда печка будет готова, обязательно поставьте рядом с ней лакомство для настоящего Хозяина помещения - домовенка.
Мусор после отделочных работ убирают всегда на ночь. Ведь именно в темное время суток ангелы заглядывают в окна и тем, у кого чисто и уютно, дарят благословение. Уходя обязательно закрывайте все двери. Перед тем, как переехать на новое место жительства обязательно запустите кота.
Он распугает нечисть, познакомится с домовым и наладит с ним отношения. Ведь как известно, именно с котами у домовенка очень тесный контакт. Если домового вы не обнаружили, .
Считается, что переезжать в новостройку нельзя в пост. Лучше всего сделать это на растущую луну. Новоселье устраивают через трое суток после переезда.
21.02.2011 03:07
В славянских строительных обрядах очень большое значение придаётся выбору места строительства дома.
К основным запретным местам относятся – место, где когда либо ранее проходила дорога или ранее стояла баня. Считается, что в этих местах водится нечистая сила.
При выборе места строительства проводили гадания на хлебе, воде, шерсти, гадали также и о месте размещения углов и нижнего венца сруба. В некоторых регионах при закладке фундамента приносили в жертву курицу или иную домашнюю птицу.
В непосредственном центре планируемого скотного двора часто сажали ель. Возле дома принято садить березу или рябину - деревья являющиеся традиционными женскими символами в среде растений.
Один из самых распространённых и важных ритуалов – укладка в углы сруба и/или под первый венец сруба монет, зерна, кусков хлеба.
Под порог будущего входа в жилище укладывали всевозможные камушки-обереги. Аналогичные обереги принято укладывать и под кровлю. Таким образом, постройка оберегается от нечистой силы по всему периметру сооружения, сверху и снизу и у входа.
Особые церемонии проводились при закладке печи и установке центральной балки-матицы. Матица – центральная и часто единственная балка перекрытия, на которую настилается потолок в древней избе. Матица обсевалась зерном и хмелем, как и в свадебном обряде.
Завершение возведения отдельных значимых элементов дома отмечалось богатым угощением для плотников. Отказ плотников от угощения считался очень плохой приметой, как правило, плотники отказывались от угощения в случае недовольства размером оплаты (натуральной оплаты) за работу. После предварительного отказа стороны находили возможность договориться, тем самым проявлялся механизм рыночных отношений.
Моментом переезда в новый дом выбирали счастливый день перед полнолунием, лучшим временем считалась полночь.
Первыми в новый дом заходили глубокие старики. Очень распространен обычай – запускать в дом перед людьми домашних животных. В течение первой недели жизни в новом доме принято каждый день запускать разных домашних животных.
Обязательно ставилось угощение для домового. Хозяева перебирались в новое жилище с огнем из старого очага, хлебом и тестом в квашне. На новоселье приглашали тех соседей, с которыми были в хороших отношениях, или просто удачливых односельчан.
Выбор места для строительства дома
Несмотря на то, что во многих книгах и статьях про деревянные дома многие авторы как правило довольно уверенно говорят о каком-то одном-двух обычаях и обрядах, сопровождавших различные этапы строительства деревянных домов – это не совсем соответсвует действительности. На самом деле таких обычаев и обрядов очень много. И выбор места для строительсва дома и выбор леса для постройки и время, когда вели заготовку леса и конкретные обряды каждого этапа строительства – все это отличалось не только в зависимости по климатических условий места, в котором возводился дом, но и по сложившимся в данном конкретном населенном месте или группе населенных мест разным укладам жизни, уровню мастерства домостроителей и многих других вещей. Единственно, что является почти неизменным от места к месту – это те этапы, начало или окончание которых было принято отмечать особым образом.
Первым этапом иногда был выбор места расположения дома, а иногда – выбор и заготовка леса для его строительства. Мне удобнее будет рассматривать обычаи поэтапно. Поэтому я начну выкладывать этапы с выбора места строительства, но там, где этот этап будет вторым – укажу, что участок выбирали после того, как лес был уже заготовлен или сруб уже собран.
Очень интересно понаблюдать за тем, что где-то традиции были понятными и логичными, а где-то применялись совершенно непонятные гадания и обряды, которые с точки зрения здравого смысла не несут никакой нагрузки. Впрочем, вполне возможно, что подобные гадания и обряды были везде, просто где-то они раньше перестали передаваться из поколения в поколение.
Белорусы
:
Заклинательные действия начинались уже при постройке дома, при выборе места под будущее жилье. По сведениям этнографа В. В. Богданова, белорусы в середине XIX в. освящали выбранную для усадьбы площадку таким образом: на всем предполагаемом месте усадьбы чертился на земле большой квадрат; его делили крестообразной фигурой на четыре части. Затем глава семьи отправлялся «во все четыре стороны» и приносил из четырех полей четыре камня, которые укладывались в центрах малых квадратов. В результате на месте будущей усадьбы появлялась та идеограмма плодородия, которая известна нам начиная со времен энеолита и вплоть до русских подвенечных вышивок начала XX в.
Рыбаков «Язычество древней Руси»
Коми-зыряне
:
После того, как сруб был готов, приступали к выбору места для строительства К.. Благоприятным считалось место, где уже был когда-то дом (подразумевалась помощь предков). Если выбиралось новое место, то кто-то должен был остаться жить на старом. Непригодным для новой застройки признавалось пепелище от сгоревшего керка (дом). Выбором места для дома занимались «знающие » люди, т.е. колдуны; особенно большое значение их гаданиям придавали коми-пермяки. У коми-зырян наиболее популярным было гадание с помощью муравьев. Их вместе с мусором из муравейника помещали в берестяную коробочку и оставляли ее на ночь на месте, намеченном для строительства К. Считалось, что при удачном выборе места, муравьи оставались в коробочке, а к положенному в нее мусору добавляли еще нового. Если же муравьи покидали коробочку и уносили с собой имевший в ней мусор, место признавалось категорически негодным для строительства.
Д.Н. Конаков
Коми-пермяки:
У к.-п. с помощью муравьев гадали, если собирались строиться в другом селении. Собравшийся строиться делал из бересты три маленьких коробочки и расставлял их на ночь в предполагаемом для постройки месте на некотором расстоянии друг от друга. При этом он произносил: «Если под коробкой место счастливо, то муравьи пусть наносят в ту коробку для своего гнезда мусор». Рано утром на следующий или на третий день коробочки внимательно осматривались. То место, на котором находилась коробочка с мусором, признавалось благоприятным для строительства К.. Если же мусор был в двух или во всех коробочках, то предпочтение оказывалось той, в которой мусора было больше. Отсутствие мусора хотя бы в одной коробочке указывало на то, что выбранное место для строительства К. не пригодно вообще. В этом случае старые коробочки уничтожали, делали новые и устанавливали их в другом месте. И так до тех пор, пока гадание не оказывалось благоприятным. После выбора места для К. его будущий хозяин устраивал у себя знахарю-ведуну добротное угощение, одаривал его медной мелочью и провожал домой.
Если дом предполагалось строить в том же селении, у к.-п. место для него обычно выбиралось с помощью карточного гадания. Выкладывалась на стол карта, обозначающая старый дом, а вокруг нее – остальные, одна из которых обозначала новый дом. По тому, как падала эта карта, гадающий определял, где должен строиться новый дом: на месте старого, на расстоянии (и на каком) от него, в какой стороне и т.д.
После выбора места под дом, опять же с помощью гадания, определялось, где должен быть у него передний угол. Для этой цели по всем четырем углам места, выбранного для постройки, втыкались колья, после чего хозяин дома вставал в центре площади между ними и бросал через голову вверх маленький круглый хлебец. К какому колу ближе падал хлебец, там и определялось место для переднего угла. Поскольку гадание проводилось трижды, у хозяина были возможности для маневра.
Д.Н. Конаков
Старообрядцы Верхнего приобья:
Большое внимание старожилы-старообрядцы уделяли выбору места для дома. Благоприятным считалось его расположение на открытом месте, на некотором возвышении, но не на гриве, или же в низинке, но не в овраге. Эти приметы перекликаются с советами «Назирателя»: «Нужно еще беречься, дом не ставить туда, где может быть сильный ветер, поэтому лучше всего под горой в низине ставить, а не на самой горе, не в самой низине и уж не в темном овраге, но на месте таком, где дом овевает здоровый воздух и очищает все так, чтобы не было бед; да лучше бы место такое, где солнце стоит целый день, потому что тогда и черви, если они зародятся и нездоровая сырость распространится, ветер такой разнесет их, а солнечный жар уничтожит и высушит»
А.Ю. Майничева
Средний Урал. Деревни Боёвка. Малая Грязнуха. Черноскутова.:
Прежде чем начать строить дом, крестьянин выбирал место. Изначально люди старались ставить дома поближе к воде: реке, озеру. По рассказам старожилов в конце XIX – начала XX века главным человеком в деревне был староста, который избирался народом (в настоящее время эта должность соответствует должности главы сельской администрации). Если крестьянин собирался строиться, он спрашивал у старосты разрешение, где ставить дом.
Люди глубоко веровали в народные обычаи. Жительница деревни Боёвка Лукоянова Е.П. (1928 г.р.) в молодости от старых людей слышала, что «считалось дурным ставить дом в том месте, где проходит дорога или тропинка. Поэтому дом обычно ставили на месте, где раньше уже стояла изба. При этом жилое строение ни в коем случае не должно было оказаться там, где раньше находились ворота предыдущего жилища, так как через них проходило много всяких людей, и у некоторых мог оказаться дурной глаз» (записано 10.07.02).
Восточные славяне:
Прежде всего следует отметить, что все пригодные в практическом отношении места условно можно разделить на три группы: 1) имеющие в символической классификации частей пространства положительное значение, 2) отрицательное значение, 3) нейтральные (не входящие в двоичную классификацию).
К первой группе относились практически только обжитые, т. е. уже освоенные места (Максимов, 1903, с. 30). При этом считалось, что границы нового дома и его размеры не должны совпадать со старым (Милорадович, 1902, с. 111-112).
Группа мест с отрицательным значением более обширна. Дом нельзя строить в следующих местах: там, где раньше проходила дорога; стояла баня; на спорном участке земли; там, где были найдены человеческие кости; где дикие звери задрали домашнее животное; где меньше всего “прицинается статык на пасьви”; где кто-нибудь поранился до крови; где опрокинулся воз, сломался “коток”, оглобля и т. п.; на месте дома, сгоревшего от молнии; покинутого вследствие болезней, наводнений или других бедствий (Golebiowski, 1830, s. 146; Крачковский, 1873, с. 203; Иванов, 1889, с. 37-38; Никифоровский, 1897, с. 134-135; Zelenin, 1927, S. 287).
Смысл приведенных данных достаточно прозрачен, и они не нуждаются в развернутых комментариях (см. подробнее: Байбурин, 1983, с. 34-38). Отметим лишь, что наиболее опасным считалось место, где раньше проходила дорога. Ср.: “Обращается внимание прежде всего на то, чтобы под хату не пришлась бывшая когда-нибудь дорога, потому что в хате, поставленной там, где прежде проходила дорога, жильцы все повымрут” (Иванов, 1889, с. 37-38; ср.: Крачковский, 1873, с. 203). Особая семантическая напряженность дороги в традиционных представлениях хорошо известна. Объясняется это, видимо, тем, что дорога соединяет свой мир с чужим, а на уровне ритуально-мифологических значений является началом или продолжением мира мертвых (ср.: Страхов, 1988, с. 93). Показательно, что нарушение запрета строить дом на месте бывшей дороги влечет за собой смерть его обитателей. В рамках традиционных представлений окружающее пространство воспринимается как принципиально неоднородное. С этой точки зрения “нейтральных” частей пространства не бывает.
Любое место “заряжено” либо отрицательно, либо положительно. Нужно лишь уметь выявить скрытое содержание. С этой целью применялись различные процедуры, носившие по большей части характер гаданий.
Наиболее распространенным является следующий способ: по углам будущего строения хозяин насыпает кучки зерна. Если на утро следующего дня зерно оказывается нетронутым, то место считается выбранным удачно. Потревоженное зерно - знак несчастливого места (Терещенко, 1848, V, с. 151; Афанасьев, 1865-1869, II, с. 110; Сумцов, 1890, с. 88; Демидович, 1896, с. 113; Zelenin, 1927, S. 287; типологические паралллели см.: Hartland, 1913, р. 109-111). В многочисленных вариантах данного типа гаданий некоторые детали конкретизированы. В Харьковской губ.: “Наметив под хату место, по захождении солнца, тайком, чтобы никто не заметил, насыпают по четырем углам его небольшие кучки жита (ржаного зерна) в следующем порядке: сперва насыпают кучку жита там, где будет святой угол хаты, потом там, где будет печь, далее - там, где сходятся причилковая и глухая стены и, наконец, в дверном углу, а посередине между кучками жита ставят иногда маленький из палочек крестик. Когда потревоженной окажется только та кучка зерна, что на святом углу, то хату можно ставить на избранном месте, не опасаясь никаких дурных последствий, потому что сила святого угла побеждает всякую вражескую силу” (Иванов, 1889, с. 38). В Полтавской губ. “выкапываются четыре ямки на месте предполагаемых сох, и в каждую из них кладется по горсти в тридевять зерен жита вместе с кусками ржаного хлеба на три ночи подряд. Если утром горсти эти окажутся нетронутыми, то смело можно строить дом на том месте: он будет хороший, полный. Разгребенная же рожь указывает на будущую убыль: семьи - если тронута кучка на предполагаемом “полу” (месте ночлега семьи), скота - если тронута покутняя горсть, собаки - в углу у дверей и кошки - на печке” (Милорадович, 1902, с. 110-111).
Гадания подобного рода основаны на принципе моделирования предполагаемой жизни семьи на конкретном месте. С помощью символических средств, ритуальных измерений вводятся основные параметры организованного пространства (маркирование углов, центра и соответственно установление признаков ограниченное/неограниченное, внутреннее/внешнее, центр/периферия). Получает свое выражение и идея неравнозначности различных частей жилища (ценностная иерархия углов: святой - печной - глухой - дверной). Таким образом, устанавливается необходимый минимум семиотических характеристик дома на уровне пространственной символики. Значимым оказывается использование зерна, с которым связан устойчивый круг представлений о счастье, доле, богатстве, плодородии. Временной аспект (будущая жизнь семьи и дома) “сжимается” в гаданиях до символической достаточности. Начинают гадать обычно вечером, а результат становится известным на следующее утро, а иногда через несколько дней (как правило, через три дня). Увеличение срока уменьшает вероятность положительного исхода, но увеличивает ценность гадания. “Ответ” получается из сопоставления начального состояния (искусственной упорядоченности, наличия доли) с конечным (сохранение этих характеристик или их разрушение).
Образ будущего дома (и жизни семьи в нем) мог создаваться и другими средствами. Например, на Подолье кладется “сухое руно овечье” под горшок на предполагаемом для строительства месте. Если к утру шерсть под горшком отсыреет - место считается подходящим - “дом будет богатым” (Дыминский, 1864, с. 7). Сходная символика используется в тех случаях, когда для определения нужного места используется сковорода и деревянный кружок: хороший признак, если под сковородой окажется роса, а под кружком - муравьи (Сумцов, 1890, с. 88).
Идея прибывания, прибавления чего-то прежде отсутствовавшего (сырости, росы, муравьев с их значением домовитости) как положительный признак в еще более отчетливой форме присутствует в гадании, осложненном числовой символикой: “Вечером приносят воды из колодца и, пока никто еще не брал из ведра воды, отмеривают стаканом три раза по девяти стаканов, начиная каждый раз счет с первого, причем стаканы должны быть полные, вровень с краями, и выливают воду в горшок, который должен быть сухой и не заключает в себе ни капли воды или какой-нибудь влаги; такие горшки с отмеренною водою и плотно покрытые ставят на ночь на том месте, где должен строиться дом, в каждом углу, назначенном для столба; тут же кладется ломоть хлеба и соль; если вода окажется поутру прибывшею, то это предвещает счастье, если же убудет, то нет надобности и строить дома на убыток хозяйству своему” (Дыминский, 1864, с. 7).
Другая идея, присутствующая в том или ином виде во всех приведенных гаданиях, - собирание пространства посредством концентрации в одном месте предметов, принадлежащих иным сферам. Эта идея является, пожалуй, ведущей при строительстве дома (и шире-освоении пространства-Топоров, 1983, с. 242), но впервые она проявляется при выборе места. Ср. еще один показательный пример. Когда “облюбовано месцо ли сялибы на своей ли вячнини, или на чужанцы, то хозяин собирает с четырех различных полей по одному негладкому камню, несет их или в шапке на голове, или „зы-пазушшу», при голом теле, кладет на избранном месте четырехугольником, сторона которого не должна быть свыше девяти шагов, и „жигнаиць» место и положенный камень. Войдя же в середину четырехугольника, кладет шапку на землю и читает „пацирю» с прибавлением просьбы к „дидам» помочь „облюбованной сялиби». Если через три дня камни останутся нетронутыми, „сялиба» выбрана удачно” (Никифоровский, 1897, с. 134).
Итак, выбор пригодного для строительства места происходит на основе своего рода диалога со сферой чужого, неосвоенного. Практические соображения не декларируются, поскольку выбор осуществляется из числа заведомо пригодных в практическом отношении мест. Вместе с тем, как мы видим, решающее значение придается символическим требованиям, что согласуется с общими соображениями о специфике отношения человека к природному окружению в архаической культуре: “…причины, по которым различные общества выбирают для использования некоторые естественные продукты (а это в свою очередь приводит к созданию особых обычаев) или же от них отказываются, зависят не только от присущих этим продуктам свойств, но также от придаваемого им символического значения” (Леви-Строс, 1983, с. 89; ср.: Редер, 1976, с. 247).
Байбурин А.К.
Обряды, связанные с установкой оклада и строительные жертвы
Непосредственное возведение дома начиналось с установки оклада. Представление об окладе у коми-зырян и коми-пермяков в различных местах варьировало: установка первого или первых двух венцов, установка венца, на уровне которого впоследствие настилался пол. В любом случае особенно важным событием считалось установление на фундамент первого венца. У коми-зырян хозяин дома перед его установкой для обеспечения благополучия жизни в возводимой постройке подкладывал под него в переднем углу монету, крыло рябчика или дикой утки; в соседнем углу – осиное гнездо или клок шерсти; под красный угол – первую щепку, сохраняемую хозяином с начала рубки сруба; под место порога – горсть муки. У коми-пермяков под передний угол хозяин подкладывал несколько медных монет, зерна различных злаков и овечью шерсть различного цвета. После этого он приносил муравьев и вытряхивал их на землю рядом со своим приношением. Если муравьи сразу же не разбежались в разные стороны, считалось что возводимый дом будет очень богат и счастлив, и наоборот.
Под красный угол у коми-пермяков, как у коми-зырян, подкладывалась первая щепка и немного медной мелочи.
Во время установки оклада у коми-зырян хозяин дома приносил из леса выкопанную с корнями небольшую елку и высаживал ее внутри сруба; некоторые внутри сруба сажали рябину – считалось, что если она приживется, то коми будет счастливым. Верхнепечорские коми-зыряне ограничивались тем, что на время возведения сруба устанавливали в его центре рябиновую палку. У коми-пермяков елочка, вырванная с корнями, не закапывалась, а просто устанавливалась на землю в переднем углу сруба. Аналогичный строительный обряд был известен и у других финно-угорских народов (удмуртов, мордвы), а также у восточных славян. При сооружении оклада для возводимого дома обязательно приглашался священник, но после совершения этого акта сохранение святости возводимого строения брал в свои руки хозяин дома. При установке оклада он, не участвуя сам в работе, внимательно следил за тем, чтобы под окладные бревна не попали случайно, по небрежности плотников, щепки. Особенно опасным для будущего благополучия считалось, если щепки, а тем более медвежьи кости под оклад помещал злоумышленно колдун. Поэтому хозяин дома бдительно следил, чтобы люди, имеющие репутацию колдунов, не подходили близко к срубу во время сооружения оклада. По завершении оклада строительные работы прерывались и хозяин дома устраивал для их участников обильное угощение. Внутри сруба шерстью вверх стелили принесенную хозяйкой хорошую овчину, раскладывали на ней кушанья и напитки, участники праздничного обеда рассаживались кругом и приступали к трапезе. На этом первый этап строительной обрядности, связанный с обеспечением благополучия возводимого дома «снизу», заканчивался.
Восточные славяне. Собственно строительство начинается с определения ритуального центра. Обычно такой точкой признавалась середина будущего жилища или его красный (передний, святой) угол. Сюда устанавливалось (сажалось, втыкалось) молодое деревце. Связь деревца с концепцией мирового дерева не вызывает сомнений. Этот символ придает мифологический смысл не только возводимой постройке (устанавливая отношения подобия между ее структурой и структурой космоса, образом которого является мировое дерево), но и самому процессу строительства как возрастанию, оплотнению, соединению сфер. С идеей мирового дерева непосредственно связана так называемая строительная жертва.
Пермяки под передний угол клали монеты, крыло рябчика или утки, под другой - осиное гнездо или клок шерсти, под порог - горсть муки. Таким образом, этот набор допускает и предположение о кодировании трех сфер пространства, расположенных по вертикали. Эта трактовка особенно существенна для ритуально-мифологической семантики самого процесса строительства как воздвижения, вырастания и в конечном итоге соединения трех вертикальных сфер, что особенно актуально в связи с идеей мирового дерева.
Обряд жертвоприношения обычно совмещен с укладкой первого венца. Этой операции придается особое значение. Обычно в этот день плотники кладут только один венец, после чего следует “окладное” (“обложейное”, “закладочное”) угощение, во время которого плотники приговаривают: “Хозяевам доброе здоровье, а дому доле стоять, пока не сгниет”.
Если плотники желают хозяевам будущего дома зла, то и в таком случае укладка первого венца - наиболее подходящий момент: “Ударяя крестообразно топором по бревну и держа в уме задуманную порчу, мастер говорит: „Гак! Нихай будиць так!» - и что он задумал, то непременно сбудется. Но если кто предвидит задуманное мастером, он должен раскидать первый венец: тогда все „клянбёны» пропадают бесследно для будущих жильцов и обращаются на мастера.
Когда же тот мастер хочет дому смертности, то, ударяя по бревну обухом топора, он произносит: „Скольки тут углов (вянков), стольки нехай будиць мирцвяцов”.
В некоторых местах Гродненской губернии начинают работу с того конца, где впоследствии будет красный угол. При рубке двух бревен строитель-плотник непременно кого-нибудь заклинает: или какого-либо члена семьи, или животных - лошадей, коров. Из заклятых уже никто не будет долго жить - умрет в скором времени.
Строителей всегда просят, чтобы они закляли рыжих и черных тараканов и мышей. Заклятие можно перенести на кого-нибудь другого, но это возможно сразу после его произнесения и не позже окончания работы с первыми двумя бревнами. В это время необходимо увидеть какое-нибудь животное, произнести его кличку и ударить топором по месту соединения бревен - и дом становится свободным от заклятия. “Случается, особенно с маленькими животными, что они невидимою силою привлекаются к месту рубки, попадают под удар топора, где заклятие и исполняется” Из этих и подобных описаний видно, что укладке первого венца придается ритуальный характер.
Момент укладки венца благоприятен как для утверждения благополучия будущей жизни жильцов, так и для их “заклятия”. Тема жертвы как сакрального материала строительства получает свое дальнейшее развитие. Вместе с тем актуализируются идеи соединения, связи, собирания, проецируемые не только на технику строительства, но и на характер жизни семьи. В этом отношении любопытны некоторые подробности закладки дома, приводимые К. А. Соловьевым из Дмитровского края (Московская губернии): “При закладке, когда обложены два первых венца, ставят стол на месте будущего переднего угла, за столом ставят рябинку, в передний угол кладут деньги.
Первому венцу приписывалось глубокое символическое содержание. Венец (точнее-сруб) делит все пространство на домашнее и недомашнее, на внутреннее и внешнее. Следует обратить внимание на одно обстоятельство, часто не учитываемое в работах по семиотике пространства: ограничивая и одомашнивая какую-то часть пространства, человек тем самым вносит идею организации не только во внутреннее, но и во внешнее пространство.
Строя жилище, человек формирует и жилище, и нежилище. “Венец” может послужить классическим примером “рамки” как одного из наиболее распространенных способов ограничения пространства наряду, например, с кругом.
Следует согласиться с мнением Т. В. Цивьян, “что человек с момента своего самосознания, т. е. выделения из природы, стремится установить границы и как бы обезопасить себя внутри некоторого замкнутого пространства”.
В этом аспекте не должны также вызывать недоумения идеи Леруа-Гурана, который считал доместикацию пространства и времени (их очеловечивание) более важным (особенно на первых порах), чем, например, изготовление орудий.
При этом “очеловечивание” пространства-времени понимается не как приспособляемость к ним, а как их осмысление, интерпретация, наделение их знаковыми (символическими) свойствами, что в свою очередь связывается с еще более неразработанной проблемой ритма как основы механизма разумной деятельности человека по доместикации пространства и времени.
Приведенные общие соображения представляются существенными для понимания очеловеченных форм пространства, квинтэссенцией которых является жилище.
Устанавливая первый венец, человек не только реализует план жилища, но и делит мир на два “текста” с совершенно различным смыслом. В зависимости от того, куда человек помещает себя, вовнутрь или вовне, он по-разному оценивает окружающий мир.
Характерно, что при укладке первого венца семантизируется прежде всего указанное противопоставление: “Когда при рубке зачаточного венца первая щепка полетит внутрь четырехугольника, то всякая прибыль будет приходить, а не уходить из дому” ; “…все щепки, полученные при рубке первого венца, нужно собрать в середину четырехугольника, чтобы происходящее вне известно было в доме, но чтобы неизвестно было на улице, что делается дома”.
Нетрудно заметить, что даже направление движения (вовнутрь или вовне) расценивается прямо противоположно (в дом - положительно, из дома - отрицательно), сравнение: “Смола вытопилась из избы на улицу - к худу”. Кроме того, как и во всяком ограниченном пространстве, актуализируется идея центра.
Помещенное в центре строящегося сруба деревце призвано символизировать эту идею. Венцы устанавливаются не просто так, а вокруг объекта, манифестирующего центр.
Можно предположить, что именно это обстоятельство во многом объясняет термин “венец” как строительный термин. Соотнесение четырех стен жилища с четырьмя сторонами света не вызывает сомнений. Сравнения: “Окна непременно должны быть на „усход» и на „поудзень», т. е. на восток и на юг.
Редко-редко встретится окно на запад - „заход», да и то всюду маленькое. Дверь должна быть на „усход» и во двор”. В редких случаях при ориентировании руководствовались не сторонами света, а другими обстоятельствами, например преобладающими в данной местности направлениями ветров в зимнее время, как это наблюдалось у украинских поселенцев в южном.
С тем же ориентированием связаны случаи перекодировки пространственных отношений во временные, проявляющиеся в таких формулах, как: “изба повернута на лето” или “на полденную сторону”. Именно поэтому та половина жилища, которая выходит окнами на восток или юг, носила название “чистой”, “красной”, “светлой”, “передней” (так же, как стена и один из углов) и считалась более обжитой, более “очеловеченной” частью жилища, что не помешало и в дальнейшем приписать ей функцию “парадного” пространства и, как следствие, превращение, по сути дела, в наименее обжитую часть.
Вообще в связи с проблемой ориентирования хотелось бы подчеркнуть, что ориентация жилища - это не столько соотнесенность сторон жилища со сторонами света, сколько включение в целую систему соответствий пространственно-временного, социального, религиозного, экономического, мифологического, космологического, хозяйственно-бытового характера; включение в символику цвета и символику чисел. В связи с последним следует отметить устойчивый обычай класть нечетное число венцов: “В крестьянской избе венцов всегда нечет, от 19 до 21”, что может быть соотнесено с универсальными представлениями о нечетном числе миров, расположенных по вертикали. В таком случае воздвижение стен приобретает космический смысл как одна из трансформаций акта творения.
Обряды и ритуалы – Новоселье
Начало строительства дома у древних славян было связано с целым комплексом ритуальных действий и обрядов, предупреждающих возможное противодействие со стороны нечистой силы. Самым опасным периодом считался переезд в новую избу и начало жизни в ней. Предполагалось, что «нечистая сила» будет стремиться помешать будущему благополучию новосельцев. Потому до середины XIX века во многих местах России сохранялся и проводился древний обережный ритуал:
Сняв одежду, до рассвета хозяйка дома нагишом обходила новую избу и произносила приговор: «Поставлю я около двора железный тын, чтобы через этот тын ни лютый зверь не перескочил, ни гад не переполз, ни хилой человек ногой не переступил и дедушка лесной через него не заглядывал. Гой!».
Чтобы придать заклятию дополнительную силу, женщина должна была трижды кубарем перевернуться в воротах, приговаривая: «Дай, чтобы род и плод в новом доме увеличивались. Гой!».
Всё начиналось с поиска места и строительных материалов. Судя по этнографическим данным XIX века, существовало множество способов ворожбы при выборе места под дом. Иногда на участке ставили чугунок с пауком. И если он за ночь начинал плести паутину, то это считалось добрым знаком. В некоторых местах на предполагаемом участке в небольшую ямку ставили посудину с мёдом. И если в неё забирались мурашки – место считалось счастливым. Выбирая безопасное для стройки место, нередко вначале выпускали корову и ждали, пока она ляжет на землю. То место, куда она ложилась, считалось удачным для будущего дома. А в некоторых местах будущий хозяин должен был собрать четыре камня с разных полей и разложить их на земле в виде четырёхугольника, внутри которого он клал на землю шапку и читал заговор. После этого нужно было ждать три дня, и если камни оставались нетронутыми, то место считалось удачно выбранным. У белорусов существует народное утверждение о том, что дом ни в коем случае нельзя строить на спорной земле, потому что это могло навлечь проклятия со стороны проигравшего спор и тогда новому хозяину такой земли не видать счастья во век. Также надо отметить, что дом никогда не строили на том месте, где были найдены человеческие кости или где кто-либо порезал руку или ногу.
Не менее сложным был процесс выбора дерева. Самыми лучшими считались деревья, срубленные в последнюю четверть луны. Чаще всего лес рубили в марте или апреле, так как весенний сок делал древесину более крепкой. Существовало множество запретов, например, на вывернутое непогодой дерево. Крестьяне были уверены, что это дерево вывернул для себя чёрт и при строительстве он может переселиться в новый дом. Одно дерево, повисшее на другом, предвещало пожар; дом, построенный из скрипучего дерева, нагонял на хозяев смерть или мучительный кашель; а дерево с чёрной сердцевиной могло вызвать всевозможные болезни и несчастья.
Наконец, когда срублены подходящие деревья, самое время отправляться за мхом. Что, кстати, было очень важным и не простым делом. Каждый день, начиная с понедельника, в течение недели хозяин приходил в лес, срывал горсть мха и оставлял его на чистой земле. В воскресенье он смотрел, под какой из кучек мха нет мошек и червяков, и в тот день, в который была сорвана эта кучка, и следовало заготавливать мох. Все эти сложные приготовления предназначались для того, чтобы в доме не заводились разные жучки.
После этого начинали закладывать фундамент, для которого нельзя было использовать песок и камни с кладбища. И только в это время за дело брались плотники. Их работа тоже была связана с разными обрядами. Широко был распространён обычай: при закладывании первого венца прятать за угол монеты (для богатства), обереги от бесов, кусочки хлеба или сыра, а иногда и голову петуха – своеобразное пожертвование Домовому. После возведения сруба резали петуха и брызгали кровью на четыре угла, а затем зарывали его под дверью. Все щепки с первого венца собирали внутрь, чтобы то, что будет происходить на улице, знали в доме, но то, что творится в доме, было бы неизвестно на улице. Также было принято класть под четыре угла освящённые травы, чтобы охранять дом от молний. В те древние времена люди верили, что молнии преследуют нечистиков, которые любят прятаться в углах, особенно если там нет ничего освящённого. При строительстве дома между остальными венцами также закладывали серебряные монеты и травы, собранные на Ивана Купалу .
После возведения крыши начиналось внутреннее обустройство дома и перво-наперво в доме строили печь. Хозяин собирал толоку (толпу), на которую звали в основном молодёжь, и все вместе они закладывали печь. Строительство в толоке шло быстро, с шутками и прибаутками, по завершении которого хозяин обязательно угощал всех помощников.
Когда печь разжигали в первый раз, в неё засыпали девять горстей зерна, от чего стенки покрывались глянцем, к которому впоследствии не приставал дым.
И вот, наконец-то, можно было начинать справлять новоселье. В старые времена человек менял не только дом, но и целое пространство, а в этом пространстве важно было всё: видно ли горизонт, восход и закат, чтобы дорога просматривалась, да и водица рядом была, чтобы сосед хороший был, удобно и лошади и скотинке приходилось. А уж сам дом – центр этого пространства, самое священное место, проверялось ещё много раз. А вдруг при строительстве материал не тот попался, плотникам не угодили, да они «злое» бревно подложили, человек с недобрым взглядом прошёл и сглазил, не поселилась ли нечисть от чьей-нибудь зависти?
Ритуальные действия входа в дом начинались за неделю. Испытывая безопасность жилья, на первую ночь пускали в дом кота и кошку, если всё было благополучно, несли петуха и курицу, на третий день уже поросёнка, в следующие дни овцу, корову и лошадь. Птицы и животные очень чувствительны и тем самым показывают хозяину, «доброе» ли место. И только на седьмой день поселялись в дом люди. Давно приметили, что кто первый в дом входит, тому первому и умирать. Первый входящий забирает на себя всё зло, которое может присутствовать на новом месте, или становиться жертвой за срубленные для строительства деревья. И если в семье были «уставшие от жизни» старики, они-то и входили первыми. Если не было стариков, приглашали чужого человека, не верующего ни в чёрта, ни в бога, а позже стали приглашать аптекаря-немца или доктора-немца, которые к таким порядкам относились как к игре. Хотя, в некоторых местах ограничивались лишь запуском в доме петуха. Если он кукарекал, это был хороший знак.
Огромной очистительной силой обладает хлеб, зёрна и, особенно, квашня (деревянная кадка для теста). Потому первым иногда мог войти хозяин с квашнёй в руках, за ним – хозяйка с курицей, далее шла молодёжь. Вселение семьи сопровождалось обрядом перенесения огня из старого жилья и переселения Домового из старого подпечья (запечья) в новое. Домового зазывали и приглашали: «Домовой! Домовой! Пойдём со мной!». Или же хозяин, стоя в воротах и кланяясь на три стороны, возглашал: «Батюшка Домовой и Матушка Домовая, Батюшка Дворовой и Матушка Дворовая со всеми семейством, пойдёмте к нам на новое жилище с нами жить!». Домового переносили с жаром из печи на «хлебной лопате», с горшком каши или в валенке. Затем хозяйка отрезала от каравая хлеба первый ломоть и клала его «под печку» приветствую Домового.
Входили в дом по нитке, верёвке или поясу. Все эти предметы – символы времени, долговечности, жизни, которые связывают родных. Несли с собой и воды, и медового напитка (медовухи), старались захватить с собой из старого дома в новый и Долю. Считалось, что Доля есть не только у человека, но и у избы. Перенос Доли выражался в том, что с прежнего места на новое переправляли некоторые «символы обжитости»: домашние изваяния богов, обереги, огонь очага, домовой сор и даже лукошко навоза из хлева. Кашу несли недоваренную и прямиком ставили сразу доваривать на новый огонь.
Все эти ритуалы совершали люди, имеющие детей, беременные, здоровые и зрелые, чтобы способствовать богатству, прибытку, многодетности в новом доме.
В дом переезжали в полдень или рано утром, то есть на сильный свет. Самым счастливым днём для переезда считали 1 сентября – день Новолетия, день зажжения зимнего огня (зажжения печи в доме после лета). Первым в дом заходил хозяин и нёс горшочек с углём, который он обносил вдоль стен, затем ставил на припечек и разжигал огонь в печи. Затем в дом заходили остальные члены семьи с домашней утварью. Входя в новый хлев скотину, хозяин также представлял её Домовому. В противном случае, считалось, что скотина не приживётся на новом месте и помрёт. Если единовременно с домом строили баню, то перед первой топкой приветствовали Банника (это считалось обязательным) оставляли ему ломоть ржаного хлеба, осыпанный солью, окуривали баню травами, вешали пучки сушеной травы под потолок.
Для очищения будущего жилища обычно устилали пол священными травами. Поджигали чагу, чистотел и чертополох. Делали «окуривание» – обход вокруг дома с можжевельником и полынью. Внутри дома делали освящение при помощи лучины или свечи, обходя по периметру по часовой стрелке – по кругу. Очищали дом заговорами, ритуалами и обрядами. Но самая большая сила очищения – это веселье и смех. Вот почему все праздники сопровождаются застольями и песнями. Умение смеяться творец дал только существу разумному – человеку. Жизнерадостный смех – сильное средство борьбы с тьмой. На Руси смех детей до 12 лет считался чистым лечебным, оберегающим.
После новоселья наступала пора встречать гостей. Особое значение придавалось самому первому гостю, желательно, чтобы это был человек хозяйственный, ведающий, порядочный, добрый и красивый. Зная такой обычай, о такой примете заботились соседи и друзья. Затем начиналось застолье. Заходя в дом, гости клали деньги на печь, хлеб и соль – на стол, зерно – на лавку. Женщины преподносили хозяйке дома овечью шерсть, покрывала, скатерти, муку, крупу, яйца и сало. В некоторых местах было принято дарить что-то сладкое – мёд, сахар, или что-нибудь из выпечки. Некоторые гости приносили живых кур, уток, кроликов, которых, заходя, запускали в дом.
Когда все гости собирались, начиналось застолье. На стол ставились хлебы и соль в солоницах. Пироги предвещали добрые отношения с соседями: «Не купи двора, купи соседа». Ставились блюда из курицы – символ многодетности и прибыли. После угощения каждый гость давал что-нибудь хозяину возле «коника» – печки. Застолье вёл самый весёлый и остроумный из гостей. В перерывах пели песни и танцевали. Если хозяева были молодожёнами, то время от времени кто-либо из гостей подходил к кровати и проверял её на прочность, сопровождая всё привольными шутками. Не обходилось и без весёлых замечаний и советов со стороны мужчин для молодого мужа.
Как было принято на Руси во все времена, гостей было принято угощать как можно лучше. Хозяева не хотели, чтобы кто-либо был недоволен и пожелал зла семье. Кроме того, считалось, что нельзя жадничать на Новоселье, иначе в доме не будет достатка. Расходились гости поздно, желая хозяевам счастья и здоровья в новом доме.
Но окончательно обжитой и освящённой изба считалось только после свадьбы, рождения ребёнка или смерти, после пережитого вместе с домом важного события в жизни семьи.
Для кого-то народные приметы при строительстве дома не являются чем-то значимым, кто-то предпочитает следовать указаниям мастеров фен-шуй или же прислушиваться к рекомендациям психологов. Это не имеет принципиального значения - по-своему правы все. У всего перечисленного очень много сходных моментов в выборе места стройки, расположения окон и дверей, запускания животных и других нюансов возведения и заселения частного дома. Но не надо упускать первоначальный важный этап - разработку проекта для правильного строительства дома. Тогда Вам будет гораздо легче заниматься обустройством жилища, так как на этапе проектирования уже будут учтены Ваши пожелания и вкусы.
Указания о выборе места строительства жилого дома у славян очень сходны с указаниями расположения жилья по фен-шуй - оба источника говорят, что за домом должен быть холм, гора или большое строение. Тоже рекомендуют и психологи, в таком доме создается иллюзия защищенности, позволяя себя чувствовать в большей безопасности.
Открытое пространство перед домом также почитается мастерами фен-шуй, психологами и обычными людьми. Окна в спальнях должны выходить на восток для комфорта пробуждения, сидеть нужно лицом к дверям, а подметать пол от порога, а не к нему. Этих замечаний придерживаются многие народности, мастера различных восточных практик и психологи.
Народные приметы называются такими по причине человеческой наблюдательности - люди видели совпадения и делали выводы. Хотя, некоторые приметы с годами устаревают и превращаются в народные суеверия. Хорошим примером суеверий может служить утверждение о вероятном возникновении ссоры, если рассыпать соль. Ранее это было актуальной приметой, соль стоила очень дорого, поэтому ее просыпание приводило к скандалу. Но есть и до сих пор действенные человеческие наблюдения, облегчающие жизнь в доме.
Некоторые люди категорически отказываются верить в приметы, они имеют качественный проект дома и считают это достаточным для успеха строительства и будущего проживания. На самом деле это действительно так - грамотное проектирование построено на логике, знаниях и требуется для всех, независимо от веры и соблюдения народных примет. Достаток в семье можно поддерживать соблюдением некоторых рекомендаций народных примет.
Само строительство тоже обросло приметами, некоторые из них имеют очень серьезное значение. Одни направлены на улучшение комфорта или достатка в будущем доме, другие связаны с личным счастьем или сохранностью семьи. Для этих примет есть логическое объяснение их действия, поэтому стоит прислушаться к наиболее важным из них.
Можно абсолютно серьезно следовать народным рекомендациям при заселении в дом или же таким образом отдавать дань предкам - многие ритуалы переезда придуманы и подмечены много веков назад и имеют важную основу.
Сейчас нужно использовать не только логику предков, но и достижения современных технологий строительства и материалов, обладающих более совершенными эксплуатационными характеристиками. Нельзя достоверно узнать - не было ли среди всего материала для нового дома одного экземпляра из засохшего дерева, но можно точно рассчитать расположение окон и дверей благодаря грамотному проектированию дома.
Строительство дома - акт творения, созидания. А плотники на Руси уподоблялись жрецам, считались причастными к сакральной сфере и наделенными сверхъестественной силой и особым знанием о внешнем мире.
Чтобы узаконить новую модель мира, мира, преобразованного совершившимся творением, строительство сопровождалось определенными обрядами…
Строительство начиналось с определения ритуального центра. Такой точкой признавалась середина будущего жилища или его красный (передний, святой) угол. Сюда сажалось или втыкалось молодое деревце (березка, рябина, дубок, кедр, елка с иконой) или сделанный плотниками крест, который стоял до окончания строительства. Деревце или крест уподоблялись мировому древу, символизирующему миропорядок, космос. Так устанавливались отношения подобия между структурой будущего строения и структурой космоса, а сам акт строительства мифологизировался.
В центре, обозначенном мировым древом, закладывалась так называемая строительная жертва. Подобно миру, который в мифологическом представлении был «развернут» из тела жертвы, дом также «выводился» из жертвы. На ранних этапах у славян не исключались человеческие жертвоприношения при закладке строений, затем ритуальным эквивалентом человеческой жертвы стали домашний скот(чаще всего конь) и мелкие животные (петух, курица). Отрывок из христианского номоканона гласит: «при постройке домов имеют обыкновение класть человеческое тело в качестве фундамента. Кто положит человека в фундамент - тому наказание - 12 лет церковного покаяния и 300 поклонов. Клади в фундамент кабана, или бычка, или козла». Позже строительная жертва стала бескровной. Устойчив набор из трех жертвенных символов: шерсть, зерно, деньги, которые соотносятся как с идеями богатства, плодородия, достатка, так и с олицетворением трех миров: животного, растительного и человеческого.
Обряд жертвоприношения совмещался с укладкой первого венца. Этой операции уделялось особое внимание, ведь первый венец – это образец и остальным венцам, из которых состоит сруб. С укладкой первого венца реализуется пространственная схема жилища, и теперь все пространство делится на домашнее и недомашнее, внутреннее и внешнее. Обычно в этот день плотники кладут только один венец, после чего следует «окладное» («обложейное», «закладочное») угощение, во время которого мастера приговаривают: «Хозяевам доброе здоровье, а дому доле стоять, пока не сгниет». Если же плотники желают хозяевам будущего дома зла, то и в таком случае укладка первого венца - наиболее подходящий момент: ударяя крестообразно топором по бревну и держа в уме задуманную порчу, мастер говорит: «Гак! Нихай будиць так!» - и что он задумал, то и сбудется.
Центральный момент строительства – укладка матицы (бруса, служащего основанием для потолка) – сопровождался ритуальными действиями, целью которых было обеспечить тепло и достаток в доме. Один из плотников обходил самое верхнее бревно («черепной венец»), рассеивал по сторонам хлебные зерна и хмель. Хозяева все это время молились богу. Мастер-жрец переступал на матицу, где лыком была подвязана овчинная шуба, а в карманах ее положены хлеб, соль, кусок мяса, кочан капусты и в бутылке зеленое вино. Лыко перерубалось топором, шуба подхватывалась внизу, содержимое карманов поедалось и выпивалось. Могли поднимать матицу с привязанным к ней пирогом или караваем хлеба.
После установки матицы и «матичного» угощения катались на лошадях с песнями, чтобы все селение видело, что матицу положили. И только через день продолжали достраивать дом.
Пристальное внимание уделялось процессу изготовления дверных и оконных проемов, дабы регламентировать, обезопасить связь внутреннего мира (дома) с внешним. Когда вставляли дверную раму, говорили: «Двери, двери! Будьте вы на заперти злому духови и ворови», - и делали топором знак креста. То же происходило, когда устанавливали притолоки и подоконники для окон, и так же обращались к окнам с просьбой не впускать в дом воров и злых духов.
Небо – крыша земли. Отсюда упорядоченность мира, гармония, ведь все, что имеет верхний предел, закончено, безусловно. Дом, подобно картине мира, становится «своим», жилым и безопасным, только будучи покрытым. С укладкой крыши связано последнее, самое обильное угощение плотников, которое называлось «замочка» крыши. На Севере устраивали«саламатник» - торжественный семейный обед для плотников и родственников. Основными блюдами была саламата нескольких сортов - густая затируха из муки (гречневой, ячменной, овсяной), замешанная на сметане и заправленная топленым маслом, а также каша из поджаренной на масле крупы.
Странными представляются обряды, завершающие строительство дома. В течение определенного срока (7 дней, год и т.п.) дом должен был оставаться незаконченным с той целью, чтобы избежать смерти кого-либо из членов семьи. Например, могли оставить непобеленным кусок стены над иконами или год не делали крышу над сенями, чтобы «всякие беды вылетали в это отверстие». Так незавершенность, незаконченность связывалась с идеями поддержания существующего порядка, вечности, бессмертия, продолжения жизни.
