Бывший председатель правления банка «Огни Москвы» Денис Морозов, являясь одним из фигурантов уголовного дела по хищению на общую сумму в 7,5 млрд. рублей, был взят под стражу и помещен в следственный изолятор, где провел полтора года. 19 февраля 2017 года был переведен из московского СИЗО-4 в Боткинскую больницу в связи с острым нарушением мозгового кровообращения, где и скончался 12 мая.
И уже после смерти Морозова выяснились некоторые подробности, о которых старательно умалчивали все, кто был заинтересован в его нахождении в СИЗО. Дело в том, что Морозов страдал редким наследственным заболеванием, связанным со свертываемостью крови - болезнью Виллебранда-Диана и ему периодически требовалось вливание препаратов плазмы. Разумеется, в СИЗО такая процедура не проводилась и, когда Морозов уже находился в тяжелом состоянии, его перевели в Боткинскую больницу. Ранее Морозов неоднократно заявлял о своем диагнозе, прося суд отправить его под домашний арест, но и следствие и суд регулярно отказывали Морозову, ссылаясь на то, что (внимание!) его болезнь настолько редкая, что её нет в «перечне диагнозов, препятствующих содержанию под стражей ».
И, по-видимому, когда уже стало ясно, что заболевание Дениса Морозова, усугубленное нахождением в СИЗО без должного медицинского обеспечения, настолько прогрессирует, что возможен летальный исход, следствие и суд провели уникальную операцию под названием «заочный перевод под домашний арест». Согласно официальным документам , «на основании постановления Басманного районного суда Москвы от 9 марта 2017 года Морозову Денису Юрьевичу изменена мера пресечения с заключения под стражу на домашний арест». То есть, через 18 дней после того, как Морозов в тяжелом состоянии был перевезен из СИЗО в Боткинскую больницу.
И сегодня ФСИН и судебные инстанции оперативно сообщили о том, что умерший Денис Морозов на момент смерти «в следственном изоляторе не числился», а значит к нам никаких претензий. Но про то, что полтора года продержали в СИЗО заключенного по экономическому преступлению, страдающего тяжелейшим редким заболеванием крови и не получавшего там должной медпомощи, они как-то вежливо промолчали. Мол, дело прошлое и никто не виноват. Морозов, он же кто? Страшный преступник, который может сбежать, запугать свидетелей и уничтожить важные улики (так и было сказано в постановлении следователя о необходимости заключения под стражу). И даже после окончания следствия и передачи дела в суд, когда улики и свидетели уже зафиксированы и им ничего не угрожает, смертельно больного человека продолжали держать в СИЗО, отказывая в переводе под домашний арест.
Почему и с какой целью это делается? Зачем умирающего, обвиняемого в финансовых преступлениях, держат за решеткой до последнего, а здорового человека, обвинённого по тем же статьям УК, сразу же отпускают под домашний арест или залог? В чем между ними разница?
А, может быть, все дело в статусе? Ведь сидящий в клетке, по мнению многих, в том числе и судей, - это окончательный преступник, а гуляющий под домашним арестом или подпиской находится, как бы, под вопросом - может виновен, а может быть и нет.
Дело в том, что следственный изолятор, не важно какой, будь то московские Бутырка, Матроска, Медведь, будь то любой иной СИЗО, - место страшное не только условиями содержания. Попавший сюда автоматически переводится в ранг преступника, вне зависимости от инкриминируемого ему деяния. А ведь, по сути своей, настоящие преступники, чьи действия названы преступлением приговором суда, вступившим в законную силу, составляют лишь 5-6 процентов от общего количества лиц, находящихся в СИЗО, - это те, кто ожидает этапа к местам лишения свободы. Остальные 95 процентов находятся под следствием, судом или в период обжалования приговора, то есть являются лишь подозреваемыми или обвиняемыми. А согласно Конституции , каждый обвиняемый в уголовном преступлении считается невиновным, пока его виновность не будет установлена вступившим в законную силу приговором суда. И значит, 95 процентов содержащихся в СИЗО юридически не являются преступниками. До приговора.
Понятно, что если речь идет об убийцах, педофилах, террористах, вооруженных грабителях или насильниках и других, чьи действия на свободе могут повлечь жертвы и иные преступления против личности или безопасности государства, то, разумеется, им место только за решеткой. Но ведь там в большинстве своем оказываются и заключенные по экономическим преступлениям, чьи действия (пока еще даже не утвержденные приговором суда) предположительно повлекли какой-либо материальный ущерб государству или его гражданам. Сейчас же следственные изоляторы заполнены, так называемыми, «коммерсами» и «чиновниками», проходящими по «растратам», «мошенничествам», «взяткам» и «халатности».
Причем, именно в этой среде подозреваемых и обвиняемых (бизнесмены, чиновники, наемные директора и прочие «экономисты») и происходит совершенно на первый взгляд непонятная дифференциация. Одни сразу же отправляются под стражу в следственный изолятор, вне зависимости от состояния здоровья и предъявленных обвинений, а другие - под домашний арест, залог или подписку о невыезде. Вот лишь несколько примеров:
Бывший начальник департамента имущественных отношений Министерства обороны России Евгения Васильева, 35-летняя физически здоровая и богатая женщина, обвиняемая в хищениях на общую сумму более 600 миллионов рублей, что в последствии и подтвердил приговор суда, на протяжении трех лет следствия и суда находилась под домашним арестом . Вины своей не признала. Гуляла по дорогим магазинам, снимала клипы, писала картины.
Бывший главный бухгалтера «Седьмой студии» Кирилла Серебренникова Нина Масляева обвиняемая в хищении госсредств на сумму 1,2 миллиона рублей (в триста раз меньше хищений Васильевой!!!), пожилая женщина, страдающая атеросклерозом сосудов головного мозга, ишемической болезнью сердца и артрозом, при этом признавшая свою вину, была отправлена на два месяца в следственный изолятор . Где находится и по сей день.
Бывший министр экономического развития Алексей Улюкаев, задержанный со взяткой в два миллиона долларов, которую вымогал у руководства госкорпорации «Роснефть», сразу же был отправлен под домашний арест , где и находится по настоящее время. Он занимается спортивным бегом, посещает лечебно-реабилитационный центр и уже рассказал журналистам о своем отличном состоянии здоровья.
Бывший глава ФСИН Александр Реймер, обвиняемый в мошенничестве, нанесшем ущерб в 2,7 млрд. рублей, из которых, по мнению следствия, Реймер получил 140 миллионов рублей (два миллиона долларов) взят под стражу и находится в СИЗО уже два года . Имеет проблемы со здоровьем настолько серьезные, что для их оглашения пришлось «закрыть» заседание суда.
И это лишь самые громкие истории. А ведь сколько тысяч таких же дел, в которых люди, обвиненные в одинаковых преступлениях (речь идет только о финансовых делах), где даже суммы ущерба примерно одни и те же, сразу же разделяются - одни отправляются под домашний арест, а другие - в СИЗО. Причем, состояние здоровья в большинстве случаев в расчёт не берётся. И дело в том, что данная система «посадки - непосадки» работает, как конвейер, и преследует две основных цели. Во-первых, оказать давление на обвиняемого или его подельников, склонить к признанию, получить нужный результат для громкого приговора. И во-вторых, публично продемонстрировать, так называемый, статус обвиняемого. Если в СИЗО, то значит точно получит срок и будет сидеть, а если под домашним арестом, то вполне возможны условное наказание, оправдание и так далее. Конечно, имеются и исключения, но они редки и незаметны на общем фоне.
А если происходящее является, как любят нам рассказывать, принципиальной позицией по отношению к потенциальным преступникам, мол, вор должен сидеть в тюрьме, то тогда почему одни умирают в СИЗО, а другие занимаются спортом и рисуют картины под домашним арестом? Причем, зачастую, в клетке оказываются люди с проблемами со здоровьем, обвиняемые по менее тяжким экономическим статьям, а комфортно живут под домашним арестом те, у кого миллиардные хищения и со здоровьем все в порядке. И еще немаловажный момент: содержание в СИЗО и нахождение под домашним арестом нашим удивительным законодательством приравнено к реальному отбыванию срока по принципу «день за день». К вам вопросы, господа законодатели. Или происходящее вас вполне устраивает?
PS . И не стоит забывать о том, как заинтересованные лица, такие как международный аферист Билл Браудер, использовали смерть бухгалтера Сергея Магнитского, умершего в СИЗО, по сути, из-за отсутствия должной медицинской помощи. Ему тут же приписали некое «расследование», которого он никогда не проводил, назвав при этом адвокатом-юристом, которым он никогда не являлся. И понятно, что нахождение Магнитского в СИЗО и последовавшая смерть заключенного были выгодны только самому Браудеру и определенным кругам в США и Европе. Но если бы Сергея Магнитского, обвиненного в сокрытии налогов, отправили бы под домашний арест, то скорее всего не было бы ни «списка Магнитского», ни «Закона Магнитского». А господин Браудер, выданный российскому правосудию, отбывал бы свой девятилетний срок где-нибудь в Мордовии.
Семь топ-менеджеров разорившегося банка сели за махинации.
Почти 30 лет заключения получили вчера по приговору Басманного райсуда семь бывших топ-менеджеров банка «Огни Москвы», признанных виновными в многомиллиардных хищениях. На скамье подсудимых могло оказаться больше обвиняемых, но бывший предправления банка Денис Морозов скончался в ходе процесса, а экс-президенту банка Марии Росляк, дочери бывшего вице-мэра столицы, а ныне аудитора Счетной палаты Юрия Росляка, была предоставлена отсрочка от исполнения четырехлетнего приговора до достижения ее детьми совершеннолетия.
Процесс по делу о хищениях в «Огнях Москвы» продолжался почти год. Изначально на скамье подсудимых находилось восемь человек, в том числе последний председатель правления кредитного учреждения Денис Морозов, его заместитель Алла Вельмакина, финансовый директор Александр Башмаков, директор департамента клиентских отношений Ирина Ионкина, управляющие допофисами Григорий Жданов и Екатерина Конорцева, а также Алексей Николаенко, являвшийся председателем правления до господина Морозова, и ответственная сотрудница банка Татьяна Пушкарева. Еще двумя фигурантами расследования, которое вели следователи столичного главка МВД, являлись бывшие зампред правления «Огней Москвы» Вадим Халангот и президент банка Мария Росляк. Однако первый из них успел скрыться за границей, как и Александр Башмаков. Правда, последний потом вернулся в Россию, был задержан в аэропорту Шереметьево и арестован судом.
Между тем Мария Росляк, признавшая вину в «особо крупных мошенничестве и растрате» (ч. 4 ст. 159 и ч. 4 ст. 160 УК РФ), в особом порядке была приговорена к четырем годам колонии, но получила отсрочку, поскольку была беременной и имела двух малолетних детей. В ходе процесса из него выпал еще один фигурант. Экс-предправления Денис Морозов в феврале этого года впал в кому, а в мае скончался в больнице. Уголовное дело в отношении него было прекращено. Кстати, банкир, как заявляли его адвокаты, был готов частично признать свою вину.
Процесс над оставшимися семи подсудимыми завершился в понедельник приговором, который вынесла судья Наталья Дударь. Она признала Александра Башмакова, Алексея Николаенко и Аллу Вельмакину виновными в особо крупной растрате, совершенной группой лиц по предварительному сговору (ч. 4 ст. 160 УК РФ), а Татьяну Пушкареву — в пособничестве им. Кроме того, Александр Башмаков, Алексей Николаенко, Алла Вельмакина, Григорий Жданов, Ирина Ионкина и Екатерина Конорцева были осуждены за мошенничество (ч. 4 ст. 159 УК РФ).
Как установил суд, обвиняемые Башмаков, Николаенко и Вельмакина при пособничестве Татьяны Пушкаревой в период с сентября 2010 по май 2014 года растратили средства банка путем выдачи кредитов фиктивным юрлицам, которые были подконтрольны руководству «Огней Москвы». «Указанные действия повлекли ущерб организации на общую сумму свыше 9 млрд 95 млн руб.»,— заявили вчера “Ъ” представители Генпрокуратуры. По данным надзорного ведомства, Александр Башмаков, Алексей Николаенко, Алла Вельмакина, Григорий Жданов, Ирина Ионкина и Екатерина Конорцева также провели «незаконные расходные операции» и списание по ним средств вкладчиков «с последующим их хищением» на общую сумму более 1,1 млрд руб. Отдельно в приговоре было указано, что Александр Башмаков и ранее уже осужденная Мария Росляк в мае 2014 года получили доступ к счетам двух компаниям, которые обслуживались в «Огнях Москвы», и списали с них около 365 млн руб., переведя на собственные счета. Взамен обманутым фирмам вручили фиктивные векселя.
Александр Башмаков получил семь лет колонии общего режима. Алексею Николаенко судья назначила пять лет, Алла Вельмакина, Ирина Ионкина и Григорий Жданов проведут в колониях по три года, а Татьяна Пушкарева и Екатерина Конорцева — три с половиной и четыре года соответственно. По данным АСВ, разорившийся банк остался должен своим клиентам около 15 млрд руб.
На 43-м году жизни скончался, не приходя в сознание, экс-глава банка “Огни Москвы ” . Банкир страдал редким заболеванием. По мнению его адвоката, в СИЗО ему не оказывали необходимую медицинскую помощь
42-х летний Денис Морозов, бывший глава банка “Огни Москвы ” , умер в Боткинской больнице. Зимой его привезли туда из СИЗО с острым нарушением мозгового кровообращения. Морозов впал в кому, из которой так и не вышел. Банкир страдал наследственным заболеванием, связанным со свертываемостью крови, - болезнью Виллебранда-Диана. Но его не отпускали под домашний арест.
Денис Морозов, похоже, был не главной фигурой в тех схемах, которыми занимался банк “Огни Москвы ” . Банк из второй сотни лишился лицензии три года назад. Руководство обвиняют в хищениях. Президент финансового учреждения Мария Росляк - дочь аудитора Счетной палаты, бывшего члена Совета Федерации и вице-мэра Москвы Юрия Росляка, полностью признала вину, но отправится в колонию только через 14 лет, поскольку на момент вынесения приговора была беременна. А Денис Морозов, занимавший должность предправления банка, проработал там всего около года. Как говорит его адвокат, "все уже было украдено до него" . В СИЗО Морозов сразу изъявил желание сотрудничать со следствием и дал признательные показания, где говорил, что не был инициатором преступных сделок - схемы работали задолго до его прихода. А он только поставил под некоторыми сделками финальную подпись. Кстати, Морозов не был другом или знакомым Марии Росляк, он пришел в банк по рекомендации неких сторонних людей из Центробанка, рассказывает корреспондент “Новой газеты ” Андрей Сухотин.
Андрей Сухотин корреспондент “Новой газеты ” "По словам людей, его знающих, и даже некоторых его товарищей, это был достаточно жизнерадостный, такой веселый человек, но с одной большой проблемой - он почему-то очень любил Лубянку и постоянно любил ей прикрываться, не будучи уполномоченным на это. Он мог произносить фразы из серии: "Вот вчера с директором ФСБ в баню ходили" . Понятно было для людей, понимающих всю суть устройства государства, что этого не могло произойти. Но даже если бы это имело место, люди о таких вещах не рассказывают публично. Он же из себя строил такого человека с обширными связями в правоохранительных органах".
И хотя некоторые другие фигуранты получили домашний арест, Морозов оказался в Бутырке. Он страдал редкой болезнью Виллебранда. Это нарушения свертываемости крови, как при гемофилии. Болезнь не входит в перечень диагнозов, при которых запрещено заключать под стражу. Но таким пациентам требуется вводить препараты плазмы. И Алена Жемчугова, адвокат банкира, говорит, что в изоляторе ему ни разу не делали переливания крови.
Алена Жемчугова адвокат "В июле прошлого года у него случилось внутрибрюшное кровоизлияние, это было связано именно с его генетическим заболеванием. Ему провели полостную операцию, скачали 2,5 литра крови. В тот момент у нас рассматривался вопрос о продлении срока содержания под стражей свыше 12 месяцев. Однако же суд продлил нам стражу. Затем у него 17 февраля произошло кровоизлияние в мозг, он впал в кому и, в принципе, не выходя из комы, 12 мая он скончался. Осталось трое детей у него несовершеннолетних, младшему ребенку восемь лет, у него также двое престарелых родителей" .
От ФСИН комментариев пока мало, там сказали, что Морозов был переведен под домашний арест 9 марта. Правда, на тот момент бывший банкир уже две недели находился в коме. Насколько его болезнь вообще совместима с заключением под стражу, сторонние врачи не могут оценить, не видя полного диагноза. Но не может быть, чтобы ему в СИЗО не делали переливания крови, говорит заведующий ортопедическим отделением гематологического центра РАМН Владимир Зоренко.
Владимир Зоренко заведующий ортопедическим отделением гематологического центра РАМН "Исключено. Такого быть у нас в стране не может. Тем более в Москве. У нас и из-под ареста привозят, и с охраной, если надо привозят. И лечат, и оперируем. Так же сидит охрана. Не верю я. В любом случае привозят. Я думаю, что здесь что-то не так говорят" .
Как раз за неделю до кончины Морозова омбудсмен Татьяна Москалькова предложила Владимиру Путину обязать суды освобождать заключенных с тяжелыми заболеваниями. Сейчас, по ее словам, из-под стражи выпускают меньше половины таких арестантов. Можно вспомнить Никиту Белых, который ходит с тростью из-за того, что отнимается нога. У него диабет, остеохондроз, грыжи, недавно нашли заболевание мозга, но под домашний арест его не переводят.
/ вторник, 6 июня 2017 года /
"Для меня был шок, когда я узнала, что он умер, не приходя в сознание" , - рассказала Business FM Алена Жемчугова. Дениса Морозова обвиняли в хищении 7,5 млрд рублей. Он скончался, не дожив до приговора
Бывший глава банка “Огни Москвы ” , обвиняемый в хищении 7,5 млрд рублей, не дожил до приговора. 42-летний Денис Морозов умер в Боткинской больнице. . . . . . Этого заболевания нет в перечне диагнозов, препятствующих содержанию под стражей. Но таким больным периодически требуется введение препаратов плазмы, а за все время нахождения в СИЗО Морозову ни разу не сделали переливание крови, сообщил источник РБК.
Дело против руководства банка “Огни Москвы ” было заведено два года назад. Адвокат банкира Алена Жемчугова рассказала Business FM, что много раз пыталась обжаловать его арест:
Алена Жемчугова адвокат Дениса Морозова "Я подавала документы в органы предварительного следствия по поводу того, что у него имеется генетическое заболевание, а именно несвертываемость крови, а также гепатит С и туберкулез в тихой форме, то есть он не мог содержаться под стражей. Однако же суд арестовал его, и в июле прошлого года у него случилось резкое ухудшение состояния здоровья. Неоднократно при продлении срока содержания под стражей я заявляла ходатайства об изменении меры пресечения, предоставляла медицинские документы касательно того, что ему необходимо принимать препараты, связанные с переливанием плазмы крови, однако нам было отказано. . . . . . В тяжелом состоянии ночью он пропал из “Бутырки ” , я его разыскивала, ночью был доставлен в следственный изолятор “Матросская тишина ” , где не смогли оказать ему медицинскую помощь, и он опять был возвращен в следственный изолятор №2, “Бутырку ” , после чего на “скорой ” был отправлен уже в 20-ю городскую больницу. . . . . . Состояние было очень тяжелое. . . . . . Однако же, несмотря на медицинские документы, несмотря на то, что я предоставила доказательства и в принципе органы предварительного следствия не скрывали факта о его состоянии здоровья, суд продлил нам стражу свыше 12 месяцев. Я жаловалась в УФСИН России, УФСИН Москвы, Следственный комитет о привлечении к уголовной ответственности лиц, которые не оказали должную помощь. Примерно через две недели его выписали из 20-й городской больницы, и швы снимали уже, к сожалению, в следственном изоляторе. Затем у него 17 февраля произошло кровоизлияние в мозг, он впал в кому. В это время параллельно рассматривалось уголовное дело в Басманном суде по признанию виновности, и, не выходя из комы, 12 мая он скончался. Все знали о наличии у него заболевания, все знали о том, что необходимо переливание, я писала неоднократные жалобы на все уровни, просила медицинское освидетельствование, везде было отказано. . . . . . Для меня был шок, когда я узнала, что он умер, не приходя в сознание".
В московском управлении ФСИН по Москве сообщили, что Денис Морозов еще в марте был переведен из СИЗО под домашний арест. Но судя по тому, что говорит адвокат, на этот момент Морозов уже находился в коме.
Банк “Огни Москвы ” был лишен лицензии в 2014 году. По версии следствия, руководители кредитного учреждения фальсифицировали документы о разрыве договоров с клиентами, а деньги со счетов клиентов переводили подконтрольным фирмам. Как писал “Коммерсантъ ” , такая "двойная бухгалтерия" действовала в банке задолго до того, как его возглавил Морозов. Морозову вменялись два эпизода мошенничества, один эпизод присвоения или растраты и организация преступного сообщества. Свою вину он частично признал.
Бывший председатель правления банка "Огни Москвы" Денис Морозов, который проходил по делу о хищении 7,5 млрд рублей из этого финансового учреждения, скончался под арестом в возрасте 42 лет. Об этом РБК сообщили три источника, знакомых с ходом расследования уголовного дела, а также подтвердили двое знакомых топ-менеджеров.
По словам одного из родственников Морозова, он умер еще 12 мая. По данным РБК, 19 февраля фигурант дела был доставлен в Боткинскую больницу из СИЗО N4 с острым нарушением мозгового кровообращения. Вскоре он впал в кому и больше в себя не приходил. Морозов страдал наследственным заболеванием, связанным со свертываемостью крови, - болезнью Виллебранда-Диана.
Отмечается, что этого заболевания нет в перечне диагнозов, препятствующих содержанию под стражей. Страдающим болезнью Виллебранда-Диана пациентам периодически требуется введение препаратов плазмы. По словам источника, за время содержания в СИЗО Морозову ни разу не сделали переливание крови.
В пресс-службе Мосгорсуда сообщили, что Морозов неоднократно просил отпустить его из изолятора и подавал жалобы на продление ареста, однако в их удовлетворении ему было отказано. В Управлении ФСИН по Москве РБК сообщили, что о смерти Морозова им ничего не известно. В ведомстве отметили, что мужчина мог находиться в больнице без конвоя и "не числиться за изолятором".
В мае 2014 года банк "Огни Москвы" был лишен лицензии и вскоре объявлен банкротом. В 2015 году по заявлению Агентства по страхованию вкладов в отношении руководителей банка возбудили уголовное дело.
По версии следствия, обвиняемые фальсифицировали документы о разрыве договоров с клиентами, а деньги со счетов клиентов переводили подконтрольным фирмам. В апреле 2016 года газета "Коммерсант" писала, что такая схема работы бухгалтерии действовала в банке задолго до прихода Морозова к руководству.
В настоящее время по делу проходят восемь человек. Морозову вменялись два эпизода мошенничества (ч. 4 ст. 159 УК), один эпизод присвоения или растраты (ч. 4 ст. 160 УК) и организация преступного сообщества (ст. 210 УК). Свою вину он признал частично.
По делу на стадии следствия были выделены в отдельное производство материалы в отношении предполагаемого организатора хищений - экс-президента банка Марии Росляк, дочери аудитора Счетной палаты, бывшего сенатора Совета Федерации и заместителя мэра Москвы по экономике Юрия Росляка. Обвиняемая полностью признала вину.
В феврале 2016 года суд в особом порядке приговорил Росляк к четырем годам колонии. Однако женщина отправится в колонию только через 14 лет. Дело в том, что в момент вынесения приговора она была беременна, и суд позволил ей понести наказание по достижении ее младшим ребенком дееспособного возраста.
Бывший глава банка «Огни Москвы» Денис Морозов, фигурант дела о хищении 7,5 млрд руб., умер в Боткинской больнице, куда был доставлен из изолятора. Морозов много раз обжаловал арест, указывая на плохое состояние здоровья
Фото: Алексей Филиппов / РИА Новости
Подсудимый по делу о хищении 7,5 млрд руб. из банка «Огни Москвы», экс-председатель правления финучреждения Денис Морозов скончался под арестом, рассказали РБК три источника, знакомых с ходом расследования уголовного дела, и подтвердили двое знакомых топ-менеджеров.
Морозов скончался 12 мая в реанимации городской клинической больницы им. С.П. Боткина. Ему было 42 года, у него осталось трое детей, рассказал на условиях анонимности родственник топ-менеджера. Бывшего председателя правления банка госпитализировали 19 февраля из СИЗО-4 с острым нарушением мозгового кровообращения. Вскоре он впал в кому и так и не пришел в себя. Морозов страдал наследственным заболеванием, связанным со свертываемостью крови, — болезнью Виллебранда-Диана; этого заболевания нет в перечне диагнозов, препятствующих содержанию под стражей. Подобным больным периодически требуется введение препаратов плазмы; за все время содержания в СИЗО Морозову ни разу не сделали переливание крови, уточнил собеседник РБК. В конце августа Морозов перенес полостную операцию: «Его оперировали в 40-й больнице и оттуда вернули назад в СИЗО. Даже швы снимали уже не в больнице».
Морозов неоднократно просил отпустить его из изолятора и подавал жалобы на продление ареста, однако в их удовлетворении было отказано, рассказали в пресс-службе Мосгорсуда. Копии постановлений есть в распоряжении РБК: в них указано, что фигурант дела в том числе ссылался на плохое состояние здоровья и на то, что ему требуются регулярные переливания крови.
В Боткинской больнице отказались комментировать РБК смерть Морозова, сославшись на отсутствие полномочий; в департаменте здравоохранения Москвы объяснили такой же отказ требованиями конфиденциальности.
В столичном управлении ФСИН сказали, что не знают ничего о смерти арестованного; собеседник в ведомстве уточнил, что Морозов мог находиться в больнице без конвоя: «В таком случае он не числился за изолятором». Позднее в столичном управлении ФСИН , что 9 марта Басманный суд изменил Морозову меру пресечения на домашний арест. Информацию об этом РБК подтвердили пресс-секретарь суда Юнона Царева и родственник Морозова. Последний отметил, что на тот момент банкир уже несколько недель находился в коме; до изменения меры пресечения он содержался в больничной палате под конвоем и в наручниках. Из-под стражи его просили выпустить адвокат и прокуратура. «Представители надзорного ведомства ждали ответа из больницы о его состоянии здоровья и возможности участвовать дальше в судебном следствии. И только когда они получили все медицинские документы, ему была избрана мера пресечения в виде домашнего ареста», — уточнил родственник банкира.
Уголовно-процессуальный кодекс запрещает заключать под стражу обвиняемых в преступлениях в сфере предпринимательской деятельности, в том числе по статьям о мошенничестве и растрате. В 2016 году пленум Верховного суда этот запрет. «В некоторых случаях мошенничество рассматривается как общеуголовное преступление. Это зависит от того, как сформулировано обвинение; если следователю нужно, чтобы человека арестовали, он может не признать предпринимательский статус и экономическую деятельность, а может просто добавить к обвинению какую-то общеуголовную статью», — пояснил РБК федеральный судья в отставке Сергей Пашин.
«Обычно такие преступления под предпринимательскую деятельность не подходят. Но четких критериев нет. Когда в банке специально создается преступная группа для обналичивания средств — я не уверен, что это предпринимательская деятельность», — добавил председатель коллегии адвокатов «Князев и партнеры» Андрей Князев.
По делу банка «Огни Москвы» на стадии следствия в отдельное производство были выделены материалы против предполагаемого организатора хищений, экс-президента банка Марии Росляк. Она дочь аудитора Счетной палаты, бывшего сенатора Совета Федерации и заместителя мэра Москвы по экономике Юрия Росляка. Обвиняемая полностью признала вину, и в феврале 2016 года суд в особом порядке . Росляк отправится в колонию только через 14 лет: на момент вынесения приговора она была беременна , и суд позволил ей понести наказание только после того, как ее младший ребенок достигнет дееспособного возраста.
