Семь топ-менеджеров разорившегося банка сели за махинации.
Почти 30 лет заключения получили вчера по приговору Басманного райсуда семь бывших топ-менеджеров банка «Огни Москвы», признанных виновными в многомиллиардных хищениях. На скамье подсудимых могло оказаться больше обвиняемых, но бывший предправления банка Денис Морозов скончался в ходе процесса, а экс-президенту банка Марии Росляк, дочери бывшего вице-мэра столицы, а ныне аудитора Счетной палаты Юрия Росляка, была предоставлена отсрочка от исполнения четырехлетнего приговора до достижения ее детьми совершеннолетия.
Процесс по делу о хищениях в «Огнях Москвы» продолжался почти год. Изначально на скамье подсудимых находилось восемь человек, в том числе последний председатель правления кредитного учреждения Денис Морозов, его заместитель Алла Вельмакина, финансовый директор Александр Башмаков, директор департамента клиентских отношений Ирина Ионкина, управляющие допофисами Григорий Жданов и Екатерина Конорцева, а также Алексей Николаенко, являвшийся председателем правления до господина Морозова, и ответственная сотрудница банка Татьяна Пушкарева. Еще двумя фигурантами расследования, которое вели следователи столичного главка МВД, являлись бывшие зампред правления «Огней Москвы» Вадим Халангот и президент банка Мария Росляк. Однако первый из них успел скрыться за границей, как и Александр Башмаков. Правда, последний потом вернулся в Россию, был задержан в аэропорту Шереметьево и арестован судом.
Между тем Мария Росляк, признавшая вину в «особо крупных мошенничестве и растрате» (ч. 4 ст. 159 и ч. 4 ст. 160 УК РФ), в особом порядке была приговорена к четырем годам колонии, но получила отсрочку, поскольку была беременной и имела двух малолетних детей. В ходе процесса из него выпал еще один фигурант. Экс-предправления Денис Морозов в феврале этого года впал в кому, а в мае скончался в больнице. Уголовное дело в отношении него было прекращено. Кстати, банкир, как заявляли его адвокаты, был готов частично признать свою вину.
Процесс над оставшимися семи подсудимыми завершился в понедельник приговором, который вынесла судья Наталья Дударь. Она признала Александра Башмакова, Алексея Николаенко и Аллу Вельмакину виновными в особо крупной растрате, совершенной группой лиц по предварительному сговору (ч. 4 ст. 160 УК РФ), а Татьяну Пушкареву — в пособничестве им. Кроме того, Александр Башмаков, Алексей Николаенко, Алла Вельмакина, Григорий Жданов, Ирина Ионкина и Екатерина Конорцева были осуждены за мошенничество (ч. 4 ст. 159 УК РФ).
Как установил суд, обвиняемые Башмаков, Николаенко и Вельмакина при пособничестве Татьяны Пушкаревой в период с сентября 2010 по май 2014 года растратили средства банка путем выдачи кредитов фиктивным юрлицам, которые были подконтрольны руководству «Огней Москвы». «Указанные действия повлекли ущерб организации на общую сумму свыше 9 млрд 95 млн руб.»,— заявили вчера “Ъ” представители Генпрокуратуры. По данным надзорного ведомства, Александр Башмаков, Алексей Николаенко, Алла Вельмакина, Григорий Жданов, Ирина Ионкина и Екатерина Конорцева также провели «незаконные расходные операции» и списание по ним средств вкладчиков «с последующим их хищением» на общую сумму более 1,1 млрд руб. Отдельно в приговоре было указано, что Александр Башмаков и ранее уже осужденная Мария Росляк в мае 2014 года получили доступ к счетам двух компаниям, которые обслуживались в «Огнях Москвы», и списали с них около 365 млн руб., переведя на собственные счета. Взамен обманутым фирмам вручили фиктивные векселя.
Александр Башмаков получил семь лет колонии общего режима. Алексею Николаенко судья назначила пять лет, Алла Вельмакина, Ирина Ионкина и Григорий Жданов проведут в колониях по три года, а Татьяна Пушкарева и Екатерина Конорцева — три с половиной и четыре года соответственно. По данным АСВ, разорившийся банк остался должен своим клиентам около 15 млрд руб.
Бывший глава банка «Огни Москвы» Денис Морозов, фигурант дела о хищении 7,5 млрд руб., умер в Боткинской больнице, куда был доставлен из изолятора. Морозов много раз обжаловал арест, указывая на плохое состояние здоровья
Фото: Алексей Филиппов / РИА Новости
Подсудимый по делу о хищении 7,5 млрд руб. из банка «Огни Москвы», экс-председатель правления финучреждения Денис Морозов скончался под арестом, рассказали РБК три источника, знакомых с ходом расследования уголовного дела, и подтвердили двое знакомых топ-менеджеров.
Морозов скончался 12 мая в реанимации городской клинической больницы им. С.П. Боткина. Ему было 42 года, у него осталось трое детей, рассказал на условиях анонимности родственник топ-менеджера. Бывшего председателя правления банка госпитализировали 19 февраля из СИЗО-4 с острым нарушением мозгового кровообращения. Вскоре он впал в кому и так и не пришел в себя. Морозов страдал наследственным заболеванием, связанным со свертываемостью крови, — болезнью Виллебранда-Диана; этого заболевания нет в перечне диагнозов, препятствующих содержанию под стражей. Подобным больным периодически требуется введение препаратов плазмы; за все время содержания в СИЗО Морозову ни разу не сделали переливание крови, уточнил собеседник РБК. В конце августа Морозов перенес полостную операцию: «Его оперировали в 40-й больнице и оттуда вернули назад в СИЗО. Даже швы снимали уже не в больнице».
Морозов неоднократно просил отпустить его из изолятора и подавал жалобы на продление ареста, однако в их удовлетворении было отказано, рассказали в пресс-службе Мосгорсуда. Копии постановлений есть в распоряжении РБК: в них указано, что фигурант дела в том числе ссылался на плохое состояние здоровья и на то, что ему требуются регулярные переливания крови.
В Боткинской больнице отказались комментировать РБК смерть Морозова, сославшись на отсутствие полномочий; в департаменте здравоохранения Москвы объяснили такой же отказ требованиями конфиденциальности.
В столичном управлении ФСИН сказали, что не знают ничего о смерти арестованного; собеседник в ведомстве уточнил, что Морозов мог находиться в больнице без конвоя: «В таком случае он не числился за изолятором». Позднее в столичном управлении ФСИН , что 9 марта Басманный суд изменил Морозову меру пресечения на домашний арест. Информацию об этом РБК подтвердили пресс-секретарь суда Юнона Царева и родственник Морозова. Последний отметил, что на тот момент банкир уже несколько недель находился в коме; до изменения меры пресечения он содержался в больничной палате под конвоем и в наручниках. Из-под стражи его просили выпустить адвокат и прокуратура. «Представители надзорного ведомства ждали ответа из больницы о его состоянии здоровья и возможности участвовать дальше в судебном следствии. И только когда они получили все медицинские документы, ему была избрана мера пресечения в виде домашнего ареста», — уточнил родственник банкира.
Уголовно-процессуальный кодекс запрещает заключать под стражу обвиняемых в преступлениях в сфере предпринимательской деятельности, в том числе по статьям о мошенничестве и растрате. В 2016 году пленум Верховного суда этот запрет. «В некоторых случаях мошенничество рассматривается как общеуголовное преступление. Это зависит от того, как сформулировано обвинение; если следователю нужно, чтобы человека арестовали, он может не признать предпринимательский статус и экономическую деятельность, а может просто добавить к обвинению какую-то общеуголовную статью», — пояснил РБК федеральный судья в отставке Сергей Пашин.
«Обычно такие преступления под предпринимательскую деятельность не подходят. Но четких критериев нет. Когда в банке специально создается преступная группа для обналичивания средств — я не уверен, что это предпринимательская деятельность», — добавил председатель коллегии адвокатов «Князев и партнеры» Андрей Князев.
По делу банка «Огни Москвы» на стадии следствия в отдельное производство были выделены материалы против предполагаемого организатора хищений, экс-президента банка Марии Росляк. Она дочь аудитора Счетной палаты, бывшего сенатора Совета Федерации и заместителя мэра Москвы по экономике Юрия Росляка. Обвиняемая полностью признала вину, и в феврале 2016 года суд в особом порядке . Росляк отправится в колонию только через 14 лет: на момент вынесения приговора она была беременна , и суд позволил ей понести наказание только после того, как ее младший ребенок достигнет дееспособного возраста.
Его госпитализировали в феврале, до этого он больше года провел в изоляторе и просил отпустить его под домашний арест из-за тяжелого наследственного заболевания.
О смерти бывшего руководителя банка «Огни Москвы», лишившегося несколько лет назад лицензии, близкие рассказали РБК только сейчас. Хотя топ-менеджер организации умер еще 12 мая. В Боткинскую больницу его привезли с острым нарушением мозгового кровообращения в феврале. Он был в критическом состоянии. В палате он впал в кому, из которой уже не выходил.
Морозов оказался «Бутырке» в конце 2015 года и с тех пор неоднократно просил о смягчении меры пресечения. При этом другие фигуранты дела (всего их около 10) остались под домашним арестом.
Несмотря на жалобы на здоровье, Морозова из СИЗО не отпускали. Переливание крови и другие процедуры в изоляторе ему не проводили. Прошлым летом он первый раз попал в больницу, а после операции снова вернулся за решетку, где ему снимали швы. Самочувствие арестанта продолжало ухудшаться.
Серьезные проблемы у банка «Огни Москвы» начались в апреле 2014 года. Организация перестала выдавать деньги вкладчикам и вскоре лишилась лицензии. Проверка установила, что руководство переводило деньги клиентов подконтрольным фирмам. Морозова и сообщников обвинили в хищении 7.5 миллиардов рублей. Кроме мошенничества ему также инкриминировали растрату и организацию преступного сообщества. Морозов частично признал свою вину.
Федеральная служба исполнения наказания сегодня заявила, что Морозов был переведен под домашний арест после двух недель в коме.
С момента заключения Морозова в СИЗО защита уведомляла органы предварительного следствия о наличии у него редкого генетического заболевания – болезни Виллебранда-Диана, - рассказала «Эху Москвы» адвокат умершего банкира Дениса Морозова Алена Жемчугова. По ее словам, она предоставила все документы, что Морозову необходимы ежемесячные переливания крови с препаратами плазмы, однако СК и суд не счел это основанием для изменения меры пресечения. В результате обвиняемый банкир не мог получать в СИЗО необходимую медицинскую помощь, - подчеркивает Жемчугова.
Жемчугова подчеркивает, что только после того, как в феврале Морозов впал в кому, судья Басманного суда Наталья Дударь изменила меру пресечения на домашний арест. В результате 12 мая 42-летний мужчина скончался в больнице, он практически не приходил в сознание.
Жемчугова уверена, что таким образом Бутырка попросту хотела избежать ответственности за смерть Морозова, поэтому-то его и отправили умирать под домашний арест.
Смертность в российских следственных изоляторах и тюрьмах за последние годы значительно снизилась, - подчеркивает член общественного наблюдательного совета при ФСИН Антон Цветков. Поэтому он считает, что ситуация меняется к лучшему.
Подобные истории для ФСИНа в последнее время уже стали классикой, - отмечает журналист, директор фонда «СПИД.Центр» Антон Крассовский. Он подчеркивает, что ФСИН рапортует на самом высоком уровне, что снизилось количество смертей в СИЗО и тюрьмах, но не уточняет, как именно система этого добилась.
ФСИН необходимо кардинально изменить, иначе такие трагедии, как смерть бывшего председателя правления банка «Огни Москвы» Дениса Морозова будут случаться и дальше. Об этом в эфире «Эха Москвы» рассказал протоирей Алексей Уминский.
По словам Уминского, для предотвращения подобных трагедий необходимо, чтобы ФСИН был прозрачной и открытой структурой.
В Боткинской больнице умер бывший предправления банка «Огни Москвы» Денис Морозов, находящийся под арестом по обвинению о хищении 7,5 млрд руб., сообщает РБК со ссылкой на пять источников. В больницу он был доставлен из сизо. Ранее Морозов неоднократно пытался добиться изменения меры пресечения, ссылаясь на слабое здоровье. УФСИН Москвы позднее сообщило , что он был переведен под домашний арест в начале марта.
Бывший банкир умер 12 мая в реанимации в возрасте 42 лет, сообщает портал со ссылкой на родственника Морозова. В Боткинскую больницу его перевели 19 февраля из сизо-4 с подозрением на острое нарушение мозгового кровообращения. После перевода он впал в кому и в сознание больше не возвращался. У Морозова было наследственное заболевание, связываемое со свертываемостью крови, – болезнь Виллебранда - Диана, которой нет в перечне диагнозов, препятствующих содержанию под стражей, отмечает РБК. Таким больным периодически требуется вливание препаратов плазмы, по словам одного из источников портала, в сизо Морозову ни разу переливание не делали. В конце августа Морозов перенес полостную операцию: «Его оперировали в 40-й больнице и оттуда вернули назад в сизо. Даже швы снимали уже не в больнице».
Банк России лишил «Огни Москвы» лицензии в мае 2014 г. Уголовное дело против топ-менеджмента банка было возбуждено по заявлению Агентства по страхованию вкладов в 2015 г. Первыми фигурантами стали Денис Морозов, его заместитель Алла Вельмакина, директор департамента клиентских отношений Ирина Ионкина и управляющий дополнительным офисом «Центральный» Григорий Жданов. Трое последних в августе 2015 г. были помещены под домашний арест, а Морозов отправился в сизо. В конце января 2016 г. бывшему финдиректору обанкротившегося банка Александру Башмакову было предъявлено обвинение в хищении более 1 млрд руб. По версии следствия, обвиняемые фальсифицировали документы о разрыве договоров с клиентами, а деньги со счетов клиентов переводили подконтрольным фирмам.
За неделю до смерти Морозова уполномоченный по правам человека в России Татьяна Москалькова предложила президенту Владимиру Путину обязать суды освобождать заключенных, у которых тяжелые заболевания. Сейчас, по ее словам, освободить тяжелобольного – «это право суда», а не обязанность, цитировал ее ТАСС. Она добавила, что суды освобождают меньше половины тяжелобольных «и люди умирают в тюрьме, умирают, не дождавшись свободы, хотя они являются практически смертельно больными». В связи с этим омбудсмен предложила изменить закон и заменить право суда освобождать таких арестованных на обязанность, если у человека есть документ, подтверждающий тяжелое заболевание.
Бывший председатель правления банка «Огни Москвы» Денис Морозов, являясь одним из фигурантов уголовного дела по хищению на общую сумму в 7,5 млрд. рублей, был взят под стражу и помещен в следственный изолятор, где провел полтора года. 19 февраля 2017 года был переведен из московского СИЗО-4 в Боткинскую больницу в связи с острым нарушением мозгового кровообращения, где и скончался 12 мая.
И уже после смерти Морозова выяснились некоторые подробности, о которых старательно умалчивали все, кто был заинтересован в его нахождении в СИЗО. Дело в том, что Морозов страдал редким наследственным заболеванием, связанным со свертываемостью крови - болезнью Виллебранда-Диана и ему периодически требовалось вливание препаратов плазмы. Разумеется, в СИЗО такая процедура не проводилась и, когда Морозов уже находился в тяжелом состоянии, его перевели в Боткинскую больницу. Ранее Морозов неоднократно заявлял о своем диагнозе, прося суд отправить его под домашний арест, но и следствие и суд регулярно отказывали Морозову, ссылаясь на то, что (внимание!) его болезнь настолько редкая, что её нет в «перечне диагнозов, препятствующих содержанию под стражей ».
И, по-видимому, когда уже стало ясно, что заболевание Дениса Морозова, усугубленное нахождением в СИЗО без должного медицинского обеспечения, настолько прогрессирует, что возможен летальный исход, следствие и суд провели уникальную операцию под названием «заочный перевод под домашний арест». Согласно официальным документам , «на основании постановления Басманного районного суда Москвы от 9 марта 2017 года Морозову Денису Юрьевичу изменена мера пресечения с заключения под стражу на домашний арест». То есть, через 18 дней после того, как Морозов в тяжелом состоянии был перевезен из СИЗО в Боткинскую больницу.
И сегодня ФСИН и судебные инстанции оперативно сообщили о том, что умерший Денис Морозов на момент смерти «в следственном изоляторе не числился», а значит к нам никаких претензий. Но про то, что полтора года продержали в СИЗО заключенного по экономическому преступлению, страдающего тяжелейшим редким заболеванием крови и не получавшего там должной медпомощи, они как-то вежливо промолчали. Мол, дело прошлое и никто не виноват. Морозов, он же кто? Страшный преступник, который может сбежать, запугать свидетелей и уничтожить важные улики (так и было сказано в постановлении следователя о необходимости заключения под стражу). И даже после окончания следствия и передачи дела в суд, когда улики и свидетели уже зафиксированы и им ничего не угрожает, смертельно больного человека продолжали держать в СИЗО, отказывая в переводе под домашний арест.
Почему и с какой целью это делается? Зачем умирающего, обвиняемого в финансовых преступлениях, держат за решеткой до последнего, а здорового человека, обвинённого по тем же статьям УК, сразу же отпускают под домашний арест или залог? В чем между ними разница?
А, может быть, все дело в статусе? Ведь сидящий в клетке, по мнению многих, в том числе и судей, - это окончательный преступник, а гуляющий под домашним арестом или подпиской находится, как бы, под вопросом - может виновен, а может быть и нет.
Дело в том, что следственный изолятор, не важно какой, будь то московские Бутырка, Матроска, Медведь, будь то любой иной СИЗО, - место страшное не только условиями содержания. Попавший сюда автоматически переводится в ранг преступника, вне зависимости от инкриминируемого ему деяния. А ведь, по сути своей, настоящие преступники, чьи действия названы преступлением приговором суда, вступившим в законную силу, составляют лишь 5-6 процентов от общего количества лиц, находящихся в СИЗО, - это те, кто ожидает этапа к местам лишения свободы. Остальные 95 процентов находятся под следствием, судом или в период обжалования приговора, то есть являются лишь подозреваемыми или обвиняемыми. А согласно Конституции , каждый обвиняемый в уголовном преступлении считается невиновным, пока его виновность не будет установлена вступившим в законную силу приговором суда. И значит, 95 процентов содержащихся в СИЗО юридически не являются преступниками. До приговора.
Понятно, что если речь идет об убийцах, педофилах, террористах, вооруженных грабителях или насильниках и других, чьи действия на свободе могут повлечь жертвы и иные преступления против личности или безопасности государства, то, разумеется, им место только за решеткой. Но ведь там в большинстве своем оказываются и заключенные по экономическим преступлениям, чьи действия (пока еще даже не утвержденные приговором суда) предположительно повлекли какой-либо материальный ущерб государству или его гражданам. Сейчас же следственные изоляторы заполнены, так называемыми, «коммерсами» и «чиновниками», проходящими по «растратам», «мошенничествам», «взяткам» и «халатности».
Причем, именно в этой среде подозреваемых и обвиняемых (бизнесмены, чиновники, наемные директора и прочие «экономисты») и происходит совершенно на первый взгляд непонятная дифференциация. Одни сразу же отправляются под стражу в следственный изолятор, вне зависимости от состояния здоровья и предъявленных обвинений, а другие - под домашний арест, залог или подписку о невыезде. Вот лишь несколько примеров:
Бывший начальник департамента имущественных отношений Министерства обороны России Евгения Васильева, 35-летняя физически здоровая и богатая женщина, обвиняемая в хищениях на общую сумму более 600 миллионов рублей, что в последствии и подтвердил приговор суда, на протяжении трех лет следствия и суда находилась под домашним арестом . Вины своей не признала. Гуляла по дорогим магазинам, снимала клипы, писала картины.
Бывший главный бухгалтера «Седьмой студии» Кирилла Серебренникова Нина Масляева обвиняемая в хищении госсредств на сумму 1,2 миллиона рублей (в триста раз меньше хищений Васильевой!!!), пожилая женщина, страдающая атеросклерозом сосудов головного мозга, ишемической болезнью сердца и артрозом, при этом признавшая свою вину, была отправлена на два месяца в следственный изолятор . Где находится и по сей день.
Бывший министр экономического развития Алексей Улюкаев, задержанный со взяткой в два миллиона долларов, которую вымогал у руководства госкорпорации «Роснефть», сразу же был отправлен под домашний арест , где и находится по настоящее время. Он занимается спортивным бегом, посещает лечебно-реабилитационный центр и уже рассказал журналистам о своем отличном состоянии здоровья.
Бывший глава ФСИН Александр Реймер, обвиняемый в мошенничестве, нанесшем ущерб в 2,7 млрд. рублей, из которых, по мнению следствия, Реймер получил 140 миллионов рублей (два миллиона долларов) взят под стражу и находится в СИЗО уже два года . Имеет проблемы со здоровьем настолько серьезные, что для их оглашения пришлось «закрыть» заседание суда.
И это лишь самые громкие истории. А ведь сколько тысяч таких же дел, в которых люди, обвиненные в одинаковых преступлениях (речь идет только о финансовых делах), где даже суммы ущерба примерно одни и те же, сразу же разделяются - одни отправляются под домашний арест, а другие - в СИЗО. Причем, состояние здоровья в большинстве случаев в расчёт не берётся. И дело в том, что данная система «посадки - непосадки» работает, как конвейер, и преследует две основных цели. Во-первых, оказать давление на обвиняемого или его подельников, склонить к признанию, получить нужный результат для громкого приговора. И во-вторых, публично продемонстрировать, так называемый, статус обвиняемого. Если в СИЗО, то значит точно получит срок и будет сидеть, а если под домашним арестом, то вполне возможны условное наказание, оправдание и так далее. Конечно, имеются и исключения, но они редки и незаметны на общем фоне.
А если происходящее является, как любят нам рассказывать, принципиальной позицией по отношению к потенциальным преступникам, мол, вор должен сидеть в тюрьме, то тогда почему одни умирают в СИЗО, а другие занимаются спортом и рисуют картины под домашним арестом? Причем, зачастую, в клетке оказываются люди с проблемами со здоровьем, обвиняемые по менее тяжким экономическим статьям, а комфортно живут под домашним арестом те, у кого миллиардные хищения и со здоровьем все в порядке. И еще немаловажный момент: содержание в СИЗО и нахождение под домашним арестом нашим удивительным законодательством приравнено к реальному отбыванию срока по принципу «день за день». К вам вопросы, господа законодатели. Или происходящее вас вполне устраивает?
PS . И не стоит забывать о том, как заинтересованные лица, такие как международный аферист Билл Браудер, использовали смерть бухгалтера Сергея Магнитского, умершего в СИЗО, по сути, из-за отсутствия должной медицинской помощи. Ему тут же приписали некое «расследование», которого он никогда не проводил, назвав при этом адвокатом-юристом, которым он никогда не являлся. И понятно, что нахождение Магнитского в СИЗО и последовавшая смерть заключенного были выгодны только самому Браудеру и определенным кругам в США и Европе. Но если бы Сергея Магнитского, обвиненного в сокрытии налогов, отправили бы под домашний арест, то скорее всего не было бы ни «списка Магнитского», ни «Закона Магнитского». А господин Браудер, выданный российскому правосудию, отбывал бы свой девятилетний срок где-нибудь в Мордовии.
