Спутником коррупции является сложившееся «теневое право», состоящее из неписанных норм и правил, но в определённых ситуациях имеющих верховенство над официальными законами регулирования рыночной экономики. Тайные правила, действующие параллельно с официальным публичным правом, препятствуют интеграции экономики страны в мировую экономику, дезорганизуют государственное и муниципальное управления, разрушают фундаментальные устои нравственности людей. Корпоративные и личные интересы, доминирующие в «теневой» экономической деятельности, обусловливают формирование специфической субкультуры отношений, усугубляют экономическое и политическое отчуждение граждан от государства, от общенациональных интересов.
Современные проявления «теневой» экономики, в российском обществе часто выражаются в действиях, которые вступают в острые противоречия с уголовным правом. Нередко этим действиям попустительствуют представители органов власти и управления, в том числе правоохранительных органов. Без этого было бы невозможно широкое распространение подпольного производства и реализации спиртных напитков, финансовых сделок по обмолачиванию денег с использованием фиктивных контрактов, нелегальные финансовые операции в строительном, нефтяном, автомобильном бизнесе.
Неофициальный или сугубо тайный характер данной деятельности, зачастую осуществляемой преступными группировками, предопределяет трудности оценки её реальных масштабов. Имеющаяся экономическая, социальная, уголовная статистика не в полной мере отражает её состояние - количество участвующих в ней людей, объёмы «теневого» производства и оборота капиталов, и оборота капиталов, появление новых способов получения нелегальных доходов. Это обусловлено недостоверностью или полным отсутствием первичных данных численности участников «теневых» экономических отношений .
В свою очередь коррупция ставит под угрозу сам факт существования государства, выступает основным препятствием в повышении уровня жизни населения, является серьёзным препятствием для привлечения иностранных инвестиций и современных инвестиций и современных технологий в российскую промышленность.
Одним из важных условий, благоприятствующих существованию «теневой» экономики, и одной из её наиболее разрушительных форм является коррупция. По оценкам международных агентств занимающихся измерением уровня коррупции в разных странах для определения возможного риска при заключении контрактов, Россия в настоящее время находится в лидирующей десятке стран и соседствует по этому показателю с Угандой, Вьетнамом, Эквадором и др.
Теневая экономика и коррупция неотделимы и порождают друг друга. Между этими двумя явлениями неразрывные двусторонние связи. Теневой сектор находится вне поля правовой защиты и является благодатной почвой для разрастания коррупции. Теневая экономика как бы подпитывает чиновников, создавая спрос на коррупционные услуги, что приводит к увеличению численности коррумпированных субъектов. Кроме того, коррупционная деятельность сама по себе является частью теневой экономики. С другой стороны - наличие коррумпированного чиновника и, например, административных барьеров заставляет бизнес уходить в тень.
В связи с этим борьба с коррупцией неэффективна без одновременной борьбы с теневой экономикой.
В сфере теневой экономики выделяют две основные проблемы, которые требуют безотлагательного вмешательства.
Первая проблема связана с уже упоминавшимися так называемыми коррупционными услугами в широком смысле, то есть когда предмет коррупционной деятельности совпадает с предметом теневой экономической деятельности. Материальный эффект от коррупционной деятельности является частью теневого дохода.
Вторая проблема, которая также требует решения в теневой экономике в связи с борьбой с коррупцией, - это так называемое макроэкономические финансовые решения государства, продуцирующие теневую экономику. Речь идёт о налоговой политике государства, которая ведёт к масштабному уклонению от налогов, к наличному обороту, снижению потенциала безналичных расчётов, об неоправданных административных барьеров, заставляющих бизнес уходить в тень.
Необходимо понимать, что в условиях когда в стране практически всё трудоспособное население участвует в тех или иных формах в коррупции и теневом секторе, одним из основных методов борьбы может стать легализация отношений .
Политика противодействия коррупции и теневой экономике
| 21 мая 2013 года |
Анализ новейшей истории противодействия коррупции и теневой экономике в России позволяет выделить, по меньшей мере, две базовые модели правового обеспечения такого противодействия. Одновременно нельзя не заметить дихотомии основных концепций последнего, предопределяющих целенаправленный либо, напротив, нецеленаправленный ("попутный", объективный) его характер. Роскошь "попутной" борьбы с коррупцией и теневой экономикой могут позволить себе немногие государства. Преимущественно те, кто миновал яму системной коррупции и теневой экономики, превысившей размеры легальной экономики, и имеет небольшой по численности государственный аппарат, эффективно обеспечивает соблюдение чиновничеством высоких этических стандартов (скромность в быту, недопустимость приобретения и пользования дорогими автомобилями и фешенебельными апартаментами наиболее строго соблюдаемые высокопоставленными должностными лицами).
Первая модель или "модель точечных ударов", сутью которой является поиск нескольких наиболее значимых, как правило, ключевых звеньев правовой системы, создав или исправив которые можно запустить механизм противодействия коррупции и теневой экономике. Правовой интерпретацией такой модели обычно является внесение частных "антикоррупционных" и "противотеневых" поправок в действующие (как правило, отраслевые) нормативные правовые акты, но иногда для реализации "точечного удара" приходится принимать принципиально новый закон. Лучше всего суть этой модели может быть уяснена на примере борьбы с коррупцией.
На начальном этапе формирования мирового движения против коррупции (конец 80-х — начало 90-х гг. прошлого века) эта модель активно продвигалась Transparency International и Всемирным банком. Частичное воплощение эта модель нашла в Конвенции ОЭСР о борьбе с подкупом при осуществлении международных сделок 1997 г., Конвенции Совета Европы "Об уголовной ответственности за коррупцию" 1999 г., которая направлена на борьбу с подкупом зарубежных и международных чиновников. Базовой идеей этих конвенций является защита интересов транснационального бизнеса — мотора мировой экономики, коррупционные издержки которого вполне сопоставимы с ВВП большинства государств. Коррупционное бремя транснационального бизнеса неизбежно ведет к снижению уровня жизни большинства людей, вынужденных во все возрастающей степени приобретать товары, производимые ТНК.
Другим воплощением "модели точечных ударов" является еще недавно активно продвигавшаяся Всемирным Банком в России идея "острова без коррупции", попытки реализовать которую, к сожалению, до сего времени не удались. С инициативой создать в регионе при поддержке Всемирного банка "остров без коррупции" дважды выступало Государственное Собрание-Курултай Башкортостана и дважды эта инициатива не была воспринята Всемирным банком как серьезная.
Отдельные попытки реализовать узконаправленные антикоррупционные акции носили сугубо национальный характер: Указ Президента РФ Б.Н. Ельцина по оздоровлению государственной службы от 4 апреля 1992 г., приказ Председателя Государственного таможенного комитета РФ по усилению борьбы с коррупцией в таможенной сфере от 26 апреля 1995 г., Указ Президента РФ о борьбе с коррупцией в сфере государственных закупок от 8 апреля 1997 г.
Хотя a priori
к достоинствам рассматриваемой модели обычно относят меньшую ее ресурсоемкость, бóльшую "проталкиваемость", ориентированность на решение конкретных задач, бóльшую вероятность достижения успеха, практика не спешит подтверждать эти "аксиомы".
Проверить эффективность обратного подхода на общенациональном уровне, который еще называют системным или комплексным, в России до сих пор не удалось. За пятнадцать лет активного антикоррупционного нормотворчества не было принято ни одной федеральной антикоррупционной программы и ни одного комплексного антикоррупционного нормативного правового акта.
Вторая - модель системного воздействия, для реализации которой обычно используют программно-целевой подход и, соответственно, комплексные (межотраслевые) нормативные правовые акты. В силу многих причин российский законодатель с самого начала целенаправленной борьбы с коррупцией правовыми средствами (1992) тяготел именно к этой модели. В этой связи нет ничего случайного в появлении захватившей умы российских политиков и ученых идее разработки и принятии своеобразного межотраслевого антикоррупционного "миникодекса", сутью которой является концентрация имеющих антикоррупционное содержание норм разной отраслевой принадлежности в рамках единого нормативного правового акта. Однако "безболезненная" реализация модели системного воздействия с помощью не имевшего исторических аналогов комплексного антикоррупционного закона в условиях страны с долго формировавшейся правовой культурой и давно имеющей развитое кодифицированное законодательство оказалась практически невозможной, поскольку в этом случае происходило скрытое (а иногда и явное) разрушение кодифицированного законодательства с неизбежным последствием в виде коллизии межотраслевого и отраслевого антикоррупционного законодательства.
Первая попытка разработать такой межотраслевой антикоррупционный "миникодекс" была предпринята в 1992 гг. Затем эти попытки повторялись едва ли не ежегодно вплоть до настоящего времени, несмотря на заметное охлаждение интереса законодательных органов к самой идее комплексного антикоррупционного закона.
Почему до сих пор не было предпринято сколько-нибудь последовательных попыток реализовать системную модель антикоррупционного воздействия посредством скоординированных поправок в действующее законодательство — ответить трудно.
Скорее всего, потому что на начальном этапе активного антикоррупционного законотворчества еще не вполне были ясны его цели и инструменты и не был найден правовой механизм одновременного решения общих и частных проблем борьбы с коррупцией. Сегодня эта задача уже не кажется теоретически не разрешимой.
Во всяком случае, летом 2000 г. приемлемый правовой инструмент реализации модели системного воздействия на коррупцию без разрушения кодифицированного законодательства был найден. По инициативе В.Н. Лопатина была создана рабочая группа, в которую вошли В.В. Лазарев и С.А. Карапетян. После достаточно длительных дискуссий за основу была принята идея о разработке Основ антикоррупционной политики в форме федерального закона, включающих предельно общие нормы, адресованные основным субъектам формирования и реализации уголовной политики.
Ключевым элементом Основ антикоррупционной политики должны были стать антикоррупционные стандарты для базовых сфер правового регулирования. Изначально также предполагалось, что на основе этого базового закона будет принято более десятка отраслевых законов и иных нормативных правовых актов антикоррупционной направленности. Однако в силу объективных причин (отсутствие какого-либо финансирования и поддержки со стороны властей, партий и общественных организаций) организовать параллельную разработку всего пакета нормативных правовых актов, необходимых для реализации Основ антикоррупционной политики, было просто невозможно.
В течение года Основы антикоррупционной политики (затем Основы законодательства об антикоррупционной политике) проходили достаточно тщательную открытую экспертизу, в том числе в Российской академии наук, МГУ им. М.В. Ломоносова, на многочисленных семинарах и конференциях, с участием российских политиков и общественности. Концепция законопроекта была поддержана почти всеми, кто захотел высказать о нем свое мнение.
5 июня 2001 г., проект Федерального закона "Основы антикоррупционной политики" был впервые внесен в Государственную Думу группой из шести депутатов, но вскоре возвращен инициаторам Комитетом Государ ственной Думы по безопасности как не имеющий финансово-экономического обоснования, несмотря на то, что в пояснительной записке к проекту обосновывались незатратный характер предлагаемого закона и, соответственно, отсутствие необходимости в таком обосновании.
При этом нельзя не обратить внимания на важную деталь:
"Основы антикоррупционной политики" были возвращены инициаторам уже после того как Комиссия Государственной Думы по борьбе с коррупцией официально обратилась в Европейскую Комиссию с просьбой о проведении международной экспертизы
данного законопроекта.
В целом одобрительное заключение группы экспертов Европейской Комиссии, в которую входили известные зарубежные и российские специалисты в области экономики, политологии и права (А. Ламбер-Могилянски, Дж. Поуп, Т. Вандер Беккен, Н.Ф. Кузнецова, С.П. Глинкина) способствовало тому, что уже спустя полгода (20 декабря 2001) девять депутатов вновь внесли в Государственную Думу Федерального Собрания РФ доработанный по итогам экспертизы проект федерального закона "Основы законодательства об антикоррупционной политике". 21 декабря 2001 г. по предложению инициаторов законопроекта он был обсужден на парламентских слушаниях "Современное состояние и пути совершенствования законодательства Российской Федерации в области борьбы с коррупцией" одновременно с более ранним законопроектом "О противодействии коррупции".
По решению Совета Государственной Думы от 22 января 2002 г. (п. 28) "Основы законодательства об антикоррупционной политике" были включены в примерную программу законопроектной работы Государственной Думы в период весенней сессии и должны были рассматриваться 17 мая 2002 г. Однако за два дня до рассмотрения в первом чтении проект был отозван по инициативе Комитета Государственной Думы по безопасности всеми внесшими его депутатами со ссылкой на отрицательный отзыв Правительства РФ (хотя обычно в соответствии с Регламентом Государственной Думы депутаты не обращают никакого внимания на отрицательный отзыв правительства, если закон не требует дополнительного финансирования). 19 июня 2002 г. трое из девяти депутатов, ранее отозвавших свои подписи под проектом, восстановили их и внесли законопроект в Государственную Думу в третий раз.
"Основы законодательства об антикоррупционной политике" вносили в правовое регулирование борьбы с коррупцией следующие новые принципиальные положения:
— превращение антикоррупционной политики в постоянную функцию государства;
— провозглашение принципа самоограничения власти, создание основ долговременных обязательств власти перед народом;
— установление пределов государственного вмешательства в экономику в интересах борьбы с коррупцией;
— ориентированность на профилактику коррупционных правонарушений, а не на репрессии в отношении коррупционеров, среди которых (при попытке реализовать репрессивную модель борьбы с коррупцией) неизбежно будут преобладать мелкие взяточники;
— создание правовых предпосылок для устранения и предупреждения в будущем противоречий между различными отраслевыми и комплексными законами, закрепляющими антикоррупционные нормы, как на федеральном уровне, так и на уровне субъектов Российской Федерации;
— направленность на борьбу не только с коррупционными преступлениями, но и с иными коррупционными правонарушениями (в том числе с гражданско-правовыми деликтами, дисциплинарными и административными правонарушениями);
— правовое закрепление исчерпывающих бланкетных перечней всех видов коррупционных правонарушений, нормы об ответственности за которые кодифицированы (тем самым решалась бы одна из самых насущных проблем упорядочения статистики коррупционных правонарушений и планирования всей системы мер борьбы с коррупцией);
— правовое закрепление перечня сфер приоритетного антикоррупционного реагирования, что позволяет сегодня сконцентрировать весьма ограниченные ресурсы общества на стратегически важных направлениях;
— правовое закрепление антикоррупционных стандартов для 12 таких сфер (этой идеей воспользовались позднее и разработчики проекта Конвенции ООН против коррупции).
Что именно из этого перечня вызвало наибольшее неприятие среди большинства депутатов сказать затруднительно.
Осенью 2003 г. Комитет Государственной Думы Федерального Собрания РФ повторно проголосовал за недопущение "Основ законодательства об антикоррупционной политике" к первому чтению, хотя 14 ноября 2003 г. по предложению российской стороны Межпарламентская Ассамблея Содружества Независимых Государств на своей 22-й Сессии приняла модельный закон "Основы законодательства об антикоррупционной политике", воспроизводящий в одноименном российском проекте.
9 декабря 2003 г. от имени России была подписана Конвенция ООН против коррупции, базирующаяся на тех же идеях, что и "Основы законодательства об антикоррупционной политике", которые к этому времени российский законодатель уже "положил на полку" (на время или навсегда).
Комплексное же противодействие теневой экономике, в сущности, так и не продвинулось далее диссертационных исследований и концепций, разрабатывавшихся различными научными коллективами, за исключение того его сектора, который традиционно именуется борьбой с отмыванием "грязных" денег.
ИЗ ПРЕДЫСТОРИИ ВОПРОСА
Первым шагом на пути к созданию системы противодействия отмыванию "грязных" денег в нашей стране обычно признается начало работы над проектом закона "О борьбе с легализацией доходов, полученных незаконным путем". Это произошло вскоре после принятия известной Конвенции Совета Европы "Об отмывании, выявлении, изъятии и конфискации доходов от преступной деятельности" 1990 г. Однако прошло более десяти лет, прежде чем Россия ратифицировала эту Конвенцию и привела в соответствие с ней свое законодательство.
ИЛЛЮЗИЯ БЕЗНАКАЗАННОСТИ ОТМЫВАНИЯ "ГРЯЗНЫХ" ДЕНЕГ ДО 1 ЯНВАРЯ 1997 г.
Одной из иллюзий, доживших до наших дней, является то, что отмывание "грязных" денег в России стало рассматриваться как преступление лишь с принятием в 1996 г. нового Уголовного кодекса. Иллюзорность этой оценки обусловлена тем, что приобретение или сбыт имущества, заведомо добытого преступным путем, считалось в России преступлением на протяжении длительного времени (ст. 208 в УК РСФСР 1960), по существу являясь наиболее грубой формой легализации "грязных" денег. Преступлениями, доходы от которых "отмывались" таким примитивным путем, обычно были кражи, грабежи, разбои и мошенничество. Продавцы краденого в нашей стране были первыми "прачками", отстирывавшими "грязные" деньги. Несмотря на огромную распространенность и суммарный вред заранее не обещанного сбыта краденого они, тем не менее, оставались несопоставимыми с распространенностью и вредом для общества "отмывания" денег, полученных от незаконного оборота наркотиков и оружия. Квартирные воры в отличие от наркобаронов (за каким-нибудь редким исключением) никогда не ставили перед собой политических целей. Еще меньше их волновал вопрос документального оформления сделок с похищенным.
САМОЕ СУРОВОЕ УГОЛОВНОЕ ЗАКОНОДАТЕЛЬСТВО О БОРЬБЕ С ОТМЫВАНИЕМ "ГРЯЗНЫХ" ДЕНЕГ ПРИНЯТО В ЕВРОПЕ
Сравнительно недавно российские и зарубежные средства массовой информации писали о том, что едва ли не главным препятствием для вступления России в Совет Европы и Всемирную Торговую Организацию является отсутствие законодательства о борьбе с отмыванием "грязных" денег.
Политики и банкиры рассматривали ратификацию Конвенции Совета Европы "Об отмывании, выявлении, изъятии и конфискации доходов от преступной деятельности" 1990 г. скорее не как некий пропуск в клуб цивилизованных государств, а как условие для получения новых международных кредитов и иностранных инвестиций. При этом, нередко замалчивался тот факт, что с момента вступления в силу с 1 января 1997 г. нового Уголовного кодекса Россия стала обладать самым репрессивным в Европе законодательством о борьбе с отмыванием "грязных" денег.
ВОСЕМЬДЕСЯТ МИЛЛИОНОВ ПРЕСТУПНИКОВ
Парламентские дебаты по вопросу о криминализации отмывания "грязных" денег накануне принятия нового Уголовного кодекса РФ в основном касались двух проблем. Первая — должны ли отмываемые деньги или иное имущество быть полученными преступным путем либо в результате совершения любого правонарушения, а не только преступления (гражданско-правового деликта, дисциплинарного проступка или административного правонарушения). Вторая проблема была связана с законодательным определением минимального размера для отмываемого имущества, с превышением которого появлялось бы основание для уголовного преследования. Первая дилемма (при весьма робких протестах отдельных депутатов и ученых) была разрешена в пользу максимально широкого подхода со следующей аргументацией. Установление правила, при котором источником получения "грязных" денег может быть только преступление, якобы требует предварительного обвинительного приговора суда, согласно которому этот источник признается преступным. Таким образом, возбуждение уголовного дела о легализации (отмывании) "грязных" денег якобы возможно лишь после вступления в силу такого приговора суда. Ответ на вопрос о том, почему невозможно параллельное расследование двух преступлений в рамках одного уголовного дела звучал примерно так: у нас нет следователей такой квалификации. В качестве второго аргумента в пользу широкого подхода, как это ни странно, назывались некие положения Конвенции Совета Европы "Об отмывании, выявлении, изъятии и конфискации доходов от преступной деятельности" 1990 г. Эти положения толковались таким образом, что якобы Конвенция требует (а не позволяет) признавать любые незаконные источники получения денег основой для признания последующих сделок с ними преступлениями, что, разумеется, не соответствовало действительности и в чем легко мог убедиться любой депутат, прочитавший русскоязычный перевод Конвенции.
Проблема определения в Уголовном кодексе минимального размера для "отмываемого" имущества, с превышением которого появлялось бы основание для уголовного преследования, стала серьезно обсуждаться незадолго до принятия нового Уголовного кодекса наряду с аналогичной проблемой применительно к другим преступлениям. Удивительно лишь то, что среди более чем двух десятков предложений такого рода, вносившихся многими экспертами Комитета Государственной Думы по безопасности, табу было наложено на обсуждение минимального размера "отмываемых" денег.
В итоге, в Уголовном кодексе РФ 1996 г. появилась ст. 174 "Легализация (отмывание) денежных средств и иного имущества, приобретенных незаконным путем", которая позволяла до 1 февраля 2002 г. привлекать к уголовной ответственности любого, кто совершил сделку с имуществом любой стоимости, полученным в нарушение предписаний любого нормативного правового акта (в том числе, изданного любым министерством или ведомством). При этом виновный вовсе не обязан был знать какой именно акт им нарушен. Достаточно было сознавать фактическую сторону правонарушения. Получив деньги взаймы с нарушением требования гражданского законодательства о простой письменной форме, с момента первой траты этих денег вы автоматически становились их "отмывателем", равно как и любой другой человек, пользующийся этими деньгами и знающий о том, как именно вы их получили. Нетрудно убедиться в том, что численность таких "отмывателей" была близка к численности вменяемых граждан России и находящихся на ее территории иностранцев и апатридов, достигших шестнадцатилетнего возраста, т. е. составляла свыше 80 миллионов человек. Вопрос привлечения их к уголовной ответственности носил скорее экономический и статистический, а не правовой характер.
ПРАКТИКА КАК КРИТЕРИЙ ИСТИНЫ
Пять лет применения первоначальной редакции статьи 174 УК РФ показали, что государство вовсе не было заинтересовано в том, чтобы привлечь к ответственности за отмывание "грязных" денег 80 миллионов человек. Скорее наоборот. За 1997-1998 гг. обвинения в легализации (отмывании) денежных средств и иного имущества, приобретенных незаконным путем, были предъявлены всего лишь 112 лицам. Не намного большее число было привлечено к ответственности в 1999-2002 гг. Этот показатель должен быть в некоторой степени дополнен данными о числе лиц, выявленных в связи с приобретением или сбытом имущества, заведомо добытого преступным путем (ст. 208 Уголовного кодекса РФ) — всего около 40 000 лиц за четыре года. При этом нужно учитывать, что более 95% совершивших преступление данного вида приобретали и сбывали имущество, похищенное путем кражи или грабежа.
Несмотря на то, что число ежегодно возбуждаемых по фактам легализации "грязных" денег уголовных дел превышало 1000, в большинстве случаев речь шла об "отмывании" сумм не больше 500 долларов США.
Исключения были крайне редкими. В 1998 г. Московским городским судом осуждены к лишению свободы с конфискацией имущества за легализацию (отмывание) денежных средств и иного имущества, приобретенных незаконным путем члены преступного сообщества — генеральный директор и менеджер ООО "Квадрум", которые занимались контрабандными поставками аккумуляторных батарей в Латвию из США транзитом через Россию. Общая сумма "отмытых" ими денег превысила 12 млн долл.
Первый вопрос, который возникал в связи с такой ситуацией у любого налогоплательщика: а когда же будут расследовать "отмывание" миллиардов долларов на территории России, о которых ежедневно пишут газеты со ссылкой на надежные оперативные данные? Ответ был очевиден. Пока уголовный закон позволяет привлекать к уголовной ответственности за "отмывание" 100 руб., полученных в нарушение любого нормативного правового акта, за нарушения в крупных размерах — никогда. Широкий подход к борьбе с отмыванием "грязных" денег в нашей стране в итоге оказался не только хорошей ширмой для бездействия правоохранительных органов, но и надежным инструментом для устранения конкурентов "законными" средствами.
ИСПРАВЛЕНИЕ ОШИБОК ИЛИ ПЕРВАЯ ЛИБЕРАЛЬНАЯ РЕВОЛЮЦИЯ В СФЕРЕ БОРЬБЫ С ОТМЫВАНИЕМ "ГРЯЗНЫХ" ДЕНЕГ
Внесенные в Уголовный кодекс РФ в связи с долгожданным подписанием Президентом РФ 7 августа 2001 г. Федерального закона "О противодействии легализации (отмыванию) доходов, полученных преступных путем" изменения и дополнения (они вступили в силу с 1 февраля 2002) внешне выглядели как исправление юридической ошибки, допущенной законодателем в 1996 г. при принятии Уголовного кодекса. Однако в действительности речь шла о принципиальных политическом и экономическом решениях.
С этого момента ст. 174 УК РФ стала допускать возможность привлечения к ответственности за легализацию (отмывание) денежных средств или иного имущества, приобретенных другими лицами лишь преступным путем, и лишь в тех случаях, когда размер отмываемых средств превышал 2000 минимальных размеров оплаты труда (на 15 декабря 2003 г. эта сумма составляла 900 тыс. руб. или около 30 тыс. долл.). Кроме того, законодатель выделил в самостоятельную ст. (174) положения об ответственности за "отмывание" собственных "грязных" денег, т. е. теми, кто совершил преступление для того, чтобы их получить. Причина такого решения состоит в том, что в первоначальном своем виде ст. 174 допускала двусмысленное толкование, одно из которых исключало ответственность для тех, кто "отмывает" плоды собственных, а не чужих преступлений.
Фактически же это означало, что с 1 февраля 2002 г. было не только декриминализировано подавляющее большинство малозначительных по своей опасности форм легализации "грязных" денег (что, впрочем, не исключало вероятности применения других видов юридической ответственности к виновным), но и существенно была ограничена возможность незаконного давления на конкурентов и иностранных инвесторов с помощью коррупционных связей в правоохранительных органах.
ОСОБЕННОСТИ НОВЕЙШЕГО ПОВОРОТА В УГОЛОВНОЙ ПОЛИТИКЕ БОРЬБЫ С "ГРЯЗНЫМИ" ДЕНЬГАМИ ИЛИ ВНОВЬ ДЕВЯНОСТО МИЛЛИОНОВ ПОТЕНЦИАЛЬНЫХ ПРЕСТУПНИКОВ?
Перечень существенных поправок, которые внес законодатель в ст. 174 и 1741 УК, потрясает:
— Вновь криминализировано отмывание "грязных" денег в некрупном размере (части первые ст. 174 и 1741 УК). На первый взгляд может показаться, что законодатель вернул страну в состояние, предшествовавшее 1 февраля 2002 г. с 80 млн потенциальных отмывателей "грязных" денег. Однако это не совсем так. Максимальное наказание по ч. 1 ст. 174 УК и ч. 1 ст. 174 УК в новых редакциях составляет 120 тыс. руб. против четырех лет лишения свободы со штрафом в 60 тыс. руб. (100 минимальных размеров оплаты труда на 1 января 2004). Является ли это решение примером либерализации уголовной политики — ответить трудно. Скорее нет, чем да. Объективные предпосылки для неправомерного давления на экономический сектор, на наш взгляд, увеличились. Вновь создана в целом невыгодная государству ситуация, при которой недобросовестные чиновники смогут отчитываться об успехах борьбы с легализацией "грязных" денег привлечением к ответственности мелких "отмывателей".
— Установление обособленной ответственности за легализацию "грязных" денег в крупном размере, т. е. на сумму, превышающую один миллион руб. (ч. 2 ст. 174 УК и ч. 2 ст. 1741 УК), является скорее примером перекрестной криминализации и депенализации (т. е. уменьшения наказания) сопоставимых составов преступлений. Во-первых, в прежней редакции УК крупным размером финансовых операций и других сделок признавалась сумма, превышающая 2000 минимальных размеров оплаты труда, или 1 млн 200 тыс. руб. на 1 января 2004 г. Во-вторых, при том же максимальном размере наказания в виде лишения свободы размер штрафа как альтернативы лишению свободы снижен с 420 тыс. руб. (700 минимальных размеров оплаты труда) до 300 тыс. руб. (ч. 2 ст. 174 УК) и с 600 тыс. руб. (1000 минимальных размеров оплаты труда) до 500 тыс. руб. Если законодатель стремился к последовательному осуществлению принципа "меняем тюрьму на деньги", то в данном случае он ему изменил.
— Для тех, кто отмывал "грязные" деньги в крупном размере в составе предварительно сговорившейся группы лиц или с использованием своего служебного положения, законодатель заменил возможность применения к ним полной конфискации имущества (в соответствии со своим общим замыслом) штрафом до 1 млн руб. и сохранил при этом максимально возможные сроки наказания виде лишения свободы (8 лет лишения свободы, которые, кстати, по УК в новой редакции могут назначаться условно).
НЕКОТОРЫЕ ОБЩИЕ ВЫВОДЫ
Первый. Изучение практики противодействия коррупции и теневой экономике в нашей стране показывает, что последние пятнадцать лет поиски оптимальной модели такого противодействия носили, по сути, бессистемный характер. Государство даже и не пыталось "увидеть" бросающуюся в глаза взаимосвязь коррупции и теневой экономики.
Второй. Нетрудно убедиться в том, что сведение противодействия теневой экономике к борьбе с отмыванием "грязных" денег не только искусственно обедняет проблему, но и может (при чрезмерном усердствовании) приводить к росту теневого сектора.
На основании 7-ой главы монографии "Государственная политика противодействия коррупции и теневой экономике в России " под общей редакцей С.С.Сулакшина.
Коррупция названа одной из угроз национальной безопасности, а консолидация усилий, направленных на борьбу с коррупцией, рассматривается как одна из мер обеспечения национальной безопасности. В мае 2006 года в своем послании Президент России признал коррупцию одним из самых серьезных препятствий на пути развития страны. Коррупция ставит под угрозу сам факт существования государства, выступает основным препятствием для повышения уровня жизни населения, развития экономики, становления гражданского общества, борьбы с организованной преступностью. Рост коррупции в России - один из основных барьеров на пути привлечения иностранных инвестиций и современных технологий в российскую промышленность. Коррупция негативно сказывается на внешнем имидже и инвестиционном рейтинге страны. Перечень отрицательных последствий коррупции достаточно велик, что позволяет с очевидностью говорить о необходимости борьбы с ней, причем борьба должна заключаться в осуществлении коренных преобразований не только в государстве, но и в социуме в целом.
На сегодняшний день принято немало попыток снижения уровня коррупции: при Президенте РФ создан Совет по борьбе с коррупцией; Россией ратифицировано большинство международных конвенций о борьбе с коррупцией; существует несколько проектов антикоррупционных правовых актов и программ; во многих регионах есть свои собственные программы борьбы с коррупцией; действует почти два десятка различных центров, институтов, сконцентрировавших свою деятельность на изучении коррупции и теневой экономики, однако уровень коррупции в России не только не снижается, но, напротив, продолжает расти. В чем же причины неудач противодействия коррупции? Почему, признав коррупцию одной из угроз национальной безопасности и одним из самых серьезных препятствий на пути развития страны, государство практически ничего не может предъявить обществу в качестве реальных достижений в борьбе с коррупцией? Таких причин можно назвать несколько.
Первая причина - это отсутствие действительной политической воли. Коррупция носит тотальный характер и пронизывает все сферы человеческой жизни. Она стала привычным явлением, нормой жизни, а ряд экспертов придерживается позиции, что коррупция - это вообще единственный на сегодня реальный способ управления. Поэтому перед нами встает самый главный и самый сложный вопрос - как можно заставить власть принимать эффективные меры по борьбе с коррупцией, если она сама коррумпирована? Вторая причина заключается в том, что большинство современных отечественных разработок по противодействию коррупции касается лишь отдельных направлений, аспектов, сфер такой борьбы, причем, как правило, в отрыве от решения проблем оздоровления экономики в целом. Ни одну из представленных сегодня классификаций проявлений коррупции, включая законодательство и практику его применения, нельзя признать отвечающей потребностям высокоэффективного противодействия этому явлению.
Одной из проблем гуманитарных исследований является пренебрежительное
отношение к ключевым категориям, понятиям, к предмету исследования, что
часто ослабляет последующее разложение проблем и решение задач. Мы
определяем три ключевых понятия, связанных с данной проблематикой:
государственная политика, коррупция, теневая экономика. Под
государственной политикой понимается совокупность ценностных целей,
государственно-управленческих мер, решений и действий, порядка
реализации государственно-политических решений (поставленных
государственной властью целей) и государственной системы управления.
Коррупции на сегодня дано множество определений, однако в качестве
системообразующего мы предлагаем следующее:
коррупция - это действие уполномоченного лица, приносящее ему незаконный доход и подменяющее интересы общественного блага более узким групповым интересом. Под данное определение подпадают и государственные служащие, и субъекты в системе коррупции бизнес-бизнес.
Теневая экономика - это незаконно неналогооблагаемая или криминальная хозяйственная деятельность. Из данных определений и вытекает правовое, организационно-управленческое поле, а также поле государственно-управленческих инструментариев и возможностей. Итак, что же делать с этими тремя ключевыми вызовами? Нужно прежде всего определить их российские особенности и специфику. Обращаем внимание на две ключевых особенности проблемы.
Первое - это масштабность явлений. Как оценил Президент РФ в своем Послании Федеральному Собранию РФ в 2006 г., уровень коррупции в стране представляет угрозу национальной безопасности, что поднимает планку и калибр нормативно-правовых и организационно-управленческих решений, которые в итоге мы будем предлагать властям в режиме экспертной поддержки. Второе явление тоже российское - это вызов в логической управленческой ловушке: каким образом тотально коррумпированная власть, которая только и уполномочена на нормативно-правовые инициативы, властные государственно-управленческие инициативы, может бороться с коррупцией, будучи сама коррумпирована, как она может бороться сама с собой? Такой замкнутый круг, из которого исследователю, ученому нужно найти выход. Решение должно быть не линейным, неординарным, не поверхностным. Заранее заявляем, что этот выход есть. Каковы же масштабы этого явления, можно ли их оценить не только на уровне экспертных опросов, публицистических оценок и «митингового пафоса»? Это можно сделать при помощи специальной математической модели, разработанной под руководством Валерия Леонидовича Макарова. Вычислительная модель позволяет промоделировать по крайней мере два явления.
Первое - казнокрадство, т. е. нецелевое использование бюджетных средств, а точнее - их разворовывание, и перевод их, например, из социальных или инвестиционных назначений на потребительский рынок. Коррупция или взятка - это неявный налог на осуществление предпринимательской деятельности в России. В связи с тем, что экономика стала частной, налоговое давление хотя и может стимулировать развитие, но за пределами оптимума налогообложения, т. е. в нашем случае, это развитие подавляет. Моделирование показало, что уровень взяточничества в российской системе взаимоотношений бизнеса с властью в одном из своих вариантов приводит к еще большему эффекту. За семь лет возможный уровень роста ВВП снижается на 20%. Цифры показывают, что в год темпы роста ВВП страны за счет обоих этих явлений снижаются на 5%. Это практически и есть то желаемое и требуемое удвоение ВВП, которое финансово-экономический блок Правительства РФ не в состоянии организовать в стране. Но есть ли способы убедиться не только на моделях, не только на субъективных экспертных оценках в том, что действительно такие масштабные экономические эффекты в российской экономике имеют место? Такие способы существуют.
Сравниваем два экономических комплекса страны - автодорожное хозяйство и железнодорожное хозяйство. Они представляют собой объекты инфраструктуры, пути сообщения общего пользования. Их смысл и экономическое содержание одинаково, но в случае автодорожного хозяйства, осуществляемое бюджетное финансирование приводит практически к мгновенному росту инфляции вместо развития, потому что прирост ВВП падает. В случае железнодорожной инфраструктуры общего пользования, наоборот, бюджетные инвестиции, хотя и невелики, ведут к снижению инфляции и одновременно к повышению темпа роста ВВП. В одной инфраструктуре, транспортной, с одной стороны (в случае с автодорожным хозяйством) - инфляция, сокращение роста; с другой (в случае с железнодорожным транспортом) - снижение инфляции и рост. В чем же разгадка? Разница в том, что бюджетные средства в автодорожном комплексе разворовываются, по компетентным экспертным оценкам - вплоть до 50%. Такова цена вопросов целевого использования бюджетных средств. По-видимому, именно это и привело к принятию руководством страны решения о сворачивании системы дорожных фондов. Надо сказать, отчасти это решение было ошибочным, потому как никакой компенсирующей системы финансирования дорожного хозяйства предложено не было. И, несмотря на эффективность использования в железнодорожном хозяйстве средств, выделяемых из бюджета, бюджетная поддержка железнодорожной инфраструктуры в должной мере не производится.
Государственная политика - это не просто борьба за власть, как иногда определяют политологи, это сложная управленческая практика. В этой практике обязательно должны быть ценности, преследуемые управлением, или ценностные цели.
Обязательно должны быть: выявлены факторы, которые торпедируют эти ценности; определены проблемы и задачи, подлежащие решению, соответствующие меры решения, действия в пространстве государственного управленческого инструментария, который воплощается в виде нормативно-правовых актов и организационно-управленческих решений; практика должна обязательно сопровождаться сравнением текущих результатов с запланированными и коррекцией государственно-управленческой политики.
Таким образом, это непрерывный цикл управления. В данном случае поле управления - борьба с коррупцией и теневой экономикой. Мы убеждены, что государственная политика - это не только предмет посланий, лозунгов, призывов или отдельных бессистемных нормативных инициатив. Она должна быть вписана в определенное видение законодательной нормативистики в стране. Вершина пирамиды - Конституция, а ее основание - это множественный набор нормативных, нормативно-правовых, управленческо-нормативных подзаконных актов. В этой пирамиде, мы полагаем, должна появиться концепция противодействия коррупции и теневой экономике - долгодействующая,
Рис. 1 Пространство документирования государственной политики
Разработка
системы такого рода задач и их решений дело не простое, для этого нами
предложена специальная методика проблемно-ценностной, управленческой
декомпозиции, а затем синтезирования государственно-управленческих мер,
решений и действий, объединяемых в программу. По указанной методике в
рамках обсуждаемой темы идентифицировано 136 управленческих задач,
которые необходимо решить. И очевидно, что бессистемно подходить к
проблеме, пробовать ее решить на основе интуиции, озарения или великих
талантов управленцев просто невозможно - нужен алгоритмизированный,
технологизированный управленческий подход. Одновременно действенная
борьба с коррупцией предполагает достижение целого ряда целей,
объединенных в единую систему. Нашим авторским коллективом выделяется
пять основных целей противодействия коррупции и теневой экономике:
Возможно ли достижение предлагаемых целей? Предложенный метод построения политики прозрачен в пространстве цели-задачи-решения, и с его помощью поставленные цели достижимы. Используя предложенную методологию проектирования государственной политики, было построено проблемно-управленческое дерево государственной политики противодействия коррупции и теневой экономике, которое отражает шесть основных контуров (типов), шесть самодостаточных идентифицируемых коррупционных и теневых явлений.
Первый контур (тип) - это кадровая коррупция. Существует ряд общих проблем и вариантов их решений для всех видов кадровой коррупции. Однако есть и специфичные проблемы, наличие которых предопределяет необходимость отдельного анализа кадровой коррупции в различных ветвях государственной власти: исполнительной (система назначений на должность), законодательной (представительной, включая систему выборов), судебной и не вполне еще сформировавшейся контрольной. Анализ проблем кадровой коррупции в исполнительной власти показывает, что существует целый ряд крупных коррупциогенных проблем в функционировании исполнительной власти: неурегулированность значительной части правил поведения государственных должностных лиц, государственных и муниципальных служащих; отсутствие единого регулирования госслужбы; прохождение госслужбы служащим зачастую лишено четких ориентиров, также отсутствуют общие принципы построения и прохождения карьеры чиновника; отсутствие контрольных мероприятий по выявлению и пресечению правонарушений и грамотной кадровой политики в контрольных органах власти; необоснованная (обычно избыточная) и произвольно устанавливаемая и изменяемая численность государственных должностных лиц, государственных и муниципальных служащих; неадекватность (заниженность) официальной заработной платы государственных должностных лиц, государственных и муниципальных служащих требованиям квалификации и реальным трудовым затратам.
Кадровый корпус служащих России в силу этого ориентирован на удовлетворение личных нужд - «служат сами себе», а не обществу, государству, населению; Он основывается на взаимосвязи двух субъектов - лица, обладающего правом назначения на должность либо возможностью оказать влияние на результаты выборов, и лица, заинтересованного в получении этой должности. Среди основных отрицательных последствий кадровой коррупции - некомпетентность чиновников, неэффективность работы, снижение авторитета государственной власти запутанность системы исчисления денежного содержания государственных служащих (маленький оклад, кратные надбавки к окладу в зависимости от должности, надбавки за классные чины); несоразмерность денежного содержания начальных и высших должностей (10–15-кратный разрыв), федеральных и региональных чиновников (2–4 раза); хаотичность изменений заработной платы государственных должностных лиц, государственных и муниципальных служащих; необоснованность избрания и назначения на должности государственных должностных лиц, государственных и муниципальных служащих лиц, имевших снятую или погашенную судимость за совершение коррупционных преступлений, подвергавшихся административным наказаниям за совершение административных коррупционных правонарушений; размытость границ должностных полномочий лица затрудняет оценку правомерности его действий и позволяет расширить влияние на иных лиц; возможно выполнение должностных функций не уполномоченными на то служащими, возможно и осуществление правомочий, не разработанных или не оформленных надлежащим образом.
Отвечать за должностные преступления такие лица в полной мере не могут, т. к. нет полномочий данного должностного лица и нет регламентированной в соответствующем документе должностной компетенции; законодательство не содержит таких оценочных и моральных требований к прохождению государственной службы, как обязанность быть честным, беспристрастным и выполнять свои обязанности в меру своих способностей, эффективно, компетентно, справедливо и с пониманием, принимая во внимание лишь общественную пользу и соответствующие обстоятельства дела; низкий престиж госслужбы, невысокая степень разборчивости при наборе кадров, отсутствие адекватных вакантной должности критериев подбора; проблемы недостаточной открытости информации о доступе к госслужбе, об открытии вакансий госслужба - иерархична, но эта жесткая вертикаль слабо отражается на ответственности служащих за принимаемые решения перед сослуживцами.
Ряд
крупных проблем существует и в функционировании законодательной
(представительной) власти. Это неэффективность общественного контроля за
выборными процедурами, участие в выборах представителей преступных
сообществ, покупка мандата в региональных и местных органах
представительной власти и др. Одной из наиболее уязвимых и
привлекательных для коррупции, по мнению многих экспертов, оказалась
судебная система. Здесь коррупционной привлекательностью обладает
практически любая должность, от функционального содержания которой
существенно зависят лишь формы и масштабы коррупционных проявлений.
Коррупция в судебной системе во многом связана с несовершенством и
закрытостью процедуры назначения судей: несовершенный порядок
формирования квалификационных коллегий; слабый уровень проверки
кандидатов в судьи; «связанность» судейского корпуса с
правоохранительными органами, в особенности с прокуратурой. Формирование
основного состава судейского корпуса из представителей
правоохранительных органов на практике подрывает принцип независимости
судебной власти. Второй контур (тип) - экономическая коррупция. Основная
масса злоупотреблений связана с использованием полномочий в области
контроля и распределения финансовых потоков. Подобный вид коррупции
называют также «коррупционными услугами» в широком смысле. Происходит
«продажа» властного ресурса, а также использование властного ресурса в
целях присвоения иных государственных ресурсов.
Рассматриваемый вид коррупции приводит к подрыву конкуренции, к торможению рыночного прогресса, к возрастанию издержек бизнеса, к снижению инвестиционных рейтингов и т. п.
Именно в этом контуре (типе) коррупции мы рассматриваем коррупционные проявления в частном секторе, т. е. во взаимосвязи бизнес-бизнес. Третий контур - сращивание бизнеса и власти. В данном типе (контуре) коррупции присутствует лишь один субъект: он является носителем как интереса, так и властных полномочий. В основе лежит конфликт личных и государственных интересов. Сращивание бизнеса и власти также можно рассматривать как особую форму экономической коррупции, отличающуюся от остальных субъектным составом, мотивацией коррупционного поведения, но, главным образом, способами борьбы. Основными проблемами, связанными с указанным типом коррупции, видятся: «переманивание» кадров со службы в частный сектор для использования связей и «инсайдерской» информации; отсутствие координирующей межведомственной структуры по борьбе с рейдерством.
Четвертый контур (тип) - это идейная коррупция. Она охватывает все указанные контуры и напрямую связана с некомпетентностью власти, с неэффективностью ее работы, низким рейтингом и авторитетом. Под идейной коррупцией мы понимаем монополизацию и ограничение пространства выбора властных решений. Что касается идейной коррупции, то этот тип коррупции меньше других изучен российскими специалистами. Идейная коррупция тесным образом связана с кадровой и экономической коррупцией, а также с отсутствием идеологии государства, с навязанной России западной моделью ценностей. Здесь мы можем выделить такие основные проблемы, как: узаконенный произвол чиновничества на выбор целей и средств государственных решений, стратегий, действий; низкое качество государственных решений, декларативность, популизм государственных политик; привлечение одних и тех же разработчиков с едиными идеологическими и иными установками; участие в разработке государственно-управленческих решений организаций и органов, получающих финансирование за счет зарубежных бюджетных и небюджетных грантов; проблема разграничения политического убеждения или добросовестного заблуждения и правонарушения; неизвестность авторов - разработчиков проектов нормативных правовых актов приводит к их некачественности, к возможности лоббирования узких интересов в завуалированной форме; отсутствие ответственности за ложные публичные заявления представителей органов государственной власти и политических деятелей.
Пятый контур (тип) - теневая экономика. Теневая экономика и коррупция неразделимы и порождают друг друга. Теневой сектор является благодатной почвой для разрастания коррупции, потому что находится вне поля правовой защиты. Теневая экономика создает устойчивый спрос на коррупционные услуги и программирует необходимое ей число коррумпированных чиновников. Коррупционная деятельность - сама по себе часть теневой экономики. Таким образом, борьба с коррупцией неэффективна без одновременной борьбы с теневой экономикой. В сфере теневой экономики мы выделяем две основные проблемы, которые требуют безотлагательного вмешательства.
Первая
проблема связана с так называемыми «коррупционными услугами» в широком
смысле, означающими совпадение предмета коррупционной деятельности с
предметом теневой экономической деятельности. Материальный эффект от
коррупционной деятельности является частью теневого дохода. Вторая
проблема, которая также требует решения в теневой экономике в связи с
борьбой с коррупцией, - это прежде всего макроэкономические финансовые
решения государства, продуцирующие теневую экономику.
Речь идет о налоговой политике государства, которая ведет к масштабному уклонению от налогов, к наличному обороту, снижению потенциала безналичных расчетов, неоправданным административным барьерам, заставляющим бизнес уходить в тень.
И, наконец, шестой контур - бытовая коррупция. С данным видом коррупции мы сталкиваемся в повседневной жизни, потому что она затрагивает такие сферы, как образование, здравоохранение, дорожное движение и проч. Опасность данного вида заключается в том, что, поражая основные сферы жизни общества, она делается привычным явлением и нормой жизни.
Говоря о возможных методах борьбы с указанными выше явлениями,
необходимо отдавать себе отчет, что в сегодняшних условиях практически
все трудоспособное население в той или иной мере участвует в различных
формах коррупции и теневом секторе, поэтому одним из основных методов борьбы
может стать легализация отношений (амнистия капиталов, легализация
отдельных видов коррупционной деятельности по примеру ряда зарубежных
стран, где легализован лоббизм и сформированы законодательные основы
правомерной деятельности по продвижению отдельных интересов). Вместе с
тем нужно понимать, что легализация некоторых форм коррупции не может
решить всех проблем. Несправедливое распределение богатства является
одной из причин коррупции. Речь идет о низком уровне оплаты труда
чиновников, который вынуждает искать иные пути для получения дохода.
Здесь нужно еще раз оговориться, что нельзя искоренять эту причину в
отрыве от остальных причин.
В России сформировался целый идеологический пласт чиновничества, для которого коррумпированность - это не какая-то аномальная ситуация, это норма жизни, норма государственной службы и норма предпринимательства.
В этой связи считаем необходимым подчеркнуть, что меры по борьбе с коррупцией (противодействию коррупции) будут эффективны только тогда, когда будут реализованы в комплексе. В этой связи особое значение приобретает стратегический подход к решению этой проблемы.
Коррупция не только самовоспроизводна, но также неоднородна и трансформативна. В связи с этим принятие отдельного федерального закона о противодействии коррупции и теневой экономике представляется нам неадекватным инструментом для высокоэффективного противодействия коррупции. Кроме того, важно учитывать такой политико-психологический аспект идеи специального закона о борьбе с коррупцией, как юридическое увековечивание коррупции как неотъемлемой части российской действительности. Признание невозможности полного искоренения коррупции не дает государству права ограничиваться лишь декларированием социально - негативного характера коррупции и наказанием коррупционеров. Российскому обществу нужна ясная и жизнеспособная политическая доктрина противодействия коррупции и теневой экономике, отвечающая заявленным амбизициозным целям социально-экономического развития России, - Концепция государственной политики противодействия коррупции и теневой экономике в России, утверждаемая указом Президента РФ (политика декриминализации российской экономики). Итак, в целях борьбы с коррупцией и теневой экономикой нами предлагаются следующие ключевые решения:
Основополагающими
из них являются: политическая воля и публичное политическое решение.
Необходимо на уровне политического руководства страны системно
заниматься этим явлением, а не только обозначать его существование.
Выход из логической ловушки состоит в поэтапной заданной нормативной
программе, которая постепенно будет охватывать разные категории
государственных служащих и властно-политических лиц. И в добровольном
«колпаке» - ограничении части конституционных прав представителей
руководящих должностей государственной службы РФ. Остановимся подробнее
на последнем из предлагаемых решений. Как показывают
исследования, наиболее уязвимы с коррупционной точки зрения среди
различных категорий должностных лиц руководящие должности
государственной службы.
Данную проблему представляется возможным решить при помощи создания
специального антикоррупционного механизма, позволяющего
противодействовать совершению коррупционных преступлений. В качестве
указанного механизма мы предлагаем ввести так называемый «колпак» для
указанных лиц. Существо данного ограничения конституционных прав
подразумевает добровольное согласие должностного лица государственной
гражданской службы категории «руководитель» при поступлении на
государственную службу на проведение в отношении него ряда проверочных
мероприятий, т. е. осуществления контроля над его словами и действиями
на службе и в частной жизни, независимыми специальными органами
государственной власти. Полномочия по контролю такого рода
представляется целесообразным возложить на органы Федеральной службы
безопасности Российской Федерации в связи с тем, что у них имеется опыт
проведения подобных мероприятий и борьба с коррупцией находится в сфере
компетенции этих органов. Таким образом, с одной стороны, введение
такого механизма позволит предотвращать коррупционные преступления,
избавит от соблазна коррупционных деяний, с другой стороны,
контролируемые должностные лица получат средство для эффективной защиты
своей чести и достоинства в случае предъявления им необоснованных
обвинений (например, со стороны СМИ) в коррупционной деятельности. К
основным управленческим решениям по противодействию коррупции и теневой
экономике относятся следующие.
В настоящее время предложенные решения обозначенных нами задач соотносятся с действующим законодательством РФ и дают нам право обосновывать наши предложения. Необходимый доктринальный документ - Государственная концепция противодействия коррупции и теневой экономике, утверждаемая указом президента РФ. Разработка указанных документов в настоящее время ведется Центром проблемного анализа и государственно-управленческого проектирования.
Фрагмент доклада С.С. Сулкашина на конференции "Государственная политика противодействия коррупции и теневой экономике в России" в 2007 г.
В 70-е годы международное сообщество приступило к выработке глобальной правовой основы по данной проблеме. В материалах V-го Конгресса ООН по предупреждению преступности и обращению с правонарушителями (Женева, 1975 г.) впервые появились положения об опасности подобного рода преступлений. А в Резолюции VIII Конгресса ООН (Гавана, 1990 г.) коррупция отнесена к глобальным проблемам, угрожающим всему человечеству. На рубеже XX-XXI веков появляется масса документов ООН: Международный кодекс поведения должностных лиц (1996), Глобальная программа против коррупции (1999), Конвенция против транснациональной организованной преступности (2000 и многие другие. В октябре 2003 г. была принята, а с декабря вступила в силу Конвенция ООН против коррупции как документ, обязательный к исполнению для всех государств, ратифицировавших его.
Комитет министров, рассмотрев Декларацию, принятую на второй встрече на высшем уровне глав государств и правительств, которая имела место в Страсбурге 10 и 11 октября 1997, и согласно плану действий, в особенности секции 3, параграфа 2 «Борьба с коррупцией и организованной преступностью», зная, что коррупция представляет серьёзную угрозу основным принципам и ценностям Совета Европы, подрывает веру граждан в демократию, разрушает правление закона, нарушает права человека препятствует социально-экономическому развитию, будучи убеждённым, что борьба против коррупции должна быть мультидисциплированной и в этой связи имеет отношение к программе действий против коррупции, так же как и к решениям, принятым европейскими министрами юстиции на их 19-й и 21-й конференциях, проведённых в Валлетте и Праге, соответственно, получив в проекте руководящие 20 принципов для борьбы против коррупции, разработанных Мульдисциплинарной группой по коррупции (GMC), твёрдо решив, что бороться с коррупцией необходимо, соединяя усилия наших стран, Комитет министров решил принять предложенные принципы для борьбы с коррупции:
1. Проводить эффективные меры для предотвращения коррупции и, в этой связи, поднимать общественное понимание и продвижение этического поведения.
2. Гарантировать признание национальной и международной коррупции криминальной.
3. Гарантировать, что те, кто отвечает за предотвращение, расследование, судебное преследование и судебное решение по случаям коррупции, имеют независимость и автономность, соответствующие их функциям, являются свободными от влияния и имеют эффективные средства, для того чтобы собрать доказательства, защищая людей, которые помогают властям в борьбе с коррупцией, и сохраняя конфиденциальность расследований.
4. Обеспечивать соответствующие меры для конфискации и лишения доходов в результате случаев коррупции.
5. Обеспечивать соответствующие меры, чтобы предотвратить давление на юристов, занимающихся случаями коррупции.
6. Ограничивать иммунитет от расследования, судебного преследования или судебного решения по случаям коррупции до степени, необходимой в демократическом обществе.
7. Продвигать специализацию людей или органов, отвечающих за борьбу с коррупцией и обеспечивать их соответствующими средствами и обучением для исполнения их задач.
8. Гарантировать, что финансовое законодательство и власти, отвечающие за осуществление этого, вносят вклад в борьбу с коррупцией в эффективной и скоординированной манере, в особенности отрицая возможность снижения налогов, согласно закону или правилу по поводу взяток или других расходов, связанных с коррупцией.
9. Гарантировать, что организация, функционирование и принятие решений публичными администрациями принимает во внимание потребность борьбы с коррупцией, в особенности, гарантируя прозрачность, совместимую с потребностью достигнуть эффективности.
10. Гарантировать, что правила, касающиеся прав и обязанностей должностных лиц, содержат требования борьбы с коррупцией и обеспечивают соответствующие и эффективные дисциплинарные меры; продвигать дальнейшую спецификацию поведения, ожидаемого от общественных должностных лиц соответствующими средствами, такими, как кодексы поведения.
11. Гарантировать, что соответствующие процедуры ревизии обращаются к действиям государственной службы и общественного сектора.
12. Подтверждать, роль, которую могут играть ревизионные процедуры в предотвращении и обнаружении коррупции вне административных органов.
13. Гарантировать, что система общественной ответственности принимает во внимание последствия коррумпированного поведения общественных должностных лиц.
14. Принимать соответственно прозрачные процедуры для общественного заказа, которые воплощают справедливую конкуренцию и удерживают коррупционеров.
15. Поощрять принятие избранными представителями кодексов поведения и продвигать правила финансирования политических партий и избирательных кампаний, которые удерживают коррупцию.
16. Гарантировать, что СМИ имеют право свободно получать передавать информацию по вопросам коррупции и подвергаются только тем ограничениям, которые являются необходимыми в демократическом обществе.
17. Гарантировать, что гражданское право принимает во внимание потребность борьбы с коррупцией и, в особенности, обеспечивает эффективные средства и права тех, чьи интересы затрагивает коррупция.
18. Поощрять исследования по коррупции.
19. Гарантировать, что в каждом аспекте борьбы с коррупцией, принимаются во внимание возможные связи с организованной преступностью и отмывание денежных средств.
20. Развивать до самой широкой степени возможное международное сотрудничество во всех областях борьбы с коррупцией.
На региональном уровне антикоррупционное законодательство пополняется документами Совета Европы, Европейского Союза, Организации Американских Государств, Содружества Независимых Государств и пр. Например, Уголовно-правовая Конвенция о борьбе с коррупцией Европейского Сообщества 1999 г. С 1996 года в Европе действует проект «Спрут», в рамках которого более 20 стран осуществляют информационный обмен по борьбе с организованной преступностью.
Для противодействия глобальной коррупции объединяют свои усилия и ученые-криминологи. В 2002 г. создан Всемирный антикриминальный и антитеррористический форум (ВААФ). Исследовательский Институт ООН по преступности и правосудию (ЮНИКРИ) координирует научную деятельность по вопросам борьбы с преступностью и коррупцией. В последние годы активно расширяется сеть исследовательских центров по изучению проблем транснациональной преступности и коррупции (TRACCC), основанная Американским Университетом (г. Вашингтон, США).
Целью всей этой научно-исследовательской деятельности ныне является выработка единой международной антикоррупционной политики и нормативно-правовой базы.
Система международных правовых стандартов противодействия коррупции и теневой экономике состоит из четырех взаимосвязанных подсистем:
I. Глобальная подсистема:
1. Конвенция Организации Объединенных Наций против транснациональной организованной преступности (принята резолюцией Генеральной Ассамблеи от 15 ноября 2000 г.).
2. Конвенция Организации Объединенных Наций против коррупции (принята резолюцией Генеральной Ассамблеи от 31 октября 2003 г.).
3. Международная конвенция о борьбе с финансированием терроризма (принята резолюцией Генеральной Ассамблеи от 9 декабря 1999 г.).
4. Декларация Организации Объединенных Наций о борьбе с коррупцией и взяточничеством в международных коммерческих операциях (утверждена резолюцией Генеральной Ассамблеи от 16 декабря 1996 г.).
5. Международный кодекс поведения государственных должностных лиц (принят резолюцией Генеральной Ассамблеи от 12 декабря 1996 г.).
6. Кодекс поведения должностных лиц по поддержанию правопорядка (принят резолюцией Генеральной Ассамблеи от 17 декабря 1979 г.).
7. Руководящие принципы для эффективного осуществления Кодекса поведения должностных лиц по поддержанию правопорядка (утверждены резолюцией Экономического и Социального Совета ООН от 24 мая 1989 г.).
8. Меры по борьбе с коррупцией. Меры по борьбе с отмыванием денег.
9. Планы действий по осуществлению Венской декларации о преступности и правосудии: ответы на вызовы XXI века (приняты резолюцией Генеральной Ассамблеи от 15 апреля 2002 г.).
10. Существующие международно-правовые документы, рекомендации и другие документы, касающиеся коррупции (Доклад Генерального секретаря, Вена, 8-17 мая 2001 г.).
11. Антикоррупционный набор инструментов (июнь 2001 г.).
II. Европейская подсистема:
1. Конвенция Совета Европы об уголовной ответственности за коррупцию (Страсбург, 27 января 1999 г.).
2. Конвенция Совета Европы о гражданско-правовой ответственности за коррупцию (Страсбург, 9 сентября 1999 г.).
3. Конвенция Совета Европы об отмывании, выявлении, изъятии и конфискации доходов от преступной деятельности (Страсбург, 8.11.1990 г.).
4. Двадцать принципов борьбы с коррупцией (приняты Комитетом министров Совета Европы 6 ноября 1997 г.).
5. Модельный кодекс поведения для государственных служащих (принят Комитетом министров Совета Европы 11 мая 2000 г.).
6. Единые правила против коррупции при финансировании политических партий и избирательных кампаний (приняты Комитетом министров Совета Европы 8 апреля 2003 г.).
7. Директива ЕЭС «О предотвращении использования финансовой системы для целей отмывания денег» от 10 июня 1991 г.
8. Соглашение о партнерстве и сотрудничестве, учреждающее партнерство между Российской Федерацией, с одной стороны, и европейскими сообществами и их государствами-членами, с другой стороны (Корфу, 24 июня 1994 г.).
9. Партнерство ЕС/Россия. Совет сотрудничества. О плане совместных действий по борьбе с организованной преступностью (Брюссель, 29 марта 2000 г.).
10. Парижская декларация против отмывания денег (итоговая декларация Парламентской конференции Евросоюза по борьбе с отмыванием денег от 8 февраля 2002 г.).
III. Региональные подсистемы:
3.1 Подсистема СНГ:
1. Соглашение о сотрудничестве государств – участников Содружества Независимых Государств в борьбе с преступностью (Москва, 25.11.1998 г.).
2. Модельный закон «Об основах законодательства об антикоррупционной политике» (принят на XXII пленарном заседании МПА СНГ 15 ноября 2003 г.).
3. Модельный закон «О борьбе с коррупцией» (принят на XIII пленарном заседании МПА СНГ 3 апреля 1999 г.).
4. Модельный закон «О противодействии легализации (отмыванию) доходов, полученных незаконным путем» (принят на XII пленарном заседании МПА СНГ 8 декабря 1998 г.).
3.2. Иные региональные подсистемы:
1. Конвенция о борьбе с дачей взяток иностранным государственным должностным лицам при осуществлении международных деловых операций (принята Организацией экономического сотрудничества и развития (ОЭСР) 21 ноября 1997 г.).
IV. Отраслевые подсистемы:
3. Двадцать пять основных критериев FATF, препятствующих международному сотрудничеству в борьбе с отмыванием денег (2003 г.).
5. Общие рекомендации в отношении мер борьбы с коррупцией и обеспечения честности и неподкупности сотрудников органов юстиции и безопасности (Глобальный форум по вопросам борьбы с коррупцией, Вашингтон, 24-26 февраля 1999 г.).
6. Лимская декларация руководящих принципов контроля (принята IX Конгрессом Международной организации высших контрольных органов (ИНТОСАИ) в 1977 г.).
7. Кодекс надлежащей практики по обеспечению прозрачности денежно-кредитной и финансовой политики: Декларация принципов (принят Временным комитетом Международного валютного фонда 26 сентября 1999 г.).
8. Всеобщие директивы по противодействию отмыванию доходов в частном банковском секторе (Вольфсбергские принципы, 30 октября 2000 г.).
9. Пресечение финансирования терроризма (Вольфсбергский документ, январь 2002 г.).
Рост коррупции в государственных администрациях повлек за собой создание специальных структур управления государственной службой. Подобные попытки предпринимались и предпринимаются во всех экономически развитых государствах постоянно, независимо от формы правления.
В европейских государствах, а также в США, специализированных государственных органов по борьбе с коррупцией нет. Эти задачи отнесены к ведению правоохранительных, налоговых, финансовых, таможенных и других органов, в рамках которых могут создаваться специализированные подразделения. Несмотря на свою структурную принадлежность к указанным органам, работа такого рода подразделений строится на принципах самостоятельности, независимости и неподотчетности. Имеются примеры иных организационных решений. В Греции задачи выявления и борьбы с органами коррупции среди государственных и муниципальных служащих решает орган управления государственной службой – независимый генеральный инспекторат государственной службы. Вопросами государственной службы Германии ведает Министерство внутренних дел. В его структуре действуют Управление «D» (законодательство по государственной службе) и Управление «О» (организация государственной службы). В Испании организовано Министерство государственного управления. Во Франции среди государственных органов, занимающихся проблемами государственной службы, выделяется Министерство государственной службы с входящим в его состав Главным управлением администрации и государственной службы.
Рассмотренный выше опыт демонстрирует разнообразность подходов и вариативность идей при выборе оптимальной стратегии борьбы. Было показано, что имеющаяся сегодня структура в России работает неэффективно. Она лишь демонстрирует активную деятельность (создание формальных структур, точечное устранение представителей государственной власти за коррупционное правонарушение), в то же время не реализуя каких-либо превентивных антикоррупционных мер. Что касается рассмотренного опыта Франции и Великобритании, то, несмотря на имеющиеся отличия институционального характера, идея борьбы с коррупцией посредством превентивных мер, инициаторами которых выступают конкретные структуры, лежит в основе антикоррупционной деятельности в обеих странах. Именно такой характер борьбы позволяет достигать наивысших результатов, так как объектом реализации антикоррупционных мер становятся причины возникновения коррупции, а не последствия, как это происходит на данный момент в России.
Международный опыт борьбы с коррупцией показывает, что успех в ней зависит от ряда факторов, но в целом представить своеобразную «цепочку результативности» можно следующим образом:
1. Осознание государством и гражданами страны проблемы коррупции как угрозы национальной безопасности;
2. Вычленение в этой угрозе внутреннего и внешнего аспектов, политической и экономической составляющих;
3. Формирование стабильного и эффективного антикоррупционного законодательства с учетом опыта других государств;
4. Создание реально действующего механизма борьбы с коррупцией, включая работу независимой судебной системы;
5. Культивирование в обществе атмосферы нетерпимости и полного неприятия коррупционного поведения отдельных его членов и социальных групп.
Победа над коррупцией будет обеспечена совместными действиями, употребляя военную терминологию, трех фронтов: самих государств, гражданского общества и всем международным сообществом в целом.
В фундаменте этой победы лежат три основания, представляющие собой антикоррупционную стратегию:
1. Сильная политическая воля руководства стран и единая государственная политика противостояния коррупции;
2. Постоянный социальный контроль со стороны гражданского общества за всей системой государственного управления;
3. Жесткая подотчетность имеющих властные полномочия лиц перед действительно независимыми органами, наделенными, в свою очередь, полномочиями по привлечению этих лиц к ответственности независимо от высоты их общественного статуса.
Безусловно, при прочих равных условиях, антикоррупционные достижения ярче видны там, где исторические традиции, менталитет нации, религиозный опыт и иные духовно-нравственные факторы обеспечивают складывание в общественном сознании представления о чиновнике как об уважаемом человеке. Человеке, задача которого – государственная защита и охрана прав и интересов граждан. Страны, где такое представление формировалось веками, – Великобритания, Германия, Франция, Япония и другие – в начале XXI века имеют эффективный механизм борьбы с коррупцией. В чем же состоит международный опыт этой борьбы?
Во-первых, приходится признать: нет в мире стран, где отсутствовала бы коррупция. С 1995 года некоммерческая независимая организация по изучению и борьбе с коррупцией Транспаренси Интернэшнл (Transpаrency International), что означает «Международная Прозрачность», публикует доклад, в котором приводит данные ИВК (Индекса Восприятия Коррупции). Из приводимого списка стран видно, что свободных от коррупции мест на планете не осталось.
Во-вторых, коррупция проявляет себя во всем мире одинаково. Основные виды ее проявления – это:
· подкуп государственных национальных должностных лиц;
· подкуп членов государственных представительных органов власти;
· подкуп иностранных политических деятелей;
· подкуп в частном секторе;
· подкуп должностных лиц международных организаций;
· подкуп судей;
· использование служебного положения в корыстных целях;
· отмывание денег, полученных от корыстных преступлений.
Причем, существует так называемая низовая коррупция (взяточничество мелких и средних чиновников) и коррупция в высших «эшелонах власти».
В-третьих, при всей многоликости коррупции бороться с ней можно, используя средства как процедурные, так и институциональные. Одним из лидеров мирового антикоррупционного движения являются США. Сейчас там реализуется комплексная стратегия борьбы с коррупцией на международном уровне по таким направлениям, как:
· экономическое реформирование, направленное на ослабление государственного регулирования;
· повышение открытости административных процессов;
· перестройка деятельности государственного аппарата, сокращение бюрократических структур и снижение их влияния на экономику;
· совершенствование работы судов;
· реформирование коммерческого законодательства, особенно по проблемам рынка ценных бумаг, недвижимости, интеллектуальной собственности, экологии;
· укрепление гражданского общества и усиление независимых средств массовой информации;
· искоренение внутренней коррупции в правоохранительных органах.
Описывая коррупционную преступность необходимо учитывать, что это глобальный феномен. Статистический рост коррупционной преступности сегодня фактически является мировой тенденцией, охватывая не только республики СНГ, но и страны Латинской Америки, Ближнего и Среднего Востока, Средиземноморья Африки, Восточной Европы, а также Китай. В последние годы эта тенденция распространилась на такие экономически развитые страны как Германия, Франция, Бельгия, Нидерланды, Люксембург, Канада, где она еще совсем недавно не рассматривалась в числе наиболее значимых социальных проблем.
Экономисты обычно понимают под теневой экономикой «не контролируемое обществом производство, распределение, обмен и потребление товарно-материальных ценностей и услуг, то есть скрываемые от органов государственного управления и общественности социально-экономические отношения между отдельными гражданами, социальными группами по использованию государственной собственности в корыстных личных или групповых интересах».
Теневая экономика непосредственно связана с коррупцией, которая со временем превращается в специфический инструмент возникновения мощных мафиозных образований. В экономической литературе сформулированы этапы возникновения таких преступных структур.
На первом этапе используется подкуп должностных лиц с целью вовлечения их в незаконную деятельность.
На втором этапе организованные преступные группы используют подкупленных чиновников для установления полного или частичного контроля над определенными государственными предприятиями или организациями путем создания на их базе различного рода коммерческих структур.
На третьем этапе криминальные группы, используя коррупционные связи, «перекачивают государственные средства в эти структуры» – получение из бюджета незаконных кредитов и субсидий, присвоение валютной выручки от продажи за рубеж товарно-сырьевых ресурсов.
В результате банальная взятка дополняется в современных условиях новыми, внешне вполне легальными, методами вознаграждения за теневые услуги. К ним относятся: финансирование политических партий и компаний, гигантские гонорары «за лекции и консультации», выдача беспроцентных долгосрочных кредитов для открытия счетов в банке, передача акций родственникам чиновников, создание разного рода фондов, которым официально передаются огромные средства, гарантирование должностным лицам на случай их отставки высокооплачиваемых постов в коммерческих структурах.
15. Бюрократия и коррупция .
Между степенью бюрократизации государственной власти и степенью её коррумпированности существует определенная зависимость. Это связано с множеством внешних и внутренних факторов административного аппарата. Наиболее влиятельными из них считаются;тотальная регламентация действий чиновников и возможность распоряжаться значительными государственными ресурсами при сохранении достаточно низкой заработной платы. Два этих фактора вынуждают государственных работников злоупотреблять коррупцией, которая очень часто из разряда злоупотреблений переходит в норму. Коррупция является средством незаконного, губительного и легкого обогащения, которая ломает воздвигнутые бюрократической системой рамки дозволений и, как показывает практика, порождает фатальные последствия.Таким образом, становится ясно, что бюрократия порождает коррупцию, в свою очередь коррупционеры стремятся развить и углубить бюрократическую деятельность, так как она позволяет создавать условия для коррупциогенной практики. Озабоченная всплеском коррупции за последние несколько лет Россия, в лице премьер министра Медведева Д.А., считает коррупцию «врагом номер один и прикладывает все усилия, чтобы искоренить этот барьер на пути развития страны». По оценкам организации Transparency International объем ежегодного коррупционного рынка в России достигает почти 300 миллиардов долларов, что составляет около 18 процентов валового внутреннего продукта страны за 2008 год объемом в 1,7 триллионов долларов. Лично премьер министром РФ было инициировано создание межрегиональной общественной организации «Комитет по борьбе с коррупцией». На этом фоне вырисовывается актуальность темы исследования, заключенная в усилиях государства всеми средствами искоренить коррупцию в России, которая, прежде всего, должна начаться с повсеместного изучения этого явления и того, что его порождает – бюрократии.
16. Лоббизм и коррупция.
Лоббизм – продвижение противоречащих общественным и государственным интересам законов в целях получения выгоды имущественного и неимущественного характера. Лоббизм – это особый вид деятельности, связанный с оказанием давления на органы власти с целью принятия тех или иных решений. Способы оказания давления на государственных чиновников чрезвычайно разнообразны. Наиболее эффективные из них – это подкуп, шантаж, мошенничество, угрозы. Не случайно слово «лоббирование» стало нарицательным для обозначения любых нечестных политических и торгово-экономических сделок во властных структурах. Нелишне напомнить, что политический оттенок слову лоббизм придали в Америке еще в середине XIX века, когда терминами «лобби», «лоббирование» начали обозначать покупку голосов за деньги в коридорах Конгресса. В других же государствах (включая Англию – страну, которую все же следует признать провозвестницей современного толкования этого слова) такая политика изначально признавалась предосудительной. Именно по этой причине лоббизм прижился в большинстве стран мира в отрицательном значении.
В современном демократическом обществе существует множество различных добровольных объединений людей (групп интересов), стремящихся довести свои требования до властных структур. Одни из них используют экономические рычаги, другие действуют менее заметно - в коридорах власти. Наиболее распространённой формой воздействия этих организованных (групп интересов) на органы власти является лоббирование.
Формы (технологии) лоббизма
· через мобилизацию общественного мнения (использование массовых акций, организация массовых обращений к власти и кампаний в СМИ, а также судебных процессов);
· использование избирательных кампаний (личное участие в выборах или выдвижение «своих» кандидатов, финансирование избирательных кампаний);
· использование формальных контактов (разработка проектов нормативно-правовых актов и организация их обсуждений, консультирование представителей власти и экспертиза принимаемых решений, предоставление информации, участие в работе органов государственной власти);
· использование неформальных контактов (организация и проведение конференций, круглых столов, использование личных связей, организация неформальных встреч);
18.Коррупция и инвестиции. Исследование П. Моро;
Как известно, инвестиции в экономику являются одним из важнейших факторов успешного развития страны, и их доля служит одним из важных индикаторов качества роста. Одно из важных эмпирических исследований взаимосвязи коррупции и инвестиций – это исследование Моро (Mauro (1995)). Он поставил своей целью «определить каналы, через которые коррупция и другие институциональные факторы влияют на экономический рост и измерить величину этих воздействий». Для этого использовались различные показатели, разработанные Business International (BI). Всего использовалось 56 факторов инвестиционных рисков для 68 стран.
Респонденты оценивали факторы риска по шкале от 1 до 10. Одним из 56 факторов была коррупция, определенная как «уровень вовлечения коррупционных или сомнительных платежей в деловые операции». Использовались также индикаторы коррупции, в частности «качество судебной системы» и «степень бюрократической волокиты». Исследование показало, что коррупция оказывает отрицательное воздействие на соотношение инвестиций и ВВП, т.е. уменьшение коррумпированности бюрократов приводит к увеличению инвестиций. Эти же выводы подтверждаются и другими многочисленными исследованиями, проводимыми, в частности, под эгидой Всемирного Банка (см. www. worldbank.org).
Вместе с тем, воздействие коррупции на инвестиционные потоки определяется не только величиной коррупции, но и ее формами. В странах, где правительственная элита вовлечена в коррупцию, коррупция может значительно подорвать и рост, и качество развития страны, в частности, увеличить уровень бедности (примером служит ситуация в Заире при президенте Мобуту). Более того, в случаях, когда правительственная власть применяется для такого «искажения» экономической системы, чтобы в ней появились ренты для правящей элиты, коррупция приводит к структурной неэффективности всей экономической системы, что подрывает долгосрочное развитие страны (примерами могут служить развитие Филиппин в период правления президента Маркоса и Индонезии в период правления президента Сухарто).
Интересной особенностью коррупции является степень ее прогнозируемости», а именно: если коррупция и объем взяток, который нужно платить, заведомо известен, то коррупцию можно воспринимать как своеобразное налогообложение. Если же коррупция «не прогнозируема», т.е. неизвестно, надо ли платить, сколько платить, и будет ли выполнено то, за что дана взятка, то инвесторы будут предпочитать не вкладывать деньги в такой малопрогнозируемой ситуации. Именно этим можно объяснить кажущийся парадокс, состоящий в том, что, несмотря на высокий уровень коррупции, инвестиции в страны Юго-Восточной Азии весьма велики. Как показали детальные исследования влияния коррупции на иностранные инвестиции, учитывавшие не только объем коррупции, но и ее «прогнозируемость», последнее играет значительную роль для стимулирования инвесторов. И это обстоятельство может даже перекрывать роль самого объема коррупции! Однако следует заметить, что контракты, заключенные с помощью взяток, не дают законного права на обращение в суд при нарушении условий контракта. Поэтому инвестор-коррупционер чувствует себя незащищенным даже если коррупция «предсказуема», и, следовательно, предпочитает налоги взяткам.
19.Масштабы и формы коррупции на федеральном уровне по сферам и видам деятельности.
Коррупция в сфере государственного управления имеет место потому, что существует возможность государственного служащего (чиновника) распоряжаться государственными ресурсами и принимать решения не в интересах государства и общества, а исходя из своих личных корыстных побуждений.
В зависимости от иерархического положения государственных служащих коррупция может подразделяться на верхушечную и низовую.
Первая охватывает политиков, высшее и среднее чиновничество и сопряжена с принятием решений, имеющих высокую цену (формулы законов, госзаказы, изменение форм собственности и т.п.). Вторая распространена на среднем и низшем уровнях и связана с постоянным, рутинным взаимодействием чиновников и граждан (штрафы, регистрации и т.п.).
В сфере государственной (а не бытовой) коррупции пятерка «лидеров» выглядит так:
1.Госзаказ и госзакупки.
2. Система разрешений и сертификации.
3. Правоохранительная система.
4. Система распределения земель и земельные отношения.
5. Строительство.
