Евгений Григорьевич, признаки неэффективности советской экономики были видны задолго до «перестройки». Это и невосприимчивость к достижениям научно-технического прогресса, и трудности с продовольственным снабжением жителей городов, и многое другое. Могла ли правящая номенклатура начать назревшие рыночные реформы раньше?
Реформировать советскую экономику пытались неоднократно. В 1965 году начинались косыгинские реформы и появилась слабая, скорее, теоретическая, но все-таки возможность постепенного перехода к рыночным отношениям. Не могу сказать, что реформы были задуманы такие уж революционные, но они предлагали новый вектор развития. И если бы, опираясь на либеральный экономический курс, туда же стала поворачиваться и политика, то постепенно в России могли бы начать вырисовываться основы рыночной экономики.
В этом направлении уже делали первые шаги Венгрия и Чехословакия, чьи экономические системы были очень похожи на советскую. К моменту «бархатных революций» в 1989 году их экономика была, в принципе, готова к более легкому переходу к рынку, была более сбалансированной. Потребовались только политические преобразования. Конечно, экономические тоже были - либерализация, приватизация, но они не были такими тяжелыми, как в России. Подобный эффект мог быть и в СССР, будь косыгинские реформы продолжены.
Однако ввод советских войск в Чехословакию остановил экономические реформы в СССР. Хотя попытки внедрения отдельных псевдорыночных элементов еще предпринимались, но это уже была только видимость. В те годы росли мировые цены на нефть, Самотлор был «в самом соку», что снимало необходимость в каких-либо переменах. Поэтому ничего и не менялось.
Очередная попытка была предпринята в 1979 году, когда появились признаки серьезного неблагополучия в экономике. Было опубликовано постановление ЦК КПСС и Совета Министров о совершенствовании управления. Причем первоначально предполагалось рассмотреть этот вопрос на партийном съезде и принять развернутую комплексную программу. Потом перенесли вопрос на пленум ЦК КПСС, и от него отказались. В итоге вся энергия ушла «в свисток»: появилось всего-навсего постановление, на этом кампания и закончилась.
Через три года к власти пришел Юрий Андропов, он поинтересовался, что наработано в этом направлении. Ему предъявили это постановление, выполненное лишь в части, которая была выгодна чиновникам. И никаких изменений в экономике. Новый генсек велел начать эксперимент по совершенствованию управления хозяйственным механизмом. Это была попытка реализовать постановление 1979 года со слегка «увеличенными» задачами. Полагаю, что отказ от реформ был первой развилкой, на которой мы повернули не туда. Хотя людям, которые профессионально занимались этим вопросом, с самого начала было ясно: добиться на этом пути существенных подвижек невозможно. Искали выходы, которые не привели бы к серьезным осложнениям. Но реально экономика не развивалась, сокращалось производство, из торговой сети один за другим пропадали товары, в отдельных регионах вводились карточки. И это при том, что страна еще получала большие нефтяные доходы. А когда в 1986 году они упали, дальше без серьезных отклонений ничего сделать было нельзя.
Другая развилка - первые решения Михаила Горбачева в 1985 году. Политика нового генсека-реформатора, получившая название «ускорение», была попыткой сыграть теми же картами в те же игры. Но быстро выяснилась полная бесполезность такой политики. После этого и начались подвижки.
Следующая развилка была в 1987 году, когда к очередному пленуму по запросу ЦК КПСС были подготовлены предложения о радикальном совершенствовании системы управления экономикой. Документ писали серьезные люди, в том числе академики Александр Анчишкин и Абел Аганбегян. Естественно, там было много «гибких» фраз, но кто хотел, тот мог понять гораздо больше, чем представлялось аппаратчикам в ЦК КПСС. В июле 1987 года к сессии Верховного Совета СССР в правительстве был подготовлен комплект документов, в котором предлагался вариант развития, опиравшийся на «социалистический выбор». Мы с Григорием Явлинским участвовали в этой работе. Но общество тогда было совершенно не готово к восприятию рыночных идей, к крутому повороту, необходим был определенный период подготовки. Собственно, с этих шагов он и начался. Позже я анализировал ситуацию того времени и пришел к выводу: если бы тогда решились на меры, которые, в конце концов, пришлось реализовывать Егору Гайдару, потери были бы намного меньше.
- К радикальному повороту не было готово не только общество, но и власть?
Да. Хотя тогдашний премьер Николай Рыжков был гораздо более готов к этому, чем общество. Например, он понимал, что, если не будет заниматься приватизацией, передавать предприятия в частную собственность, ему придется разбираться с забастовками, протестами и другими подобными проблемами. Во всяком случае, уже потом, в 1989 году, когда мы писали о необходимости приватизации или разгосударствления, он воспринимал это вполне адекватно. В то же время органически не мог принять идею либерализации цен. Это было сверх его способностей.
Евгений Григорьевич, Вы уже в те годы были вхожи в высокие кабинеты. Как Вы считаете, высшее руководство страны в 1987-1988 годах понимало, что страна неконкурентоспособна и не может создать мало-мальски приемлемый уровень жизни для людей?
Я бы сказал: это имело место и раньше. Юрий Андропов пришел на высший пост в стране, по моим сведениям, с четким пониманием того, что мы находимся на пороге серьезнейшего кризиса. Он говорил, что мы не знаем страны, в которой живем. Но Андропов не был «несостоявшимся реформатором», как его сегодня пытаются изобразить. Это был очень неглупый человек - но из старой системы. Никаких серьезных реформ страна от него не дождалась бы.
Вообще, на Старой площади было немало хорошо информированных и понимавших людей. Но они исходили из того же тезиса, что и Людовик XIV: «После меня - хоть потоп!». Им бы дотянуть, дожить без крутых поворотов, чтобы всё было спокойно.
Впрочем, слово «рынок» впервые произнес с трибуны Николай Рыжков - на сессии Верховного Совета СССР в 1987 году. До этого мы слышали лишь некие робкие намеки. Кстати, он был одним из главных, кто поддержал и продвигал Закон «О кооперации в СССР» от 26 мая 1988 года. Закон, благодаря которому реально началось движение в сторону рыночной экономики, к приватизации, к возрождению предпринимательства.
- Кто кого тормозил: Рыжков Горбачева или наоборот?
Рыжков, несомненно, был более консервативным. Но в высшем руководстве были разные взгляды. Либеральный спектр представляли Михаил Горбачев, Александр Яковлев, возможно, Рой Медведев и Анатолий Черняев… Но для них главными, кроме Медведева, все же были не экономические проблемы - они их не так хорошо чувствовали, а задача, которую они перед собой поставили: нельзя ничего сделать, опираясь на партаппарат. Партаппарат, номенклатура будут сопротивляться, так как предложенные перемены противоречат их интересам. Может быть, не было ясных представлений о том, что должно получиться, оставались иллюзии насчет социалистического выбора. У Горбачева они до сих пор есть, но уже на уровне социалистических взглядов, которые не определяют политики. А тогда это был вопрос политики.
Поэтому родилась идея: начинать надо с политических реформ. Здесь была еще одна развилка. Думаю, главным идеологом был Александр Яковлев, который сказал: если будем опираться в реформах на первых секретарей, ничего не сделаем, они все повернут по-своему, надо поднимать массы. После этого было выдвинуто предложение о созыве Съезда народных депутатов и даже о проведении свободных выборов в одномандатных округах, что стало решающим поворотом к демократизации общества. За него мы заплатили распадом СССР, потому что получили огромную демократическую волну, которая снесла старый режим.
Для меня не существенно, кто лично - Горбачев или Ельцин - сыграл в этом более важную роль. Между собой они могли спорить об этом сколько угодно, но делали одно дело. Ельцин доделал то, чего уже не мог сделать Горбачев. Они оба подвели страну к смене репрессивного режима. Возможно, для Горбачева демократизация была важнее.
Но все же чем были предопределены столь радикальные перемены - политическими решениями власти или развалом социалистической экономики?
Точного ответа нет и быть не может. Еще в 1982 году в Хельсинки я увидел в книжном магазине книгу, выпущенную в Гарварде на кафедре, которой руководил Збигнев Бжезинский. У меня не было денег, чтобы купить ее, и я, стоя у стеллажа в магазине, за три дня прочитал ее от начала до конца в меру своих тогдашних способностей осилить английский текст. Она оказалась потрясающе интересной.
Одна из ее глав была посвящена будущему России: «Ах, Русь-тройка, куда несешься ты? Дай ответ! И несется она, не давая ответа». Это они просто цитировали. А вывод был такой: всякий, кто возьмется прогнозировать судьбу России, никогда ее не угадает. Тем не менее они попытались обрисовать три сценария, исходя из посыла, что изменения в России не только необходимы, но и неизбежны. Первый вариант - радикально-консервативный: новые репрессии, сильная рука (конкретная фамилия не называлась). Но вывод был обнадеживающий: этот вариант крайне маловероятен, потому что вслед за закручиванием гаек неизбежно должны усилиться репрессии, прежде всего против элиты, партийно-советской номенклатуры. А она этого не желает. И всякий, кто попытается что-то делать в этом духе, столкнется с нарастающим сопротивлением «у себя дома».
Второй вариант они назвали последовательно-демократическим: переход к стандартам западной демократии, свободные выборы и так далее. Но его они тоже сочли маловероятным, потому что он должен был привести к развалу Союза. Ибо снятие «вожжей жесткого насилия», которое уже редко проявлялось в реальности, но которого все боялись, немедленно вызовет соответствующую реакцию.
Наиболее вероятным они посчитали наступление оттепели типа хрущевской - с противоречивой ситуацией, когда есть и послабления, и некоторая либерализация режима, но сохраняется коммунистическая система правления.
Сегодня я думаю, что этот вариант (как развилка), действительно, был наиболее вероятен, если бы не Александр Яковлев и не решимость Михаила Горбачева отметиться в истории человечества ликвидацией тоталитарного режима. Когда-нибудь Горбачеву за это поставят памятник. Он сделал то, что я - представитель того же поколения - считал абсолютно невозможным при своей жизни.
Возможно, это было мужество неведения: начиная «перестройку», Михаил Сергеевич не предполагал, во что она выльется и чем закончится. Вероятно, Александр Николаевич представлял себе последствия и одновременно понимал, что без таких крутых политических перемен - начиная с самого «верха» - в нашей стране ничего добиться нельзя. В итоге в начале 1990-х годов мы пошли по варианту радикальной демократизации.
- Несчастьем нашей страны называют систему управления. Огромное количество ведомственных инструкций, противоречащих букве и духу закона, взятки, откаты, произвол. Чиновники неподконтрольны ни обществу, ни даже представительным органам власти. И многие связывают это с тем, что в России серьезной административной реформы не было ни в середине 1990-х годов, ни сейчас. В отличие от восточноевропейских стран.
Я бы связал эту «российскую особенность» не с проблемами администрирования, а с недостатками и даже с пороками проведенной или незавершенной политической реформы. Мои коллеги, которые в 1990-х годах не были моими единомышленниками, обращают внимание на то, что Ельцин, будучи реформатором и опираясь на реформаторов в экономической сфере, в политической постарался сохранить персоналистский режим, не создал реальной системы разделения властей.
Он предпочитал иметь систему административных сдержек и противовесов, но они в Кремле были всегда. Как мы теперь знаем, Сталин натравливал Кагановича на Берию, Берию на Кагановича. После чего удовлетворенно потирал руки и говорил: теперь есть «обстановка для работы». Такими были сдержки и противовесы тоталитарной системы.
После ее слома, когда в России выстраивалось новое государственное и общественное устройство, требовалось добиться реального разделения властей, создать механизмы смены властей, свободных выборов. Но все эти механизмы нормального функционирования демократической системы так и не были созданы в полном объеме и в комплексе. Потому что Ельцин шел на всё, кроме одного: он не хотел ни с кем делиться своей властью.
Из-за этого я воспринимал Ельцина как двуликого Януса. С одной стороны, он был демократическим президентом, не нарушал свободу слова, старался обеспечить свободу выборов. Даже его последние выборы - 1996 года, сколько бы ни лили грязи по их поводу, были несравненно более демократичными, чем выборы 1999 года, не говоря уже о последующих! С другой стороны, он оставался типичным секретарем обкома. Например, звонил мне, как министру экономики, и приказывал выделить капиталовложения такому-то заводу. На мои объяснения, что закон запрещает, в бюджете не предусмотрено, отвечал: «Ну, нет, это же я тебе говорю! Значит, давай!».
Однако дело не в «обкомовских» привычках главы государства. Проблема глубже и серьезнее. При строительстве нового, действительно демократического государства экономические реформы должны идти одновременно и параллельно с политическими, правовыми реформами. Их смысл - в изменении глубинных основ российской государственности, ибо надо на место персон поставить институты. Здесь мало написать новые инструкции или установить новые регламенты. Требуется полностью ликвидировать противодействие двух принципов: один из них заключается в том, что действуют институты, законы, правила, и они одинаковы для всех, другой - что есть начальник-самодержец, и в нужных для него случаях любые законы и нормы он трактует по-своему разумению.
Ельцин был очень демократичен, когда не чувствовал, что тот или иной институт опасен для его личной власти. Но если чувствовал… Кстати, я согласен с высказываниями, что Владимир Путин обеспечивал «определенную преемственность курса своего предшественника».
Впрочем, справедливости ради нужно признать, что ускоренное реформирование страны, экономика которой находилась в полном развале, - тяжелейшая работа. Она включала и экономическую, и политическую стороны. Главная трудность заключалась в том, что одновременно решить эти две задачи было невозможно. Приходилось выбирать: либо проводить экономическую реформу и, когда результаты будут получены, заняться политической. Либо начать с политики с риском «прогореть». Ибо, если вы не создадите достаточно быстро основы рыночной экономики, не удастся сформировать и социально-экономическую базу реформ - предпринимательский класс. А также можете оставить без хлеба насущного класс социальных иждивенцев - детей, пенсионеров, инвалидов и так далее. В этом случае вы проиграете всё. Значит, выбор был сделан правильный.
- Спорным вопросом деятельности правительства «младореформаторов» считается установление валютного коридора в 1995 году. После чего произошел обвал рынка межбанковского кредитования. Многие считают, что валютный коридор сыграл не последнюю роль в кризисе 1998 года. Нужно ли было устанавливать его или требовалось ввести курс свободно плавающего рубля?
Годом раньше - в октябре 1994 года - случился обвал рубля. В то время единственным видом финансовых рынков был валютный. Причем он был чрезвычайно изменчивым, волатильным. Спекулянты, играя на колебаниях валютных курсов, выгребали у государства последние деньги. Введение валютного коридора, которое предварительно обсуждалось с МВФ и Всемирным банком, было направлено на то, чтобы стабилизировать ситуацию, затормозить бесконечные колебания.
Что же необходимо было сделать, чтобы не допустить кризиса в 1998 году? Надо было отказаться от коридора. Скажу больше: в декабре 1997 года глава Центрального банка Сергей Дубинин принял решения, предусматривавшие возможность значительного расширения границ коридора (что означало бы его ликвидацию). Но реально границы оставались узкими. В противном случае лопнула бы банковская система, так как российские банки уже накопили большие обязательства за рубежом. Поэтому Центральный банк «тянул резину», а когда приступил к обещанному расширению, было уже поздно.
- То есть этим инструментом не сумели правильно воспользоваться, чтобы уйти от кризиса…
Все равно не ушли бы. Не валютный коридор стал причиной кризиса. У страны к тому моменту была масса иных острых проблем, созданных задолго до этого. После выборов 1996 года возник большой государственный долг. Осенью 1996 года я получил аналитическую записку от экономической экспертной группы (возглавлял ее тогда Йохен Вермут, в нее входили Аркадий Дворкович, Евсей Гурвич и другие), которая предупреждала о недопустимом росте дефицита бюджета, в связи с чем финансовая система страны оказалась перед угрозой тяжелого кризиса.
Олег Вьюгин как замминистра финансов в то время курировал эту группу, он предложил план, как примерно за три года сократить дефицит бюджета до приемлемых величин. Но план был нереальным - в том смысле, что правительство на такие меры не пошло бы: там было так много непопулярных мер, что правительство вылетело бы еще до выполнения первых пунктов плана. Предлагалось резко сократить все расходы. Для увеличения доходов надо было повышать налоги. Но собираемость налогов была близка к нулю, потому что в стране просто не было денег - она была иссушена жесткой монетарной политикой. Ведь тогда мы боролись с инфляцией. Когда в 1995 году Анатолий Чубайс пришел в правительство, она составляла 131%, что не воспринималось как трагедия, ибо до этого было и 300%, и 900%. Через два года инфляция была снижена до 11%, и Чубайса назвали лучшим министром финансов среди министров развивающихся стран. Между прочим, ради этого он в 1997 году провел второй с начала реформ секвестр бюджета - на 20%.
Но какими средствами? Выросла колоссальная пирамида ГКО, которая рухнула в 1998 году. Правильно ли было снижать дефицит бюджета с помощью ГКО?
ГКО ввели в 1993 году, и первое время никакой опасности от них не исходило. Были и другие методы закрытия дефицита бюджета. Один из них - приватизация. Но вместо нее были проведены залоговые аукционы, которые на деле означали срыв денежного этапа приватизации. Можно было приватизировать гораздо больше государственного имущества и гораздо дороже, если бы в этом «огороде» не гуляли олигархи. Нужно было интенсивнее продавать активы иностранцам через действительно открытые аукционы - такие, как конкурс по «Связьинвесту».
В чем-то нам «помогли» специалисты МВФ: в 1996 году директор-распорядитель Мишель Камдессю добился от нас отмены экспортных пошлин. И это в условиях пустого бюджета. По канонам МВФ считалось, что страна, которая хочет увеличить экспорт, не должна иметь экспортных пошлин. А для России эти пошлины были колоссальным источником дохода. Если бы его у нас не отняли, можно было существенно сократить выпуск ГКО. Хотя нефть и была дешевая, но 19 долларов за баррель она все же стоила. И лес-кругляк вывозить было крайне выгодно.
Невольно усугубило ситуацию перед кризисом и решение о присоединении России к статье VII Устава МВФ - по сути, мы объявили полную конвертируемость рубля. Это могло стать благом, так как в Россию хлынул иностранный капитал - примерно 30 млрд долларов, чего раньше нельзя было даже представить. Но это были «горячие деньги», которые как пришли, так и ушли.
И еще о пользе или вреде ГКО. Доходность по ГКО в 150% во время президентских выборов снизились до 18% в сентябре 1997 года. То есть временное использование ГКО для финансирования бюджетного дефицита вместо эмиссионной накачки могло пройти безболезненно и даже стать благом для экономики, если бы не азиатский кризис, за которым последовало бегство капитала со всех развивающихся рынков, в том числе с российского. Уже поступившие к нам 30 млрд долларов «выдуло» из России в течение нескольких месяцев. И к лету 1998 года страна оказалась банкротом.
Другая острая проблема середины 1990-х годов - неплатежи. Многие связывают их с иссушением экономики от жесткой бюджетной политики. Но Егор Гайдар отмечал, что, как только был принят закон о банкротстве и началась волна банкротств, предприятия стали расплачиваться. Анатолий Чубайс, возглавив Р АО «ЕЭС России» , устроил жесткие административные разборки с неплательщиками за электроэнергию - и те тоже стали платить, включая Министерство обороны. Значит ли это, что неплатежи были связаны, скорее, с культурой нашего бизнеса, чем с жесткой бюджетной политикой?
По-моему, эти факторы играли меньшую роль. Важнее были два других. Первый - жесткая денежная политика, которая была объективно обусловлена, потому что иначе мы не могли справиться с инфляцией, следовательно, не могли перейти к росту, к какому бы ни было оздоровлению. Второй фактор - открытие экономики и колоссальная структурная перестройка под давлением монетаристской политики, свободных цен и свободы торговли на мировых рынках в 1990-е годы. Это была колоссальная революция: доля промышленности в ВВП упала с 38 до 25%, доля сельского хозяйства по занятости - с 16,5 до 5%, а доли торговли и финансового сектора выросли.
К 1999 году мы получили структуру экономики, больше похожую на американскую, чем на ту, что имели в 1990 году. Почему? Потому что предприятия не могли продать свою продукцию. И это был вопрос не только монетаристской политики, но и более практичный: какую же мы производим продукцию, если ее не покупают? Мощнейшая советская отрасль промышленности по производству телевизоров развалилась в одночасье: население предпочло японские бренды дешевым отечественным «Рубинам» просто потому, что японские кинескопы не взрывались.
Оборонка страдала из-за отсутствия госзаказа. А население отказывалось покупать отечественные товары, отдавая предпочтение импорту, заграничному секонд-хенду. В чем-то можно обвинять оптовых торговцев, для которых выгоднее было закупать западную продукцию, чем маяться со сбытом отечественной. Но недостатком патриотизма страдали прежде всего потребители.
Сталкиваясь с этими, на мой взгляд, самыми важными факторами, «красные» директора нашли выход: не платить. Нам не платят - и мы не будем платить. Директора были приучены вести натуральное хозяйство еще при советской власти, когда деньги, не подкрепленные фондами и лимитами, не были платежным средством, а в качестве него они использовали кирпич, кабель и т. п. - у кого что было. Кроме того, появились денежные суррогаты, которые генерировало Министерство финансов, - сначала казначейские обязательства, потом налоговые освобождения.
Неэффективность менеджмента на наших предприятиях продолжает играть существенную роль. Собственники приватизированных предприятий повели себя не «по-европейски»: выжимали из предприятий все соки, прибыль вывозили из страны, а не инвестировали в развитие. Что мы сделали не так? Какие допустили ошибки, из-за которых результат оказался столь плачевным?
Сказалась довольно существенная разница в культуре. Европейские бизнесмены привычны к рыночной экономике. Для них право собственности, контракт, суд и так далее являются реальными. Но главное - они уверены, что собственность у них никто не отнимет, поэтому определяют стратегию развития, заботясь не только о сегодняшнем, но и о завтрашнем дне, о том, что они оставят детям, внукам и правнукам.
В России - даже по сравнению с Восточной Европой - традиции частной собственности практически не было. А те, что возникли на рубеже Х IX-XX веков, были уничтожены. Первые легальные предприниматели, которые появились в конце 1980-х годов, естественно, стремились хапнуть сегодня, так как неизвестно, что будет завтра. Долгосрочные стратегии выстраивали единицы, а подавляющее большинство было уверено: первую прибыль нужно вывезти за рубеж, там купить фазенду, вложить деньги в банк, создать резерв для себя и семьи на «черный» день. А там посмотрим…
Были исключения. Например, Владимир Гусинский разработал стратегический проект, занял деньги у «Газпрома» и на голом месте создал мощную медиа-империю. Потом это стало поводом для того, чтобы его «слопать».
- Алексей Мордашов сделал из «Северстали» весьма приличное предприятие западного уровня.
И не только он. Почему в Москве так быстро поднялись цены на жилье? Чиновник, который где-нибудь в Челябинске получил откат, первым делом покупал квартиру в столице. И бизнесмены покупали. Это было, кроме всего прочего, вложение.
Но перейдем к ошибкам, в результате которых российские бизнесмены развивались «неправильно». В начале 1990-х годов в России фактически с нуля были созданы основные институты рыночной экономики: частная собственность, открытая экономика, свободные цены, свободная торговля. Но рынок необходимо было обустроить гораздо большим количеством экономических и политических институтов, чтобы работали они, а не персоны, как мы уже говорили. Это требует колоссальных усилий, создания и выстраивания новой политической культуры, новой бизнес-культуры.
Думаю, если бы даже первоначально созданные институты нормально обустраивались, развитие нашей страны и общества постепенно вошло бы в цивилизованное русло. А «родовые травмы», в конце концов, зарубцевались бы.
У нас же что произошло? Начали с НТВ: посадили Владимира Гусинского, вынудили его отказаться от собственности, подписать какие-то бумаги. После этого он уехал из страны и немедленно заявил, что согласие из него «выбили», что соответствовало истине. Не буду говорить о Борисе Березовском в силу особой моей к нему «симпатии».
Потом появилось «дело Ходорковского», ставшее поворотным пунктом правления Путина: с него началось введение «крепостного права» для бизнеса, и не только крупного. Вместе с ним вернулся страх, который был у людей в самом начале реформ и зарождения рыночной экономики. Он стал укореняться: мы же видим, что с этим государством играться нельзя - и тогда, и сейчас. Имели небольшое окошко, слава Богу, где-то что-то прикупили. Всё! С тех пор государство регулярно заботится о том, чтобы подтверждать свою репутацию.
Несмотря на многочисленные заявления о том, что «ЮКОС» - исключение, в реальной жизни это не так. Буквально через два-три месяца начался процесс с «Вымпелкомом», который чудом удалось остановить. Потом были «РуссНефть», Евгений Чичваркин и его уже бывшая «Евросеть», Владимир Некрасов и «Арбат-Престиж» …
Наше настоящее и будущее обрисовал в интервью «Коммерсанту» Олег Шварцман, изложив историю создания государственного рейдерства. А затем уже премьер Владимир Путин в подробностях чуть ли не с гордостью рассказал, как эта схема была применена в Комсомольске-на-Амуре на судостроительном заводе, который государство за символическую плату забрало у собственников, посчитав их неэффективными. Схема простая: сначала заводу не оплачивали госзаказ на подводные лодки, а когда он увяз в вынужденных долгах, объявили банкротом и отобрали.
Еще раньше аналогичная «схема Шварцмана» была использована при отъеме крупнейшего в стране производителя титана - фирмы АВИСМА. И таких случаев много!
Беда не только в том, что государство противозаконно отнимает у предпринимателей их бизнес. В проигрыше и остальные граждане, ибо неэффективность государственного управления общеизвестна. В результате ниже жизненный уровень, Россия все больше отстает от стран Запада во многих отраслях, а в некоторых - навсегда.
В 2009 году я проанализировал состояние отраслей в России. Выяснилось, что черная металлургия, молочная промышленность, розничная торговля развиваются весьма успешно. Производительность в розничной торговле составляет примерно 31% аналогичного показателя в США, а в 1999 году - лишь 15%, в молочной промышленности, на Лианозовском комбинате, - около 40% и 5-7% соответственно. Производительность на «Северстале», НЛМК, «Магнитке» не так уж сильно отстает от американской, они вполне конкурентоспособны - не сравнить с тем, что было до реформ. В чем секреты таких успехов? Первый - там есть конкурентный рынок. Второй - туда до последнего времени не вмешивалось государство. Вот и все!
А в нефтяной, газовой, цементной промышленности, жилищном строительстве и везде, где вмешивается государство либо нет равных условий конкуренции, какие-то компании имеют предпочтение и покровителей в центральных, региональных или местных органах власти, показатели провальные. Наиболее характерный пример - жилищное строительство, где цены за 7 лет выросли в 7 раз - в основном из-за «откатов». Цементная промышленность отстает, потому что берет пример с тех, кому поставляет свою продукцию.
Отсюда вывод: если власть хочет, чтобы в стране была нормальная экономика, пусть уйдет из нее и не мешает. И всё будет нормально. Русские не уступают в умственных способностях ни англичанам, ни французам, разве что немцам - по тщательности и пунктуальности. В этом и состоит развилка: с засильем государства в экономике идем прямой дорогой к нищете или без государства - к обеспеченной жизни.
- Коррупция в России стала нормой. Как ее обуздать?
Могу назвать инструмент - это демократия. Но не с узкой позиции - как свободные выборы, а демократия, включающая набор обязательных признаков. Я насчитываю их семь: разделение властей, независимость суда, свобода средств массовой информации, политическая конкуренция, свобода предпринимательства, свободные выборы, сменяемость властей. Главный редактор Newsweek Фарид Закария эти принципы, кроме выборов, называет конституционным либерализмом. Он, собственно, обеспечивает и свободные выборы, и демократию в целом.
Если стараться не нарушать эти принципы, добиваться, чтобы местные и федеральные власти их выполняли, и судить тех, кто нарушает, то рано или поздно проблема коррупции будет решена. Повторяю: лекарство от нее - реальная демократия.
В России катастрофически низок уровень доверия населения к государственным и негосударственным институтам, а недоверие бизнесменов к власти приблизилось к абсолюту. Предприниматели не развивают бизнес, так как опасаются, что завтра чиновник под тем или иным предлогом отнимет его. Что же такого мы, россияне, не сделали, что у нас получилась «как всегда»?
Прежде всего, не довели до конца политическую реформу. Правда, реально представляя себе ту ситуацию, я не могу предъявить претензии к своим единомышленникам в том, что они не занимались политической реформой в 1993 году или упустили какие-то возможности в 1998 и 1999 годах. Когда пришло правительство молодых реформаторов, у него уже не было достаточно времени, чтобы решить политические проблемы.
Весьма ограниченный политический ресурс, которым обладали либеральные реформаторы и поддерживавшая этот курс интеллигенция (больше не поддерживал никто), не давал даже слабой надежды на то, что мы удержим симпатии населения на время, которое требовалось для реализации всего комплекса последовательных демократических перемен. К тому же для этого нужно было основательно почистить окружение Ельцина, там многие боялись за свои капиталы - просто тряслись от страха. Они боялись Евгения Примакова, потому что ясно было, что это он разрешил генпрокурору Юрию Скуратову открывать дела на Бориса Березовского и других.
Окружение президента даже тогда состояло далеко не из одних только либералов, реформаторов и демократов. Таких было от силы две сотни. Большую часть правительства и людей, приближенных к власти, составляла старая номенклатура и нувориши, которые уже успели разбогатеть и не хотели этого терять. Я бы не сказал, что их деньги были незаконными, тем более - откровенно криминальными. Но эти люди отчаянно сопротивлялись легитимизации частной собственности, потому что рассчитывали нажить еще или хотя бы сохранить нажитое и опасались, что в прозрачной, цивилизованной системе то и другое окажется невозможным.
Впрочем, после принятия Конституции 1993 года, которая закрепила принцип политического моноцентризма, стало ясно: это решение - в пользу не только президента, но и бюрократии.
Устраивает ли эта ситуация политическую, экономическую и интеллектуальную элиту страны? В конце концов, короля делает его окружение…
Позиция элиты, как и, вообще, характеристика нынешней российской элиты, меня очень волнует. Ибо, осознавая важность демократии для России, нужно также понимать, что она не может быть демократией участия, то есть демократией, которая опирается на гражданское общество, на большинство граждан. Это, воленс-ноленс, демократия элитарная - я использую термин Йозефа Шумпетера.
Другие употребляют термин «представительная демократия», который означает: выбор для простого гражданина заключается лишь в том, что он использует свой голос и выбирает, за кого голосовать. А уж его представители принимают решения. Считаю, что это неизбежно и связано с нашей историей: мы по-прежнему привязаны к абсолютизму и терпению, подчинению начальникам и превращению в хама, когда получаем власть. От этого не так просто избавиться, на это потребуется время. Пока же в России может быть только такая элитарная демократия. При ней разные части политической элиты достигают между собой консенсуса о том, что каждая, если победит на выборах, будет вести свою политику. Если проиграет на следующих выборах, уступает и дает возможность проводить другим иную политику.
В связи с этим большое внимание я уделяю элите. Мы провели два исследования российской элиты. Исследование, выполненное Левада-Центром, показало, что наша элита совершенно не пригодна для того, чтобы вести народ к решению стратегических задач. Меня не устроил не только вывод, но отчасти и сама методология. Одно дело - когда Ольга Крыштановская обследует какую-то совокупность должностей, которую она считает элитой. Но национальная элита не строится таким образом. Возьмем Марта Лаара, бывшего премьер-министра Эстонии, - блестящий политик, блестящий экономист. А был учителем истории. Я считаю, что он был готов для участия в элите, более того - быть ее частью уже тогда, когда был учителем. Если исследователи упрощают себе задачу, то выхода, действительно, нет.
Михаил Афанасьев (компания «Никкло М») подошел к задаче по-иному: лучше были подобраны группы, логичнее строилось исследование. И результаты обнадежили: две трети элиты придерживаются либеральных взглядов, то есть правильно понимают задачи, стоящие перед Россией. Конечно, на улицу они не пойдут. Бороться за свободу не будут. Случись кризис - будут издержки, но все равно другого варианта, кроме идеологии либеральной демократии, они не найдут. Для меня это очевидно. Возможно, я субъективен, но я так вижу ситуацию. Конечно, мы можем вляпаться в какую-то националистическую историю, устроить разборки с Америкой, сойти с ума - примерно это мы сейчас и делаем. Но, в конце концов, все понимают, что это не решит наши проблемы.
Тем не менее представители элиты поддерживают линию Путина, которая явно не ведет нас к построению демократического общества и государства.
Путин поставил задачу: выиграть выборы 2003/2004 года. И выиграл их. Но, нарушив демократические принципы, проиграл главное - свою миссию. Если бы он не назначал губернаторов, а за всякое нарушение Конституции и федерального законодательства устраивал громкие судебные процессы, а федеральные инспекторы следили бы за работой местных властей, выявляя коррупцию и контролируя строгое соблюдение законов, то ситуация в стране была бы иной.
Впрочем, жизнь продолжается, и мы еще стоим на развилке между демократическим развитием или авторитарным. Каждый год, пока мы остаемся в авторитарном режиме, - это упущенное время. Оно приближает печальное будущее России, потому что мы утрачиваем возможности для созревания тех самых институтов и культуры, которые сделают людей гражданами.
Что касается того, как их создавать, я бы начинал снизу: местное самоуправление, все налоги, прежде всего местные, устанавливает население. И так далее. Это должна быть школа. Ибо пока люди не набьют себе шишек и не поймут, что они сами должны строить свое государство, позитивные перемены не наступят.
Беседу провел Петр Филиппов
Октябрь 2009 года
Перестройка экономики. Реформа 1987 г.
В 1987 году «концепцию ускорения» сменила «концепция перестройки». По предложению Горбачева ведущие экономисты страны разработали программу экономических реформ. Она предусматривала расширение самостоятельности предприятий на основе хозрасчета и самофинансирования, развитие частного сектора экономики в виде кооперативов в городе и фермерства на селе, отказ государства от монополии внешней торговли, более глубокую интеграцию в мировой рынок, сокращение числа министерств, чиновничьего аппарата. Некоторые положения программы противоречили утвердившимся идеологическим стереотипам СССР, но тем не менее она была принята.
В ходе реализации программы в стране произошли серьезные изменения. В СССР началось формирование частного сектора. Причем этот процесс постепенно обрел колоссальные масштабы. Стали появляться кооперативы, все больше людей переходило на индивидуальную трудовую деятельность. И уже к 1991 году число частных предпринимателей превысило 8 миллионов человек.
Но в госсекторе дела лучше не стали. Ощутимых изменений программа реформ в государственную экономику не принесла. Становилось очевидным, что экономика, основанная на государственной собственности, не имеет перспектив. Горбачев все более ориентировался на переход к рынку.
Главным результатом реформ 1987 года стало появление частного сектора.
В 1990 году были приняты законы, которые предусматривали децентрализацию и разгосударствление собственности, стимулировали развитие частного предпринимательства, разрешали трудовым коллективам брать предприятия в аренду, позволяли создавать акционерные общества и т.п.
Однако власти не решились немедленно ввести эти законы в действие. Осуществление большинства разработанных мер откладывалось до 1991 года, а перевод предприятий в аренду было решено растянуть до 1995 года. Кроме того, Горбачев, боясь социального взрыва и возмущения консерваторов, отказался от реформы кредитной и ценовой политики, системы снабжения. Поэтому ожидаемых результатов реформы вновь не принесли. Нерешительность вела лишь к дезорганизации производства, нарушению системы перераспределения. Сложилась драматическая ситуация: старое разрушалось, а новое не появлялось. Все это привело к тому, что положение в экономике стало еще хуже. Кризис перерастал в катастрофу.
Половинчатыми были реформы и в сельском хозяйстве. С одной стороны, крестьяне получили право брать землю в аренду на 50 лет и самостоятельно распоряжаться результатами своего труда. Но с другой стороны, право выделять крестьянам землю, определять площадь участка, поголовье скота было передано колхозам, которые были антагонистами свободного труда на селе. Не удивительно, что к 1991 году на условиях аренды в стране обрабатывалось лишь 2% возделываемых земель.
Таким образом, половинчатые меры давали обратный результат. Ситуация в стране обострялась. С прилавков стало исчезать многое из того, что в прежние времена немыслимо было назвать дефицитом. На полках продовольственных магазинов зачастую оставались только рыбные консервы.
В 1989 году состоялись первые забастовки рабочих. Вскоре выступления масс стали обычным, повседневным явлением.
Программа «500 дней» (1990)
В 1990 году руководство РСФСР предприняло собственные шаги по реформированию экономики. Группа ведущих экономистов страны во главе с Явлинским и Шаталиным разработала программу «500 дней». Она предусматривала за 500 дней провести основные экономические реформы, которые должны были кардинально изменить к лучшему положение в экономике. Программа предполагала приватизацию государственных предприятий и ограничение экономической власти центральных властей СССР. Однако Горбачев под давлением консерваторов отказался от поддержки этой программы. Ее так и не удалось реализовать.
Экономика СССР оказалась у края пропасти. Все попытки спасти ее были разбиты под напором консерваторов, недовольных происходящими переменами и мечтавшими вернуться к брежневской модели экономики. Советский Союз был обречен. После неудачной попытки ГКЧП вернуть прежние порядки СССР развалился с удивительной легкостью. Правопреемником СССР стала Россия, которая решительно повернулась к рынку. Ей и пришлось в 90-е годы вытаскивать экономику страны из пропасти.
В ходе перестройки, по мере утраты политической инициативы КПСС, в стране усилился процесс формирования новых политических сил. Начала формироваться многопартийность.
В мае 1988 года была создана первая партия – «Демократический союз». Она объявила себя оппозиционной к КПСС.
В апреле 1988 года в прибалтийских республиках возникли народные фронты, которые стали независимыми массовыми организациями. Позже такие же фронты возникли в других республиках СССР.
В течение 1998-1990 появилось множество других партий, отражавших весь спектр политической жизни страны.
Либеральное направление было представлено «Демсоюзом», христианскими демократами, конституционными демократами, республиканцами и т.д. Наиболее крупной из либеральных партий стала Демократическая партия России, созданная в 1990 году.
Социалистические и социал-демократические идеи отстаивали Социал-демократическая партия России, Социалистическая партия.
Стали появляться и националистические политические партии. В такие партии были преобразованы народные фронты прибалтийских и некоторых других республик СССР.
Основная политическая борьба развернулась между коммунистами и либералами (демократами).
Либералы выступали за приватизацию государственной собственности, свободу личности, переход к рыночной экономике. Коммунисты были категорически против частной собственности и рыночной экономики, которые они считали основой капитализма.
В марте 1990 года III Съезд народных депутатов отменил 6-ю статью Конституции СССР, которая законодательно утверждала руководящую роль КПСС. Были приняты другие поправки в Конституцию СССР, допускаюшие многопартийность.
В октябре 1990 года принят закон СССР «Об общественных объединениях». Стала возможной официальная регистрация политических партий. Первыми официально зарегистрированными партиями в марте 1991 года стали Демократическая партия России (ДПР), Социал-демократическая партия России (СДПР) и Республиканская партия Российской Федерации (РПРФ).
Глава 1: Переход России к рыночной экономической системе. 4
1.1 Административно-командная экономическая система России. 4
1.2 Исходные позиции для перехода к рыночным отношениям.. 6
1.3 Программа экономических реформ.. 7
1.4 Понятие переходной экономики. 11
1.5 Закономерности перехода к рыночной экономике. 15
Глава 2: Анализ экономической ситуации в России после перехода. 19
2.1 Макроэкономическая неустойчивость России в период перехода к рыночной экономике. 19
2.2 Возобновление экономического роста в России. 24
Библиографический список. 31
Приложение. 32
Рынок - сложная экономическая система общественных взаимоотношений в сфере экономического воспроизводства. Он обусловлен несколькими принципами, которые обуславливают его сущность и отличают от других экономических систем. Эти принципы основываются на свободе человека, его предпринимательских талантах и на справедливом отношении к ним государства. Действительно, данных принципов немного - их можно посчитать по пальцам одной руки, однако их важность для самого понятия рыночной экономики трудно переоценить. Причем эти основы, а именно: свобода индивида и честное соревнование - очень тесно связаны с понятием правового государства. Гарантии же свободы и честного соревнования могут быть даны лишь в условиях гражданского общества и правового государства.
На протяжении многих лет наша страна находилась за своеобразным занавесом, имя которому “административно-командная система”, охватывающим все сферы жизнедеятельности общества, включая каждого человека.
Самое яркое отражение данного явления нашло в экономике государства, поскольку наряду с политикой и правом она определяет основы государственной и общественной жизни, именно в этой триаде проявляются наиболее четко противоречия и закономерности развития общества.
Именно по этому целью данной курсовой работы является выявление особенности перехода России к рынку и его последствия.
Достижение поставленной цели обуславливает необходимость решения следующих задач:
Рассмотреть основные особенности административно-командной экономической системы;
Выявить исходные позиции перехода России к рыночной экономической системе;
Рассмотреть основные программы экономических реформ в период перехода;
Проанализировать закономерности перехода к рынку;
Рассмотреть последствия перехода;
Проанализировать состояние экономики России после перехода.
Эта система господствовала ранее в СССР. Характерными чертами административно-командной системы являются общественная (а в реальности государственная) собственность практически на все экономические ресурсы, сильная монополизация и бюрократизация экономики, централизованное, директивное, экономическое планирование как основа хозяйственного механизма.
Хозяйственный механизм административно-командной системы имеет ряд особенностей. Он предполагает, во-первых, непосредственное управление всеми предприятиями из единого центра - высших эшелонов государственной власти, что сводит на нет самостоятельность хозяйственных субъектов. Во-вторых, государство полностью контролирует производство и распределение продукции, в результате чего исключаются свободные рыночные взаимосвязи между отдельными предприятиями. В-третьих, государственный аппарат руководит хозяйственной деятельностью с помощью преимущественно административно-командных (директивных) методов, что подрывает материальную заинтересованность в результатах труда.
При чрезмерной централизации исполнительной власти развивается бюрократизация хозяйственного механизма и экономических связей. По своей природе бюрократический централизм не способен обеспечить рост эффективности хозяйственной деятельности. Дело здесь, прежде всего в том, что полное огосударствление хозяйства вызывает невиданную по своим масштабам монополизацию производства и сбыта продукции.
Гигантские монополии, утвердившиеся во всех областях народного хозяйства и поддерживаемые министерствами и ведомствами, при отсутствии конкуренции не заботятся о внедрении новинок техники и технологии. Для порождаемой монополизмом дефицитной экономики характерно отсутствие нормальных материальных и людских резервов на случай нарушения сбалансированности народного хозяйства.
В России с административно-командной системой решение ключевых экономических задач имело свои специфические особенности. В соответствии с господствовавшими идеологическими установками задача определения объема и структуры продукции считалась слишком серьезной и ответственной, чтобы передать ее решение непосредственным производителям - промышленным предприятиям, колхозам и совхозам. Поэтому структура общественных потребностей определялась центральными плановыми органами. Однако поскольку детализировать и предвидеть изменение общественных потребностей в таких масштабах принципиально невозможно, эти органы руководствовались преимущественно задачей удовлетворения минимальных потребностей.
Централизованное распределение материальных благ, трудовых и финансовых ресурсов осуществлялось без участия непосредственных производителей и потребителей. Оно происходило в соответствии с заранее выбранными как "общественные" целями и критериями, на основе централизованного планирования. Значительная часть ресурсов в соответствии с господствовавшими идеологическими установками направлялась на развитие военно-промышленного комплекса.
Распределение созданной продукции между участниками производства жестко регламентировалось центральными органами посредством повсеместно применяемой тарифной системы, а также централизованно утверждаемых нормативов средств фонда заработной платы. Это вело к преобладанию уравнительного подхода к оплате труда .
Нежизнеспособность этой системы, ее невосприимчивость к достижениям НТР и неспособность обеспечить переход к интенсивному типу экономического развития сделали неизбежными коренные социально-экономические преобразования почти во всех социалистических (коммунистических) странах. Стратегия экономических реформ в этих странах определяется законами развития мировой цивилизации, в результате чего с большей или меньшей скоростью там строится современная рыночная экономика.
В 80-90-х гг. правительству Советского Союза была предложена программа мероприятий по переходу к рыночно-демократическому обществу под названием "Согласие на шанс". Эта программа была разработана американскими учеными Гарвардского университета совместно с экономистами из Советского Союза Г. Явлинским, M. Задорновым и др .
В соответствии с этой программой в экономической сфере основным принципом являлось создание рыночной экономики и ее интеграция в мировое хозяйство, т.е.:
легализация основных Экономических прав, начиная с утверждения прав собственности;
приватизация большей части государственных предприятий;
демонополизация в целях создания новых предприятий и свободной конкуренции предприятий;
бюджетная и денежная стабилизация за счет резкого сокращения государственных расходов, субсидий, расходов на оборону и т.п.;
либерализация цен для того, чтобы они могли определяться силами спроса и предложения, действующими на рынке;
нормализация внешней торговли, включая конвертируемость валюты.
За период 1985-1991 гг. Советский Союз сделал первые шаги на пути к демократии:
свободные выборы республиканских и местных органов власти,
отказ от конституционного закрепления монополии КПСС на власть,
принятие законов, гарантирующих независимость печатных изданий,
свободу вероисповедания и выезда из страны.
Часть властных полномочий уже передана с союзного на республиканский уровень, значительно возросли права местного самоуправления. Качественно новый этап политических реформ открыло Заявление Президента СССР и лидеров девяти союзных республик от 23 апреля 1991 г., где было предусмотрено:
завершение работы над новым Союзным Договором между суверенными республиками;
в течение 6 месяцев со дня подписания Договора подготавливается и принимается новая Конституция Союза;
за принятием новой Конституции следуют выборы новых союзных органов власти;
признается право всех республик свободно определять свое членство в Союзе; запрещается дискриминация по национальному признаку .
Этот план, по мнению разработчиков, позволит создать новый Союз на принципах добровольности, равноправия и зашиты прав человека; переломить тенденцию дезинтеграции СССР. После длительного господства административно-командной системы в экономике России на рубеже 80-х и 90-х гг. начался переход к рыночным отношениям.
Целью программы экономических реформ было создание в возможно более короткий срок в Советском Союзе эффективной рыночной экономики, в которой силы свободного рынка позволят создать условия для быстрого экономического роста и повышения жизненного уровня населения.
Чтобы можно было рассчитывать на успех, реформы должны быть быстрыми и комплексными, о чем свидетельствует не только практический опыт других стран, но и объективные законы экономики.
Цели, провозглашаемые программой, предполагалось достичь к концу 1997г. К этому времени экономика должна достигнуть финансовой стабильности, а структура форм собственности будет приближена к структуре, существующей в странах Западной Европы. К этому моменту намечается осуществить интеграцию страны в систему мировой торговли; поток товаров, капитала и услуг между Советским Союзом, другими странами с рыночной экономикой станет регулироваться сообразно общепринятым международным правилам. В итоге уровень жизни советских граждан будет приближаться к уровню жизни жителей промышленно развитых стран, укрепив уверенность в правильности выбранного курса.
Переходная экономика представляет собой такое особое состояние экономической системы, когда она функционирует в период перехода общества от одной сложившейся исторической системы к другой. Переходный период -- это период времени, в течение которого общество осуществляет коренные экономические, политические и социальные преобразования, а экономика страны переходит в новое, качественно иное состояние в связи с кардинальными реформами экономической системы. Данный переход для Беларуси, как и для других постсоциалистических стран, имеет одно избранное направление -- социально ориентированная рыночная экономика.
Переходная экономика характеризуется следующими основными чертами, отличающими ее от других сложившихся систем. Во-первых, она представляет собой межсистемное образование. Поэтому сущность переходной экономики представляет собой смесь, сочетание административно-командной и современной рыночной систем с их зачастую противоречиво функционирующими элементами .
Во-вторых, если для командной и рыночной экономик свойственна определенная целостность, устойчивость развития, то переходная экономика характеризуется неустойчивостью состояния, нарушением целостности. Такое положение, являющееся кризисным для сложившейся экономической системы, можно рассматривать как нормальное для трансформирующейся экономики. Сохранение и воспроизводство в течение относительно длительного времени неустойчивости, неравновесия системы имеют свою причину: изменение цели. Если в обычной, устойчивой системе такой целью является ее самосохранение, то для переходной экономики -- трансформация в другую систему.
В-третьих, переходная экономика характеризуется количественным и качественным изменением состава элементов. В ней "по наследству" остались структурные элементы предыдущей системы: государственные предприятия, колхозы, производственные кооперативы, домашние хозяйства и государство. Но эти элементы функционируют в качественно иной, преобразующейся экономической системе, и поэтому изменяют как свое содержание, так и свои функции, связанные с зарождением рыночной экономики. Вместе с тем в переходной экономике появляются новые, не свойственные старой системе элементы: предпринимательские структуры различных форм собственности, негосударственные предприятия, биржи, коммерческие банки, негосударственные пенсионные, страховые и другие фонды, фермерские хозяйства.
В-четвертых, в переходной экономике наблюдается качественное изменение системных связей и отношений. Распались и исчезли старые планово-директивные связи между субъектами экономики, расчистив пространство для формирования новых рыночных связей. Однако последние еще носят "переходный", неустойчивый характер и проявляются в такой деформированной форме, как "бартерные" расчеты между предприятиями, взаимные неплатежи между субъектами хозяйствования; характеризуются частыми сбоями и кризисными проявлениями.
Следует отметить, что понятие "переходная экономика" является не новым в истории развития нашей страны. Она существовала в 20-е годы нашего столетия и насчитывала 5 общественно-экономических укладов: социалистический, частно-капиталистический, государственно-капиталистический, мелкотоварный и патриархальный. Однако ее цели и направленность трансформационных процессов были прямо противоположны современной переходной экономике. Тогда главная задача заключалась в переходе от многоукладной экономики к одноукладной -- социалистической. Теперь же стоит прямо противоположная задача -- заменить одноукладную экономику государственного социализма на многоукладное народное хозяйство, выступающее базой современного рыночного хозяйства.
Переходная экономика нашей страны и других постсоциалистических стран представляет собой переходный этап от централизованно регулируемой к рыночной экономике. Поэтому сущность нашей переходной экономики в том, что это смесь, сочетание административно-командной и современной рыночной систем .
Целью идущих преобразований в Беларуси и других странах СНГ, как отмечалось, является социально ориентированная модель рыночной экономики. Она отличается от других моделей тем, что в ее основе лежит широкий плюрализм форм собственности, причем значительное место в экономике занимает госсектор. Государство здесь играет активную роль в обеспечении экономического роста и повышении эффективности экономики, регулировании доходов населения и занятости. Но нужно учитывать, что в каждой стране складывается своя социально-экономическая ситуация, существуют свои стартовые условия. Есть также своя история, культура, наконец, менталитет населения, которые накладывают свой отпечаток на формируемую экономику. Поэтому естественно, что создаваемая рыночная модель белорусской экономики, при наличии общих признаков, будет отличаться от других существующих моделей социально ориентированной экономики.
Основная трудность переходного периода -- это создание институтов рыночной экономики. Институты в широком смысле представляют собой правила экономического поведения и механизмы, обеспечивающие их выполнение, а также экономические организации, субъекты хозяйствования. В переходный период формируются институты, без которых не может нормально функционировать рыночная экономика: частная собственность, экономическая свобода и ответственность хозяйствующих субъектов, конкуренция, рыночная инфраструктура и др.
Характерный признак переходной экономики -- институциональная неполнота, отсутствие или зачаточное состояние отдельных институтов рынка. В большинстве стран СНГ это, прежде всего, отсутствие рынка земли, слабое развитие фондового рынка и всей инфраструктуры рынка в целом. Значительно замедляют рыночные преобразования недейственность законов о несостоятельности и банкротстве предприятий. Объективные причины этого -- глубокий экономический кризис, характерный для первого этапа рыночных преобразований. Он обусловил массовую финансовую несостоятельность и взаимные неплатежи предприятий. Приведение в действие в таких условиях закона о банкротстве, без учета объективных причин, приведет к закрытию большинства предприятий и вызовет массовую безработицу.
Таким образом, переход к рыночной экономике требует глубоких изменений в институциональной структуре общества, институциональной трансформации: преобразования отношений собственности (приватизацию) и введения института частной собственности, либерализацию экономики, создания пакета рыночных законов и ограничения роли государства, формирования новых субъектов хозяйствования (коммерческих банков, различных бирж, инвестиционных и пенсионных фондов и др.).
Начало переходного периода в странах СНГ, в том числе и в Беларуси, характеризуется воздействием на процесс формирования рыночных отношений следующих факторов.
Можно выделить следующие главные задачи переходной экономики.
Практика показывает, что в каждой постсоциалистической стране, ставшей на путь перехода к рыночной экономике, существуют свои концепции и программы решения главных задач переходной экономики, формирования рыночных отношений. Вместе с тем, в них можно выделить несколько общих, "обязательных" направлений:
Либерализацию экономики, связанную, в первую очередь, с отпуском цен. Это первоочередной шаг реформирования экономики. Он позволяет выявить реальное соотношение спроса и предложения, определить нерентабельные виды производства и тем самым наметить первоочередные направления структурной перестройки народного хозяйства. Последующие (а зачастую и одновременные) шаги -- освобождение от государственного диктата финансовых отношений, а также внутренней и внешней торговли;
Реформирование отношений собственности путем разгосударствления и приватизации государственной собственности. Именно в результате приватизации должно установиться многообразие форм собственности: государственной, коллективной и частной. Они необходимы для преодоления монополии государства, формирования многоукладной рыночной экономики, сокращения сферы государственной регламентации общественного производства, создания и развития конкурентных рыночных отношений;
Стабилизацию экономики, под которой понимается устранение резких колебаний освобожденных цен и формирование устойчивых финансовых отношений;
Реструктуризацию (структурную перестройку) экономики и отдельных предприятий, включающую мероприятия по санации производства, приведение структуры народного хозяйства в соответствие с требованиями современной рыночной экономики и потребностями страны, перестройкой технической базы предприятий на основе передовых, высокоэффективных технологий;
Интеграцию национальной экономики в систему мирохозяйственных связей, становление экономики открытого типа. Для этого нужно осуществить либерализацию внешней торговли, дать надежную правовую и экономическую защиту иностранных инвестиций, обеспечить подлинную конвертируемость рубля .
Важнейшую роль в переходной экономике играют такие первоочередные мероприятия, как широкомасштабная либерализация и последовательная стабилизация. Либерализация предполагает свободное ценообразование и прекращение контроля со стороны государства в торговле. Значимость либерализации заключается в ее возможности преодоления двух фундаментальных недостатков централизованной экономики: искаженной системы стимулов и ограниченности информации. Либерализация заставляет предприятия ориентироваться на потребительский спрос и получение прибыли в условиях конкуренции. Она способствует ценообразованию, соответствующему реальному соотношению спроса и предложения, дающему сигнальную информацию производителю о потребности в тех или иных товарах. Либерализация на первом этапе неизбежно ведет к скачку цен, а инфляция мешает нормальному функционированию экономики. Но, несмотря на все издержки, либерализация позволяет разорвать жесткие административные связи между государством и предприятиями, сократить субсидии, создав тем самым условия для стабилизации экономики .
После завершения макроэкономической стабилизации и либерализации первоочередными проблемами становятся вопросы, связанные с созданием рыночных институтов, бюджетно-налоговой политики. В частности, нуждаются в пересмотре дорогостоящие социальные программы расходной части бюджета -- пенсионное обеспечение, здравоохранение, сокращение безвозвратного субсидирования. Необходимо совершенствовать систему налогообложения, включая сокращение высоких ставок налогов с фонда заработной платы, а также продолжить правовую реформу, совершенствуя законодательство в области прав собственности, улучшения конкурентной среды, других вопросов формирования рыночной экономики.
Важнейшим направлением формирования рыночных отношений является структурная перестройка народного хозяйства, означающая переоснащение отраслей и производств новой современной техникой, ликвидацию устаревших производств и их переориентирование на выпуск современной наукоемкой продукции, пользующейся спросом, как на отечественном, так и на международных рынках.
Необходимость структурной перестройки обычно обусловлена: значительным несоответствием структуры производства структуре потребления, проявляющегося в производстве не находящей спроса продукции; недостаточной ориентацией на производство товаров и услуг, предназначенных для удовлетворения внутренних потребностей народного хозяйства и населения; низкой конкурентоспособностью отечественной продукции на мировом рынке.
Одно из основных направлений переходного периода -- интеграция национальной экономики в мировое хозяйство. Ключевая проблема на этом направлении -- перестройка внешней торговли в соответствии с требованиями рыночной экономики.
Вывод: Переходная экономика представляет собой такое особое состояние экономической системы, когда она функционирует в период перехода общества от одной сложившейся исторической системы к другой. Переходный период -- это период времени, в течение которого общество осуществляет коренные экономические, политические и социальные преобразования, а экономика страны переходит в новое, качественно иное состояние в связи с кардинальными реформами экономической системы. Данный переход для Беларуси, как и для других постсоциалистических стран, имеет одно избранное направление -- социально ориентированная рыночная экономика. Характерный признак переходной экономики -- институциональная неполнота, отсутствие или зачаточное состояние отдельных институтов рынка.
Выделим следующие главные задачи переходной экономики.
1. Преодоление кризисных явлений, углубившихся после вступления общества в переходную экономику.
2. Формирование рыночных отношений и рыночной инфраструктуры.
3. Реформирование отношений собственности как основы экономической системы.
4. Создание условий экономической свободы для всех субъектов хозяйствования.
5. Создание развитой системы социальной защиты и социальных гарантий, ограждающих население от тяжелых последствий реформирования экономики.
ЧЕЛОВЕК, СВОБОДА, РЫНОК
О программе, разработанной группой под руководством академика С. С. Шаталина
РАЗДЕЛ I. КОНЦЕПЦИЯ ПРОГРАММЫ ПЕРЕХОДА НА РЫНОЧНУЮ ЭКОНОМИКУ КАК ОСНОВЫ ЭКОНОМИЧЕСКОГО СОЮЗА СУВЕРЕННЫХ РЕСПУБЛИК
1. Социально-экономическая ситуация
Кризис системы
Экономическая политика 1985-1990 годов
Варианты выбора
2. Цели реформы и принципы новой экономической системы
3. Экономический Союз суверенных республик
4. Логика и этапы перехода на рыночную экономику
Общая концепция
Первые 100 дней - программа чрезвычайных мер
100-й -250-й дни: либерализация цен и жесткие финансовые ограничения
250-й -400-й дни: стабилизация рынка
400-й -500-й дни: начало подъема
5. Механизмы поддержания стабильности производства в переходный период
Первоочередные меры
Государственный заказ и цены
Государственная контрактная система
Потребительский рынок
Стабилизационные фонды
Ускоренное формирование рыночной инфраструктуры
РАЗДЕЛ II. СОДЕРЖАНИЕ ОСНОВНЫХ БЛОКОВ ПРОГРАММЫ ПЕРЕХОДА
1. Разгосударствление и развитие конкуренции
Поддержка предпринимательства
Разгосударствление
Финансовая сторона разгосударствления
Преодоление монополизма
2. Финансово-кредитная политика
Банковская система
Денежно-кредитная политика
Государственный бюджет
Налоговая система
Государственный долг
Финансовый рынок
3. Политика ценообразования
4. Уровень жизни, социальные гарантии, оплата труда
5. Рынок труда
6. Предприятие в условиях рынка
7. Открытие экономики и внешнеэкономическая политика
Исходные принципы
Валютный курс и валютный рынок. Конвертируемость рубля
Привлечение иностранного капитала. Внешний долг
Внешнеэкономический режим
8. Теневая экономика
РАЗДЕЛ III. СТРУКТУРНАЯ ПОЛИТИКА И КОНВЕРСИЯ
1. Структурный маневр в инвестиционной сфере
2. Конверсия
Формы конверсии оборонных предприятий
Основные предпосылки реализации научно-технического потенциала оборонного комплекса
Организационное и правовое обеспечение конверсии
3. Строительный комплекс в условиях перехода к рыночным отношениям
4. Развитие производственной инфраструктуры
5. Земельная реформа и аграрная политика
Формирование рыночных отношений в АПК
Механизм дотирования сельскохозяйственной продукции и его объемы
Принципы формирования и объемы общесоюзного и республиканских фондов сельхозпродукции
Система мер по стабилизации продовольственного рынка
Земельная реформа
Новый механизм реализации программы социально-экономической помощи селу
6. Жилищная реформа
7. Нерыночный сектор
РАЗДЕЛ IV. ЗАКОНОДАТЕЛЬНОЕ И ОРГАНИЗАЦИОННОЕ ОБЕСПЕЧЕНИЕ ЭКОНОМИЧЕСКОЙ РЕФОРМЫ
РАЗДЕЛ V. ПРИЛОЖЕНИЯ
Об информации, не полученной Рабочей группой из министерств и ведомств
Потребительский рынок
Вариант расчета минимального потребительского бюджета
Оценка возможных масштабов приватизации
Оценка возможных объемов приватизации в торговле
Принципы сбалансирования союзного бюджета в IV квартале 1990 г.
Прогнозные расчеты
