Сущность экономики цифрового типа
Сегодня в научных кругах, среде представителей бизнеса и на уровне правительства все чаще можно услышать высказывание «цифровая экономика». Иначе ее принято называть экономикой информационного типа.
Как показывает практика единого подхода к определению ее сущности и границ в настоящее время не существует. Одни предпочитают говорить о цифровой экономике в узком смысле слова, отождествляя ее непосредственно с компьютерной индустрией и электронным бизнесом, таким, например, как известный всем AliExpress.
Другая группа исследователей отождествляет цифровую экономику с отдельной отраслью научных знаний, непосредственно связанной с экономической теорией функционирования информационного общества.
Третьи воспринимают цифровую экономику как особый экономический уклад информационного общества, характерной чертой которого выступает преобладающая роль интеллектуального творческого труда и информационных продуктов.
Центральным элементом, на котором строится вся цифровая экономика, является информация.
Определение 1
Информация – это особый товар (экономическое благо), приобретающее форму информационных продуктов и услуг.
В условиях экономики цифрового типа информация, выступая ценнейшим ресурсом, формируется, хранится, передается и обрабатывается посредством информационно-коммуникационных технологий, сокращенно - ИКТ (рисунок 1).
Рисунок 1. Сущность цифровой экономики. Автор24 - интернет-биржа студенческих работ
В соответствии с определением, выдвинутым Всемирным банком, цифровая экономика представляет собой систему социальных, экономических и культурных отношений, в основе которых лежит использование цифровых информационно-коммуникационных технологий.
В более общем смысле в цифровой (информационной) экономике следует относить такой тип экономических систем, в котором преобладающая часть национального продукта обеспечивается видами деятельности, так или иначе связанными с производством, обработкой, хранением и распространением информации.
Дальнейшее развитие современного общества невозможно представить без ИКТ, что позволяет говорить о становлении новой фазы общественного развития, получившей наименования информационного общества.
Под информационным обществом следует понимать такую стадию общественного развития, на которой использование ИКТ оказывает значительное воздействие на базовые сферы жизни человека и его социальные институты, а именно:
Замечание 1
Проще говоря, информационное общество – это такое общество, большая часть которого занята в процессах, связанных с производством, переработкой, хранением и реализацией информации и знаний. Фактически оно представляет собой следующую ступень развития человечества.
В условиях общества информационного типа главенствующей ценностью, которая определяет благосостояние целых государств и отдельно взятых индивидов, являются не материальные блага, а информация, своевременная и легкодоступная.
В основе информационного общества, также как и в основе цифровой экономики, лежат информационно-коммуникационные технологии.
Цифровая революция, охватившая мир в 1960-х гг. и продолжающаяся до сих пор, послужила основа перехода к цифровой экономике и фундаментом становления информационного общества. Основные этапы ее развития представлены на рисунке 2. Каждый из них неизменно характеризуется ростом интенсивности своего развития.
На первом этапе, в самом начале зарождения цифровой революции, был осуществлен переход к началу автоматизации технологий и бизнес-процессов. Далее был создан Интернет, открывший практически безграничные возможности. Появилась сотовая связь. Общемировое распространение Интернета способствовало развитию социальных сетей и мессенджеров.
В результате распространение цифровых технологий смогло изменить не только экономические процессы, но и сам уклад жизни общества. Сегодня оно все больше и больше приобретает черты информационного.
Развитие информационного общества тесно связано с построением экономики цифрового типа и общей роботизацией. В его основе лежит использование ИКТ. Основными требованиями, предъявляемыми к обществу и характеризующими его, становятся:
Сегодня превыше всего начинают цениться знания и информация, умение их преподнести, своевременно обработать и воспользоваться ими. Меняется сам характер труда и трудовых отношений. Все чаще бизнес-процессы уходят в он-лайн, причем касается это всех сфер жизни общества.
В перспективе основные тенденции развития цифровой экономики и информационного общества коснутся четырех базовых блогов (рисунок 3).
Рисунок 3. Базовые технологии цифровой трансформации экономики. Автор24 - интернет-биржа студенческих работ
Фактически их развитие приведет к трансформации экономики постиндустриального типа в экономику типа информационного. Информационно-коммуникационные технологии не просто станут частью повседневной жизни, но и будут ее органично дополнять.
Основной задачей на данном этапе развития человеческого общества является усовершенствование технологических платформ информационных систем, их повсеместное распространение и общая информатизация общества.
При этом особого внимания заслуживают вопросы обеспечения информационной безопасности цифровых экономических систем. В настоящее время данное направление представлено развитием биометрических технологий и систем идентификации.
МОСКВА, 16 июн - РИА Новости, Анна Урманцева . В 1995-ом году американский информатик Николас Негропонте (Массачусетский университет) ввел в употребление термин "цифровая экономика". Сейчас этим термином пользуются во всем мире, он вошел в обиход политиков, предпринимателей, журналистов. В прошлом году один из главных докладов Всемирного банка содержал отчет о состоянии цифровой экономики в мире (доклад вышел под названием "Цифровые дивиденды").
Однако до сих пор содержание этого понятия остается размытым, четкого определения нет и в докладе ВБ. В этом материале РИА "Наука" собраны наиболее общие представления о том, что представляет собой цифровая экономика.
Для начала, стоит вспомнить определение обычной "аналоговой" экономики - это хозяйственная деятельность общества, а также совокупность отношений, складывающихся в системе производства, распределения, обмена и потребления. Использование компьютера, интернета, мобильных телефонов уже можно считать "потреблением", в этом случае цифровую экономику можно представить как ту часть экономических отношений, которая опосредуется Интернетом, сотовой связью, ИКТ.
Доктор экономических наук, член-корреспондент РАН — Владимир Иванов дает наиболее широкое определение: "Цифровая экономика - это виртуальная среда, дополняющая нашу реальность".
Действительно, наверное, все наши действия в компьютерной виртуальной реальности можно отнести к системе производства, распределения, обмена или потребления. Но, конечно, виртуальная реальность, как таковая, появилась отнюдь не с созданием компьютера. Вся мыслительная деятельность человека может быть отнесена к ней. Кроме того, деньги - главный инструмент экономики, — также порождение виртуальности, так как являются придуманным "мерилом" стоимости товаров и услуг. А вот с изобретением компьютера удалось "оцифровать" деньги, что, несомненно, упростило товарно-денежные отношения, привело к огромной экономии времени и повышению безопасности операций.
Мещеряков Роман — профессор РАН, доктор технических наук, проректор по научной работе и инновациям Томского государственного
университета систем управления и радиоэлектроники считает, что к термину "цифровая экономика" существует два подхода. Первый подход "классический": цифровая экономика — это экономика, основанная на цифровых технологиях и при этом правильнее характеризовать исключительно область электронных товаров и услуг. Классические примеры - телемедицина, дистанционное обучение, продажа медиконтента (кино, ТВ, книги и пр.). Второй подход — расширенный: "цифровая экономика" — это экономическое производство с использованием цифровых технологий.
"В настоящее время, — поясняет Роман Мещеряков, — некоторые эксперты считают, что надо расширять это понимание и включать в него цепочку товаров и услуг, которые оказываются с использованием цифровых технологий, в том числе такие понятия как: интернет вещей, Индустрия 4.0, умная фабрика, сети связи пятого поколения, инжиниринговые услуги проторипирования и прочее".
Действительно, раньше виртуальная часть мира, которая располагалась в мыслительной реальности человека, не была производительной силой, не была той средой, где создаются новые идеи и продукты.
Теперь виртуальная часть совмещена с реальной: можно создать "основанный на реальных событиях" мир, который сам же будет "экономикой в экономике".
Достоинство этого мира в том, что там можно делать что угодно. Это важно не только в том случае, когда появляется возможность создания онлайн-игры, где можно прыгать вверх на высоту многоэтажного дома, путешествовать по космосу без скафандра и многократно умирать, — это важно для испытания, совершенствования, апробирования новых продуктов. Таким образом, цифровая экономика получила шикарный шанс обогнать "аналоговую", которая обязана каждый раз проводить краш-тест, ломая машины в реальности, а не в виртуальной среде.
Александра Энговатова — кандидат экономических наук, доцент кафедры экономики инноваций экономического факультета МГУ имени М.В. Ломоносова, — дает такое определение: "Цифровая экономика — это экономика, основанная на новых методах генерирования, обработки, хранения, передачи данных, а также цифровых компьютерных технологиях".
"В рамках данной экономической модели, — подчеркивает Александра Энговатова, — кардинальную трансформацию претерпевают существующие рыночные бизнес-модели, модель формирования добавочной стоимости существенно меняется, значение посредников всех уровней в экономике резко сокращается. Кроме того, увеличивается значение индивидуального подхода к формированию продукта, — ведь теперь мы можем смоделировать все, что угодно."
Обобщая, можно сказать, что цифровой экономикой можно охватить все то, что поддается формализации, то есть, превращению в логические схемы. А жизнь сама найдет возможность вписать это "нечто" в систему производства, распределения, обмена и потребления.
Появление феномена цифровой экономики.
Мир непрерывно меняется, и в последние годы все чаще приходится слышать о растущей роли передовых технологий и инноваций в развитии экономики. Новейшие технологии позволяют увеличивать эффективность производственных и бизнес-процессов. Традиционные подходы и методы работы меняются по мере проникновения новейших технологий во все новые отрасли и сферы жизнедеятельности человека.
В 1995 г. канадский специалист в сфере бизнеса и консалтинга Дональд Тапскотт предложил новый термин, призванный охарактеризовать тенденции, происходящие в мировой экономике, – «цифровая экономика» (digital economy). В своих работах Тапскотт описывает, как уклад жизни людей может и должен измениться под влиянием информационно-коммуникационных технологий (ИКТ), и делает акцент на связях между пользователями – в первую очередь на возможностях сетевого взаимодействия людей из разных географических локаций, сфер деятельности и т.п. Именно лавинообразный рост информационных связей является основой новой экономики.
Соответственно, цифровой называется экономика, основанная на информационно-коммуникационных технологиях (ИКТ). ОЭСР причисляет к ней предприятия, которые создают или обеспечивают процессы электронного обмена информацией, ее обработки и проч. К «цифровой занятости» можно отнести любые рабочие места в цифровом секторе и цифровые рабочие места в нецифровом секторе.
В представлении Тапскотта, именно развитие цифровой экономики должно стать основным двигателем глобализации. Он перечисляет десять технологических сдвигов, которые будут сопутствовать развитию новой экономики и сделают мировое хозяйство эффективнее. В частности, Тапскотт указывает на необходимость внедрения широкополосного доступа в интернет, объединения различных данных (аудио, видео, текст) в мультимедиа, перехода от проприетарного к открытому ПО, а также появления различных аспектов виртуальной реальности и искусственного интеллекта. В 2017 г. можно заключить, что все эти сдвиги уже произошли. ИКТ оказали грандиозное влияние на многие отрасли экономики, однако глубина того влияния и скорость происходящих в каждой отрасли изменений различны.
Влияние цифровых технологий ощущается как на глобальном, так и на локальном уровне. С одной стороны, цифровая экономика как совокупность новых отраслей представляет собой быстрорастущую часть мировой экономики в ее традиционном понимании. В последние годы развитие новых технологий привело к возникновению огромных рынков сотовой связи, интернет-услуг, онлайн игровой индустрии и проч. С другой стороны, новые технологии оказывают трансформирующее воздействие на некоторые аспекты деятельности устоявшихся хозяйствующих субъектов, что, в основном, заключается в замене налоговых механизмов работы (будь то средства коммуникации или промышленные станки) на цифровые (или имеющие в себе цифровые элементы), а также дальнейшей модернизации (например, уже имеющегося ПО).
Рост цифровой экономики обусловливается ростом ряда рынков, напрямую связанных с цифровыми и мобильными технологиями. К ним относятся: онлайн-торговля (e-commerce), финансовые услуги (например, онлайн-банкинг), социальные интернет-сервисы (социальные сети, онлайн-стриминг, онлайн-игры), образование, здравоохранение (электронные амбулаторные карты, digital health solutions), а также госуслуги.
Производство нового знания, совмещение цифровой хозяйственной деятельности с традиционной становится новой экономической силой, а потому требует особого рассмотрения.
На рис.1 схематично представлено место цифровой экономики в мировой экономике. «Ядром» цифровой экономики является сложившийся технологический сектор информационно-коммуникационных технологий (сектор ИКТ), работу которого обеспечивают компании, производящие программное и аппаратное обеспечение, а также оказывающие консалтинговые и телекоммуникационные услуги. За рамками ИКТ-ядра цифровая экономика дает основу для развития новых бизнес-моделей, цифровых платформ и сервисов, позволяющих вести новые виды экономической деятельности. 2 Именно эта часть создает больше всего вызовов регулированию и экономическому устройству. Поскольку цифровая экономика оказывает влияние на традиционные отрасли, что приводит к существенным изменениям в глобальном масштабе, ее границы размыты (как показано на рис.1). При этом традиционные отрасли мировой экономики также трансформируются под влиянием ИКТ.
Рис. 1 Цифровая экономика как часть мировой экономики
Вместе с тем говорить об окончательном превращении мировой экономики в цифровую преждевременно. Избыток оптимизма и переоценка роли новейших технологий уже не раз вели в тупик – стоит вспомнить, какие надежды возлагались на атомную энергетику, ведь в 1950-х годов велись разговоры даже о появлении атомного пылесоса.
Цифровая экономика еще, по крайней мере, 10-15 лет будет сильно зависима от традиционной. На текущем этапе развития технологий и при текущем состоянии рынков цифровую экономику следует рассматривать не как цель, но как средство повышения эффективности хозяйственной деятельности. Современная цифровая экономика предлагает новые бизнес-модели и подчеркивает необходимость трансформации механизмов управления с учетом меняющихся реалий. В некоторых отраслях внедрение цифровых технологий происходит особенно быстро.
Масштаб и распространение цифровой экономики.
Поскольку цифровые технологии используются почти во всех сферах человеческой деятельности, выделить и оценить рыночный объем цифровой экономики трудно. Темой пятого статистического форума МВФ в Вашингтоне в ноябре 2017 г. стало «Измерение цифровой экономики» (Measuring the Digital Economy), что подчеркивает актуальность и сложность этого вопроса. Проблема состоит в том, что существующие способы оценки ВВП и экономической активности могут быть неадекватны изменившимся условиям труда и структуре потребления. Например, интернет-сервисы предлагают новые услуги, пользователи переводят деньги напрямую друг другу, широкий набор товаров и услуг попадает к покупателю по новым логистическим маршрутам. Более того, некоторые услуги оказываются бесплатными за счет прямой или опосредованной рекламы – так происходит с электронной почтой и социальными сервисами. Новейшие мессенджеры позволяют пользователям общаться друг с другом бесплатно, что заставляет поставщиков мобильной связи и интернет-провайдеров менять бизнес-модели. Активно развивается онлайн-телевидение, а также другие цифровые сегменты экономики, каждый из которых занимает все большую долю ВВП. Соответственно, текущие показатели ВВП ряда государств могут быть занижены.
Согласно отчету Международного союза электросвязи (МСЭ) за 2016 г., наиболее развитыми в области ИКТ странами являются Республика Корея (1 место), Исландия, Дания, Швейцария, Великобритания, Китай (вместе с Гонконгом), Швеция, Нидерланды, Норвегия и Япония. Рейтинг стран составлялся на основании индекса развития ИКТ (Корея – 8,8 из 10; Германия занимает 12-е место, США – 15-е, Россия – 43-е). Из рассмотренных стран самый низкий уровень развития ИКТ показал Нигер.
По индексу цифровой экономики и общества (Digital Economy and Society Index, DESI) наиболее развитыми цифровыми экономиками в 2017 г. обладают страны Скандинавии, Бенилюкс, Великобритания и Ирландия. 98% населения ЕС имеют доступ к интернету, 84% имеют доступ к сетям 4G, при этом 44% населения относится к числу тех, кто не имеет базовых цифровых навыков. Доля ИКТ-специалистов в ЕС выросла в 2015 г. до 3,6% с 3,2% в 2013 году. Предприниматели в ЕС активно внедряют цифровые сервисы – 18% компаний отправляют счета онлайн (11% в 2014 г.), 20% общаются с клиентами онлайн (14% в 2013 г.), 17% средних и малых компаний торгуют онлайн.
Очевидно, что рынок цифровых сервисов растет, однако измерение объемов этого рынка остается предметом споров. Объем рынка ИКТ в развитых странах составляет от 3% до 6% ВВП: по данным ОЭСР (2015) 3 , в Германии ИКТ занимают долю в 4,2% ВВП, в Великобритании – 5,8%, в Швеции – 6,4%. Сектор дает от 4% до 9% добавленной стоимости в странах ОЭСР. В лидерах находится Ирландия (11%) в силу своего особого налогового статуса. Совокупный глобальный размер цифрового сектора можно оценить в 5% мирового ВВП, занятость на уровне 3% – данные оценки основываются на доле оборотов и числе сотрудников цифровых компаний, а также динамике количества связанных с ИКТ вакансий в цифровых подразделениях традиционных компаний.
Сектора, связанные с цифровыми технологиями, показывают больший прирост рабочей силы, чем мировая экономика в целом. Например, в Канаде за период 2011-2016 гг. ежегодный прирост работников в этой сфере составил 2,4% против 1,2% общего роста. Государственные инициативы и аналитические материалы по цифровой экономике в таких странах, как США, Великобритания и Германия, указывают на необходимость появления новых специалистов, чтобы удовлетворить растущий спрос в этой сфере.
Одной из самых развитых в цифровом отношении стран Европы и мира является Великобритания. Британское правительство выделяет ряд перспективных технологий, которые считает стратегически важными для развития экономики, и заявляет о намерении выбиться в лидеры в этих сферах, особо отмечая блокчейн и 5G-связь. По оценкам правительства Великобритании, в 2014 г. в цифровой экономике было занято более 1,3 млн. человек, 204 тыс. предприятий (или 9% от общего числа), а вклад цифровой экономики составил 7% ВВП. В 2014-2016 гг. страна разработала ряд специальных документов и цифровых инициатив. Развитие систем связи в Великобритании идет весьма успешно – так, ожидается, что к концу 2017 г. 98% территории страны будет покрыто 4G-связью (ср.: в России, где связь также хорошо развита, 4G есть только в средних и крупных городах).
Еще одним примером развитой в цифровом отношении экономики можно считать Германию. Добавленная стоимость в ИКТ-секторе Германии в 2015 г. составила 99 млрд. евро, инвестиции сектора – 14,5 млрд. евро. Интернет-сервисы и товары дают доход 1,4 тыс. евро на человека (2015 г.). Совокупный оборот немецкой цифровой экономики превышает 110 млрд. евро. Помимо ИКТ, к отраслям-лидерам относятся знание-интенсивные услуги, финансы и страхование, ритейл, энергетика. Промышленное производство относится к секторам со слабым уровнем цифровизации.
Растет число технологичных компаний и среди ста крупнейших мировых ТНК. Если в 2010 г. таких компаний было 11, то к 2015 г. стало уже 19. Средний ежегодный рост числа сотрудников в технологичных ТНК составил 5%, оборота – 5%, активов – 11%. В телекоммуникационных и других ТНК роста не было. Таким образом, повышение эффективности и цифровизация не создают новых рабочих мест в устоявшихся компаниях, однако такие места появляются в исключительно технологичных компаниях. Пять компаний США с наибольшей капитализацией в 2017 г. – технологичные компании (Apple, Alphabet, Microsoft, Facebook и Amazon). Их суммарная капитализация превышает 3 трлн. долларов, или более 15% ВВП США, а средняя капитализация в 3 раза выше в сравнении с капитализацией других ТНК.
Стоит отметить, что в сфере ИКТ наблюдается снижение количества ежегодно выдаваемых патентов. Как ни странно, причины этого также связаны с развитием цифровой экономики. Во-первых, инновации в ИКТ становятся «инновациями эффективности» (по определению профессора Гарвардской школы бизнеса Клейтона Кристенсена), т.е. подразумевают сокращение рабочих мест и ускорение процессов. Во-вторых, жизненный цикл продукта сокращается, а время рассмотрения патентов растет. Это связано с ускоренной цифровизацией многих отраслей экономики и несоответствием патентов малому сроку применимости новейших цифровых разработок. Число перспективных и фундаментальных разработок, как и раньше, остается ограниченным. Соответственно, большая часть современных ИКТ-разработок решает краткосрочные задачи и через один-два года уступает место новым, поэтому говорить о сложившейся структуре цифровой экономики преждевременно.
Стимул цифровизации дает распространение доступа в интернет. В 1990-е годы интернет только начинал свой путь, тогда как в 2017 г. в странах ОЭСР доступ к нему имеет более 82% взрослого населения, а 75% пользуется им ежедневно. По данным Всемирного банка, в 2016 г. доступ к интернету был у половины населения мира. Однако в наименее развитых странах доступ к интернету имеет всего 15% населения, что дает серьезный запас роста. Основным ограничением на пути распространения интернета является высокая абонентская плата. Из-за недостаточно развитой ИКТ-инфраструктуры в развивающихся странах плата за широкополосный мобильный интернет в 2015 г. составляла 17% от внутреннего национального дохода, в то время как в развитых странах – всего 5%.
При этом в развивающихся странах наблюдается непрерывный рост электронной торговли (e-commerce). По данным PwC, в странах АСЕАН для покупок через интернет 57% покупателей использует мобильные телефоны (в остальном мире их доля составляет только 44%). Показательно, что темпы роста продаж e-commerce в 4 раза превышают темпы роста числа продаж мировой торговли в целом: по прогнозам, продажи ритейла в 2017 г. вырастут на 5,8%, а e-commerce – на 23,2%, до 2,3 трлн. долл. При этом лидерами в электронной торговле являются Китай и США, чьи продажи составляют 69,1% от мировых продаж e-commerce. Согласно отчету eMarketer, в 2017 г. продажи e-commerce составят уже более 10% от продаж мирового ритейла. Ожидается, что к 2021 г. они достигнут доли в 16%. У e-commerce огромный потенциал в странах Африки – опять же благодаря распространенности мобильного интернета. В регионе слабо развиты банковская инфраструктура и стационарный интернет, зато широко распространены недорогие смартфоны с беспроводной связью, дающие доступ к онлайн-банкингу. Мобильная связь есть более чем у 60% населения Африки, причем у половины пользователей есть доступ к мобильному интернету.
Следует отметить, что существенный вклад цифровая экономика вносит за счет цифровизации цепочек поставок в нецифровых секторах глобальной экономики. Доля иностранного капитала и зарубежных поставок в ТНК растет. В 2015 г. 64% продаж крупнейших ТНК происходили за рубежом. Облачные сервисы позволяют централизовать работу ТНК и вести аутсорсинг рабочих мест. Подобные тенденции происходят и на стороне клиентов, в результате чего создаются новые каналы продаж.
Рост роли цифровой экономики недавно привлек внимание официальных лиц России. Вопрос о необходимости поддержки цифрового сектора обсуждается на самом высоком уровне: в частности, этой теме были посвящены ключевые выступления на Петербургском международном экономическом форуме в июне 2017 года. Следует подчеркнуть, что важным элементом цифровой экономики выступают данные – именно их сбор, анализ и обработка составляют основу успеха развития цифровой экономики. Позиция России в отношении роли и статуса данных и возможностей их сбора и обработки противоречива. С одной стороны, подчеркивается польза и потенциал использования открытых данных. С другой стороны, усиливается контроль за сбором и хранением данных («закон Яровой»), ужесточаются требования к обеспечению доступа к интернету. Закрытость данных и обособление русскоязычного интернета от глобальной сети может, в перспективе, оказать сдерживающее воздействие на развитие цифровой экономики в России, создать новые вызовы и привести к технологическому отставанию (ввиду отрыва от передовых практик развитых стран в сфере ИКТ).
Рассуждая о цифровой экономике, мы в первую очередь пытаемся дать определение этому явлению. Сделать это непросто, и, чтобы упростить себе задачу, часто опускаем фундаментальные изменения и сразу переходим к результатам. В этом-то и кроется ошибка. Так, цифровые преобразования сразу связывают с клиентоориентированностью и настойчиво приводят примеры того, как крупные розничные сети с помощью «супералгоритмов» машинного обучения собирают данные о поведении клиентов, анализируют их, формируют на их основе новые предложения и в конечном итоге получают больше прибыли. Другим «ориентиром» цифровой экономики называют некое сверхинтеллектуальное техническое устройство, берущее на себя максимум функций, которые ранее выполнял человек. Самым ярким примером этого ориентира стал пресловутый самоуправляемый автомобиль; но можно вспомнить и массу «умных» бытовых приборов. Однако давайте не будем торопиться с определениями. Посмотрим на этот процесс шире и прежде всего в исторической перспективе.
Если обратиться к прошлому, то увидим, что выраженная клиентоориентированность бизнеса, оснащение продукции сверхсовременными датчиками и придание ей за счёт этого некой «интеллектуальности» — всё это скорее следствие цифровой экономики, элементы которой начали зарождаться далеко не сегодня. Автоматизация и роботизация производственных процессов в разных отраслях, глубина проекции этих процессов в цифровое пространство сегодня может действительно подняться на новый уровень, но постановка бизнес-целей при этом развивается куда более эволюционно.
Чтобы несколько «приземлить» тему цифровой экономики, отмечу один важный момент. Многие кейсы, которые сегодня выдают за типичные сценарии, характерные для цифрового производства, практически в явной форме имели свои аналоги в доцифровую эпоху (см. рис. 1).
Рис. 1.
Начнём с небезызвестной концепции цифрового двойника, означающей существование в информационном пространстве некоего объекта, полностью наследующего внутреннюю структуру реальной сущности, моделирующую все присущие ей взаимосвязи с внешним миром и, возможно, имеющую адекватное реальному объекту визуальное представление. Его существование, кстати, почти всегда трактуется как ключевой признак перехода в цифровую экономику. В качестве контраргумента можно привести так называемый электронный макет изделия, появившийся на вооружении авиастроительных корпораций не менее двух десятилетий назад.
Его появление вовсе не связано с какими-то революционными событиями на рынке автоматизации машиностроения, а скорее стало результатом непрерывного совершенствования применяемых там технологий. За трансформацией бумажных чертежей в двумерное электронное представление последовал переход к трёхмерной модели. При этом она всё равно оставалась тем же чертежом, только воплощённым в более естественную для проектирования реального изделия трёхмерную форму. Спустя некоторое время заметили, что при определённом усовершенствовании такую модель могут использовать не только конструкторы. Ведь трёхмерный чертёж позволяет оперативно произвести деталировку изделия, вычислить объём и форму каждой отдельной детали, а если привязать к этой модели дополнительные метаданные и ряд специфических несложных алгоритмов, то у бизнеса появится возможность совершать целый ряд уже абсолютно не связанных с конструированием изделия операций. Например, определив на основе модели объём деталей из определённого материала, отдел закупок может заказать необходимое количество, а бухгалтерия — рассчитать их стоимость. Производственное подразделение, учитывая форму комплектующих, запустит нужную программу и автоматически рассчитает план загрузки оборудования и стоимость операций. Таким образом, чисто эволюционный путь развития технологий ИТ-поддержки привёл машиностроительное предприятие к понятию цифрового двойника, с которым сейчас напрямую ассоциируется цифровая экономика. Некоторые передовые предприятия (в том числе и в России) уже многие годы работают на основе электронного макета.
Многие кейсы, которые сегодня выдают за типичные сценарии, характерные для цифрового производства, практически в явной форме имели свои аналоги в доцифровую эпоху.
Данная схема работы ещё в доцифровую эпоху успела перекочевать из машино- и приборостроения в другие отрасли. Сейчас в соответствии с ней работают индустрии, где проработка конструкции и дизайна изделия, тщательный выбор материалов, тесный контакт с поставщиками комплектующих и с клиентами являются ключевыми факторами. Среди таких отраслей, например, производство спортивной одежды и инвентаря.
Что добавилось к этой схеме в цифровую эпоху? Важным этапом стало распространение понятия «цифровой двойник» на весь жизненный цикл изделия. Те же предприятия машиностроения, имея, как правило, большое число смежников, используют электронный макет во всей производственной экосистеме. Логично выглядит и уже получившая весьма широкое распространение на практике модель ремонтов по стоянию. И вот тут уже без датчиков, встраиваемых в оборудование и перманентно определяющих его состояние, точно не обойтись.
Отвлечёмся от «тяжёлых» отраслей и переключимся на клиентоориетированные, больше связанные с предоставлением услуг конечному потребителю. Удачным примером развития клиентоориентированных процессов на основе оперативно собираемых данных служит небезызвестная концепция Vendor Managed Inventory Management (VMI). Напомню: суть её заключается в том, что уровнем запасов того или иного товара на складе розничного продавца управляет сам поставщик этого товара. Цифровизация бизнеса имеет к этому прямое отношение, поскольку такое управление возможно лишь в условиях максимально оперативного получения информации, высокой степени её достоверности, а также грамотно выстроенной интеграции между поставщиком товара и продающей его розничной компанией. Иными словами, в данном случае в явной форме присутствуют элементы клиентоориентированного бизнеса и быстрого получения первичной информации (в данном примере — об остатках товара на складе ритейлера). Но пока нет ничего, что свидетельствовало бы о наличии автоматизированных систем сбора большого количества данных (или, согласно уже устоявшейся терминологии, «Больших данных»), характерных для цифровой экономики. Тем не менее, концепция VMI работала эффективно ещё в доцифровую эпоху, да и в специализированной российской прессе о ней периодически упоминают вот уже как минимум десять лет.
Внешнее управление складом по принципу VMI начали применять ещё даже до широкого распространения специализированных устройств считывания штрих-кода, без которых сегодня не обходится ни одна крупная торговая сеть. Впоследствии же как раз складскому бизнесу суждено было выдвинуться на передовые позиции в плане цифровизации. И если сравнивать традиционные отрасли, в бизнесе которых значительную долю всегда занимали оборудование и основные средства, то сегодня складская логистика вполне может претендовать на роль одного из лидеров цифровой трансформации. По крайней мере, предприятия этой отрасли, работающие в полностью роботизированном режиме (то есть фактически без участия человека), уже существуют и работают при этом во вполне промышленном режиме.
Что же меняется в самом бизнесе складской логистики при её переходе к настоящей цифровой экономике и, соответственно, к подобным роботизированным комплексам? На самом деле, не так много, как может показаться. Вернее, изменения могут быть и даже очень заметные, но, во-первых, они происходят планомерно, а во-вторых, ряд преобразований уже происходит или даже произошёл. В сфере той же складской логистики используемая на небольшом участке цепи поставок концепция VMI расширяется на полный жизненный цикл товара — от его производства до утилизации. В начале 80-х годов прошлого века, когда концепция логистических цепочек ещё только формировалась, её создатели называли конечной целью реализацию следующего сценария: когда в Лондоне продадут очередные десять свитеров, в Новой Зеландии тут же будет пострижена очередная овца. Можно сказать, что с цифровой экономикой или без неё, но этот момент уже наступил. Товары на кассах супермаркетов фиксируются поштучно, и не составляет труда отправить сообщение в любую точку мира по факту продажи единицы товара. Запускается процесс поставки, и всё, что происходит потом внутри самой цепочки, даже если каждый грузовик в процессе движения детально позиционируется с помощью GPS-навигатора, а каждая единица товара в нём отслеживается с помощью RFID-метки, уже представляет собой не более чем попытку глубже оптимизировать спланированный процесс доставки.
Из описанных выше сценариев можно предположить, что интенсификация применения ряда технических инструментов при управлении бизнес-процессами и формирование цифровых двойников приводит к идее комплексного управления всем жизненным циклом изделия. Поначалу интенсивный обмен информацией делает возможным такое управление лишь на определённом этапе ЖЦ (как в случае VMI или электронного макета изделия). Этап перехода к цифровой экономике уже прошли или в настоящее время проходят предприятия многих отраслей — осознают они это или нет.
Когда в Лондоне продадут очередные десять свитеров, в Новой Зеландии тут же будет пострижена очередная овца — так ставилась цель управления логистическими цепочками еще в 80-е годы. С цифровой экономикой или без неё, но этот момент уже наступил.
Явных признаков цифрового производства на этих этапах ещё нет. Они возникают чуть позже, когда концепция цифрового двойника охватывает весь производственный жизненный цикл. На этом этапе, как я отмечал выше, на основе более или менее подробных цифровых моделей оформляются технические решения оптимизации логистических процессов, ремонта оборудования по состоянию или взаимодействие с партнёрами на производственных предприятиях.
Следующий этап — распространение концепции цифрового двойника на клиентскую аудиторию, включая потенциальных покупателей продукции или услуг. На этой стадии бизнес, как правило, уже плотно погружается в концепцию цифровой экономики.
Если в жизненный цикл, построенный на основе цифровой модели, вовлекается клиент, ключевой задачей становится стремление производителя сохранять информацию о продукте после того, как его продадут, арендуют или передадут заказчику. Ранее этого достигали внутри компании, строя более или менее детальные цифровые двойники на этапе реального производства. Предприятия многих отраслей уже успели оценить массу преимуществ электронного макета изделия. Но как только изделие переходит в собственность потребителя, этот двойник фактически растворяется. В доцифровую эпоху это воспринимали как недостаток, но вполне естественный, поскольку фактически он был непреодолим.
Первыми, кто доказал, что может быть и по-другому, стали провайдеры медиаконтента через Интернет (зачастую они являются и его создателями). Это произошло не далее как 5-7 лет назад. Их успехи были особенно заметны из-за кажущегося парадокса. Клиентов у таких компаний очень много (у мировых лидеров их десятки миллионов), большая часть из них постоянные, но ни с одним из них компания лично не общается и в лицо никого не знает. Тем не менее, передавая товар клиенту «в руки», в компании детально знают, в какое время, в какой последовательности и сколько раз был просмотрен контент; было ли это сделано на одном устройстве или на нескольких; был ли это единый «сквозной» просмотр или с перерывами; заинтересовал ли пользователя конкретный фрагмент видеоматериала и т. д. Словом, абсолютно все действия пользователя продукта в данном случае могут быть записаны и проанализированы, и в этом смысле роль провайдеров контента в подготовке к цифровой экономики трудно переоценить.
Пример медиа-компаний заставляет следовать в том же направлении классических производителей и продавцов товаров и услуг. Тем более, что технологию цифрового двойника они уже частично освоили и поняли, что она должна продолжать работать при передаче продукта клиентам. Именно в данный момент как нельзя кстати появляются технические атрибуты цифровой экономики — сенсоры различных параметров и развитый аналитический инструмент. А если не появляются, то их очень не хватает: рынок потребления становится двигателем цифровой экономики.
Самая простая мысль заключается в том, чтобы насытить изделие сенсорами и иметь тот самый цифровой портрет уже находящегося в эксплуатации изделия и зная, как клиент с ним работает, анализировать соответствующую информацию. Мысль в целом правильная, но есть масса нюансов. Например, в медицине удалёнными сенсорами мы пока в лучшем случае умеем измерять давление и пульс. В авикосмической отрасли нам не дадут наклеить даже кусок пластыря на фюзеляж, если это не предусмотрено документацией. Наконец, существует огромное количество отраслей наподобие производства продуктов питания, где сопровождение продукции датчиками практически невозможно реализовать.
Даже, казалось бы, далёкие от цифровой экономики производители пищевых продуктов пытаются генерировать цифровые модели потребления своей продукции если не в процессах массовых продаж, то по крайней мере в некоторых тестовых зонах.
Однако бизнес всё же ищет и находит пути. В сфере услуг по ряду объективных причин лидируют поставщики ИТ-сервисов. Если взглянуть на наиболее современные центры обработки данных, увидим, что одной из основных тенденций последних лет стала возможность удалённого управления инженерным и вычислительным оборудованием, благо многочисленные инструменты технического мониторинга параметров часто поставляются вместе с оборудованием или же в изобилии предложены на рынке. В данном случае формируется цифровая модель ИТ-услуги, которая оказывается стороннему заказчику удалённо, но чей «образ» остаётся, что называется, на кончиках пальцев поставщика сервиса.
Стараются не отставать и поставщики товаров повседневного спроса. Многие из используемых ими сенсоров (например, всем известные RFID-метки) пока трудно применять широко. Они дороги, да и часто несовершенны технически. Но даже, казалось бы, далёкие от цифровой экономики производители пищевых продуктов пытаются генерировать цифровые модели потребления своей продукции если не в процессах массовых продаж, то по крайней мере в некоторых тестовых зонах. Например, на массовых мероприятиях. RFID-метки «зашиваются» в ограниченное количество упаковок, а на территории проведения мероприятия (например, в определённом ареале крупного города) устанавливаются считыватели этих меток. Таким образом, даже продавцы булочек или сахарной ваты всячески стараются «накрыть» цифровым двойником хотя бы часть своей клиентской аудитории. Но в этих ограниченных пределах цифровой двойник работает вполне полноценно: поставщик понимает, сразу ли воспользовался покупатель его товаром или растянул удовольствие на несколько порций, ел ли он его на ходу или нет, унес ли товар домой, так и не раскрыв упаковку, и т. д.
Ну и наконец, весьма продвинуто используют концепцию цифрового двойника при передаче продукции клиенту в сфере тяжёлых материальных производств, прежде всего в машино- и приборостроении. Здесь возможности оснащать сенсорами собственную продукцию и тем самым непрерывно получать детальную информацию о том, как клиент пользуется каждым экземпляром, весьма широки. По такой схеме уже начали работать такие гиганты мировой индустрии, как Siemens, Caterpillar, John Deer, Monsanto, GE, Phillips, все ведущие автоконцерны и многие-многие другие. Собственно, на примере деятельности именно таких компаний сегодня нам пытаются объяснить суть цифровой экономики.
О том, как посредством новых свойств своей продукции ведущие производители работают с клиентами, написано много. Основной интерес сегодня представляют принципиальные изменения в структуре предложения самой продукции и услуг. Об этом и пойдёт речь в продолжении.
