Прессе стали известны подробности плана экономических реформ, направленных на переход РФ к , которой президент РФ Владимир Путин. Как пишет "Коммерсант" , план, предложенный в мае Путину главой Центра стратегических разработок (ЦСР) Алексеем Кудриным, предполагает создание центра трансформации госкомпаний при президенте и сети спецагентств в правительстве, две новые госпрограммы, реформу РАН и университетской среды.
Сделать все это необходимо в сжатые сроки, так как "дверь" для промышленности и других секторов в новый тип экономики "стремительно закрывается". Однако стремительная трансформация из сырьевой экономики - будущего аутсайдера новой структуры глобальной промышленности - в одного из лидеров потребует от властей немалых средств.
Стоимость рывка к новому типу экономики эксперты ЦСР оценили в 185 трлн рублей, или около 30,8% ВВП в год. При этом для старта реализации "цифровой революции", по их мнению, необходимы новые "майские указы" президента, аналогичные указам 2012 года. Отметим, что некоторые из тех поручений президента не выполнены чиновниками до сих пор . Ранее Кудрин призывал отложить выполнение этих указов на более поздний срок.
Для получения части финансирования программы "цифровой экономики" предлагается реанимировать старую идею - впрочем, основная доля инвестиций в проект должна быть частной: ЦСР предполагает, что сама по себе реализация такой масштабной программы вызовет оживление инвестиций, в том числе внешних (напомним, одной из идей ЦСР вне этого плана является нормализация внешней политики РФ).
Кроме того, подчиненные Кудрина предлагали снизить траты на госуправление , сократив госаппарат примерно на 30%.
Пока правительство обсуждает возможность создания фонда цифровой экономики объемом 100 млрд рублей. Об этом сообщил на днях помощник президента РФ Андрей Белоусов, передавал ТАСС. Чиновник добавил, что эти деньги помогут создать, в частности, инфраструктуру (сети, ЦОДы, аппаратная часть) для цифровой экономики России. По его словам, программа развития цифровой экономики будет проанонсирована 5 июля.
Ранее предполагалось, что это будет сделано 1 июня. Такой срок установил президент РФ Владимир Путин в своем послании Федеральному собранию 1 декабря 2016 года.
В феврале 2017 года Минкомсвязь, которая занималась подготовкой программы развития цифровой экономики России, сообщала о возможности создания отдельного фонда для финансирования планируемых реформ. Предполагается, что в этот фонд могли бы быть объединены отчисления операторов (по 1,2% выручки, направляемые сейчас в фонд универсальной услуги связи, средства от продажи радиочастот и другие платежи, передавало РИА "Новости" .
В июне тема цифровой экономики стала ключевой в выступлении президента на Петербургском международном экономическом форуме. По итогам форума глава государства поручил правительству доработать проект программы "Цифровая экономика" в части финансирования (предусмотреть источники, механизмы и объем финансирования программы) до 1 июля.
Отметим, что если план Кудрина будет принят, то всем этим власти придется заниматься наряду с подготовкой и проведением президентских выборов , которые пройдут в 2018 году.
Кроме того, СМИ отмечают, что реализации программы цифровой экономики может помешать так называемый закон Яровой . Большая часть предполагаемых им поправок вступила в силу 20 июля 2016 года, а оставшиеся должны начать действовать через год - 1 июля 2018 года.
Властям, возможно, придется выбирать между новой экономикой и "законом Яровой"
Между тем Российский союз промышленников и предпринимателей (РСПП) ранее оценил расходы участников рынка на реализацию "закона Яровой" до 2019 года. При этом Минкомсвязи помогать операторам .
Таким образом грядущие издержки не позволят операторам вкладываться в строительство для цифровизации экономики, полагают эксперты, опрошенные Bussiness fm . В итоге государству придется выбирать, что важнее: новая экономика или старый подход и тотальный сбор всей информации. В случае если выбор будет сделан в пользу экономики, вступление в силу "закона Яровой" могут отложить.
Ранее Кудрин говорил, что Россия в три-четыре раза отстает по цифровизации экономики от ведущих стран и вряд ли преодолеет этот разрыв к 2024 году. "К сожалению, за шесть лет мы еще не догоним ведущие страны", - отмечал он (цитата по "Независимой газете").
По мнению главы ЦСР, своего рода локомотивом в цифровизации должно стать государство. Оно должно бежать чуть-чуть впереди, служа платформой, где услуги для населения будут осуществляться по-новому.
В целях формирования цифровой экономики обновят образование
Отметим, что работы в этом направлении уже ведутся. Так, временная комиссия Совета Федерации по развитию информационного общества приступила к подготовке концепции обновления образования в целях формирования цифровой экономики, сообщает РБК .
В работе авторы концепции будут ориентироваться на поправки к закону "Об образовании", который вступил в силу в новой редакции в январе этого года, и на "Стратегию развития информационного общества в РФ на 2017-2030 годы", рассказала изданию глава комиссии Людмила Бокова.
По ее словам, работа над документом начнется в июле и продлится до ноября 2017 года, презентация и общественное обсуждение концепции запланированы на март 2018 года.
"НГ" пишет, что сейчас при словах "цифровая экономика" большинству россиян приходят на ум онлайн-покупки и получение некоторых госуслуг через интернет. В Единой системе идентификации и аутентификации (ЕСИА) зарегистрировано 47,4 млн человек. Прирост пользователей электронных госуслуг в апреле 2017 года составил более 2 млн человек. Таким образом, госуслуги в электронном виде теперь может получать почти треть населения РФ.
Каждый второй пользователь российского сегмента интернета уже зарегистрирован на Едином портале государственных и муниципальных услуг. За прошедший год появилось почти 18 млн новых пользователей, ежемесячный прирост достигает около 2,5 млн человек.
В 2016 году заказано 380 млн государственных и муниципальных услуг. В пятерку лидеров по доле граждан, зарегистрированных в ЕСИА, вошли Республика Тыва (70,6%), Тульская (65,8%) и Курская (64,8%) области, Ханты-Мансийский (64,0%) и Ямало-Ненецкий (66,1%) автономные округа.
Через интернет теперь можно оформить паспорт и водительское удостоверение, получить патент таксиста, лицензии, разрешения в градостроительной сфере, передать показания счетчиков воды и электричества, зарегистрировать права на недвижимость, родители могут узнать об оценках школьника в режиме онлайн. Молодежь может рассчитать свою будущую пенсию , а пенсионеры - узнать, как формируются их пенсионные начисления.
Для оплаты услуг ЖКХ запущена единая всероссийская информационная система, в которую внесена информация о большинстве домов и лицевых счетов, с 2018 года в ней можно будет оплатить все услуги ЖКХ.
Общий объем платежей через портал госуслуг составил в 2016 году 8 млрд рублей, что почти в три раза превышает результат 2015 года. Последней новацией стал проект закона об оказании дистанционной медицинской помощи .
Что касается интернет-торговли, то объем ее рынка в России растет высокими темпами. В 2013 году он составил 544 млрд рублей, в 2014-м - 713 млрд рублей (рост на 31%), в 2015 году - 760 млрд рублей (по оценкам eMarketer, в 2015 году объем рынка в мире составил 1,8 трлн долларов). В 2016 году онлайн-продажи в России выросли еще на 21% и составили 920 млрд рублей. Аналитики ожидают, что в 2017-м они достигнут 1,1 трлн рублей. В ближайшие четыре года российский рынок интернет-торговли продолжит расти в среднем на 20% в год, удвоившись в 2020 году по сравнению с 2016-м, считают эксперты.
Число посылок из зарубежных интернет-магазинов практически удваивается каждый год. Ассоциация компаний интернет-торговли, которая объединяет 36 российских ретейлеров и "Почту России", ожидает, что в 2017 году россияне получат из-за рубежа 400 млн штук посылок, потратив на них уже около 420 млрд рублей. На внутреннем рынке число заказов в 2016 году выросло лишь на 6%.
"Цифровая экономика" - от телемедицины до "умных фабрик"
Термин "цифровая экономика" ввел в употребление в 1995 году американский информатик Николас Негропонте (Массачусетский университет). Сейчас этим термином пользуются во всем мире. Однако содержание этого понятия до сих пор остается размытым, передает РИА "Новости" .
Доктор экономических наук, член-корреспондент РАН Владимир Иванов дает наиболее широкое определение: "Цифровая экономика - это виртуальная среда, дополняющая нашу реальность".
Роман Мещеряков - профессор РАН, доктор технических наук, проректор по научной работе и инновациям Томского государственного университета систем управления и радиоэлектроники выделяет два подхода к термину "цифровая экономика". Первый подход "классический": цифровая экономика - это экономика, основанная на цифровых технологиях, и при этом правильнее характеризовать исключительно область электронных товаров и услуг. Классические примеры - телемедицина, дистанционное обучение, продажа медиконтента (кино, ТВ, книги и пр.). Второй подход - расширенный: "цифровая экономика" - это экономическое производство с использованием цифровых технологий.
"В настоящее время, - поясняет Мещеряков, - некоторые эксперты считают, что надо расширять это понимание и включать в него цепочку товаров и услуг, которые оказываются с использованием цифровых технологий, в том числе такие понятия как интернет вещей, Индустрия 4.0, умная фабрика, сети связи пятого поколения, инжиниринговые услуги проторипирования и прочее".
Александра Энговатова - кандидат экономических наук, доцент кафедры экономики инноваций экономического факультета МГУ имени М. В. Ломоносова - дает такое определение: "Цифровая экономика - это экономика, основанная на новых методах генерирования, обработки, хранения, передачи данных, а также цифровых компьютерных технологиях".
"В рамках данной экономической модели, - подчеркивает Энговатова, - кардинальную трансформацию претерпевают существующие рыночные бизнес-модели, модель формирования добавочной стоимости существенно меняется, значение посредников всех уровней в экономике резко сокращается. Кроме того, увеличивается значение индивидуального подхода к формированию продукта - ведь теперь мы можем смоделировать все что угодно."
Тема построения цифровой экономики в России с подачи Президента за последнее время стала топовой. Об этом говорят и на высшем уровне (на заседании Совета по стратегическому развитию и приоритетным проектам при президенте России принята амбициозная (?) программа цифровизации России до 2024 года), и на экспертном (тут многие сведущие люди в амбициях сомневаются), и на бытовом (здесь скепсис превалирует). Отчего же очевидные, казалось бы, преимущества «цифровой перспективы» смущают граждан? Почему само понимание термина «цифровая экономика» в России и на Западе не совпадает? И остался без ответа главный вопрос: спасут ли надежды на цифровизацию во многом архаичный постсоветский отечественный базис?
Тема цифровой экономики стала модной, правда неизвестно сколь долго «цифровизация всей страны» продержится в новостных заголовках? Впрочем, в любом случае на ближайшие три-четыре года внимание, финансы и решения на высочайшем уровне ей гарантированы. Так что будем развивать? Вопрос не праздный: проблема в том, что власти - не только в России, но и на Западе - сами до конца не понимают, чего ждут от цифровизации своих экономик. Но одно уже ясно точно: догнать и перегнать «по показателям» в этой гонке невозможно.
Почему вдруг возник такой интерес к этой теме? Россия стала технологически продвинутой и инновационной страной? Наверное, так должно было бы быть, раз президент и премьер, позабыв о модернизации, инновациях и прочих словах водрузили в период предвыборной гонки новое знамя - они строят цифровую экономику!
В 1995-ом году американский информатик Николас Негропонте (Массачусетский университет) ввёл в употребление термин «цифровая экономика» (Negroponte N. Being Digital / N. Negroponte. – NY: Knopf, 1995.).
Это понятие связано с интенсивным развитием информационно- коммуникационных технологий (ИКТ), началом процесса информатизации второго поколения, что по мнению многих является основой формирующегося VI технологического уклада.
Сейчас этим термином пользуются во всём мире, он вошёл в обиход политиков, предпринимателей, журналистов.
Цифровая экономика - это не идея, рождённая в умах российских чиновников. Она была озвучена Всемирным банком в 2016 году в «Докладе о мировом развитии - 2016: цифровые дивиденды». Правда там понятие цифровой экономики и первоочередные шаги в этом направлении отличались от того, что под этим понимает Правительство РФ. Если Всемирный банк указывал на такие признаки цифровизации в России, как открытые данные, система электронного правительства, работа отечественных цифровых гигантов, как «Яндекс», «Касперский», службы онлайн-заказов, сокращение срока регистрации прав собственности при помощи информационных технологий до 10 дней, то в итоговой государственной программе на этом Правительство РФ останавливаться не стало. Учитывая, что сам термин размыт, цифровая экономика явно будет с российской спецификой.
Для начала, стоит вспомнить определение обычной «аналоговой» экономики - это хозяйственная деятельность общества, а также совокупность отношений, складывающихся в системе производства, распределения, обмена и потребления.
Использование компьютера, интернета, мобильных телефонов уже можно считать «потреблением», в этом случае цифровую экономику можно представить как ту часть экономических отношений, которая опосредуется Интернетом, сотовой связью, ИКТ.
Доктор экономических наук, член-корреспондент РАН - Владимир Иванов даёт наиболее широкое определение:
«Цифровая экономика - это виртуальная среда, дополняющая нашу реальность».
Недавно возникло новое толкование: цифровая экономика как дополнение к аналоговой, которое способно подтолкнуть развитие реальных секторов. Поворот занятный: ещё пару-тройку лет назад на Западе стремились всеми силами «разогнать» цифровой сегмент, чтобы он стал сопоставим по объёмам с реальной экономикой, теперь же многие эксперты отмечают его начавшуюся стагнацию с точки зрения сокращения темпов роста.
«Великобритания - один из лидеров цифровой экономики, но в прошлом году этот сектор «весил» у них всего 12 процентов от ВВП,- пояснил «Огоньку» председатель Московской международной высшей школы бизнеса МИРБИС Джомарт Алиев.- И у меня нет данных, что эта цифра очищена от поставляемых в этом сегменте экономики материальных благ. В любом случае 12 процентов - это немного».
Джомарт Алиев убеждён, что уровень развития цифровой экономики «напрямую коррелирует с уровнем развития материальной экономики: там, где он высок в реале, там и развитие цифрового сегмента наиболее целесообразно».
«Для меня цифровой экономики как самостоятельной не существует: есть цифровой сегмент реальной экономики,- говорит Джомарт Алиев. - Люди - материальные существа, живущие не в виртуальном мире. Так, наличие цифровых контрактов на поставку нефти всё равно отталкивается от того, что нефть для продажи нужна в натуральном выражении. Как и еда, одежда и т.д. Конечно, уже есть какое-то число людей (такие, как геймеры), которые на «жизнь в цифре» тратят больше, чем на «жизнь в реале», но их немного и не они задают тренды в экономике».
Главный вывод: цифровая экономика не есть рецепт от всех бед и «хорошо развитый цифровой сегмент экономики - это всего лишь поддержка экономики как таковой.
Учёные уже определили, что чем больше оцифровываются процессы на производстве, тем более активный толчок к развитию получают аналоговые виды сервисов и производство. Более того, когда эффект от цифровизации заканчивается (а такое неизбежно происходит), без активизации аналоговой экономики не обойтись. В России же, похоже, решили цифру и аналог в связке не рассматривать вовсе, что как минимум странно.
Итак, экономика России будет не сырьевой и не производственной, а цифровой. Правительство РФ удивило новой программой, которая содержит преимущественно секторальные цели: создать минимум 10 высокотехнологичных IT-предприятий, 10 «индустриальных цифровых платформ для основных отраслей экономики» (образование, здравоохранение и т.д.), 500 малых и средних предприятий в сфере цифровых технологий. А ещё обеспечить ежегодный выпуск 120 тысяч дипломированных IT-специалистов, предоставить 97 процентам российских домохозяйств широкополосный доступ в интернет со скоростью не менее 100 МБит/с (в 2016 году средняя скорость равнялась 12 МБит/с). И сделать так, чтобы 95 процентов сетевого трафика шло через отечественные сети. Наладить во всех городах-миллионниках устойчивое покрытие 5G и добиться того, чтобы доля России на мировом рынке услуг по хранению и обработке информации была бы 10 процентов (сейчас - менее 1 процента). Всё это к 2024 году при финансировании ежегодно по 100 млрд рублей из госбюджета. Итогом реализации программы должно стать снижение доли иностранного компьютерного и телекоммуникационного оборудования, закупаемого госорганами, до 50 процентов, а программного обеспечения - до 10 процентов.
Обозначенные программой цели чётко указывают на то, что власть рассчитывает получить от цифровизации в первую очередь решение вопроса нацбезопасности. Между тем именно от этой ошибки ещё прошлой осенью-зимой предостерегали эксперты Всемирного банка, напиравшие на то, что цифровизация - более широкое понятие, чем развитие информационно-компьютерных технологий (ИКТ). Их можно понять - бояться нашей независимости как чёрт ладана. Но и у нас похоже пока не понимают всей широты технологий цифровизации, а зря.
Как видно, ставка сделана, по сути, на достижение определённых цифровых показателей, а не на создание среды. Поясним. Широкополосный интернет, число программистов и скорость передачи данных - скорее технические условия. Они, безусловно, нужны, но главную проблему не решают. А она в том, что в России самое серьёзное отставание от стран - лидеров в деле цифровизации этой области - в сфере управления.
Западные эксперты - будь они из McKinsey или Всемирного банка - едины в том, что цифровые технологии не работают без настройки отношений между субъектами экономики и управления в целом. Цифровая революция отгремела на Западе ещё лет 10-15 назад: там бизнес первым и весьма активно освоил новые средства коммуникации, оцифровал всё, что только можно, добился от властей законодательного оформления электронной подписи, наладил цифровую связь не только внутри бизнес-сообщества, но и государством, да и госведомства мало-помалу интегрировали свои информсистемы.
Заметки на полях
Авторы доклада ВБ лишь вскользь замечают, что в экономически развитых странах вклад ИКТ в повышение темпов экономического роста пока крайне скромен. По их данным, в период 1995-99 годов вклад всей цифровой экономики в экономический рост развитых стран был эквивалентен 3% ВВП; в период 2005-2009 годов - 1,0%; в период 2010-2014 годов - 1,8%. Однако они тут же признают, что основная часть этого вклада приходится на рост капитализации компаний сектора ИКТ. Примерно 20% всего прироста ВВП, который был обусловлен цифровой экономикой в двадцатилетний период 1995-2014 годов, обеспечивалось теми отраслями и компаниями, которые были потребителями ИКТ. Получается, что основные дивиденды от цифровой экономики получает не общество, а IT-компании . Прежде всего, американские IT-компании. По данным ВБ, 8 из 14 крупнейших в мире высокотехнологичных компаний находятся в США. А вклад цифровой экономики в ВВП США, оценённый в 7% ВВП, - совокупная капитализация раскрученных гигантов сектора ИКТ. Кстати, мы помним, какой пузырь был надут в 1999-2000 годах на американской биржевой площадке NASDAQ, где обращались бумаги высокотехнологичных компаний.
Тогда много говорили о том, что «наступает новая эра», эпоха высоких технологий и коммуникаций. Именно тогда термин «цифровая экономика» вышел за стен Гарвардского и Массачусетского университетов, чтобы войти в обиход американских биржевых спекулянтов и связанных с ними журналистов. Мы помним также, что ещё в 60-70-е годы американские социологи Л. Туроу, Э. Тоффлер и Д. Белл начали вводить в оборот термин «постиндустриальное общество» и подводить под него свои теории. Так вот: на стыке двух столетий кабинетная, полуутопическая идея «постиндустриального общества» получила конкретное воплощение в концепции «цифровой экономики». Биржевые котировки многих IT-компаний в 2000 году упали до уровня ниже некуда. Многие тогда «наелись» этим самым хайтеком. Через несколько лет спекулянты опять принялись надувать пузыри, но на этот раз на рынке ипотечного кредитования и ипотечных бумаг. Кончилась всё тяжелейшим финансовым кризисом 2007-2009 годов. Как считают эксперты, что сегодня мы наблюдаем новый раунд биржевой спекулятивной игры, участники которой принялись азартно разыгрывать уже подзабытую карту цифровой экономики.
Ошибкой было бы считать, что по темпам цифровизации Россия отстаёт от Запада на 10 лет: в каких-то отраслях и секторах она бежит почти наравне с лидерами, например в сфере телекоммуникаций и распространения широкополосного интернета, не говоря уже о разработках пресловутого стандарта 5G или в сфере распространения интернет-банкинга. Иное дело, что подходы власти к решению технологической задачи - это подходы вчерашнего дня: создать госкорпорацию или спецпроект, или высокотехнологичную площадку - непременно под контролем инстанций. Такие институции возникают, но почему-то прорывных проектов и идей ни «Роснано», ни «Национальная технологическая инициатива», ни «Сколково» пока не дают.
Если изучить опыт Запада в этом вопросе, то можно смело сказать: и не дадут - там уже не первый год прорывными оказываются малые команды талантливых единомышленников, способных мизерными средствами совершить прорыв и открыть новый горизонт. Именно поэтому Запад на новом витке цифровизации делает ставку на человеческий капитал - отсюда такое внимание цифровому здравоохранению, развитию всех видов услуг, образованию.
Для появления таких команд нужна среда, которой в России, увы, пока нет. И стоит понимать: прописанными в программе позициями её не создать. Очередная попытка догнать Запад числом (IT-компаний, скоростью передачи информации, увеличением штата программистов и пр.) оставит российскую экономику в привычном положении - вечно отстающей. Чтобы преодолеть разрыв, нужен не «скользящий план» к фиксированным показателям по валу, а иной подход к проблеме цифры, по неясным причинам не учтённый,- взаимосвязь цифровой экономики с реальной .
Но это уже другой сюжет. И печальный. Реальная экономика в России такова. Производительность труда в 3,5-4 раза ниже, чем в развитых странах. По этому показателю мы занимали в 2016 году 32-е место среди стран ОЭСР. Степень износа основных фондов за последние три года - 48-49 процентов, это самые высокие цифры после 1990 года (данные ГКС). Полностью изношенные основные фонды предприятий на конец 2015 года - 15,8 процента. Самый большой износ - на предприятиях, производящих машины и оборудование (24 процента). Из 75,3 млн человек, работающих в реальном секторе, более 20 млн - старше 50 лет…
Люди старшего возраста, может, и умеют обращаться с компьютером. Но цифровизация - это не только ИКТ…
В общем, перефразируя героя известного фильма, согласно данной программе останется уже не «одно сплошное телевидение», а «один сплошной компьютер». Вот только улучшит ли это жизнь наших граждан?
Что по этому поводу думают специалисты?
«Это не просто не поднимет уровень жизни народа, но и добьёт остатки промышленности! - уверен руководитель Института демографии, миграции и регионального развития Юрий Крупнов . - Программа ставит во главу угла некие потребительские потребности, смартфоны и айфоны, совершенно не предлагая строить самолёты, турбины, корабли и так далее. В этом смысле - это выдающаяся антипромышленная программа!»
Крупнов констатирует: вся программа построена на западных тезисах развития связи и интернет-технологий 30-летней давности:
«Наше правительство просто село и переписало, что сумело. Но главное не в этом, а в том, что всё это на Западе существует в другой промышленной системе, где есть аэробусы и так далее. А смартфоны и мобильники – это одна сотая процента. У нас же нет ни самолётов, ни станков, ничего! И вместо того чтобы поднимать своё производство, мы ударяемся в какие-то детские фантазии про скоростной интернет и мобильники. Это вопрос колоссальной неадекватности авторов программы!»
Поезд в метро должен прийти вовремя. А управляет им машинист или искусственный интеллект - так ли это важно? Врач должен уметь лечить, учитель - учить, а не пользоваться компьютером.
«Примерно то же самое нам уже обещал много лет назад Анатолий Чубайс - нанотехнологии и прочие прорывы. Вот только в итоге получилась одна «виртуальная реальность», в неё и провалились миллиарды бюджетных денег», - напоминает социолог Роман Заваришин .
Согласно статистике, россияне едят мяса, овощей и фруктов и пьют молока меньше, чем жители стран Запада. Хуже лечатся, меньше тратят на одежду, реже путешествуют. Каждый пятый россиянин жалуется, что ему не хватает денег на еду. И почти никто во время соцопросов не пожаловался, что ему не хватает искусственного интеллекта, виртуальной реальности, интернета 5G и робота - водителя трамвая.
«Наше родное правительство и так уже полностью живёт в виртуальной реальности», - комментирует Заваришин.
И с этим трудно не согласиться.
Действительно, если верить статистике, опубликованной в самой программе правительства, дела с цифровыми технологиями в России и без программы обстоят неплохо. Так, на каждые сто человек у нас приходится 160 мобильников, мобильным доступом к интернету пользуются 71,3% населения. Средняя скорость в Сети в России составляет 12,2 Мбит/с, и по этому показателю Россия находится на одном уровне с Францией, Италией и Грецией!
Так в чём же проблемы? Стоит ли правительству ломать над этим голову? Не лучше ли задуматься о производстве, сельском хозяйстве, а не плавать в «виртуальной реальности»?
Нет, Дмитрий Медведев уверен: счастье народа целиком зависит от перевода России в «цифру». В России должна быть сформирована «цифровая среда», которая сейчас находится на этапе развития, заявил премьер:
«Нужно это движение серьёзно ускорить, предстоит устранить имеющиеся препятствия для успешного развития цифровой инфраструктуры».
Экономисты тем временем удивляются: да, есть маленькие страны, офшоры, основу экономики которых составляют финансовые услуги, удалённая регистрация юридических лиц и прочая «цифра». Такую экономику в принципе можно назвать цифровой. А вот больших стран с доминированием электронных продуктов в экономике в мире нет!
«В области цифровых технологий мы и так находимся не на последнем месте, -– комментирует глава агентства «Российское право» Алексей Самохвалов . – Зачем нужна эта программа, непонятно. У нас можно оплатить через интернет большинство услуг - купить авиабилеты, заплатить за ЖКХ и др. Банки при помощи интернет-банкинга предоставляют кредиты и т. д.».
А Алексей Воронин , сооснователь инвестиционного фонда ICO Lab, не понимает:
«Есть ли смысл оцифровывать все находящиеся в бумажном варианте документы? Это самое слабое место в программе - направление «Государственное регулирование».
Впрочем, с государственным регулированием в России дела не только в программе, но и в целом обстоят довольно плоховато. Зато хорошо - с виртуальной реальностью
В разрастающейся буре событий посвященных этой теме можно заметить некий сумбур в понимании самого термина «цифровая экономика» или даже непонимание основных акцентов, которые требуется правильно расставлять. В пылу дискуссий и обмена компетентными мнениями порой забывают три базовых составляющих экономической «цифровизации». Именно о них хотелось бы напомнить. И все три вещи, которые не стоит упускать из внимания и которые надо искать в самом понятии «цифровая экономика».
Во-первых, сбор и анализ данных
Но для того, чтобы правильно добывать данные и качественно работать с ними, необходимо понимать, для чего это делать на самом деле.
Во-вторых, потребности (на первый план выходит - потребитель, а не творец)
Как бы не показалось парадоксальным, но в контексте цифровых данных именно «потребности» выражает в рассматриваемом понятии слово «экономика». Активная информатизация преобразует поведение потребителей. Маркетинг постепенно и неуклонно приближается к сути экономического взаимодействия, к основной движущей силе, заставляющей каждого человека включаться в экономическое взаимодействие - к потребностям. То есть мы получаем в своё распоряжение потенциал, способный как-то облагородить примитивное потребление в управляемую зону тотального комфорта для каждого человека.
В-третьих, управление
Третий элемент в термине «цифровая экономика» для человека незрим. Но в нашем случае мы вынуждены принимать во внимание и «машинное зрение». Тогда принципиальное значение представляет собой «невидимый» пробел между словами «цифровая» и «экономика». А в нашем случае устойчивого сочетания двух этих понятий можно даже говорить о неразрывном пробеле (в правительственной программе он отсутствует - наше прим.). И что же этот пробел собой представляет? Что может прочно и квалифицировано соединить цифровые данные с экономически-значимыми потребностями?
Управление (профессиональные кадры) - квалифицированная система управления взаимодействием, которая призвана в теории и на практике прогнозировать, планировать, организовывать, исполнять, контролировать и координировать всю масштабную деятельность по активному использованию данных в деле удовлетворения возрастающих потребностей человечества. И эта система сегодня, пожалуй, как никогда, очень сильно нуждается во всесторонней поддержке: научной, методической, методологической, технологической, информационной, инструментарной, креативной и т. п.
То есть, должна быть единая система управления народно-хозяйственным комплексом на основе сбора и анализа данных для выработки путей развития страны, чтобы каждый житель страны знал, что его ждёт в будущем.
Мы должны вспомнить тех, кто это сделал . Особенно сейчас, в век цифровой экономики . История подтвердила, что слова академика В.М. Глушкова о том, что советская экономика в конце 70-х годов столкнётся с огромными трудностями, оказались пророческими.
До конца жизни он оставался верным своей идее создания ОГАС, реализация которой могла бы спасти хиреющую экономику.
Читаем воспоминания академика Виктора Михайловича Глушкова , зафиксированные в книге Б.Н.Малиновского «История вычислительной техники в лицах» (изд. «КИТ» ПТОО «А.С.К.», Киев, 1995, стр. 154-168):
«Задача построения общегосударственной автоматизированной системы управления (ОГАС) экономикой была поставлена мне первым заместителем Председателя Совета Министров (тогда А.Н.Косыгиным) в ноябре 1962 года . К нему меня привёл президент Академии наук СССР В.М.Келдыш , с которым я поделился некоторыми своими соображениями по этому поводу.
Его рассказ о борьбе за создание ОГАС - это обвинительный акт в адрес руководителей государства, не сумевших в полной мере использовать могучий талант учёного. Если бы только Глушкова! Нет сомнения, что это одна из важных причин, по которым великая страна споткнулась на пороге XXI века.
Наличие планового хозяйства в бывшем СССР позволило создать самую эффективную систему управления экономикой. Понимая это, В.М.Глушков и сделал ставку на ОГАС. По оценке специалистов, существовавшая в СССР система управления была втрое дешевле американской, когда США имели такой же валовой национальный продукт. Неприятие ОГАС было стратегической ошибкой нашего руководства, нашего общества, так как создание ОГАС давало уникальную возможность объединить информационную и телекоммуникационную структуру в стране в единую систему, позволявшую на новом научно-техническом уровне решать вопросы экономики, образования, здравоохранения, экологии, сделать доступными для всех интегральные банки данных и знаний по основным проблемам науки и техники, интегрироваться в международную информационную систему.
И сейчас и «Индустрия 4.0», и «Общество 5.0» были бы давно пройденными этапами, и не нужна нам была бы очередная кампанейщина под лозунгом «цифровой экономики».
В феврале 1964 года создатель кибернетики Норберт Винер дал интервью журналу «U.S. News&World Report»:
Вопрос. Вы нашли во время вашей последней поездки в Россию, что Советы придают большое значение вычислительной машине?
Ответ.
«Я скажу вам, насколько большое. У них есть институт в Москве. У них есть институт в Киеве. У них есть институт в Ленинграде. У них есть институт в Ереване, в Армении, в Тбилиси, в Самарканде, в Ташкенте и Новосибирске. У них могут быть и другие».
Вопрос. Используют ли они эту область науки полностью, если сравнить с нами?
Ответ.
«Общее мнение – и оно идёт от самых разных лиц - таково, что они отстают от нас в аппаратуре: не безнадежно, а немного. Они впереди нас в разработке теории автоматизации… ».
Вряд ли Винер кривил душой.
В 1964 году Винер предупреждает своих заокеанских коллег о возможном прорыве русских по вопросам автоматизации. Потом были весьма странные мытарства академика Глушкова, уничтожение троичной ЭВМ Брусенцова и логически на свет появляется рабочая записка «О советской программе форсированного развития ЭВМ» , подготовленная в разгар «перестройки» (02.08.1985 года) ещё одним выдающимся советским учёным Александром Семеновичем Нариньяни - в ту пору работавшим в Вычислительном центре Сибирского отделения АН СССР, в которой он говорит, что
«Положение в советской вычислительной технике представляется катастрофическим».
Но Нариньяни не был услышан. Страну уже сотрясали другие процессы. Под крики о демократизации и «свободном рынке» кому нужна программа форсированного развития ЭВМ?
Нариньяни как учёный-патриот делал всё, что мог. Особенно высоких результатов он добился в области разработки искусственного интеллекта. Но это уже другая история.
А Запад добился поставленной цели.
Глушковский проект был загроблен ещё во второй половине 60-х частично собственными усилиями, частично в рамках целевой дезинформационной кампании.
В первой половине 60-х по инициативе тогдашнего Министра обороны США Макнамара Линдон Джонсон в 1964 году подписал директиву Совета национальной безопасности, в переводе на русский она звучит как «Красная киберугроза» .
Идея была в том, что СССР был впереди по всем трём компонентам ИКТ - харду, софту и инфраструктуре. Дальше, в рамках реализации этой директивы были 3 направления:
1) недопущение наших учёных на стажировку в американские компании, потому что 2 американца г агенты КГБ, специалисты по компьютерам, а точнее по микропроцессорам, смогли бежать в СССР (когда провалились) и в итоге Хрущёв создал по их инициативе Зеленоград;
2) дезинформация (что и случилось с проектом ОГАС - наше прим.);
3) это максимальный вывоз мозгов из СССР, в основном математиков. Вывозили мозги в рамках соглашения о еврейской эмиграции и максимальных научных контактов наших и американцев, чтобы бесплатно получать разработки.
Дальше история такова. Как таковой проект ОГАС был загроблен. Поэтому с точки зрения инфраструктурной нас там остановили. Однако мы продолжали первенствовать до середины 80-х годов в мобильной телефонии. Первые массовые мобильные телефоны были в СССР. Назывались «Алтай», которые стояли в автомобилях всех начальников. Первая широкополосная передача сигнала была сделана у нас в первой половине 70-х годов. Телевидение спутниковое было у всех, а возможность трансляции именно широкополосной не было ни у кого.
Это сделали в рамках одного из проектов Челомея .
По харду - железу - ситуация была сложнее. В СССР не смогли сделать хороший кремний. Поэтому с конца 70-х годов начали отставать по процессорам. Но с точки зрения архитектуры процессоров у нас они были лучше американских. Показатель следующий: традиционная архитектура процессоров (как они сейчас работают) - это процессор «Эльбрус» Бабаяна. Их сделали в начале 80-х годов.
А в середине 90-х всю группу Бабаяна забрали американцы (Майкрософт) . И они помогли американцам сделать Пентиум . Парадокс состоял в том, что, когда стыковались «Аполлон» с «Союзом», при том, что у американцев были намного лучше процессоры, реальная связь шла через наш ЦУП, потому что у нас были лучше архитектура и связь. Кроме того, американцы так и не сделали трепьютер. У нас Брусенцов сделал первый трепьютер - машину «Сетунь» - в середине 70-х (которую здесь разрезали). Потом её усовершенствовал. Трепьютер от компьютера отличается тем, что у компьютера две ячейки - да и нет. А у трепьютера - три - да, нет, неизвестно. Такая архитектура позволяет работать с неопределённостью, которая и есть наша жизнь.
Наконец. Нариньяни в рамках программы КГБ и Генштаба получил первый распределённый суперкомпьютер. Он соединил несколько компьютеров. Это называется Грид. Они мало того, что выполняли распределённые вычисления. Вот сейчас работают компьютеры последовательно. А у него они работали параллельно.
В конце 80-х годов в СССР сделали первый в мире реально работающий процессор на алмазной основе. К этой теме только-только подбираются американцы. Но пока не знают, как это сделать. Проблема в том, что кремний ограничивает вычисления, потому что разогревается. Плюс, на нём нельзя сделать оптический компьютер. А на алмазной основе это все можно сделать.
Что касается софта, то наиболее мощные функциональные языки программирования (Лисп, Хаскель - это сейчас суперсовременный язык, это языки искусственного интеллекта). Их разработал наш Ершов г директор Института математики Сибирского отделения АН СССР ещё в 70-е годы. Американцы это забрали. Когда СССР рухнул, что главное, что вывозили - математиков. Они и создали ядро американской программы нейронных сетей и «искусственного интеллекта» .
Таковы последствия распада СССР.
Если бы цифровая экономика ограничивалась ростом охвата интернетом и самообеспечением России в этой сфере, можно было бы признать, что она должна стать государственной программой, не менее актуальной, чем прочие. Но как было указано выше, цифровая экономика - это программа насаждения цензуры в сети и ровно такая же сказка, как все предыдущие идеи правительства о переходе на технологические рельсы. В этой связи хотелось бы, чтобы Правительство было способно решить реальные проблемы, которые стоят перед страной. Например:
Провести полную газификацию страны, завершить которую Медведев обещал к 2015 году, хотя на 1 января 2016 года она составила 66%. Видимо доходы от экспорта газа важнее качества жизни россиян;
Увести страну от сырьевой экономики в сторону промышленно развитого, технологически передового государства. С 2008 года власти твердят, что сырьевая модель себя исчерпала и настала необходимость её менять. Но вместо смены строят «Турецкий поток», газопроводы в Китай, ряд проектов газопроводов в Европу;
Побороть бедность, искоренить социальное неравенство через прогрессивное налогообложение. Превратить олигархов в социально-ответственных граждан, а не заниматься ростом их благосостояния за счёт средств бюджета;
Дать стране идею, целевой ориентир, куда движется Россия, именно национальную идею, объединяющую российское общество не вокруг одной персоны, а вокруг общих и разделяемых всеми ценностей;
Обеспечить достойный уровень жизни граждан. Когда страна по оплате труда отстаёт от Китая и Ирана, который также находится под санкциями, совершенно очевидно, что уровень жизни не соответствует желаемому.
Продолжать можно и дальше, но уже на этом примере очевидно, что внедрение цифровой экономики не решит поставленных перед страной задач. Пример тому – выступление премьер-министра, который заявил, что населению стоит готовиться к безработице.
«Технологическая трансформация может привести не только к взрывному росту производительности труда, но и «убить» целые профессии, усилить риски поляризации доходов людей», - сказал председатель Правительства РФ Д.А. Медведев, выступая 8 сентября 2017 года на Московском финансовом форуме (http://www.interfax.ru/russia/...).
Поэтому, по словам Медведева,
«критически важна готовность к новым вызовам таких ключевых госинститутов, как система образования, здравоохранения, социальной помощи, поддержки занятости».
Кроме того, подчеркнул он, необходима модернизация государственного аппарата с тем, чтобы все типовые, рутинные, сервисные операции были переведены в «цифровой» вид.
Он отметил, что элементы «цифрового управления» по администрированию доходов позволили увеличить собираемость налогов и других платежей в бюджет. При этом сами административные процедуры стали удобнее для бизнеса и граждан.
Как заявил Медведев, «важно продолжать эту работу, обеспечить справедливые условия конкуренции, в том числе в сегменте госзакупок».
Заметки на полях
Отметим, что скрытая, или замаскированная, безработица уже сейчас является большой проблемой для России. Так, например, в стране более 700 тысяч частных охранников, штатная численность МВД - более 900 тысяч человек. Иными словами, более 1,5 миллионов человек занимается охранной деятельностью, которая не приносит стране ВВП. На том же Финансовом форуме ректор Высшей школы экономики, когда жаловался на то, что правительство не тратит средства на развитие человеческого капитала, сообщил, что в России доля так называемых неуспешных людей (то есть тех, чей вклад в ВВП страны нулевой или даже негативный) составляет 25-28%. Для сравнения: в странах Европы доля таких людей всего 6-10%, а в Финляндии вообще 5-7%, заключил Кузьминов (стоит отметить, что какие эксперты, то такова и экономика).
Он пояснил, что на таких людей «общество тратит больше, чем от них получает».
«Это примерно то же самое, что в Бразилии, Мексике и так далее. Но все эти страны трудоизбыточны», - добавил Кузьминов, отметив дефицит трудовой силы в России.
Вот такие у нас эксперты, которые публично называют жителей страны «неуспешными людьми», забыв при этом сказать, кто довёл страну до экономического дна. Таким образом, ректор ВШЭ сравнил четверть населения с биомусором.
Анализируя данное выступление, необходимо отметить следующее.
Конечно, это очередная кампанейщина. Это очередное увлечение нашей власти. В последнюю четверть века мы много видели таких пузырей, которые надувались, лопались, исчезали. Скажем, где-то года полтора держался лозунг «Удвоение ВВП». Дальше «Превратим Москву в международный финансовый центр». С этим активно носились чуть дольше, где-то лет пять.
Потом Медведев в 2008 году бросил новый клич «Четыре И: инновации, инвестиции, институты и инфраструктура», и опять это увлечение прошло. Но иногда эти увлечения не столь безобидны для нашего бюджета. Когда обсуждали вопрос о создании в Москве международного финансового центра, под сурдинку были «освоены» миллиарды даже не рублей, а долларов, и были построены небоскрёбы якобы для этого самого международного финансового центра, при том, что они и по сей день используются не по назначению, не говоря, а окупились ли вложения в эти здания.
Итак, экс-президент Дмитрий Медведев шёл на выборы 2008 года под лозунгом «модернизации», а его образ в глазах избирателей ассоциировался с инновациями и высокими технологиями.
В 2010 году по его инициативе даже был запущен масштабный инновационный проект - исследовательский центр «Сколково», в который государство вложило огромные средства: десятки миллиардов рублей. Только вот технологического чуда не получилось: вложенные деньги не дают результатов, а то и вовсе выводятся в офшоры - об этом сообщалось в 2016 году в отчёте Счётной палаты по деятельности «Сколково» (http://www.forbes.ru/news/3296...
А ещё был клич «экономика знаний»…
Есть мнение о том, что в ходе перехода РФ к цифровой экономике происходит новый, если не заключительный этап цифровой колонизации России, когда, получая «бесплатный сыр», мы становимся полностью зависимыми информационно и финансово от Запада.
А технология экспансии работает по принципу «троянского коня», вынуждающего напомнить строки Вергилия:
«Бойтесь данайцев, дары приносящих».
Мы даром (точнее, за свои деньги), добровольно за 1990-2000 годы отдали сначала кибер-суверенитет, а потом и информационный суверенитет. Примеры Украины и Арабской весны показывают, чего это стоит.
Наверно, необходимо понять, почему случилось то, что случилось? Почему при гениальных разработках советских учёных мы опять, теперь уже в новых условиях, при преобразовании и экономики, и общества в цифровые, вынуждены кого-то догонять, а не идти впереди. И главное, как это преодолеть? Попробуем ответить на эти вопросы.
Во-первых , не стихийный рынок будет определять весь процесс цифровизации экономики и общества. Мобилизация всех ресурсов, жёсткий расчёт и план. План как система математического управления экономикой и обществом с использованием рыночных механизмов как дополнительные ной системы регулирования того, что не успевает отрегулировать план. Речь о комплексе плана и рынка как вершине математической мысли на основе искусственного интеллекта.
Во-вторых , цифровизация экономики и общества вновь может столкнуться с ожесточённым сопротивлением новой доморощенной номенклатуры, готовой как примитивные луддиты уничтожать всё новое, не позволяющее им спокойно восседать в своих креслах. Зачем такое количество чиновников, если искусственный интеллект будет разрабатывать гораздо более полезные и обоснованные решения, чем люди в креслах и мерседесах?
В-третьих , цифровая экономика требует открытости и правды обо всех социальных и экономических процессах, которые происходят в каждом посёлке, регионе и стране в целом. Ведь работа с Большими данными без этого бессмысленна.
В-четвертых , технологии цифровой революции всю систему контроля за расходованием бюджета и любых средств ужесточают и делают прозрачной. И здесь уже не остается места масштабной коррупции, мошенничеству и воровству.
Совокупность указанных факторов говорит о том, что процесс цифровизации экономики и общества не будет безмятежным, а в ряде случаев столкнётся с ожесточённым сопротивлением или умелой имитацией.
Да и антироссийские санкции конечной целью имеют ограничение цифрового развития российского общества, недопущение утечки любой информации о технологиях, способных вывести Россию в лидеры построения общества будущего.
Приведём мнение известного эксперта В.Касатонова:
А Александр Проханов и доктор юридических наук, специалист в области кибербезопасности Владимир Овчинский рассказывают о том, как изменится мир в результате цифровизации. Кто выиграет и кто проиграет в обществе победившей техносферы, почему нас ждёт рост социального неравенства? Как цифровой мир связан с каббалистический нумерологией и кому принадлежит власть в новом мире, об этом данное видео.
Сейчас наша страна находится в зависимости от глобальных технологий и ТНК. Если мы будем бесконечно рассказывать друг другу про цифровую экономику, которая открывает какие-то невероятные возможности, которая сделает нашу жизнь сверкающей, надо при этом не забывать, что все эти возможности могут быть обрушены в одночасье нажатием кнопки где-то из-за океана. Мы уже не говорим, что интернет стал сетью, которая любую гадость усиливает в разы, и в разы быстрее распространяет. Начиная от идей терроризма, и заканчивая криминальными сообществами, которые сейчас крайне активно работают с нашей молодёжью, что тоже считаем угрозой безопасности будущим поколениям. Нам придётся разрабатывать понятные, но при этом жёсткие и бескомпромиссные законодательные меры по ограничению этих угроз, а во-вторых, техническую базу, которая позволила бы в нужный момент закрывать эти ворота или открывать их по мере необходимости, пробел, просвет регулировать. Кстати, это станет сферой для создания собственных хайтек-технологий, оборудования. Надо выходить из этой зависимости. Мы находимся в слишком большом количестве этих зависимостей от мировой глобальной инфраструктуры, которая контролируется американцами, начиная от финансовой, заканчивая технической. Это очень серьёзная ситуация, которой, как мы считаем, надо заниматься. Но сначала необходимо заниматься развитием реальной экономики.
Безусловно, информация в сфере информационных технологий открывает большие возможности посредством ряда инструментов и факторов.
Однако следует одновременно учитывать границы цифровой экономики. Это, прежде всего, то, что её фундаментальные и прикладные аспекты разрабатываются в рамках аристотелевской хрематистики, капиталистической системы, т.е. «денежной цивилизации» по В.Ю. Катасонову, а не в соответствии с аристотелевским ойкономикос как общественно - полезным гармоническим (в гармонии с душой и природой) этическим хозяйством (Теоретическая экономия: реальность, виртуальность и мифотворчество / Моск. гос. ун-т, Центр обществ. наук. экон. фак. ; под ред. Ю.М. Осипова, Е.С. Зотовой. - М. : Теис, 2000. - 319 с.).
Во-первых , теория и практика цифровой экономики игнорируют этические и духовно - нравственные принципы. Не оценен в этих позиций проект создания киборгов.
Во-вторых , в настоящее время известно, что в России запрещена криптовалюта (биткоин) в силу её бесконтрольного обращения и широкой возможности отмывания денег.
В-третьих , возникла и расширяется проблема цифрового неравенства. Монопольное владение информацией является фактором получения интеллектуальной ренты и высокой сверхприбыли.
В-четвёртых , экономические отношения становятся всё более обезличенными, усиливается возможность экономических преступлений, например, хакерства. Теоретические и практические аспекты цифровой экономики можно разработать только на основе использования междисциплинарного метода научного исследования, в частности, на стыке философии хозяйства, экономической теории, а также прикладной математики, вместе со специалистами в области компьютерных наук.
Действительно, современный мир, в том числе и экономический мир, становятся всё более технологичными. Технологическая мысль ныне сливается с экономической (по сути хрематистической, к сожалению, а не домостроительной). Задача философии хозяйства - «отделить мух от котлет» и найти истинные точки и модели качественного хозяйственного развития России. Что, к сожалению, не нашло должного отражения в правительственной программе.
Осмысление цифровой экономики
Цифровая экономика – биржевой пузырь
Чтобы быть в курсе последних новостей и содействовать продвижению этой информации:
Подписывайтесь на наш канал на Youtube : https://www.youtube.com/c/inan...
Вступайте в группу Вконтакте .
В ходе своего выступления на ПМЭФ-2017 Путин много говорил о цифровой экономике. Так много, что выступление президента явно претендует на роль программного и должно дать старт строительству цифровой экономики в России. И правительство, депутаты, губернаторы наверняка начнут повторять словосочетание «цифровая экономика» как мантру, примутся повторять за президентом о важности этого вида экономики и будут наперебой отчитываться об успехах в ее строительстве. Но что такое эта цифровая экономика на самом деле?
Что такое сырьевая экономика, мы знаем - это экономика, основу которой составляет добыча и первичная переработка сырья с последующим экспортом и импортом готовой продукции. Что такое производственная экономика - тоже понятно.
Рыночная экономика - экономика с преобладанием рыночных отношений, с рынком в качестве основного регулятора. Плановая экономика - с преобладанием госрегулирования и централизованным распределением ресурсов. Либеральная экономика - разновидность рыночной экономики с минимальным регулированием со стороны государства и частной собственностью «понад усё».
Даже про инновационную экономику более-менее понятно - это экономика, основанная на инновациях, производстве высокотехнологичной продукции и технологическом совершенствовании.
А цифровая экономика - что это за зверь?
Давайте погуглим определение, что ли…
Хотя нет, гуглить больше нельзя. Гугль - это чужая разработка, а мы строим свою цифровую экономику, поэтому должны пользоваться своими «наилучшими уникальными» цифровыми продуктами. В данном случае Яндексом.
Яндекс по этому поводу сообщает следующее:
Электронная (цифровая, веб, интернет) экономика - экономическая деятельность, основанная на цифровых технологиях (цитата из Википедии).
«Речь идёт не столько о разработке и продаже программного обеспечения, сколько о электронных товарах и сервисах, производимых электронным бизнесом и электронной коммерцией.»
Таким образом, цифровая экономика - тот же eCommerce, только в масштабах страны, состоящий из множества отдельных е-коммерсов, от мала до велика.
А электронные товары и услуги - это все, что можно купить и продать через Интернет - электронные книги, фильмы, музыку, игры, так называемый медиа-контент.
Платный доступ на какой-нибудь сайт (форум, портал) - тоже электронная услуга. Аккаунт в игре, игровые деньги, webmoney и так далее - электронные продукты.
Программное обеспечение - тоже электронный продукт, равно как и ключи его активации, платные подписки на обновления и так далее.
Хостинг, почта, ip-телефония - электронные продукты.
Услуги системного администратора по обслуживанию сервера, услуги дизайнера и веб-мастера по созданию сайта - электронные услуги.
Услуги разного рода консультантов, оказываемые через сеть (юристы, бухгалтера, психологи) - тоже электронные услуги.
Дистанционное образование через интернет - тоже.
Короче говоря, все, что можно купить и продать, не отходя от компьютера, получить и использовать через компьютер (планшет, смартфон) - все это электронные продукты, составляющие электронную (цифровую) экономику.
При этом интернет-магазины, которые торгуют реальными продуктами и услугами - находятся на стыке между электронной (цифровой) экономикой и реальным сектором экономики с его продуктами питания, одеждой, стройматериалами и так далее.
То есть сам сервис по выбору товаров в интернет-магазине, возможность оплатить его электронными деньгами или банковской картой, сервис по отслеживанию доставки - это цифровая экономика. А производство того товара, который вам доставляет интернет-магазин, а также транспорт, который его доставляет - это реальный сектор. А нефть, из которой сделано приобретенное в интернет-магазине моторное масло, шелковый шарф или гамбургер - это сырье.
Таким образом, цифровая экономика сама по себе, без реального и сырьевого секторов, без производства, которое превращает сырье в продукты, без сельского хозяйства и без транспорта, доставляющего сырье на завод, продукцию на склад и товары со склада в магазин или к вам на дом - существовать не может. То есть цифровая экономика - это не целостная экономика, а ее сектор, состоящий из электронных товаров и услуг (в том числе услуг по выбору и заказу реальных товаров). Поэтому правильнее говорить не «цифровая экономика», а цифровой сектор экономики. Или сектор электронной коммерции. Или как-то так.
Хотя «цифровая экономика» - конечно, звучит мощнее.
Но полноценной цифровой экономики, то есть экономики, в которой электронная коммерция с ее электронными продуктами и услугами была бы главной составляющей, нет ни в одной стране мира, даже в США.
Так, Интернет-экономика Великобритании в 2016 году достигла размера 12% ВВП. Правда не совсем понятно, это «чистая» составляющая или вместе со стоимостью ТНП, доставленных Интернет-магазинами. Но в любом случае 12% - цифра не слишком большая.
Еще есть маленькие страны, оффшоры, в которых основу экономики составляют финансовые услуги, удаленная регистрация юридических лиц и все, что с этим связано - такую экономику в принципе можно отнести к цифровой, хотя обычно это относят к финансовому и банковскому сектору. В общем, здесь особый случай. А больших стран с доминированием электронных продуктов в экономике пока нет.
Полноценная цифровая экономика возникнет, когда появится виртуальная реальность и стоимость приобретаемых в этой реальности товаров и услуг превысит стоимость реальных товаров и услуг, приобретаемых за ее пределами.
В принципе, некоторые уже живут в такой реальности - это участники онлайн-игр, которые тратят на игры больше денег, чем на питание и коммунальные услуги. Но пока их относительно немного. Вот если большая часть населения уйдет в «игровой мир» (он же виртуальный мир) - тогда можно будет говорить, что экономика стала по-настоящему цифровой, с преобладанием цифрового сектора над всеми остальными по совокупной стоимости приобретаемых товаров и услуг, по доле в ВВП.
Полноценная цифровая экономика - это экономика внутри Матрицы, показанной в фильме. Правда у Матрицы тоже был реальный сектор в виде электростанций с людьми-батарейками в ваннах. И компьютеры, создающие виртуальную реальность для людей-батареек тоже были в «реальном мире». Но самое примечательное, что цифровая экономика Матрицы была подчинена реальной экономике и являлась вложенной в нее, утилитарной, служила цели поддерживать выработку вполне реальной электроэнергии. Интересно, да?
Но вернемся к сегодняшнему дню.
Виртуальной реальности пока не создано. Первые шлемы появились лет двадцать назад и некоторым тогда казалось, что до виртуальной реальности рукой подать, однако ее до сих пор нет. Игровые миры есть и некоторые уже погрузились в них, но пока это меньшинство.
Фильмы и прочий цифровой контент - да, потребляем всей страной, но основой экономики это не является и вряд ли станет в обозримой перспективе.
Так какую цифровую экономику предлагает нам строить Путин?
Что понимает под цифровой экономикой президент или те, кто писал для него речь, зачитанную на ПМЭФ?
Банальное развитие сектора электронной коммерции?
Больше электронных товаров, хороших и разных?
Больше электронных книг, фильмов и прочего софта?
Или цифровая экономика с точки зрения президента - это чтобы в каждом селе сосед у соседа заказывал бидон молока через страницу в соцсети?
Или надо научить всех бабушек вызывать скорую через мобильное приложение, загруженное из AppleStore или GooglePlay?
Что понимается под цифровой экономикой в речи президента?
Электронное правительство? Так вроде бы уже создали, была такая программа, освоили и распилили. Порталы госуслуг созданы, многофункциональные центры созданы и продолжают создаваться. Создавать больше? Быстрее? Или снести то, что создано и сделать заново?
Выпускать больше программного обеспечения?
Догнать и перегнать Google и Microsoft?
Что-то не верится, что именно это подразумевал президент.
А может быть президент и те, кто готовил его речь на ПМЭФ, подразумевали создание той самой виртуальной реальности, разработку Матрицы или на худой конец просто развитие онлайн-игр, чтобы народ перестал хотеть странного в виде доступного и комфортного жилья и удовлетворился ваннами? Но не теми ваннами, что в Матрице, а обычными, в старых хрущевках…
Впрочем, я думаю, что не это имел ввиду президент.
То есть наши сырьевые господа, конечно, хотели бы создать такую экономику, в которой народ лежит в ваннах и сам себя удовлетворяет через интернет, а все добываемые углеводороды можно пускать на экспорт. Но они же реалисты и не совсем дураки, поэтому понимают, что в обозримой перспективе это реализовать нельзя. Во всяком случае не так буквально.
К тому же, кто-то должен служить в армии, иначе НАТО расширится не только до границ России, но и до самого МКАДа. Кто-то должен обслуживать армию. Кто-то должен строить смеющиеся Искандеры и прочие Тополя. Без этого никак.
Поэтому ударными темпами «оцифровать» экономику и загнать народ в ванны - нельзя. И создать виртуальную реальность «на скорую руку» тоже не получится - для этого надо сначала догнать и перегнать Microsoft и Google, а на такую задачу, мне кажется, наши деятели даже замахнуться побоялись бы. Они просто не понимают, как это сделать.
Так зачем же президент так много внимания уделил цифровой экономике в своем выступлении на ПМЭФ?
Почему почти все выступление вертелось вокруг цифровой экономики, а про реальный сектор и переход от нынешней сырьевой экономики к производственной не было сказано ни слова?
Да потому, что про реальный сектор и переход от сырьевой экономики к производству президенту нечего сказать. Успехов в этой сфере нет, понимания, как добиться результатов - нет, да и планов по переходу от сырьевой экономики к производственной - тоже скорее всего нет. Президенту и сырьевым господам и так хорошо. Но сказать-то что-то было надо, желательно что-нибудь этакое, современное, модное, забористое, чтобы поразить аудиторию своими познаниями в области современной экономики и продвинутым лексиконом. Вот только ничего сверхсовременного в концепции цифровой экономики нет, эта концепция появилась аж 20 лет назад.
И еще лет пятнадцать назад была издана нашумевшая в свое время книга «Бизнес в стиле фанк» - по сути о той же цифровой экономике, об электронной коммерции понад усё, о ведении бизнеса «сидя в ванной» вплоть до управления целыми экономиками «не вставая с ночного горшка».
В свое время высказанные в книге идеи были действительно новы, многих «торкнуло», мне эту книгу лично рекомендовал один дядька с ученой степенью, который очень восхищался авторами и их видением будущего.
Но эйфория от революционной мысли «управлять мировым бизнесом, не вставая с горшка» быстро прошла. Специалисты быстро протрезвели от идей превосходства цифровой экономики над реальностью и поняли, что в данный конкретный момент, пока люди еще не лежат в ваннах с розовым сиропом - от промышленности и реального сектора никуда не деться, а значит электронная коммерция - лишь сектор экономики, но не ее основа.
Поэтому говорить про цифровую экономику как целостную в масштабах страны, как основу, как доминанту всей экономики, уделять ей больше внимания, чем реальному сектору и производству - просто глупо.
Но наш президент и люди, которые готовили ему речь, очень хотели выпендриться перед международной экономической тусовкой, поэтому нагуглили концепцию цифровой экономики 20-летней давности, почитали «бизнес в стиле фанк» или что-то подобное, что будоражило умы прогрессивного человечества 10–15 лет назад и выдали все это в эфир.
И дело даже не в том, что первые восторги от концепции цифровой экономики и электронного бизнеса давно прошли, возможности электронной коммерции были сильно переоценены и многие компании в свое время на этом погорели.
Дело в том, что никакой цифровой экономики наши сырьевые господа строить и развивать попросту не будут - ни в виде виртуальной реальности с ваннами, ни даже в виде обычного развития электронного сектора.
Не будут при Путине строить цифровую экономику на самом деле.
Потому что нельзя прыгнуть с сырьевой экономики сразу в цифровую. Нельзя перепрыгнуть через ступень промышленности, микроэлектроники, вычислительной техники и сразу создать виртуальную реальность или электронную экономику как развитый сектор, двигающий всю экономику страны. Это все равно, что создавать атомную бомбу, не изучая физику, сразу после трех классов церковно-приходской школы. Не выйдет. Да и планов всерьез заниматься цифровой экономикой у наших сырьевых деятелей скорее всего нет. Потому что им и так хорошо. А про цифровую экономику и прочие стартапы президент говорил исключительно ради красного словца. Если совсем коротко, то цифровая путиномика - это банальный культ карго.
Прессе стали известны подробности плана экономических реформ, направленных на переход РФ к цифровой экономике , которой «заболел» президент РФ Владимир Путин. Как пишет «Коммерсант», план, предложенный в мае Путину главой Центра стратегических разработок (ЦСР) Алексеем Кудриным, предполагает создание центра трансформации госкомпаний при президенте и сети спецагентств в правительстве, две новые госпрограммы, реформу РАН и университетской среды.
Сделать все это необходимо в сжатые сроки, так как «дверь» для промышленности и других секторов в новый тип экономики «стремительно закрывается». Однако стремительная трансформация из сырьевой экономики - будущего аутсайдера новой структуры глобальной промышленности - в одного из лидеров потребует от властей немалых средств.
Стоимость рывка к новому типу экономики эксперты ЦСР оценили в 185 трлн рублей, или около 30,8% ВВП в год. При этом для старта реализации «цифровой революции», по их мнению, необходимы новые «майские указы» президента, аналогичные указам 2012 года. Отметим, что некоторые из тех поручений президента не выполнены чиновниками до сих пор. Ранее Кудрин призывал отложить выполнение этих указов на более поздний срок.
Для получения части финансирования программы «цифровой экономики» предлагается реанимировать старую идею «инфраструктурных облигаций» - впрочем, основная доля инвестиций в проект должна быть частной: ЦСР предполагает, что сама по себе реализация такой масштабной программы вызовет оживление инвестиций, в том числе внешних (напомним, одной из идей ЦСР вне этого плана является нормализация внешней политики РФ).
Кроме того, подчиненные Кудрина предлагали снизить траты на госуправление, сократив госаппарат примерно на 30%.
Пока правительство обсуждает возможность создания фонда цифровой экономики объемом 100 млрд рублей. Об этом сообщил на днях помощник президента РФ Андрей Белоусов, передавал ТАСС. Чиновник добавил, что эти деньги помогут создать, в частности, инфраструктуру (сети, ЦОДы, аппаратная часть) для цифровой экономики России. По его словам, программа развития цифровой экономики будет проанонсирована 5 июля.
Ранее предполагалось, что это будет сделано 1 июня. Такой срок установил президент РФ Владимир Путин в своем послании Федеральному собранию 1 декабря 2016 года.
В феврале 2017 года Минкомсвязь, которая занималась подготовкой программы развития цифровой экономики России, сообщала о возможности создания отдельного фонда для финансирования планируемых реформ. Предполагается, что в этот фонд могли бы быть объединены отчисления операторов (по 1,2% выручки, направляемые сейчас в фонд универсальной услуги связи, средства от продажи радиочастот и другие платежи, передавало РИА «Новости».
В июне тема цифровой экономики стала ключевой в выступлении президента на Петербургском международном экономическом форуме. По итогам форума глава государства поручил правительству доработать проект программы «Цифровая экономика» в части финансирования (предусмотреть источники, механизмы и объем финансирования программы) до 1 июля.
Отметим, что если план Кудрина будет принят, то всем этим власти придется заниматься наряду с подготовкой и проведением президентских выборов, которые пройдут в 2018 году.
Кроме того, СМИ отмечают, что реализации программы цифровой экономики может помешать так называемый закон Яровой. Большая часть предполагаемых им поправок вступила в силу 20 июля 2016 года, а оставшиеся должны начать действовать через год - 1 июля 2018 года.
Властям, возможно, придется выбирать между новой экономикой и «законом Яровой»
Между тем Российский союз промышленников и предпринимателей (РСПП) ранее оценил расходы участников рынка на реализацию «закона Яровой» в 10 трлн рублей до 2019 года. При этом Минкомсвязи помогать операторам отказалось.
Таким образом грядущие издержки не позволят операторам вкладываться в строительство новой инфраструктуры для цифровизации экономики, полагают эксперты, опрошенные Bussiness fm. В итоге государству придется выбирать, что важнее: новая экономика или старый подход и тотальный сбор всей информации. В случае если выбор будет сделан в пользу экономики, вступление в силу «закона Яровой» могут отложить.
Ранее Кудрин говорил, что Россия в три-четыре раза отстает по цифровизации экономики от ведущих стран и вряд ли преодолеет этот разрыв к 2024 году. «К сожалению, за шесть лет мы еще не догоним ведущие страны», - отмечал он (цитата по «Независимой газете»).
По мнению главы ЦСР, своего рода локомотивом в цифровизации должно стать государство. Оно должно бежать чуть-чуть впереди, служа платформой, где услуги для населения будут осуществляться по-новому.
В целях формирования цифровой экономики обновят образование
Отметим, что работы в этом направлении уже ведутся. Так, временная комиссия Совета Федерации по развитию информационного общества приступила к подготовке концепции обновления образования в целях формирования цифровой экономики, сообщает РБК.
В работе авторы концепции будут ориентироваться на поправки к закону «Об образовании», который вступил в силу в новой редакции в январе этого года, и на «Стратегию развития информационного общества в РФ на 2017-2030 годы», рассказала изданию глава комиссии Людмила Бокова.
По ее словам, работа над документом начнется в июле и продлится до ноября 2017 года, презентация и общественное обсуждение концепции запланированы на март 2018 года.
«НГ» пишет, что сейчас при словах «цифровая экономика» большинству россиян приходят на ум онлайн-покупки и получение некоторых госуслуг через интернет. В Единой системе идентификации и аутентификации (ЕСИА) зарегистрировано 47,4 млн человек. Прирост пользователей электронных госуслуг в апреле 2017 года составил более 2 млн человек. Таким образом, госуслуги в электронном виде теперь может получать почти треть населения РФ.
Каждый второй пользователь российского сегмента интернета уже зарегистрирован на Едином портале государственных и муниципальных услуг. За прошедший год появилось почти 18 млн новых пользователей, ежемесячный прирост достигает около 2,5 млн человек.
В 2016 году заказано 380 млн государственных и муниципальных услуг. В пятерку лидеров по доле граждан, зарегистрированных в ЕСИА, вошли Республика Тыва (70,6%), Тульская (65,8%) и Курская (64,8%) области, Ханты-Мансийский (64,0%) и Ямало-Ненецкий (66,1%) автономные округа.
Через интернет теперь можно оформить паспорт и водительское удостоверение, получить патент таксиста, лицензии, разрешения в градостроительной сфере, передать показания счетчиков воды и электричества, зарегистрировать права на недвижимость, родители могут узнать об оценках школьника в режиме онлайн. Молодежь может рассчитать свою будущую пенсию, а пенсионеры - узнать, как формируются их пенсионные начисления.
Для оплаты услуг ЖКХ запущена единая всероссийская информационная система, в которую внесена информация о большинстве домов и лицевых счетов, с 2018 года в ней можно будет оплатить все услуги ЖКХ.
Общий объем платежей через портал госуслуг составил в 2016 году 8 млрд рублей, что почти в три раза превышает результат 2015 года. Последней новацией стал проект закона об оказании дистанционной медицинской помощи.
Что касается интернет-торговли, то объем ее рынка в России растет высокими темпами. В 2013 году он составил 544 млрд рублей, в 2014-м - 713 млрд рублей (рост на 31%), в 2015 году - 760 млрд рублей (по оценкам eMarketer, в 2015 году объем рынка в мире составил 1,8 трлн долларов). В 2016 году онлайн-продажи в России выросли еще на 21% и составили 920 млрд рублей. Аналитики ожидают, что в 2017-м они достигнут 1,1 трлн рублей. В ближайшие четыре года российский рынок интернет-торговли продолжит расти в среднем на 20% в год, удвоившись в 2020 году по сравнению с 2016-м, считают эксперты.
Число посылок из зарубежных интернет-магазинов практически удваивается каждый год. Ассоциация компаний интернет-торговли, которая объединяет 36 российских ретейлеров и «Почту России», ожидает, что в 2017 году россияне получат из-за рубежа 400 млн штук посылок, потратив на них уже около 420 млрд рублей. На внутреннем рынке число заказов в 2016 году выросло лишь на 6%.
«Цифровая экономика» - от телемедицины до «умных фабрик»
Термин «цифровая экономика» ввел в употребление в 1995 году американский информатик Николас Негропонте (Массачусетский университет). Сейчас этим термином пользуются во всем мире. Однако содержание этого понятия до сих пор остается размытым, передает РИА «Новости».
Доктор экономических наук, член-корреспондент РАН Владимир Иванов дает наиболее широкое определение: «Цифровая экономика - это виртуальная среда, дополняющая нашу реальность».
Роман Мещеряков - профессор РАН, доктор технических наук, проректор по научной работе и инновациям Томского государственного университета систем управления и радиоэлектроники выделяет два подхода к термину «цифровая экономика». Первый подход «классический»: цифровая экономика - это экономика, основанная на цифровых технологиях, и при этом правильнее характеризовать исключительно область электронных товаров и услуг. Классические примеры - телемедицина, дистанционное обучение, продажа медиконтента (кино, ТВ, книги и пр.). Второй подход - расширенный: «цифровая экономика» - это экономическое производство с использованием цифровых технологий.
«В настоящее время, - поясняет Мещеряков, - некоторые эксперты считают, что надо расширять это понимание и включать в него цепочку товаров и услуг, которые оказываются с использованием цифровых технологий, в том числе такие понятия как интернет вещей, Индустрия 4.0, умная фабрика, сети связи пятого поколения, инжиниринговые услуги проторипирования и прочее».
Александра Энговатова - кандидат экономических наук, доцент кафедры экономики инноваций экономического факультета МГУ имени М. В. Ломоносова - дает такое определение: «Цифровая экономика - это экономика, основанная на новых методах генерирования, обработки, хранения, передачи данных, а также цифровых компьютерных технологиях».
«В рамках данной экономической модели, - подчеркивает Энговатова, - кардинальную трансформацию претерпевают существующие рыночные бизнес-модели, модель формирования добавочной стоимости существенно меняется, значение посредников всех уровней в экономике резко сокращается. Кроме того, увеличивается значение индивидуального подхода к формированию продукта - ведь теперь мы можем смоделировать все что угодно.»
На Петербургском международном экономическом форуме президент Владимир Путин заявил о необходимости развивать в России «цифровую экономику» и обозначил свое видение того, как это можно сделать. Многое по этому поводу говорится и в проектах программ стратегического развития страны до 2035 года, и в принятой Стратегии экономической безопасности России. Мы здесь не будем обсуждать все эти предложения, а поговорим о том, как создавались ведущие мировые IT-компании и какие выводы из этого мы можем сделать для себя. Но для начала разберемся, что говорил президент.
Вообще-то у нас главным любителем всякого IT был Дмитрий Анатольевич. Вот, помнится, будучи с официальным визитом в США во времена своего президентства, получил он от Джобса (глава Apple) в подарок последнюю модель Айфона и, судя по телевизионной картинке, радовался, как ребенок. Или статью написал «Россия, вперед» со всякими крамольными мыслями, типа того, что «свобода лучше чем несвобода». А Владимир Владимирович всегда ближе к земле был - к нефти и газу. А тут вдруг раз - и поменял ориентацию. Вот только несколько цитат из его выступления в Питере.
«Так, благодаря отличным школам в области математики, теоретической физики мы способны добиваться лидерства по ряду направлений так называемой новой экономики, прежде всего цифровой. Российские IT-компании, безусловно, глобально конкурентоспособны. Отечественные специалисты не просто предлагают наилучшие уникальные программные решения, а, по сути, создают новую сферу знаний, новую среду для развития экономики и жизни».
Первое - необходимо сформировать принципиально новую, гибкую нормативную базу для внедрения цифровых технологий во все сферы жизни. При этом все решения должны приниматься с учетом обеспечения информационной безопасности государства, бизнеса и граждан».
Что тут сказать. Вот опыт Америки, которому и будет посвящена наша статья. Там никто никакую специальную «нормативную базу» не формировал. И об «информационной безопасности государства» не беспокоился. А как-то выжили. Ну, то они, а то мы. Ладно, пойдем дальше.
«Второе - государство окажет поддержку тем компаниям, которые являются носителями разработок и компетенций в сфере цифровых технологий, имеющих так называемый сквозной межотраслевой эффект. Это: обработка и анализ больших массивов данных, искусственный интеллект и нейротехнологии, технологии виртуальной и дополненной реальности и ряд других».
Это прекрасно. Но хотелось бы знать о какой поддержке идет речь? Кому и на каких условиях она будет оказываться? Планируется создать некие единые «правила игры» для всех «носителей разработок и компетенций в сфере цифровых технологий» или этих носителей государство определять будет?
Но продолжим цитирование.
«Третье - с участием государства и частного бизнеса будем создавать опорную инфраструктуру цифровой экономики, в том числе безопасные линии связи и центры обработки данных. Кстати, обращаю внимание, это должна быть инфраструктура, основанная на самых передовых технологиях и разработках.
Четвертое - намерены кратно увеличить выпуск специалистов в сфере цифровой экономики, а, по сути, нам предстоит решить более широкую задачу, задачу национального уровня - добиться всеобщей цифровой грамотности. Для этого следует серьезно усовершенствовать систему образования на всех уровнях: от школы до высших учебных заведений. И конечно, развернуть программы обучения для людей самых разных возрастов».
Отлично. Но вот вопрос. А учителя-то у нас есть - для того чтобы добиться «всеобщей цифровой грамотности»? Найдутся, конечно. Лишь бы деньги платили. Другое дело, что какие учителя - такими будут и ученики.
«По моему поручению Правительство подготовило программу развития цифровой экономики. Обращаю внимание - нужно четко определиться с источниками, механизмами и объемами ее финансирования. Все эти вопросы обсудим на ближайшем заседании Совета по стратегическому развитию и приоритетным проектам».
Вот тут немного непонятно. Это та программа стратегического развития страны до 2035 года, правительственный вариант которой так и не был опубликован, или что-то другое? Хотя, о чем говорить. Правительство - оно на то и правительство, чтобы программы готовить. Одной больше - одной меньше. Какая разница. Все равно ничего не изменится.
И вот финал.
«Уважаемые коллеги! Повторю, цифровая экономика - это не отдельная отрасль, по сути, это основа, которая позволяет создавать качественно новые модели бизнеса, торговли, логистики, производства, изменяет формат образования, здравоохранения, госуправления, коммуникаций между людьми, а, следовательно, задает новую парадигму развития государства, экономики и всего общества.
В этой логике мы будем строить нашу экономическую и технологическую политику, промышленность, инфраструктуру, формировать открытую, свободную деловую среду и гибкий рынок труда, решать задачи, которые позволят обеспечить долгосрочный рост».
Что из всего этого получится - поживем, увидим. Но звучит круто!
XXI век - время создания инновационных технологий и научных открытий, которые в скором будущем будут способны перевернуть мир. И, по словам западных футурологов, совсем не факт, что эти достижения пойдут на благо человечества. Слишком многие и кардинальные изменения в привычном для нас укладе жизни могут произойти, слишком глубокие потрясения в современной экономике они могут вызвать.
С этой проблемой человечество сталкивается уже не в первый раз. Достаточно вспомнить английских «луддитов», протестовавших против введения машинного производства, критически сокращавшего традиционные рабочие места.
Ничего, пережили. И новую технологическую революцию, дай бог, переживем. Главный вопрос сейчас в другом. Сможет ли Россия встроиться в этот процесс или останется на задворках нового мира, продолжая менять нефть и газ на условные айфоны, как в былые времена туземцы меняли свои богатства на стеклянные бусы. Президент сказал, что должны встроиться. Дай-то бог. Но как это сделать?
Давайте обратимся к опыту Америки, являющейся бесспорным лидером инновационной индустрии. Кто-то скажет: что мы, а что Америка. У них там всегда были «райские кущи», в которых и произрос наш современный высокотехнологический мир. Так вот это - иллюзии. И вот всего нескольких примеров. Итак, начинаем.
В начале 60-х годов в истории вычислительной техники произошли два знаменательных события. Во-первых, было разработано программное обеспечение, превратившее ЭМВ в многопользовательскую вычислительную машину. Теперь компьютер мог одновременно решать несколько разных задач, став устройством коллективного пользования. Во-вторых, было создано аппаратное и программное обеспечение, позволившее осуществлять удаленный доступ к компьютеру. Эти аналоги современных рабочих станций развели компьютер и пользователя по разным местам. Программисты, занятые решением различных прикладных задач, видели перед собой только экран монитора, а сам компьютер находился в другом помещении.
Как известно, история развивается по спирали. И вот в конце 70-х годов эта спираль совершила свой полный виток. Новые компьютеры вновь стали персональными - каждая машина принадлежала и работала только с одним пользователем. Более того. Удаленный доступ уступил место непосредственному контакту машины и человека - компьютер располагался на столе у пользователя.
Разумеется, это был не просто возврат в старые добрые пятидесятые. Персональный компьютер не заменил большие многопользовательские машины. Он дополнил их, заняв новую и чрезвычайно емкую нишу персональных вычислений.
Пройдет еще несколько лет и появление интернета превратит персональный компьютер в самый мощный коммуникационный ресурс XX века, кардинально развернув развитие мировой цивилизации.
Но вернемся в 70-е. Появление персонального компьютера вызвало еще один революционный переворот в компьютерной индустрии. В 1975 году два молодых человека - Билл Гейтс и Пол Аллен предложили компании MITS свою улучшенную версию языка Basik, предназначенную для нового персонального компьютера компании - Altair 8800. Интересно, что Гейтс перед этим ушел из Гарварда, посчитав, что там его учат всякой «ерунде». Родители Билла, люди не бедные, давали непутевому сыну деньги на жизнь, но не на бизнес, которого у него и не было. Это уже спустя много лет Гейтс получил звание почетного профессора Гарварда, хотя и проучился там всего один год.
Так вот, о контракте с MITS. Пикантность ситуации состояла в том, что никакого программного продукта у Билла и Аллена не было - адаптированную версию Basik только предстояло создать.
На все про все у друзей было три недели - именно на этот срок была назначена встреча с руководством MITS. Работая буквально по 24 часа в сутки, Гейтс и Аллен сумели выполнить работу в срок. Ввести программу в компьютер Полу Аллену пришлось уже в самолете, на котором друзья летели с восточного побережья Америки в Калифорнию. Риск провала был велик - программа практически не тестировалась. Но по счастью все обошлось. Первый контракт в истории Microsoft, тогда, правда, еще не существующей, был подписан. Это уже потом появились знаменитые операционные системы ОС и Windows, повсеместно используемый Microsoft Office и другие программные продукты.
С этого момента программное обеспечение стало самостоятельным продуктом, на мировом рынке образовался новый, стремительно развивающийся сегмент, а Билл Гейтс вошел в историю как один из самых успешных предпринимателей, когда-либо работавших в сфере инновационных технологий и начинавших свой бизнес с нуля.
А вот еще одна история. 1976 год. Два друга Стив Джобс и Стив Возняк решили основать собственную компанию по производству и выпуску компьютеров. Сказано - сделано. Взяв банковский кредит в размере 2 тыс. долларов и расположившись в гараже отца Джобса, друзья приступили к работе. Кредитные деньги были потрачены на покупку комплектующих, наемных работников в компании не было - все приходилось делать своими руками. Вскоре на рынке появился первый собранный вручную компьютер Apple Computer I. Хотя назвать Apple I компьютером было сложно - он представлял собой материнскую плату без корпуса, клавиатуры, звука и графики. За десять месяцев друзья собрали и продали 175 таких машин по цене 666,66 долларов за штуку. Знакомые говорили Джобсу, что тот сдурел, 666 - число дьявола, и компьютеры по такой цене покупать не будут. Но Джобс был гениальным маркетологом. Накануне выпуска Apple I в кинопрокат США вышла картина «Омен», пользовавшаяся огромным успехом и посвященная всяким дьявольским штучкам. И Джобс решил сыграть на этом интересе к оккультизму. Так возникла компания Apple - один из лидеров мировой инновационной индустрии.
Интересно то, что гараж вообще можно считать одним из непременных атрибутов в истории американских инноваций. Так, в уже далеком 1938 году двое выпускников Стэндфордского университета Билл Хьюлетт и Дейв Паккард заложили основы своей компании - знаменитой ныне Hewlett-Packard в гараже небольшого арендованного ими дома в Пало-Альто. Кстати, именно в этом заштатном калифорнийском городишке располагался и первый офис Facebook Марка Цукерберга.
Кстати, гараж Стива Джобса и Стива Возняка располагался по соседству - в городке Лос-Альтос. Но и это еще не все.
В 1999 году, там же, в Калифорнии, в городке Менло-Парк, в гараже дома 232 по улице Санта-Маргарита располагались персональные компьютеры, собранные из запасных частей двумя выпускниками все того же Стэндфордского университета Лари Пейджем и Сергеем Брином. Эти компьютеры, объединенные в общую сеть, заменяли сервер, на котором должны были бы размещаться базы данных никому тогда неизвестного поисковика Google. Наличие так организованной сети станет вскоре одним из конкурентных преимуществ Google. Но тогда, в 90-х, она появилась от безысходности - денег на покупку сервера у друзей не было, а хотя бы в минимальных инвестициях им отказывали, считая проект Google бесперспективным. Пейдж и Брин не отчаивались и написали бизнес план развития своей будущей компании - по всем существующим на тот момент канонам. Результат был нулевой. Все говорили им, что на «поисковике» денег заработать невозможно. И когда друзья, говоря словами Ильфа и Петрова, уже решили «переквалифицироваться в управдомы», какие-то дальние знакомые Пейджа организовали им встречу с одним из профессоров Стэнфорда, который, помимо преподавания, вкладывал деньги в стартапы. Встреча состоялась на веранде дома профессора, где он с 9:00 до 9:30 пил кофе, прежде чем уезжать на работу. Молодые люди выложили на стол свой «пухлый» бизнес план. Профессор сказал им, что у него нет времени, чтобы все это читать. И попросил рассказать все на словах. По окончанию разговора мэтр произнес одну фразу: «А сколько денег надо?» И выписал чек на необходимые сто тысяч долларов. Сколько акций в новой кампании он получил - науке неизвестно. Но через восемь лет продал свой пакет тем же Пейджу и Брину уже за сто миллионов. Не рублей, конечно. Такая вот история.
И еще одно совпадение. Первый, настоящий офис Google располагался в том самом городке Пало-Альто, где 70 лет назад начинали свою деятельность Билл Хьюлетт и Дейв Паккард, и где потом появился первый офис Facebook.
Хочется обратить внимание на один момент, объединяющий истории упомянутых выше компаний. Все они начинали с нуля, не имея никакого начального капитала, не претендуя на государственную поддержку или какие-то особые условия. Так было и 70, и 35, и 10 лет назад. Может быть, и сейчас в каком-нибудь калифорнийском гараже никому не известные молодые ребята готовят очередной инновационный прорыв? Что надо изменить в России, для того чтобы наши гаражи стали такими же продуктивными, как американские?
Ответ очевиден. Изменять надо многое. Вот только несколько моментов. Начнем с законодательной базы. Молодой американец, решивший заняться бизнесом, думает только о нем, его развитии и росте, а не о том, как его защитить и сохранить. Вы, надеюсь, понимаете, что здесь имеется в виду. Поверьте, это очень важно, особенно в интеллектуальной сфере. Ученый, инженер, должен быть постоянно сосредоточен на решении стоящих перед ним научных и технических задач, а не на отношениях с проверяющими и контролирующими органами.
Далее. Мировая практика показывает, что разработка инновационных технологий оказывается экономически выгодным делом при кредитных ставках, не превышающих 2-3%. И то - это предельный уровень. Ау, Центробанк! Нет, его, конечно, понять можно. Понижешь ставку - дешевые деньги хлынут на валютный рынок, обрушая курс рубля. А получаемый финансовым сектором доход будет плавно перетекать в офшоры. Но вот вопрос. Зачем нам тогда наше любимое государство? Не пора ли навести здесь порядок? Тогда, глядишь, и жизнь наладится. Или кому-то это очень невыгодно будет? Тогда давайте и дальше нефтью с газом торговать. А все экономические и прочие программы публиковать в рамочке с титром «PR».
А ведь именно компьютерная отрасль может стать одной из точек роста инновационной экономики. Ее специфика такова, что для открытия своего дела здесь не нужно обладать каким-либо заметным капиталом, а в некоторых случаях можно стартовать просто с нуля. Кроме того, эта сфера развивается столь стремительно, что практически постоянно появляются какие-то новые технические средства, открывающие возможность появления совершенно новых продуктов и сервисов.
Конечно, есть опасения по поводу невостребованности инновационных компьютерных технологий нашей промышленностью. Но нельзя забывать про, так сказать, частный сектор, про конечного потребителя.
И здесь хотелось бы вновь обратиться к приведенным выше фактам. Apple, Microsoft, Facebook и Google объединяет то, что все они предлагали и предлагают свои товары и услуги именно конечному потребителю. Поэтому в случае появления успешного продукта компания-производитель получает мгновенную отдачу. Вот характерный пример. В конце 1995 в продажу поступила ставшая уже легендарной операционная система Windows95. Так вот. Только за первые четыре дня в Америке было продано более миллиона копий этой системы, а число продаж за январь 1996 года превысило 25 миллионов штук.
Далее. Очень важный момент - это наличие некоторой, говоря языком физики, критической массы людей, работающих в смежных областях и имеющих возможность постоянного общения и обмена идеями. Не секрет, что самые смелые теории рождались зачастую в силу стечения совершенно случайных обстоятельств. Вспомните хотя бы Ньютона и его яблоко. А квантовая механика! Ее стремительное развитие в 20-х годах прошлого века произошло во многом потому, что молодые физики-теоретики могли регулярно собираться у Нильса Бора, который устраивал дискуссии по самым острым вопросам зарождавшейся тогда квантовой теории. Вот и ответ на вопрос о конкурентных преимуществах «силиконовой долины».
Так вот. Возвращаясь к предыдущему. В место не так давно популярной фразы «Только не мешайте», сказанной каким-то, кажется, фермером на одном из прямых эфиров Путина с народом, лозунгом наших дней должна быть фраза: «Помогайте, но в дела не лезьте». Одно дело - брать на себя ответственность за проводимые реформы и начинать работать «засучив рукава», а другое дело - «сидеть на печи и есть калачи», рассказывая по телевизору, как «расцвела моя страна, родная».
От того, какой будет подход к делу, все у нас или получится или нет.
