МОСКВА, 31 мая - ПРАЙМ, Наталья Карнова. Стратегия экономического развития РФ на 2018-2024 годы, подготовленная Центром стратегических разработок (ЦСР) во главе с экс-министром финансов Алексеем Кудриным, является одной из предлагаемых сейчас программ долгосрочного развития экономики РФ.
К главным угрозам ЦСР относит потерю Россией статуса технологической державы, замедление темпов роста экономики по сравнению с мировыми, снижение обороноспособности и невозможность обеспечить гражданам достойную жизнь. Важна и технологическая отсталость страны по сравнению с развитыми государствами. На сегодняшний день удельный вес организаций, занимающихся техническими инновациями, в РФ не превышает 8,3%, тогда как в Германии он составляет 55%, в Италии - 41,5%, в Эстонии - 38,4%. На 10 тысяч российских работников приходится всего два многофункциональных робота, тогда как в Южной Корее – 448, в Германии – 292, в США – 164.
Не менее серьезны стоящие перед страной демографические вызовы. Если в 1970 году соотношение пенсионеров и работающих составляло 1:4, а в 1989-м – 1:3, то в 2019 году оно сократится до 1:2, а в 2044-м на одного пенсионера будут приходиться всего 1,5 работающего.
Авторы доклада отмечают снижение качества госуправления – с 2003 года число функций федеральных органов исполнительной власти увеличилось вдвое. Ежегодно проводится 2 млн проверок, по которым лишь в 8% случаев выявляются нарушения, предоставляющие реальную угрозу. Всего 1% проверок зафиксировал фактический вред.
На период с 2018 по 2024 год программа Кудрина ставит три приоритета – технологическое развитие, человеческий капитал и современное государство. Работа по ним должна идти по 14 программам, посвященным глобализации, развитию технологий, соцподдержке незащищенных категорий населения, здоровью граждан, формированию городской среды и трансформации госуправления. Внутри программы делятся на 62 блока и более 360 конкретных мер.
ЦЕЛИ И ЗАДАЧИ
Целевые ориентиры, к которым в результате новаций должно прийти государство – рост ВВП с нынешних 1,6% до 4,2% в 2026 году и увеличение потребления домохозяйств с 2% до 4,1% к 2028 году.
Одним удвоением несырьевого экспорта к 2024 году, как предполагает программа ЦСР, в среднесрочной перспективе добиться заявленных темпов роста ВВП в 3,5-4% не удастся. Понадобится экспансия на новые рынки, для чего нужно развивать сотрудничество как со странами АТР, так и с ЕС. Необходимые условия для экспортного бума – либерализация валютного регулирования и отмена валютного контроля, упрощение административных процедур и помощь в оценке рисков для экспортеров, снятие ряда таможенных ограничений. Присоединение к Организации экономического сотрудничества и развития "по Кудрину" планируется в 2024 году.
Важным драйвером роста экономики на фоне сокращения трудоспособного населения станет рост производительности труда. Она должна вырасти втрое, если брать за основу показатели 2002 года. Этому будет способствовать технологический прорыв, который предполагается осуществлять за счет модернизации традиционных отраслей и запуска передовых производств. Планируется развивать такие секторы, как постуглеродная энергетика, биотехнологии, новая микроэлектроника, а также по возможности переходить на цифровые решения, позволяющие механизировать рутинный труд. Доля машин и оборудования в российском экспорте должна вырасти с 8,3% в 2016 году до 13% в 2024 году.
ЧЕЛОВЕЧЕСКИЙ КАПИТАЛ
Ключевым приоритетом программы Центра стратегических разработок (ЦСР) является акцент на развитии человеческого капитала, в частности, увеличение вложений в системы образование и здравоохранения, которые еще предстоит обновить, констатирует завкафедрой государственного и муниципального управления РЭУ им.Г.В.Плеханова Руслан Абрамов. "В комплексе с этими мерами идет повышение качества государственного управления и инвестиции в высокотехнологичный сектор. Без этого, по мнению авторов, невозможны ни новый экономический рост, ни улучшение жизни граждан", - отметил он.
Так, авторы программы предлагают увеличить затраты на образование и инфраструктуру по 0,8 п.п. от ВВП, на здравоохранение – на 0,7 п.п. от ВВП. За семь лет они вырастут на 60-80% при условии сохранения текущих цен. Расходы на нацбезопасность и правоохранительную деятельность за те же семь лет предлагается сократить на 5%, а расходы на национальную оборону увеличить на 10%.
Главный приоритет социальной политики в программе ЦСР – снижение бедности. Предполагается увеличение страховой пенсии в реальном выражении к 2024 году на 30%, а коэффициент замещения пенсии к средней зарплате сохранится на текущем уровне в 34%. Программу материнского капитала предлагается расширить, разрешив малоимущим использовать средства на покрытие текущих расходов. Будет создана система региональных пособий для бедных семей с детьми. Благодаря этим мерам, уровень бедности семей с детьми через семь лет существенно сократится.
Человеческий капитал позволит России достичь оптимальных темпов экономического роста, согласен замдиректора НИИ "Центр развития" ГУ-ВШЭ Валерий Миронов. Необходимо вовлечь в производственный процесс неиспользованные человеческие ресурсы – жителей регионов, где рабочих мест не хватает, пенсионеров, инвалидов, удаленных работников. Людям необходимо оказывать помощь в переобучении, переезде на новое место жительства, где для них следует создать фонд недорогого съемного жилья. Для этого необходимо улучшать инфраструктуру крупных городов, генерируя там инновационные центры, создавать кластеры, позволяющие задействовать жителей близлежащих областей. "Внутри страны, помимо Москвы и Санкт-Петербурга, вполне можно развить еще 3-4 подобных кластера", - считает эксперт.
АЛЬТЕРНАТИВА ОТ ТИТОВА
Одна из предложенных программе Кудрина альтернатив – программа бизнес-омбудсмена, председателя президиума "Столыпинского клуба" Бориса Титова. Основная сфера противоречий двух программ - проводимая Банком России политика, которую Кудрин в целом поддерживает, а вот Титов выступает против "фетиша низкой инфляции при отсутствии экономического роста" и предлагает регулятору таргетировать не только рост цен, но и рост экономики. Из этой же области - расширение денежного предложения, иными словами - запуск некоего аналога западных "программ количественного смягчения", за что выступают "столыпинцы". "Кудринцы", напротив, считают это неприемлемым, заявляя, что в российской действительности это лишь ускорит инфляцию.
"Обе программы исходят из общих предпосылок: времени нет, пора действовать. Общими же являются пункты, касающиеся институтов развития, судебной реформы, преобразований в сфере контрольно-надзорных функций", - отмечает в этой связи Абрамов.
По его словам, различие состоит в том, что программа Титова носит прикладной характер. Ее горизонт планирования определяется оценкой сроков внедрения тех или иных технологических и бизнес-решений. ЦСР же предлагает стратегическое целеполагание – отвечает на вопрос, куда мы хотим прийти. Конкретные же механизмы достижения цели могут меняться по мере продвижения к ней. В этом специфика современного быстроменяющегося мира.
По мнению Миронова, обе программы в конечном итоге могут слиться в одну под видом разных сценариев. Вариантов развития событий с учетом цен на нефть, позиции инвесторов, геополитических неожиданностей много, но они вполне укладываются в одну из двух обсуждаемых сейчас стратегий, которая, в конечном итоге, еще будет доработана.
Центр стратегических разработок, возглавляемый экс-министром финансов Алексеем Кудриным, впервые выступил с детальными предложениями, касающимися стратегии развития России в ближайшие годы
Алексей Кудрин (Фото: Владислав Шатило / РБК)
В статье «Бюджетный маневр и структурная перестройка российской экономики», опубликованной в сентябрьском номере журнала «Вопросы экономики» (внимание на публикацию обратили «Ведомости»), Кудрин впервые раскрывает детали стратегии развития России до 2024 года, которую для российских властей разрабатывает под его руководством Центр стратегических разработок. Статья написана в соавторстве с заведующим лабораторией Института прикладных экономических исследований РАНХиГС Ильей Соколовым.
В статье авторы выделяют три задачи, которые должна решить бюджетная политика: восстановление бюджетной сбалансированности и защищенности от рисков, обеспечение долгосрочной бюджетной устойчивости и создание благоприятных условий для экономического роста. Бюджетная политика нуждается в реформировании, считают эксперты: при сохранении текущей политики госрасходов, к 2035 году расходы бюджетной системы достигнут 41,5% от ВВП (сейчас — 35,9%). Рост будет связан в основном с увеличением соцрасходов, трат на здравоохранение и обслуживание госдолга. Без проведения структурных реформ Россию ждет производственная стагнация и рост ВВП лишь на 50% по сравнению с 2035 годом. Но структурные реформы, по расчетам Кудрина и Соколова, позволят удвоить экономику к 2035 году.
Авторы статьи признают, что Россия имеет «специфическую структуру» бюджетных расходов, в рамках которой мало тратится на развитие человеческого капитала, а расходы на оборону и безопасность, напротив, повышены.
Эксперты предлагают сократить расходы в непроизводительных отраслях (расходы на оборону, правопорядок, частично на госуправление, социальные расходы). Они отмечают, что в правоохранительной системе и военном ведомстве можно отметить «высокую численность служащих». Численность сотрудников правоохранительных органов, по мнению ЦСР, можно сократить на четверть, а расходы на оборону — снизить с нынешних 4,4% ВВП до 2,8%. Можно сэкономить и в рамках системы социальной поддержки — по оценкам ЦСР, порядка трех четвертей социальных выплат получают граждане, которые не относятся к числу нуждающихся. Эксперты предлагают перейти к адресному принципу предоставления социальной поддержки. Кроме того, авторы выступают сторонниками повышения пенсионного возраста (ранее ЦСР по данному вопросу не высказывался).
В то же время необходимо наращивать расходы на здравоохранение и образование, указывают авторы статьи (по сравнению с нынешним уровнем они должны быть увеличены на 0,8 п.п. ВВП и 1 п.п. ВВП соответственно).
Почему они едва ли могут быть реализованы, рассказал Дмитрий Травин, научный руководитель Центра исследований модернизации Европейского университета в Санкт-Петербурге. Forbes публикует избранные фрагменты его лекции, прочитанной на Зимней дискуссионной школе GAIDPARK – 2016, организованной Фондом Егора Гайдара и Университетом КГИ*.
источник: anekdot.ru
В поисках дна
Уже с начала 2000-х гг. в России не происходило качественных изменений в институциональном дизайне (единственное исключение – налоговая реформа). Теперь мы столкнулись с последствиями этого – вошли в глубокий экономический кризис. По итогам 2015 года российский ВВП рухнул почти на 4%. Сейчас мы живем намного беднее, чем год или два назад.
Властями экономический кризис подается как явление временное, которое должно вот-вот закончиться. Владимир Путин еще на весенней пресс-конференции 2015 года отказывался называть сложившуюся ситуацию кризисом. Уже к лету не замечать очевидного стало невозможно, и самому Путину, а также министру экономического развития Алексею Улюкаеву пришлось признать: кризис в экономике все же существует. При этом Улюкаев говорил, что мы уже достигли предельной точки падения, пресловутого «дна», и дальше нас должен был ожидать только рост.
Эти слова звучали, когда цена барреля нефти колебалась в районе $50. Сегодня нефть стоит около $30 с риском падения к отметке в $15. По последним прогнозам министерства, падение экономики в 2016 году составит еще 0,8%. Может, дна мы и достигли, но теперь оно опускается вместе с нами.
Девиация «тучных» нулевых
Если составить график, отражающий развитие российской экономики начиная с 2000 года, можно проследить две четкие тенденции. С 1999 года по 2007 гг. экономика в среднем росла на 6,2% в год. Это меньше, чем темп развития Китая (где рост иногда измерялся двузначными числами), но больше, чем Западная Европа или США (2-4%), что позволяет говорить о догоняющем развитии. В период, начавшийся в 2008 году, среднегодовой экономический рост составлял менее 1%. Это стагнация.
Если посмотреть на экономическую динамику в еще большем масштабе, с учетом падения экономики в последние годы существования СССР, российский ВВП на протяжении четверти века сокращается, и только в 1999-2007 гг. наблюдался экономический подъем. Для целого поколения россиян это «отклоняющееся» от нормы, девиантное поведение экономики превратилось в тенденцию, в закономерность.
Мы находились в тяжелом положении все 1990-е годы, находимся в нем же сейчас и, похоже, нас ожидает еще много трудных лет.
Чем мы обязаны светлой полосе «тучных» нулевых? Самая очевидная причина экономического роста – быстрое увеличение цен на энергоносители и другие природные ресурсы, которые Россия экспортирует. Полученные в этот период доходы инвестировались в экономику и повышали благосостояние народа. Но вместе с падением цены нефти (на пике она достигала $140 за баррель) иссяк и потенциал роста.
Получается, никакого путинского экономического чуда не было: приход к власти нового президента просто совпал с изменившимися условиями в мировой экономике, которые и привели к временному отклонению российской экономики от ее устойчиво плохого курса последней четверти века.
У мировой экономики сейчас не лучший, но точно и не худший период: и в США, и даже в ЕС наблюдается экономический рост, в Китае он составляет почти 7%. Это ниже прежних темпов роста Китая, но выше нашего роста в 2000-х гг. Сейчас в мире вообще очень немного стран, переживающих столь же тяжелые годы, как Россия. Способов выйти из этой ситуации – перезапустить экономический рост - у России может быть несколько. Я назвал бы эти стратегии по именам самых известных наших сторонников соответствующих подходов: Дмитрия Медведева, Алексея Кудрина и Сергея Глазьева.
Стратегия Медведева. Импортозамещение 2.0
Действующее правительство проводит курс, логика которого укладывается в новомодное слово «импортозамещение». В условиях падения экономики Кремль пытается создать новые предприятия, способные заменить на рынке исчезнувшую импортную продукцию. Однажды, после кризиса 1998 года наша страна уже успешно провела импортозамещение. Тогда после 5-кратной девальвации рубля российские потребители были не состоянии покупать уже ставшие привычными импортные товары – продукты питания, одежду, технику. В начале 1999 года на прилавках стало появляться отечественное продовольствие. По сравнению с товарами советского времени оно оказалось неплохого качества; в следующие годы это качество улучшалось. Оказалось, что став плохо жить в 1990-е гг., мы научились хорошо работать, и что освободившееся на рынке место может быть с успехом занято нашими предприятиями – без дополнительных таможенных барьеров.
Импортозамещению способствовали несколько важных факторов: повышение цен на энергоносители, рост инвестиций в реальный сектор, наличие свободных производственных мощностей. Достаточно было их обновить, и можно запускать новое производство.
Однако сейчас проводимая уже два года политика импортозамещения проваливается. Рост имеется только по отдельным категориям товаров – сыр, медикаменты, некоторые отрасли сельского хозяйства. И это несмотря на искусственно созданные для поддержки отечественных предприятий барьеры в виде контрсанкций. Есть принципиальная разница с 1998-м годом: девальвация рубля оказалась «всего двукратной» (по сравнению с 5-кратной в 1998-м году), чего для полного удаления с рынка импорта недостаточно (особенно учитывая наличие обходных путей – например, через Белоруссию). При этом российские власти боятся дальнейшей девальвации рубля, опасаясь слишком резкого падения уровня жизни людей. А свободных производственных мощностей, которые могли бы заместить импорт, в экономике просто нет. Резервы экстенсивного развития исчерпаны.
Возможности для реальной трансформации российской экономики появятся только после ухода нынешнего поколения политиков
Конечно, производственные мощности можно создать с нуля. Но российский парадокс заключается в том, что для этого нужно сначала импортировать с Запада новое оборудование. А оно подорожало по сравнению с 2013 годом в 2-2,5 раза (если считать в рублях). Конечно, можно взять кредит. Но доступ к иностранным кредитам перекрыт санкциями, в российском бюджете на эти цели денег нет, а Центробанк в момент девальвации резко поднял ставку рефинансирования, повысив стоимость коммерческих кредитов.
Бизнесу, связанному с импортозамещением, очень важно уже сейчас иметь четкие гарантии сохранения контрсанкций еще на несколько лет, за которые можно окупить инвестиции. В случае отмены ограничений, скажем, на импорт польских яблок или финских молочных продуктов наши новые сыры не выдержат обострившейся конкуренции и будут вытеснены с прилавков. Но государство не может дать производителям даже таких гарантий. Позиция Кремля: если США и ЕС отменят санкции, мы тоже их отменим. В силу всех этих причин при текущей констелляции факторов политика импортзамещения, в отличие от 1999 года, не даст большого эффекта.
Стратегия Кудрина. Инвестклимат или смирительная рубашка
Чтобы в стране был хороший сыр, не обязательно его самостоятельно производить. Сыр можно купить в обмен на прибыль, полученную от экспорта других товаров. Но товары нужно создать, для чего нужны инвестиции. Государство этих инвестиций сейчас позволить себе не может, и главное, государство – плохой собственник. В рыночной экономике предприниматель свободен в выборе страны для инвестиций. Страны конкурируют за инвестиции, им надо добиться любви инвесторов, создать хороший инвестклимат: обеспечить гарантию собственности, низкую инфляцию, политическую стабильность и т.д. В этом и состоит суть стратегии Кудрина: создать хорошие условия для инвестиций и не мешать частному бизнесу.
Капитал может быстро реагировать на изменения инвестклимата в разных странах, в один клик переводя средства из одной страны в другую. Известный экономический журналист Томас Фридман называет этот эффект «золотой смирительной рубашкой»: капиталисты надевают ее на политические режимы, которые в силу тех или иных причин значительно повышают риски для бизнеса и ухудшают свой инвестиционный климат. Капитал уходит из страны, сворачивается производство, начинает действовать смирительная рубашка.
Этот наряд особенно ярко проявился в нашем случае после того, как руководство страны решило, что больше не может жить без Крыма. Россия оказалась под санкциями, что добило наш и так не самый лучший инвестклимат. А учитывая, что сегодня мы активно создаем в публичном поле иллюзию «осажденной крепости», вокруг которой только враги; бряцаем ядерным оружием, бизнес реагирует и на это: продолжает уводить капиталы. Смирительная рубашка становится все более узкой.
Стратегия Кудрина – самая перспективная.
В нормальной ситуации она, бесспорно, могла бы помочь нашей стране вернуть эпоху высоких темпов роста. Но чтобы ее реализовать, недостаточно обладать экономическими полномочиями министра финансов или экономики. Необходимо изменять сам подход к политике, – принцип, действующий в России в последние два года. Если мы решили развиваться как «самостоятельная», «свободная» страна, которая приращивает к себе новые территории, нас будет стягивать золотая «смирительная рубашка». Если мы хотим жить без нее, надо возвращаться к общемировым правилам ведения политики и бизнеса.
Стратегия Глазьева. Печатный станок и группы интересов
Для разъяснения этой стратегии необходимо немного знать экономическую теорию, а именно – кейнсианство. Самое короткое объяснение теории Кейнса придумал польский экономист Михал Калецкий. Представьте себе крайнюю точку обжитой части Америки на Диком Западе. Один богатый человек приходит в бар в захолустном городке, находящемся на границе цивилизованного мира, и отдает бармену на сохранение все имеющиеся при нем накопления на время своего отсутствия в этом городке, чтобы по возвращении тот вернул их ему обратно. Владелец бара – неглупый человек: после ухода нашего путешественника он пустил эти деньги в оборот, на благо своего бара. Отремонтировал крышу, покрасил стены, увеличил ассортимент алкоголя. Эти инвестиции дали работу плотникам, малярам, фермерам; заработанные деньги они тоже вложили в экономику, увеличив потребительский спрос. Когда путешественник вернулся, он не узнал город – настолько он расцвел. Бармен встретил путешественника как героя и вернул ему деньги. Однако путешественник на глазах у изумленной публики сжег всю эту пачку купюр и объявил, что отданные им на сохранение деньги были фальшивыми, а настоящие он, конечно, забрал с собой.
Если сильно упростить, в этом суть экономической теории Кейнса: неважно, откуда берутся деньги в экономике; важно, что они в ней активно используются.
Примерно то же самое предлагает сделать в России советник президента по экономике Сергей Глазьев, призывая увеличить денежную массу. Центробанк, по его логике, должен включить печатный станок, выдать дешевые кредиты коммерческим банкам, а те – выдать дешевые кредиты бизнесу. Снабженный деньгами, механизм российской экономики перезапустится. Иногда такая политика срабатывала, но вряд ли это произойдет в современной России.
Придуманная Калецким схема – конечно, сильное упрощение. Никто из жителей городка во время отсутствия путешествия не проверил оставленные деньги на подлинность. Система сработала благодаря доверию людей к деньгам: они хотели их зарабатывать и не опасались держать у себя.
Россияне показали, как сильно они «доверяют» рублю, еще в декабре 2014 года – массово атаковали прилавки магазинов с единственной целью: обменять обесценившиеся рубли если не на валюту, то хотя бы на потребительские товары. К тому же основная масса рублей сегодня находится в стране у очень узкой прослойки людей, которым запуск экономической политики Глазьева не добавит и без того крайне слабой веры в российскую валюту. Они точно понимают, что печатный станок разгонит инфляцию, и лучше всего – перевести деньги в доллары или евро.
Бизнес также вряд ли будет использовать подешевевшие кредиты по назначению. В ситуации валютной нестабильности куда выгоднее вкладывать деньги не в реальный сектор экономики – прибыль будет съедена инфляцией – а в валютные спекуляции. Коллективный разум бизнеса всегда найдет огромное количество лазеек, которые позволят пустить целевые кредиты не на то, что изначально планировали Глазьев и Центробанк. Чтобы пресечь использование кредитов для покупки валюты придется ввести жесткие валютные ограничения, зафиксировать валютный курс, пресечь всякую легальную возможность вывода капитала за границу, – например, вернуть в Уголовный кодекс существовавшую в СССР статью за валютные спекуляции.
Но проблема экономических реформ в том, что они никогда не выполняются так, как изначально планировали их авторы.
Как только начинаются радикальные реформы, обнаруживаются группы интересов, которые будут пытаться эти реформы адаптировать под свои цели. В момент введения жесткого валютного регулирования к президенту придут его близкие друзья, которые, конечно, не будут против глазьевской политики «печатного станка», но настоятельно попросят повременить с установлением валютного коридора или назначить им специальный, более выгодный обменный курс. Даже такая реформа при всех ее откровенных минусах не будет реализована комплексно, а лишь разгонит инфляцию и окончательно уведет бизнес в теневой сектор.
Ситуация в российской экономике не просто плохая – она отвратительная. Но из рассмотренных нами трех вариантов в нынешней ситуации не сработает ни один, хотя вариант Кудрина вполне мог бы сработать в иной политической ситуации. Что же остается – нащупать экономическое дно и крепко на нем сидеть? Наверное, да, – по крайней мере до тех пор, пока не возникнут возможности для трансформации. Обычно это происходит не позже момента смены нынешнего поколения правителей на следующее. Подобное уже не раз было в российской истории: когда приходит новое поколение, носители свежих идей и новых взглядов, и начинает решать застарелые проблемы старой системы за счет ее трансформации.
* Текст подготовил Михаил Комин
Чья стратегия спасет Россию от кризиса?
«Кудринцы» против «титовцев», «борьба мозгов» – как только СМИ и политологи не называли две среднесрочные стратегии роста российской экономики. Создателями альтернативных путей выхода из кризиса стали бывший министр экономики, председатель Центра стратегических разработок (ЦСР) Алексей Кудрин и бизнес-омбудсмен Борис Титова. Кудрин представил свою стратегию в январе на Гайдаровском форуме, Борис Титов и соразработчики рассказали о своем видении на пресс–конференции в МИА «Россия сегодня» в среду. «ФедералПресс» разобрался, в чем различия и сходства этих программ по ключевым направлениям – и что ждет рядовых россиян в случае их реализации.
Стратегия Кудрина
Борис Титов уже назвал идеи Кудрина «ленивой экономикой» и «набором мифов». «Стратегия–2030», как ее называли изначально, сводится к режиму жесткой экономии, досконально просчитанного бюджета и государственного регулирования базовых макроэкономических показателей в целом. Тем не менее, стратегия не лишена заботы о людях – практически половина из предложенных мер приходится на социальный блок (образование, медицина, здравоохранение, кадровая политика).
При таком варианте страна получает доходы от экспорта нефти и другого сырья, однако при этом ей требуется жесткое таргетирование макроэкономических показателей, прежде всего инфляции. «Устойчивый экономический рост» – название выступления Алексея Кудрина на Гайдаровском форуме в этом году, и слово «устойчивый» стоит первым не случайно.
Про стратегию Кудрина не раз говорили – «если идеи Титова о том, как больше потратить, то идеи Кудрина – о том, как больше сэкономить». И в этой точке два конкурирующих лагеря так и не сошлись. Основной упрек в сторону Кудрина больше похож на поговорку «если ты такой умный, то почему ты такой бедный?». «Если посмотреть на динамику экономических показателей страны, то видно, что принятые под влиянием Кудрина решения не сработали», – упрекают ЦСР конкуренты. Впрочем, оценка деятельности действующего финэкономблока правительства – понятие относительное.
Столыпинский клуб
Если у Алексея Кудрина основной вектор программы носит скорее макроэкономический характер, затрагивая все сферы жизни, то подход Бориса Титова можно назвать бизнесоориентированным. Первоначально озвученный омбудсменом вариант носил достаточно категоричный характер (дайте дышать бизнесу, и жизнь наладится). Стимулировать рост ВВП предлагалось за счет целевых субсидий бизнесу и достаточно ощутимых денежных вливаний суммарно – около 1,5 трлн рублей в год.
Именно поэтому критики назвали предложения Столыпинского клуба «бешеным печатным станком». Также внутренняя финансовая политика страны предполагала, по мнению Столыпинского клуба, переход на дешевые кредиты, снижение налогового бремени, борьбу с олигополиями, развитие конкуренции и сокращение доли государства в экономике.
Однако источники среди разработчиков «Стратегии роста» ранее сообщали «ФедералПресс» – создание стратегии велось в условиях большого дефицита времени. Прописанные базовые пункты были опубликованы буквально через пару дней после их компоновки. Представленная сегодня Борисом Титовым стратегия выглядела куда более убедительной: да, она по–прежнему ориентирована на развитие бизнеса (от малого до крупного), однако ее создатели не стали расставлять акценты и приоритеты среди перечисленных мер.
«Эта программа не предусматривает резких движений. Все меры необходимо принимать комплексно и сразу», – подчеркнул соразработчик, научный руководитель Института экономики роста Яков Миркин в ходе презентации.
«ФедералПресс» сравнил подходы Центра стратегических разработок и Столыпинского клуба к решению ключевых проблем в экономике.
Проблема: инфляция в стране, темпы роста которой титаническими усилиями удалось сократить до 5, 4 %, отрицательная динамика ВВП
Решение:
– Кудрин и Центр стратегических разработок предлагают сдерживание инфляции путем жесткой монетарной политики ЦБ РФ. Искусственно поддерживать ее уровень на 4 % ежегодно планируется в том числе с помощью снижения расходов бюджета еще на 10 %. В результате предпринятых согласно предложенной стратегии мер ее разработчики ожидают роста ВВП к 2019 году выше 3 %, а к 2022 году – выше 4 %.
– Титов и Столыпинский клуб не видят смысла в инфляции как ключевом показателе вообще. По их мнению, значение этого показателя как лакмусовой бумажки экономики РФ переоценено, а меры, предлагаемые Кудриным, недееспособны – по данным Столыпинского клуба, инфляция в 2015 году не носила монетарного характера, и идеи конкурентов попросту не сработают. Для стимуляции же роста ВВП необходимо до 7,5 трлн рублей ежегодно, направленных приоритетно на малое и среднее предпринимательство, промышленный сектор и сельское хозяйство. Предпринятые усилия могут усилить рост ВВП кратно – в два, а то и в три раза к 2035 году, уверен Борис Титов.
Возможные последствия:
– Если решать проблему быстрых темпов роста инфляции государство будет методами Кудрина, россиян ждут труднодоступные потребительские и ипотечные кредиты для населения; бизнес – дорогие кредиты или их отсутствие. Причиной тому может стать высокая ключевая ставка ЦБ РФ, поддерживаемая на таком уровне и/или медленно снижаемая на протяжении долгого времени. Рискует стать отрицательным, стагнировать или остаться замедленным промпроизводство – бизнес будет придерживать имеющиеся свободные средства, либо работать «в ноль», не имея возможности инвестировать в НИОКР и увеличение мощностей.
– Главная опасность «метода Титова» – крайне высокая и быстро развивающаяся инфляция. Несмотря на то, что «Стратегия роста» подчеркивает, что эмиссия дензнаков ЦБ должна носить исключительно целевое назначение, высока вероятность, что часть направленных средств наверняка «прогорит». Тем не менее, бизнес действительно будет активно развиваться – другое дело, что на фоне низких реальных доходов населения в стране будет держаться по–прежнему маленький внутренний спрос. Сбалансируют ли экспортные льготы и дешевый рубль этот дисбаланс? Пока неясно.
Проблема: эффективность текущей денежно–кредитной политики государства под вопросом
Решение:
– По мнению Кудрина, в денежно-кредитной политике ключевым направлением является инфляция ниже 4 %. Поставлена задача выйти на этот показатель за три года, а в среднесрочной перспективе страна должна дойти до 2-2,5 %. Этого предполагается достичь за счет снижения стоимости финансовых ресурсов, и тем самым – создания основы для «длинных» денег, а также жесткой экономии.
– По мнению Столыпинского клуба, ключевую ставку ЦБ РФ необходимо уже в этом году снизить до 7-8 %, что даст дополнительный спрос на кредиты в 5 трлн рублей. Вместо отзывов лицензий необходимо ввести практику предупреждений по аналогии с ФАС (Федеральная антимонопольная служба), а вместо АСВ (Агентство страхования вкладов), «которое убивает» – создать «банк плохих долгов» для их реструктуризации. Рубль необходимо держать стабильно дешевым – и тогда на фоне низкого внутреннего спроса российские компании станут конкурентоспособны на экспортном направлении. Не факт, что позитив продлится на длительный срок.
Возможные последствия:
– В случае реализации сценария Кудрина жесткая экономия действительно будет чувствоваться: несколько снизятся комфорт и качество жизни населения; о резком росте производственных показателей и экспонентном росте экономики придется забыть. Однако если апеллировать к зарубежному опыту, такой вариант может дать положительный эффект для страны на долгосрочную перспективу. Так, США c помощью похожей политики справились с инфляцией, резко выросшей в стране в период с 1973 по 1981 годы. Проблема решилась с помощью крайне жесткой политики ФРС. Регулятор поднял ключевую ставку до рекордных 20 %, и инфляция упала с 12,5 % до 1 %. На фоне низких налогов ВВП страны вырос на 16,6 %, что стало трехлетним рекордом для страны.
– Меры, предлагаемые Борисом Титовым, неоднозначны: снижение ключевой ставки ЦБ РФ до 7–8 %, по прогнозам аналитиков, возможно уже до конца 2017 года на фоне стабильной экономической внутренней и внешней ситуации. В случае, если снижение будет произведено резко, оно даст некоторый толчок к увеличению активов банков и позволит активнее кредитоваться физлицам и корпоративному сектору. Подешевевшие кредиты будут стимулировать конечный спрос и потребление, что увеличит рост ВВП и стимулирует производство. Таким образом, эффект для российской экономики будет безусловно положительным.
А вот практика реструктуризации долгов банков вызывает вопросы и предсказать последствия крайне сложно. Что касается замены отзыва лицензий предупреждениями от ЦБ РФ, то данная практика уже действует в настоящий момент – банк–регулятор отзывает лицензии только в крайнем случае.
Проблема: государство так и не определилось, как именно необходимо реформировать налоговую систему
Решение:
– Кудрин не исключает повышение налога на доходы физических лиц (НДФЛ) для роста доходов госбюджета, так как правительство пока отказалось вводить дополнительную нагрузку на бизнес (по мнению главы Минфина России Антона Силуанова, налоговая система России после 2018 года должна быть стабильна в течение шести лет, чтобы инвесторы могли понимать условия работы в стране). В целом же ЦСР предлагает два сценария: первый предусматривает увеличение налогового перераспределения через рост ставок налогов в 2019 году. Второй – сохранение ставок налогов на нынешнем уровне, жесткая бюджетная консолидация и снижение всех госрасходов к 2025 году.
– По мнению Столыпинского клуба, государству необходим мягкий налоговый режим, который стимулирует новые производства и развитие уже существующих. Налог на прибыль всех компаний предполагается зафиксировать на уровне не выше 35 %, ввести налоговые каникулы сроком на пять дет для новых компаний, а для уже действующих компаний – засчитывать стоимость до 50 % от приобретенного нового оборудования в счет всех налогов. Доходы от реализации корпоративных и суверенных облигаций предлагается не облагать налогами вовсе. Также «столыпинцы» против прогрессивной шкалы НДФЛ, и даже напротив – ратуют за регрессивную.
Возможные последствия:
– В случае реализации сценария Кудрина, рост налогов в теории действительно позволит увеличить расходы на здравоохранение, образование и экологию. Тем не менее, дополнить рост налогов планируется сокращением бюджетных расходов на социальную политику, национальную оборону и безопасность, а также ЖКХ. В варианте с бюджетной консолидацией более жестко урезается статья «национальная экономика», и мягче – силовые блоки. Фактически ЦСР перекладывает на плечи рядовых россиян поддержку промышленности – и это грозит недовольством людей: изъятия из своего кармана почувствовать легко, а вот рост промпроизводства в масштабах всей страны – нет.
– При мягкой налоговой политике, предлагаемой Титовым, бизнес действительно почувствует себя комфортно, что может повлечь за собой развитие конкуренции, снижение цен на продукцию и стимулирование спроса на нее, а также рост рабочих мест и развитие многих отраслей промышленного сектора экономики за счет общего синергетического эффекта. Однако возможен и одновременно негативный для рядового россиянина эффект: доходы национальной казны сократятся (а положительные последствия для казны, скорее всего, наступят по прошествии времени), что повлечет за собой сокращение расходов. Учитывая, что внешнеполитическая обстановка не располагает к сокращению оборонных расходов, под нож, скорее всего, попадут социальные направления.
Проблема: низкая производительность труда и дефицит трудовых ресурсов
Решение:
– По мнению Алексея Кудрина и ЦСР, в стране грядут демографические изменения – ожидается снижение числа трудоспособного населения РФ. В качестве меры, призванной преломить ситуацию, предлагается повышение пенсионного возраста: женщинам – до 63 лет, мужчинам – до 65 лет.
– По мнению Бориса Титова и Столыпинского клуба, дефицит трудовых ресурсов не является серьезным сдерживающим фактором развития экономики. Из 142 млн человек доля трудоспособного населения – 70 млн, и разработчики «Стратегии роста» считают, что проблема лежит в неэффективной структуре занятости – стране необходимо переквалифицировать людей, в том числе – бюджетников.
Возможные последствия:
– В случае реализации сценария Кудрина государство сэкономит долю средств на пенсионных выплатах (напоминаем, что с 2014 года из Пенсионной системы РФ государство изъяло накопления россиян за два года). Граждане будут вынуждены работать лишние три–пять лет.
– Сценарий, предложенный Титовым, при внешнем отличие схож по последствиям с кудринским: государству в любом случае придется выделять средства на переквалификацию людей, а вот продлится ли после этого их трудовой стаж (у кого и по каким специальностям) – неясно.
Продолжение следует: читайте на «ФедералПресс» мнения ведущих экспертов о соревновании экономических стратегий.
Исторический опыт, унаследованный российским обществом от эпохи СССР и периода становления постсоветской России, еще долго будет влиять на направление и логику развития нашей страны. Некоторые последствия пережитых обществом событий, таких как, например, Великая Отечественная война, постоянно обсуждаются и анализируются. Однако есть и скрытые последствия, влияние которых на первый взгляд не кажется важным. Но именно они могут играть решающую роль в стратегической перспективе.
Одна из таких часто игнорируемых проблем российского общества - нежелание или неспособность мыслить, «смотреть вперед» сразу на большие периоды. Согласно регулярным общественным опросам около 46% россиян не знают, что с ними будет и в ближайшие месяцы, еще 36% - планируют свою жизнь максимум на один-два года вперед. Доминируют жизненные стратегии с малым горизонтом планирования - пережить бы эту неделю, месяц, год, а дальше будет видно.
«Схлопывание» горизонта планирования - последствие ряда шоков в жизни двух последних советско-российских поколений. Сначала идея планирования на долгий срок дискредитировалась бесконечным процессом строительства коммунизма в СССР. Несмотря на заверения, что советский человек обязательно будет жить при коммунизме в будущем, этот homo soveticus, не чувствуя никаких существенных изменений в жизни с середины 1960-х годов, разочаровывался в будущем. Последующий неожиданный крах СССР, образование за одну ночь границ там, где их не было, необходимость на ходу корректировать жизненные стратегии оставили существенный рубец в коллективной памяти, постоянно напоминающий об опасности строительства каких-либо долгосрочных планов. Далее последовал дефолт 1998 года, когда многие люди почувствовали себя обманутыми и вынесли убеждение, что связывать будущее со своими накоплениями не имеет смысла: ведь сбережения испарились не в первый раз всего за несколько лет. Кризис 2008 года, пусть и относительно легко пережитый обществом (но не закончившийся в экономике), девальвация рубля в конце 2014 года, серьезнейшее снижение доходов , возвращение риторики холодной войны , да и санкционная политика в целом уверенности россиянам не прибавили. Два периода стремлений к будущему - середины 1990-х и 2000-х годов - были слишком короткими, чтобы у людей сформировалась привычка работать на отдаленные цели. При этом шоковые события в экономике подрывают доверие к сбережениям, а значит нельзя создать необходимого объема ресурсов для инвестиций.
Такие постоянные «переломы» и «перекосы» на протяжении последних 30 лет сформировали у большей части населения две устойчивых жизненных стратегии. Первая - бери от жизни все и сейчас, поскольку инвестиции в будущее все равно не работают, вторая - занимайся только своими проблемами и проблемами своей семьи: тут ты можешь что-то изменить.
Исправить ситуацию могло бы последовательное исполнение долгосрочных решений властью. Но не складывается и с реализацией стратегий государства: успешная Стратегия-2010 (известная как «программа Грефа») была реализована в среднем на 36% , концепция долгосрочного развития России до 2020 года устарела уже в момент своего принятия. Приоритетные национальные проекты - пример эффективного, но ручного управления, а не качественных структурных реформ. Даже по майским указам президента 2012 года плановые показатели далеко не полностью выполнены , а часть была достигнута за счет изменений методики расчетов.
Итак, в современной России не любят формировать полноценные, реалистичные стратегии будущего. Но зато о будущем любят мечтать. Согласно исследованиям , социокультурные характеристики российского общества, измеренные по методике Хофстеде , относят Россию одновременно к разрозненно коллективистским странам (разбитым на сплоченные, но слабо доверяющие друг другу социальные группы) и «феминным» - ориентированным на долгосрочные стратегии, но максимально избегающим неопределенности. Проще говоря, такая совокупность жизненных установок порождает потребность постоянного бега к великой цели и обуславливает столь же постоянное «недобегание» до нее. Мы всегда находимся в поисках чего-то большого и объединяющего, к чему хотелось бы стремиться - особого «русского пути», коммунизма или национальной идеи - но оказываемся не готовы ни находить, ни вырабатывать приемлемый для всех образ будущего, ни строить к нему дорогу, ни уж тем более поэтапно по этой дороге идти. Описанные выше шоки только укрепляют в нас подобные социокультурные характеристики.
Но это не значит, что Россия обречена вечно блуждать в темноте. К совокупности таких характеристик необходимо относиться, как к исходным условиям - учитывать при реализации любого рода политики. С другой стороны, ориентироваться нужно и на то, что происходит с российским обществом и элитами сегодня.
Исследовательская группа ЦИРКОН недавно проводила масштабный экспертный опрос (вовлекший как провластных, так и оппозиционных экспертов). Самый любопытный результат опроса состоит не столько в тех прогнозах, к которым пришли респонденты, сколько в дисперсии и рассогласованности их оценок, показывающих, что консенсусного прогноза будущего нет даже среди тех, кто обладает всеми инструментами прогнозирования.
У власти также нет четкого видения - информационная повестка ориентирована на успехи прошлого и новости настоящего, но не отвечает на вопросы о России в перспективе 10-20 лет; показатели последнего экономического прогноза быстро меняются и скорее всего окажутся излишне оптимистичными. Переход в 2015 году с трехлетнего бюджета на годовой еще больше сократил горизонт планирования ведомств, а возвращение к трехлетке пока выглядит формальным. Финансовое поведение россиян характеризуется или вынужденным решением тратить все сразу, не оставляя ничего на будущее, что говорит об исчерпании внутренних бюджетов, или краткосрочным сбережением в банках. И то, и то говорит о дальнейшем схлопывании горизонта планирования - люди сберегают из-за неопределенности, откладывая на близкий черный день, не веря в стабильный доход «завтра». А доверие общества к стратегиям сбережения на длительный период нам необходимо - это доверие практически напрямую конвертируется в экономический рост.
Но в такой тотальной неопределенности есть и существенное позитивное свойство. Когда у большого числа активных социальных и элитных групп в равной степени отсутствует четкий образ будущего, стирается и ключевое противоречие, которое их разделяет. Формируется эффект гомогенности, способный порождать высокую отзывчивость и готовность к компромиссу.
С октября 2016 года Центр стратегических разработок в рамках проекта «Россия будущего: позитивная повестка» провел серию рабочих сессий «Вглядываясь в будущее: Россия через 10 лет» в российских регионах и продолжает интервью и дискуссии о будущем. В мыслях и идеях респондентов есть несколько ключевых пересечений: понимание необходимости и неотвратимости перемен, спрос на обозначение целей и описание образа будущего, которое отвечает на вопросы о развитии и роли человека в России и России в мире через 10-15 лет, демонстрация четкой программы действий по ее достижению. Все устали от неопределенности - и наше общество стало стремиться ее избегать, Что также укладывается в нашу социокультурную специфику.
Это значит, что шансы преодолеть разрозненность российского общества и описанные выше последствия предыдущих исторических периодов высоки. Спрос на позитивный образ будущего, понятные цели, которые удлинят горизонты планирования и принимаемых решений, соединят развитие страны с благополучием каждого человека - огромен.
Вопроса здесь всего два: удастся ли воспользоваться открывшимся окном возможностей, и кто именно это будет делать. Позитивный сценарий есть - проведение структурных реформ даст возможность к 2035 году удвоить ВВП (к 2025 г. - ВВП растет на 37%), на 90% увеличить реальную заработную плату, нарастить долю экспорта несырьевых неэнергетических товаров с 34% (2016) до 50% в 2029 г. и 61% к 2035 г. – и значит быть в числе стран-лидеров.
Главный драйвер развития в этом сценарии, источник роста России - это реализация потенциала каждого отдельного человека в совершении структурного разворота к технологичной, инновационной экономике. Но чтобы нам совершить такой разворот необходимо сложить вместе три составляющих успеха, учитывающие наши национальные особенности: определить векторы перемен, приемлемые для основных социальных групп; найти разделяемый всеми образ будущего, за которым нашему «коллективистскому мировоззрению» захочется побежать; создать реалистичный план движения к этому будущему - такой, который придаст сил для нового рывка. Чтобы оставаться в числе мировых лидеров, ближайшие десять лет придется бежать, и бежать быстрей, чем весь остальной мир.
Соединить спрос на перемены и амбициозные цели через четкие механизмы реализации, предложить изменения, к которым готова страна, создать план действий, который будет осуществим, - вот основные задачи Стратегии развития России 2018-2024.
