Осуществление экономической реформы 1965 г., называемой иногда «косыгинской реформой», началось с перехода к новой административной централизации, упразднения совнархозов и восстановления центральных промышленных министерств, ликвидированных Н.С. Хрущевым. Были созданы новые крупные государственные комитеты (Госкомцен, Госснаб, Госкомитет по науке и технике), отменено разделение партийных органов на промышленные и сельскохозяйственные. Предприятия получили некоторую автономию и самостоятельность.
Главная цель реформы заключалась в повышении эффективности работы народного хозяйства, ускорении темпов его роста и на этой основе улучшении жизненного уровня населения. Генеральный замысел состоял в том, чтобы наряду с административными рычагами управления экономикой задействовать и экономические (прибыль, цены, финансы, материальную заинтересованность и др.).
Исходной идеей экономической реформы было положение о невозможности решать все народно-хозяйственные вопросы из центра, чем и мотивировалась потребность в децентрализации. Оставались всего лишь пять директивно планируемых показателей: объем реализации продукции, основная номенклатура выпускаемых изделий, фонд заработной платы, прибыль и рентабельность, взаимоотношения с бюджетом.Основными направлениями в экономической реформе 1965 г. были: попытка перевода предприятий на хозрасчет; оценка работы предприятий не по выпуску валовой продукции, а по итогам ее реализации и полученной прибыли; создание из части прибыли (10-12 %) фондов экономического стимулирования (материального поощрения, социально-культурных мероприятий и жилищного строительства); внедрение элементов оптовой торговли непосредственно между производителями, т. е. без участия государственных структур, привыкших все планировать и распределять по лимитам.
Осуществление реформы дало стимул к развитию экономики. В период 1966-1970 гг. по сравнению с предыдущим пятилетием произошло ускорение темпов роста объемов производства, национального дохода, производительности труда. Было построено и реконструировано 1900 предприятий, промышленное производство увеличилось на 50 % в целом по стране. Именно в восьмой пятилетке был осуществлен пуск Красноярской ГЭС, началось освоение нефтегазовых богатств Тюмени, был построен и стал выпускать автомобили ВАЗ в г. Тольятти, появились научно-промышленные объединения.
Однако по мнению современных экономистов реформа была обречена на неуспех из-за целого ряда причин. Наиболее существенными из них были:
- непоследовательность и половинчатость, содержавшиеся непосредственно в самом замысле реформы. Сочетание экономических начал с жестко централизованной плановой экономикой, как показывает мировой и отечественный опыт, дает лишь кратковременный эффект, а затем вновь происходит доминирование административных принципов и подавление экономических;
- некомплексный характер реформы. Ни о какой демократизации производственных отношений, изменении форм собственности и перестройке политической системы речь даже не шла;
- слабая кадровая подготовленность и обеспеченность реформы. Инерция мышления руководящих хозяйственных кадров, давление на них прежних стереотипов, отсутствие творческой смелости и инициативы у непосредственных исполнителей преобразований обусловливали половинчатость замысла реформы и обрекали ее в итоге на неудачу;
- противодействие реформе со стороны партийного аппарата и его руководителей (Л.И. Брежнева, Н.В. Подгорного, Ю.В. Андропова), боявшихся, что экономика может выйти из-под партийного контроля, а реформа – поставить под сомнение сущность социалистического строя;
- чехословацкие события 1968 г., где аналогичные новации привели к началу демонтажа политической системы, что очень испугало советское руководство.
Экономическая реформа, будучи непоследовательной уже на этапе замысла, не была осуществлена должным образом. Она не смогла переломить неблагоприятные тенденции в экономическом развитии страны, а усилия партийного аппарата свели ее на нет. Вместе с тем реформа 1965 г. показала пределы и ограниченность социалистического реформаторства.
Традиционно проведение реформы связывали с усложнением экономических связей, что снижало эффективность директивного планирования (в 1966 году промышленность СССР включала более трёхсот отраслей, 47 тыс. предприятий, 12,8 тыс. первичных строительных организаций) , и со стремлением более полно использовать интенсивные факторы экономического роста . Последнее было достижимо посредством повышения производительности труда через улучшение его культуры, интенсивности и организации, а также эффективного использования имеющихся ресурсов. Было признано, что существующая система планирования недостаточно заинтересовывает предприятия в принятии высоких плановых заданий, во внедрении организационных и технических новшеств .
Впервые основные идеи реформы были обнародованы в статье профессора и Харьковского государственного университета Е. Г. Либермана «План, прибыль, премия» в газете «Правда» и его докладе «О совершенствовании планирования и материального поощрения работы промышленных предприятий», направленном в ЦК КПСС [ ] . Поддержку предложениям Либермана высказали экономисты В. С. Немчинов , С. Г. Струмилин , эксперты Госплана СССР , руководители предприятий и др.
Статья положила начало общесоюзной экономической дискуссии в прессе и ряду экономических экспериментов , подтвердивших эффективность предложенных мероприятий. В западной прессе и советологии концепция реформ получила название либерманизм .
Как альтернатива реформе в среде интеллигенции «технократического» направления рассматривались идеи академика В. М. Глушкова , с 1962 года развивавшего программу тотальной информатизации экономических процессов с применением системы ОГАС , которая должна была базироваться на создававшейся Единой государственной сети вычислительных центров (ЕГС ВЦ) .
Решающим аргументом стало то, что Либерман издержки на проведение своей реформы оценил в стоимость бумаги, на которой будут напечатаны соответствующие указы, а первые результаты пообещал уже через считанные месяцы. Косыгин - самый «прижимистый» член Политбюро, умевший считать народную копейку, - выбрал реформу Либермана [ ] .
Реализуемая после отстранения от власти Н. С. Хрущёва реформа представлялась как разрыв с проявлениями присущего советской экономической политике второй половины 1950-х - начала 1960-х годов «субъективизма» и «прожектёрства», практикой административных и волевых решений. Декларировалось повышение научного уровня руководства экономикой, основанного на законах политэкономии социализма. Проведение реформы осуществлялось под руководством Председателя Совета Министров СССР А. Н. Косыгина.
Реформа вводилась в действие группой постановлений ЦК КПСС и Совета Министров СССР, распространявших её положения на отдельные отрасли и секторы народного хозяйства:
Реформа представляла собой комплекс из пяти групп следующих мероприятий.
В сельском хозяйстве закупочные цены на продукцию повышались в 1,5-2 раза, вводилась льготная оплата сверхпланового урожая, снижались цены на запчасти и технику, уменьшились ставки подоходного налога на крестьян.
Новая система народнохозяйственного планирования была закреплена в статье 16 Конституции СССР 1977 года :
Экономика СССР составляет единый народнохозяйственный комплекс, охватывающий все звенья общественного производства, распределения и обмена на территории страны. Руководство экономикой осуществляется на основе государственных планов экономического и социального развития, с учётом отраслевого и территориального принципов, при сочетании централизованного управления с хозяйственной самостоятельностью и инициативой предприятий, объединений и других организаций. При этом активно используется хозяйственный расчёт , прибыль , себестоимость , другие экономические рычаги и стимулы.
Распределение прибыли предприятий до и после реформы
Основные мероприятия реформы были введены в действие на протяжении 8-й пятилетки (1966-1970 годы). К осени 1967 года по новой системе работали 5,5 тыс. предприятий (1/3 промышленной продукции, 45 % прибыли), к апрелю 1969 года - 32 тыс. предприятий (77 % продукции).
На протяжении пятилетки фиксировались рекордные темпы экономического роста. В 1966-1979 годы среднегодовые темпы роста национального дохода в СССР составляли 6,1 %. Был осуществлён ряд крупных хозяйственных проектов (создание Единой энергосистемы , внедрение автоматизированных систем управления на предприятиях, развитие гражданского автомобилестроения и пр.). Высокими были темпы роста жилищного строительства, развития социальной сферы, финансировавшихся за счёт средств предприятий. Объём промышленного производства вырос на 50 % . Было построено около 1900 крупных предприятий, в том числе Волжский автозавод в Тольятти.
Реформа имела выраженный эффект разового привлечения резервов роста: повысилась скорость обращения в фазе «товар - деньги», уменьшилась «штурмовщина », увеличилась ритмичность поставок и расчётов, улучшалось использование основных фондов. Предприятия разрабатывали индивидуальные гибкие системы поощрения .
Суть эксперимента заключалась во внедрении на предприятии элементов хозрасчёта с целью повышения производительности труда . В частности, предприятию был определён стабильный фонд зарплаты на 1967-1970 годы, а вся экономия этого фонда при повышении производительности труда и при сокращении числа работников оставалась в распоряжении коллектива предприятия . За два года такой работы число рабочих на комбинате сократилось на 870 человек, за 10 лет объём выпускаемой продукции вырос в 2,7 раза, производительность труда в 3,4 раза, почти в 4 раза повысилась рентабельность, расходы заработной платы на рубль товарной продукции снизились с 13,9 до 5 копеек . Через некоторое время эксперимент фактически прекратился - в 1976 году комбинат добился 143 % использования проектной мощности, но с планом не справился, что привело к лишению тринадцатой зарплаты и потере выплачиваемой надбавки . Этот опыт получил одобрение ЦК и в 1967-1969 годах щёкинский эксперимент был внедрён на многих предприятиях . Так в составе Дальневосточного морского пароходства на начало 1975 года на 140 судах было высвобождено 730 человек, но сказался износ: пароходство за пятилетку сократилось на 20 судов, а поступило лишь три современных судна .
В 1970-е годы Совет Министров и Госплан СССР приняли решения, призванные скорректировать выявившиеся негативные стороны реформированной хозяйственной системы - тенденцию к росту цен, стремление использовать максимально затратные схемы хозяйственных отношений (в том числе с принесением в жертву инновационного развития), обеспечивающие наиболее высокие показатели по т.н. «валовой выручке», поскольку именно этот показатель присутствовал в государственном плане.
Постановлением СМ СССР «О некоторых мерах по улучшению планирования и экономического стимулирования промышленного производства» от 21 июня 1971 года были восстановлены, начиная с 9-го пятилетнего плана 1971-1975 годов , директивные задания по росту производительности труда, в заданиях по реализации выделялся объём новой продукции.
В 1970-е годы многоступенчатая система управления промышленностью была заменена на двух- и трёхзвенную (министерство - объединение - предприятие; министерство - хозрасчётный комбинат - шахтоуправление). Соответственно, были перераспределены и децентрализованы функции управления и планирования.
В 1970 году существовало 608 объединений (6,2 % занятого персонала, 6,7 % реализуемой продукции), в 1977 году - 3670 объединений (45 % персонала, 44,3 % реализованной продукции), например: ЗИЛ , АЗЛК , Воскресенскцемент, Электросила , АвтоГАЗ , АвтоВАЗ , КамАЗ , Уралмаш , Позитрон, Большевичка .
Новообразованные объединения и комбинаты действовали на основах хозрасчёта, осуществляли основную инвестиционную деятельность, кооперировали хозяйственные связи предприятий. Министерствам отводилась роль проводника общей научно-технической политики. Резко сокращалось количество форм документации и показателей отчётности. Реорганизация сопровождалась значительным высвобождением управленческого персонала.
Были отмечены и негативные тенденции: быстрый износ основных средств без их своевременного обновления, уклон интереса к «сиюминутной» выгоде без заинтересованности в реализации стратегических целей, повышение криминализации отношений как внутри предприятий, так и между ними (расцвет «цеховиков »).
Постановлением ЦК КПСС «О дальнейшем совершенствовании хозяйственного механизма и задачах партийных и государственных органов» от 12 июля 1979 года вводился новый плановый показатель чистой (нормативной) продукции, учитывавший вновь созданную стоимость - зарплата плюс усреднённая прибыль. Его задачей было остановить тенденцию к росту цен и затрат. Вводились поощрительные надбавки к цене на новую и высококачественную продукцию и стабильные долговременные нормативы для фондов экономического стимулирования. Расширялась практика составления целевых комплексных научно-технических, экономических и социальных программ развития регионов и производственно-территориальных комплексов, развитие получал принцип нормативов длительного действия.
В пореформенный период в экономике СССР происходил выраженный сдвиг в сторону интенсивных факторов экономического роста. Основным фактором роста было повышение производительности общественного труда и экономии живого труда, то есть уменьшалась роль основного экстенсивного фактора - увеличения числа занятых, - что было характерно для 1930-1950-х годов.
| 1961-1965 | 1966-1970 | 1971-1975 | 1976-1979 | |
|---|---|---|---|---|
| Прирост национального дохода | 37 | 45 | 32 | 19 |
| Среднегодовой темп прироста | 6,5 | 7,7 | 5,7 | 4,4 |
| Производительность общественного труда | 31 | 39 | 25 | 14 |
| Среднегодовой темп прироста | 5,6 | 6,8 | 4,6 | 3,3 |
| Занятые в материальном производстве (прирост) | 10,2 | 6,0 | 6,4 | 3,9 |
| Среднегодовой темп прироста | 2,00 | 1,20 | 1,25 | 0,95 |
| Динамика фондоотдачи (отношение роста национального дохода к росту основных производственных фондов) | 0,86 | 0,98 | 0,87 | 0,89 |
| Динамика материалоёмкости (отношение общественного продукта к национальному доходу) за период | 1,00 | 0,99 | 1,03 | 1,00 |
Во второй половине 1960-х - 1970-е годы реформа подверглась критике «слева» со стороны группы учёных, авторов т. н. системы оптимального функционирования экономики (СОФЭ). К ним относились директор Центрального экономико-математического института АН СССР Н. П. Федоренко , А. И. Каценелинбойген , С. С. Шаталин , И. Я. Бирман, поддержанные академиком Г. А. Арбатовым . Авторы СОФЭ в качестве альтернативы реформе предложили создать конструктивную экономико-математическую модель социалистической экономики . Будучи альтернативой «описательной» политической экономии, СОФЭ должна была полностью вытеснить товарное производство , заменив его системой экономико-математического планирования и учёта. Впервые СОФЭ была представлена на научно-теоретической конференции в 1967 году. СОФЭ находила поддержку в , аппарате ЦК КПСС. Оппонентами выступали Совет Министров, Госплан, Институт экономики АН СССР: профессора Я. А. Кронрод и Н. А. Цаголов , Л. И. Абалкин .
Несостоятельность СОФЭ была признана расширенным совещанием Госплана СССР с участием ведущих учёных-экономистов в 1970 году . Политизируя вопрос, сторонники СОФЭ ставили в вину Косыгину заигрывание с Западом, непростительные уступки ему, «предательство» социализма, «перетаскивание» на советскую почву чуждых народу идей, чем содействовали торможению и определённому затуханию реформаторских усилий .
Структура внешней торговли СССР в 1970 г.
Среди причин «захлёбывания» реформы обычно приводятся сопротивление консервативной части Политбюро ЦК (негативную позицию по отношению к реформе занимал председатель Президиума Верховного Совета СССР Н. В. Подгорный), а также ужесточение внутриполитического курса под влиянием Пражской весны 1968 года . По воспоминаниям заместителя Косыгина Н. К. Байбакова , особенно негативную роль играло внутриаппаратное соперничество между А. Н. Косыгиным и его замом Н. А. Тихоновым . Контрпродуктивными были разногласия между Совмином, Госпланом СССР, с одной стороны, и Министерством обороны - с другой. Маршал Д. Ф. Устинов выступал за постоянный рост военных расходов, против увеличения которых выступали Косыгин и Байбаков.
Неблагоприятным фактором для развития реформ мог также быть рост поступлений от экспорта нефти (так, открытое в 1965 году Самотлорское нефтяное месторождение было пущено в эксплуатацию через четыре года, а нефтяной кризис 1973 года поднял цены на нефть в разы), позволивший консервативному крылу советского руководства маскировать экономические проблемы СССР, в частности покрывать дефицит продовольствия за счёт поставок по импорту: закупок кормового зерна в Канаде и мороженной говядины и китового мяса в Австралии [ ] .
А. Н. Косыгину приписываются слова, сказанные в беседе с главой правительства Чехословакии Любомиром Штроугалом в 1971 году: «Ничего не осталось. Всё рухнуло. Все работы остановлены, а реформы попали в руки людей, которые их вообще не хотят… Реформу торпедируют. Людей, с которыми я разрабатывал материалы съезда, уже отстранили, а призвали совсем других. И я уже ничего не жду» .
В современной историографии доминирует точка зрения о сворачивании реформы либо о её полной неудаче [ ] :
Если в 1967 году (в разгар косыгинских реформ) на закупку зерна было затрачено 50,2 тонны золота, то в 1972 году - 458,2 тонны (!) (эти данные историки А. Коротков и А. Степанов обнаружили в архивах Политбюро ЦК КПСС). Это были не реформы, а путь в никуда…
Оценивая итоги реформы, в частности, феномен «замедления темпов роста» в 1970-1980-е годы, следует принимать во внимание ряд факторов, влиявших на темп и качество экономического развития:
В ходе реформы в СССР была сделана попытка перехода к интенсивному экономическому росту, само понятие экономической эффективности (выраженное в показателе валовой прибыли предприятия) создало условия для дальнейшей децентрализации хозяйственной жизни и создания постиндустриальной экономики .
Наработки реформы 1965 года использовались при подготовке экономической реформы 1987-1988 годов, в том числе Закона «О государственном предприятии».
Поиски новой хозяйственной модели велись советскими экономистами (Л. Канторович, В. Немчинов, В. Новожилов) уже с конца 1950-х гг. Суть намерений заключалась в том, чтобы жесткую систему единого государственного планирования сделать более гибкой посредством включения в нее элементов рыночного стимулирования. Главными задачами становились повышение материальной заинтересованности производителей результатами своего труда и изменение принципа оценки эффективности работы.
В 1962 г. на страницах советской печати развернулись дебаты по статье экономиста Е. Либермана, которая имела весьма характерное название – «План, прибыль, премия». Профессор из Харькова предложил составлять планы непосредственно на предприятиях в рамках согласованной программы, расширить права предприятий по материальному поощрению своих работников, увязать премиальные выплаты с рентабельностью производства. В ходе развернувшейся дискуссии преобладали высказывания в пользу хозяйственной реформы, прибыли как ведущего экономического показателя, за отказ от валовых оценок, преодоления «штурмовщины» и других негативных явлений советской экономики. Весной 1965 г. была опубликована статья Немчинова, в которой автор предлагал ввести «хозрасчетную систему планирования». На его взгляд план должен был стать не столько заданием, сколько государственным заказом.
Н.С. Хрущев мог, но так и не решился на полномасштабную реформу, реализация которой началась лишь в середине 1960-х гг.
В октябре 1964 г. Н. Хрущев был отправлен в отставку со всех постов по состоянию здоровья. Преемником Хрущева на посту Первого секретаря ЦК КПСС стал Л.И. Брежнев. Октябрьский Пленум ЦК КПСС 1964 г. постановил разделить ранее занимаемые Хрущевым высшие партийные и государственные должности, пост председателя Совета министров СССР занял А.Н. Косыгин.
Перед А. Косыгиным высшим партийным руководством была поставлена задача проведения широких преобразований в экономике, которые затем назовут «косыгинской реформой».
Главной целью реформы являлось повышение эффективности работы народного хозяйства, повышение темпов его роста и на этой основе улучшение жизненного уровня населения.
Основные принципы реформы заключались в предоставлении большей автономии отдельным предприятиям; переводе предприятий на хозрасчет; оценка работы предприятий не по объему валовой продукции, а по реализованной и по полученной прибыли; создание из части прибыли (10-12 % от общей прибыли) фондов экономического стимулирования; внедрение элементов оптовой торговли между производителями, минуя посредников, т.е. государственные структуры, привыкшие все планировать и распределять по «лимитам»; повышении роли прибыли при оценке хозяйственной эффективности их деятельности.
Основные фонды предприятия оставались в государственной собственности, и предприятия должны были вносить за них государству арендную плату. Топливо, энергию и сырье предприятиям предстояло покупать. Это должно было побудить директоров экономить ресурсы и сырье. Предполагалось, что предприятия будут освобождены от мелочной опеки руководящих органов, им сверху будут спускаться лишь самые общие параметры развития. Обязательные для выполнения плановые показатели были сокращены с 30 до 9.
Таким образом, предприятие получало право относительно самостоятельно вести свою хозяйственную деятельность и распоряжаться частью полученной прибыли.
Получаемая предприятием прибыль делилась на три фонда: фонд развития производства, фонд материального поощрения и фонд социально-культурного и бытового развития. Рабочие и служащие очень быстро почувствовали, что выполнение плана ощутимо влияет на получение денежных премий. Характерным явлением для того периода времени стала премия по итогам года или так называемая «13-я зарплата». Серьезным стимулом для работников в условиях дефицита жилья в городах стало быстрое получение квартир на перевыполняющих план предприятиях.
Кроме того, в промышленности было восстановлено отраслевое управление через министерства (введенные Н. Хрущевым в 1957 г. советы народного хозяйства упразднялись), но основным звеном производства по замыслу реформаторов должно было стать хозрасчетное предприятие (самостоятельное, самоокупаемое, самофинансируемое).
В 1966 г. 243 высоко рентабельных предприятия перешли на хозрасчет, в следующем – 7 тыс., а в совокупности они производили около 40 % промышленной продукции страны. В конце 1960-х гг. уже подавляющее количество промышленных предприятий перешли на новые условия финансово-хозяйственной деятельности.
Преобразования затронули и сельское хозяйство. В марте 1965 г. пленум ЦК поднял проблему реформирования сельскохозяйственной отрасли. Для колхозов и совхозов были снижены плановые показатели. Закупочные цены повышались в 1,5-2 раза, а сверхплановые поставки должны были осуществляться по повышенным ценам. В частности, вводилась 50% надбавка к основной цене за сверхплановую продажу сельхозпродукции государству. Кроме того, с колхозов и совхозов списывались долги, а цены на технику и запчасти снижались. С целью повышения материальной заинтересованности колхозников трудодень был заменен ежемесячной гарантированной оплатой деньгами и продуктами по нормам, действовавшим в совхозах. В целом за счет экономических мер предусматривалось изменить пропорции распределения национального дохода в пользу сельского хозяйства.
Менялась государственная политика и в отношении личного подсобного хозяйства (ЛПХ). Из ограничительной периода Хрущева она становилась разрешительной, ЛПХ стало рассматриваться важным каналом поступления сельскохозяйственной продукции в общественное потребление.
Как следствие, уже в 1966 г. доходы колхозов и совхозов выросли на 15 %. Объем сельскохозяйственного производства за годы восьмой пятилетки вырос на 21 % (в предыдущем пятилетии этот показатель составил 12 %). За 1966-1970 гг. государство закупило почти на треть зерновых больше, чем в предыдущее пятилетие.
Увеличился технический парк сельского хозяйства. Так, число тракторов к 1970 г. выросло с 1 613 тыс. единиц (1965 г.) до 1 997 тыс. единиц, зерноуборочных комбайнов – с 520 тыс. до 623 тыс. единиц, грузовых автомобилей – с 945 тыс. до 1 136 тыс. штук.
В результате экономических преобразований удалось улучшить все важнейшие народнохозяйственные показатели. За годы восьмой пятилетки (1966-1970 гг.) объем промышленного производства вырос в полтора раза. Было сдано в строй около 1900 крупных предприятий. В целом объем национального дохода к концу 1960-х гг. увеличился на 41 %, а производительность труда – на 37 %. Эффект от проведения реформы в первые годы ее реализации превзошел все ожидания. Восьмая пятилетка получила название «золотой» из-за выполнения и перевыполнения плановых показателей.
Однако в ходе «косыгинской реформы», как и в годы НЭПа, начавшиеся экономические преобразования встретили глухое недовольство со стороны разросшейся после прекращения сталинских репрессий бюрократии. В качестве примера можно привести начатый в 1967 г. на Щекинском химическом комбинате эксперимент: было разрешено сокращать излишний персонал, а часть заработной платы уволенных распределять между оставшимися. В результате численность работников комбината за два года сократилась с 6 до 5 тыс. человек, а выпуск продукции, наоборот, увеличился на 80 %. Также известность получил так называемый «злобинский метод» в строительстве по имени бригадира Н.А. Злобина из подмосковного Зеленограда: бригада строителей брала подряд на весь цикл работ, которые она обязывалась закончить вовремя и качественно. При этом члены бригады сами определяли объемы дневной выработки, распределение обязанностей и размер заработной платы. В результате численность рабочих сокращалась, производительность труда повышалась, а сроки строительства сокращались. Казалось бы, все плюсы были налицо.
Однако прогрессивный опыт Щекинскогого химкомбината и бригады Н. Злобина не получил широкого распространения, так как, по мнению партийных функционеров внедрение подобной практики на других предприятиях могло привести к появлению безработицы, что было недопустимо в рамках концепции «развитого» социализма и дальнейшего построения коммунизма. Также возникал вопрос об оплате административно-управленческого персонала, сократить который было весьма сложно. В итоге дальше экспериментов дело не пошло.
Показатели восьмой пятилетки подтверждают, что реформа активизировала трудовую деятельность, но в то же время, по мнению многих хозяйственников, оживление трудовой активности определялось тогда своеобразным «междуцарствием»: совнархозов уже не было, а министерства еще не набрали силу и власть.
Современные экономисты полагают, что в условиях однопартийной системы и централизованной плановой экономики даже эффективные показатели реформы Косыгина не могли перевесить возникшие в результате ее реализации противоречия, которые выражались в невозможности долгосрочного сочетания в СССР рыночных и директивных рычагов управления.
По их мнению, реформа изначально была обречена на неуспех, и этому способствовал целый комплекс причин:
– непоследовательность и половинчатость уже в самом замысле реформы. Допущение рыночных начал в жестко централизованную плановую экономику, как показывает мировой и отечественный опыт, дает лишь кратковременный эффект, а затем вновь происходит доминирование административных принципов и подавление экономических. Уже в 1971 г. Совет Министров СССР принял постановление «О некоторых мерах по улучшению планирования и экономического стимулирования промышленного производства». Государство вновь стало устанавливать задания по производительности труда, тогда как во второй половине 1960-х гг. подобное правило не действовало;
– некомплексный характер реформы. Изменения в народном хозяйстве мыслились, прежде всего, как сумма организационно-технических мер, не связанных напрямую с изменением общественных институтов, на которые опирался прежний хозяйственный механизм. Ни о какой демократизации производственных отношений, изменении форм собственности и перестройке политической системы речь даже не шла;
– слабая кадровая подготовленность и обеспеченность реформы. Инерция мышления руководящих хозяйственных кадров, давление на них прежних стереотипов, отсутствие творческой смелости и инициативы у непосредственных исполнителей преобразований обусловили половинчатость замысла реформы и обрекли ее в конечном итоге на неудачу;
– противодействие реформе со стороны партийного аппарата и его руководителей (Л.И. Брежнева, Н.В. Подгорного, Ю.В. Андропова), боявшихся, что экономика может выйти из-под партийного контроля, а реформа – поставит под сомнение сущность социалистического строя. В процессе противостояния реформаторских и консервативных сил, последние получили поддержку в лице главы КПСС Л. Брежнева. По свидетельству В.А. Крючкова, бывшего руководителя КГБ и близкого соратника Ю.В. Андропова, принципиальные разногласия разделяли также Косыгина и Андропова. Андропов опасался, что предлагаемые Косыгиным темпы реформирования могут привести не просто к опасным последствиям, но и к размыву советского социально-политического строя.
Реформа имела и побочные негативные эффекты. Во-первых, процветали те предприятия, на продукцию которых цены были высокие (приборостроение, оборонная промышленность), а угольная и пищевая отрасли заведомо становились убыточными. Вторым побочным эффектом реформы стало стремление предприятий не вкладывать средства в развитие производства, а тратить прибыль на повышение оплаты труда. При этом, предприятия по-прежнему получали государственную помощь, пользовались централизованным снабжением.
Еще одной причиной свертывания реформы стала закрепившаяся тактика частных поправок. В практику стали возвращаться старые методы мелочного контроля и опеки хозяйственных структур, вмешательства партийно-советских органов в повседневную жизнь предприятий.
Британский историк Джеффри Хоскинг называет свои причины крушения реформы Косыгина: во-первых, для того, чтобы в полной мере использовать те возможности, которые она открывала, предприятия должны были сами назначать цену за свою продукцию, но как раз этого права они и не получили; во-вторых, для успешного проведения реформы необходимо было внедрять в производство новые технологии, но в экономике, где успех измеряется ежегодным выполнением плановых показателей, этого вообще трудно было добиться.
Внешним поводом для фактического отказа от продолжения экономической реформы стали политические кризисы 1968 г. в Чехословакии и ряде других стран соцлагеря, где на фоне рыночных преобразований возникла реальная угроза самому существованию социалистического строя. В 1969 г. «косыгинскую реформу» фактически спустили на тормоза. На декабрьском пленуме ЦК были приняты решения, в которых была зафиксирована привычная «обойма» административных методов управления: призывы к рациональному использованию производственных ресурсов, более жесткому режиму экономии в народном хозяйстве, укреплению трудовой и государственной дисциплины и т.д. Хотя формально реформу никто не отменял.
Как и в конце 1920-х гг. несмотря на несомненные успехи НЭПа, партийное руководство ради сохранения своей монополии на все сферы жизни советского общества отказалось от внедрения элементов рынка, так как самостоятельные субъекты экономических отношений показывали, что отеческая опека партии не помогает, а лишь мешает дальнейшему их развитию.
Таким образом, «косыгинская реформа» не смогла переломить неблагоприятные тенденции в экономическом развитии страны, и усилия партийного аппарата свели ее на нет. Реформа 1965 г. в конечном итоге показала ограниченность социалистического реформаторства. Последний гвоздь в реформу вбил золотой дождь «нефтедолларов», пролившийся на нашу страну в 1970-е гг., а стареющая советская партноменклатура в таких благоприятных условиях отказалась в дальнейшем от попыток перестройки советской хозяйственной системы.
К началу 1960-х гг. в экономике СССР отчетливо стали ощущаться негативные явления:
В государственной политике декларировался приоритет народнохозяйственных интересов над частными, игнорировалось наличие собственных целей и интересов у отдельных производителей.
Отставание СССР от передовых стран по уровню технического развития, душевым показателям производства и потребления все более усиливалось. Становилось очевидным: необходима иная система руководства экономикой и взаимоотношений государства и предприятий, новые методы планирования и оценки эффективности производства.
Предпосылки и содержание хозяйственной реформы. С начала 1960- х гг. расширялись поиски новых механизмов хозяйствования в условиях централизованного планирования. Развернулись научные дискуссии по вопросам политической экономии, имеющие прямое отношение к предстоящей реформе. В частности:
Таким образом, обсуждался вопрос о возрождении товарно- денежных отношений при сохранении надлежащего планового руководства экономикой. Для этого признавалось целесообразным:
Реформа затронула разные сферы экономики, но в большей степени - промышленность.
Изменения в системе хозяйствования. Основные преобразования происходили по трем основным направлениям: 1) изменение организационной структуры управления народным хозяйством; 2) совершенствование системы планирования; 3) создание системы экономического стимулирования производства.
1. Изменение организационной структуры управления народным хозяйством. В основу была положена идея сочетания отраслевого и территориального принципов управления с целью развития отраслевой специализации, проведения единой научно-технической политики, более эффективного использования ресурсов регионов. Вместо территориальных органов - Совнархозов - создавались союзные, союзно-республиканские и республиканские министерства, формировались территориально-производственные комплексы (ТПК). Были распределены полномочия между различными уровнями в области управления и планирования производства, снабжения и сбыта. Значительно расширялись права союзных республик.
Возврат к отраслевому принципу управления привел к увеличению объема задач и функций, численности управленческого аппарата, усилению централизации в руководстве народным хозяйством.
2. Совершенствование системы планирования. Государственная концепция по совершенствованию планового управления состояла в усилении роли перспективного планирования, развитии программно-целевых методов, расширении использования ЭВМ для разработки оптимального варианта развития экономики, сокращении числа и изменении перечня директивных показателей планов.
Новая система показателей была направлена на устранение излишней регламентации хозяйственной деятельности предприятий, а также на повышение качества работы. Важнейшими показателями оценки деятельности промышленных предприятий стали:
Объем реализованной продукции. Он был введен вместо показателя «валовая продукция». Это должно было заставить предприятие больше уделять внимание качеству продукции. Нередко
предприятия производили продукцию, которая из-за низкого качества не реализовывалась, но учитывалась при оценке выполнения плана;
Для повышения качества продукции, увеличения выпуска более производительных машин и оборудования предусматривались показатели технического уровня и качества продукции , долговечности и надежности. Однако система показателей качества так и не сложилась.
Менялась система показателей плана по труду. Главными ее показателями стали фонд заработной платы и рост производительности труда. Среди обязательных были также платежи в бюджет, объем централизованных капитальных вложений, ввод в действие производственных мощностей и др.
Таким образом, новая система показателей была нацелена на сочетание государственного планирования с полным хозрасчетом предприятий. Их количество строго ограничивалось.
Образование фондов экономического стимулирования усиливало
заинтересованность предприятий в повышении эффективности и качества работы.
Другими направлениями повышения роли экономических стимулов были:
Таким образом, предприятия получали хозяйственную самостоятельность. Они должны были работать на принципах окупаемости, материальной ответственности за результаты своей деятельности. Все это называлось хозяйственным расчетом.
Реформирование сельского хозяйства. В управлении сельским хозяйством также предусматривались некоторые изменения, в частности, в системе планирования производства и заготовок продукции:
Несмотря на то что принятые меры подталкивали некоторых руководителей к занижению плановых заготовок, в целом за первые три года реформ объем валовой продукции сельского хозяйства возрос на 15%.
Возродилась идея об организации сельскохозяйственных звеньев. Изменения в управлении предусматривались и для совхозов, и для колхозов. В частности, в колхозах предусматривалось: введение гарантированной заработной платы (вместо трудодня); установление подоходного налога только с чистого дохода; увеличение размера приусадебного участка колхозников.
Совхозы предполагалось перевести на полный хозрасчет, предоставив им широкие права: введение хозяйственного самоуправления; сокращение числа плановых заданий; образование фонда материального поощрения по примеру промышленных предприятий.
Значительно увеличилось финансирование аграрного сектора. В сельское хозяйство стали направлять значительные средства на осуществление комплексной механизации и электрификации производства, мелиорацию и химизацию почв.
Итоги реформы 1965 г. В первые годы реформы (восьмая пятилетка) были достигнуты вполне ощутимые результаты. Так, прирост национального дохода составил 41% (против 37%), продукции промышленности - 50%, сельского хозяйства - 21%, производительности общественного труда - 37%. Все это выразилось в росте реальных доходов населения на 33%.
Однако несмотря на значительные результаты, эффект реформы оказался ниже ожидаемого. В конце 1960-х гг. позитивный потенциал реформы стал исчерпываться. Не удавалось внедрить в массовое производство наукоемкие технологии, главными источниками роста экономики по-прежнему были топливно-энергетический комплекс и ВПК, производство предметов потребления продолжало отставать от потребностей населения.
К концу восьмой пятилетки темпы прироста произведенного национального дохода снизились. Вновь стали проявляться признаки падения фондоотдачи, замедления оборачиваемости оборотных средств.
Реализация принятых решений оказалась весьма сложной, а порой невыполнимой задачей. Реформа содержала ряд противоречий и недостатков:
В дальнейшем эти, а также целый ряд других недостатков становились все более ощутимыми. Однако они не устранялись, в то же время новые решения все больше подрывали идею хозрасчета. В частности, это такие решения, как:
остатка» в бюджет;
Увеличение числа директивных показателей плана (снижение себестоимости, реализуемая продукция с учетом поставок по договорам и др.).
Серьезная причина неудач реформы состояла в сильном сопротивлении новым процессам в экономике со стороны политического руководства страны. Недоверие к экономическим методам управления, приверженность привычному командно-административному стилю руководства сыграли свою роль. Пока формировался новый аппарат управления и министерства не могли активно вмешиваться в дела предприятий, реформа проходила достаточно успешно. Однако как только министерства укрепили свои позиции, начался отход от ее первоначального замысла.
Таким образом, реальное осуществление реформы резко отличалось от разработанной ранее концепции и ее конечных целей. Отказ от радикальных преобразований вел к кризису в экономике, который стал очевиден уже в середине 1970-х гг. Однако начавшийся мировой энергетический кризис (мировые цены на нефть поднялись в 20 раз), активное освоение нефтяных и газовых месторождений в Сибири и экспорт сырья отодвинули его на несколько лет.
Увеличенный в несколько раз импорт машин должен был обеспечить рост народнохозяйственной эффективности. Но этого не происходило, наблюдалось снижение фондоотдачи, медленно росла производительность труда, усиливался всеобщий дефицит.
Снижались душевые показатели потребления населением продуктов питания, одежды, обуви, падал жизненный уровень. В 1977 г. была введена талонно-распределительная система на некоторые виды продуктов питания, распространялась внутренняя распродажа товаров на предприятиях.
Дальнейшее реформирование носило пропагандистско- косметический характер. Организовывались «массовые» движения «За качество», «За экономию и бережливость», лозунгом эпохи стало выражение «Экономика должна быть экономной». Акцентируя внимание на необходимости повышения эффективности производства, пятилетние планы стали называть пятилеткой «качества», пятилеткой «интенсификации» и т.п.
Контрольные вопросы
Алексея Николаевича Косыгина многие считают наиболее умным и волевым руководителем Советского правительства в послевоенный период. Очень часто в обсуждениях упоминается Косыгинская реформа, которая должна была избавить страну от «прелестей» плановой экономики, которая уже тогда показала себя с самой плохой стороны.
Не только коммунисты, но даже демократы и либералы современного правительства готовы едва ли не воспевать оды этому министру, забывая о том простом факте, что именно его неудавшаяся реформа во многом предопределила как гибель советской экономики, так и развал всего государства в целом. К слову говоря, настоящим создателем плана реформирования был Евсей Григорьевич Либерман, который впоследствии очень неплохо обустроился в США. Выводы можно сделать самостоятельно.
Так чем характеризуется Косыгинская реформа? Замысел, сущность, результаты этого грандиозного проекта мы опишем на страницах данного материала.
В 1962 году в знаменитой газете «Правда» появилась статья «План, прибыль, премия», которая в то время наделала немало шума. В ней предлагались немыслимые для советского человека вещи: сделать главным критерием эффективности работы всех предприятий в стране их реальные показатели рентабельности и получения прибыли! В то же время Хрущев дает «добро» на начало проведения эксперимента сразу на нескольких крупных предприятиях в стране.
Вот в чем заключалась Косыгинская реформа. Кратко говоря, это была попытка перевода социалистического хозяйства на капиталистические рельсы. Закончилось все это не слишком хорошо.
В общем-то, карьера Косыгина началась с успешного обучения в кооперативном техникуме. В те годы было весьма популярно мнение, что именно кооперация способна спасти ослабшую от тягот Гражданской войны страну. Работал в одной из сибирских производственных коопераций, где показал себя с наилучшей стороны. Современники вспоминают, что Алексей Николаевич наверняка чувствовал бы себя идеально во времена НЭПа.
Увы, его мечты рухнули в момент завершения кооперативной программы (о чем будущий министр сильно сожалел). В 1930 году Косыгину приходится возвращаться в Ленинград. Там он поступил в текстильный институт, по окончании которого началась его стремительная карьера. Всего за четыре года он высоко поднялся по карьерной лестнице, а после Великой Отечественной войны вошел в состав членов Политбюро.
Иосиф Виссарионович высоко ценил Косыгина в качестве гражданского специалиста, но не допускал его участия в государственном управлении. Очевидцы сообщают, что основным эпитетом, который использовал Сталин в его отношении, было слово «Легковик». Скорее всего, он подразумевал то обстоятельство, что министр легкой промышленности еще не «дорос» до серьезных дел.
В принципе, то же самое показала и сама Косыгинская реформа. Кратко говоря, министр не учел слишком многих факторов, а потому предложенные им изменения оказались крайне вредны.
Приход Хрущева изменил ситуацию. При нем Косыгин стал председателем Госплана СССР. При Брежневе его карьера еще быстрее пошла в гору: бывший член кооператива возглавил Правительство СССР. В принципе, не стоит считать его неким беспринципным карьеристом. Современники как раз-таки вспоминали, что министр постоянно общался с представителями творческой и технической интеллигенции, а прочие члены Политбюро его откровенно недолюбливали. Впрочем, объяснялось это банальной завистью и признанием превосходства Косыгина.
Во многом неприязнь коллег объяснялась тем, что он в открытую выступал за либерализацию общественных процессов в стране, поддерживал все идеи о западном образе жизни. В обществе своих товарищей из Политбюро и прочих партийных организаций он почти всегда был чрезвычайно строг и серьезен, хотя на деле был добрейшим человеком, во многих случаях выступая в роли «души компании».
Противоречие это объяснялось довольно просто. Косыгин был убежден в том, что старая система хозяйствования, которая сложилась еще при Сталине, была монолитной скалой, тяжелой и неповоротливой, которая практически не поддавалась никаким усилиям по ее модернизации. Много работая над последней, Алексей Николаевич все яснее понимал, что его усилия пропадают даром. Неудивительно, что ему было совершенно не до веселья в рабочей обстановке.
Министр отчетливо видел, что при Брежневе развитие страны шло исключительно на бумаге. Все исчислялось в «валовой продукции» народного хозяйства, причем эти показатели были весьма далеки от реальности. Исчислялась эта самая продукция по некоему «заводскому принципу», причем в его расчете умышленно можно было сделать массу приписок и ошибок, так что завышать показатели не составляло совершенно никакого труда.
Нередко как готовый продукт, так и промежуточная продукция учитывались по пять (!) раз, что приводило ко все более улучшающимся графикам в официальных отчетах, но влекло реальную экономику на дно.
Все более и более глубоким становился разрыв между «валом» и объективной реальностью. К примеру, дабы увеличить бумажные показатели, предприятие вполне могло выпустить дешевые башмаки, а затем использовать какие-то дорогие материалы в их украшении. Цена изделия возрастала в несколько раз. Так как такие башмаки никто не покупал, их уничтожали в плановом порядке. Та же ситуация складывалась в сельском хозяйстве, где реальные избытки продукции (привет плановой экономике!) в количествах десятков и сотен тысяч тонн бездарно гнили на складах.
«В трубу» улетал труд тысяч и миллионов человек, страна несла огромные финансовые затраты из-за вопиющей бесхозяйственности. «Валовая продукция» постоянно росла, на съездах ЦК КПСС раздавались победные реляции, а вот реальное обеспечение людей нужными товарами падало год от года. Все это теоретически позволяла побороть экономическая реформа Косыгина.
Фактически, нормального народного хозяйства в стране не существовало, так как каждое ведомство существовало в полной изоляции одно от другого, а их руководство нередко вставляло своим оппонентам палки в колеса. Нередко бывали случаи, когда одно предприятие изготовляло строительные материалы в одном городе и везло его едва ли не на другой конец страны, в то время как другой завод, расположенный в тех же краях, очень нуждался именно в этом материале, но его обслуживало другое ведомство.
Интересами потребителей промышленность не интересовалась вообще. Так, был случай, когда на одном шинном заводе смогли ровно на пять рублей удешевить стоимость одной автомобильной покрышки. Вот только она стала проходить на 10 тысяч километров меньше, а покупатель оставался в убытке приблизительно на 25 рублей. Парадокс, но работников предприятия премировали за «экономию», тогда как об убытках покупателей никто и не думал.
Тогда и была задумана Косыгинская «реформа 1965». Кратко говоря, от всех этих недостатков следовало избавиться как можно скорее.
Но самое нелепое заключалось в том, что заводы были абсолютно не заинтересованы в банальном изучении спроса на свою продукцию, так как этим вопросом занимались другие ведомства. На складах постоянно ширились запасы произведенной, но совершенно невостребованной продукции.
Особенно дикой ситуация складывалась в строительной отрасли. Подрядчики все чаще начинали браться исключительно за рытье котлованов и заливку массивных фундаментов, так как отчётность по этим работам была наиболее выгодной и «приятной». Зато отделкой и даже реальным строительством «коробок» зданий никто заниматься не спешил. Росло количество незавершенного строительства, гигантские ресурсы попросту выбрасывались на ветер.
Косыгин, пользуясь разработанными Либерманом тезисами, предложил полностью отказаться от показателей мифической «валовой продукции». Он считал, что производитель должен нести жесткую ответственность за весь цикл выполняемой им работы, соблюдать все сроки и условия производства.
Было предложено переложить формирование численности штата рабочих на кадровые службы самих предприятий, дабы не плодить бездельников, установить размеры средней заработной платы и показатели производительности труда, дать возможность заводам привлекать государственные займы в случае нужды в развитии производственных линий. Предлагалось установить также государственные поощрения за реальное качество работы. В сентябре 1965 года пленум ЦК КПСС постановил, что Косыгинская реформа должна быть внедрена на предприятиях.
Косыгин небезосновательно надеялся, что при внедрении показателя действительной реализации продукции предприятия перестанут выпускать никому не нужное барахло, а сосредоточатся на выпуске качественных, пользующихся спросом товаров. Нужно сказать, что начало реформы А. Н. Косыгина было вполне обнадеживающим и многообещающим.
В частности, на Щекинском химическом комбинате уволили половину ненужных сотрудников, разделили их заработную плату между оставшимися на предприятии, в результате чего производительность труда и качество выпускаемой продукции выросли вдвое. В одном из совхозов так и вовсе размеры заработной платы в результате нормальной хозяйственной деятельности выросли в несколько раз. Каждый из работников едва ли не за пару месяцев получил денег достаточно, чтобы без проблем купить любой выпускавшийся тогда автомобиль.
Казалось бы, что экономическая реформа Косыгина проходит с блестящими результатами.
К сожалению, это все равно была «показуха», так как такие показатели достигались исключительно за счет созданных «тепличных» условий, что в условиях нормальной экономики невозможно. Пользуясь положением «передовиков», многие предприятия просто нагло выдаивали из государства ассигнования, часть из которых (несмотря на легендарное КГБ) оседала в карманах заинтересованных лиц.
Сама Косыгинская реформа была встречена в СССР совершенно по-разному. Талантливые хозяйственники усмотрели в ней реальную возможность заработать. Другие говорили, что экономика вот-вот развалится. Получилось же «все как всегда», то есть плохо. Как мы уже и говорили, «передовики» тут же ринулись искать все мыслимые и немыслимые предлоги для увеличения государственных ассигнований. Руководство Госплана столкнулось с кучей проблем. Так как прибыль теоретически увеличилась, ввысь пошли и показатели инфляции.
Происходило это из-за того, что предприятия могли пускать излишки доходов только на увеличение заработной платы. Выделять же деньги на развитие самого производства, на выпуск новой продукции или постройку жилья сотрудников было невозможно, так как в плане не было заложено ничего подобного. Кроме того, исследования спроса все так же не проводились, а потому определить, найдет ли новая продукция своего покупателя, было попросту невозможно.
В результате всего этого производительность труда частично выросла, а вот размер заработных плат увеличился в несколько раз. Проще говоря, у народа появилось на руках много свободных денег, но вот купить на них было ничего нельзя, так как товаров повседневного и повышенного спроса попросту не было. Так что Косыгинская экономическая реформа теоретически решила немало проблем, вот только и прибавила немало новых.
В результате (каким бы парадоксальным это ни выглядело на первый взгляд) реальные доходы государства вскоре упали. Пришлось прибегнуть к испытанному временем средству, в разы увеличив производство водки. Резко выросло число пьяниц. Кроме того, в стране появилось много свободных рабочих рук, пристроить которые было некуда. Перед советскими гражданами все отчетливее замаячил призрак безработицы, чего в прежние времена нельзя было даже представить.
Как мы уже говорили, все вышло плохо: огромные прибыли получало руководство предприятий, а вот все их прихоти приходилось покрывать государству. Но в то время еще ни у кого не было духу сказать, что капиталистический метод ведения хозяйства (а Косыгинская реформа именно им и была) требует соответствующих мер…
Важно знать, чем же конкретно, в деталях, отличалась новая модель экономики от старой. Дело в том, что одним из важнейших механизмов социального обустройства в СССР была гарантия ежегодного снижения (!) цен. Прибыль предприятий зачастую никак не была связана с себестоимостью выпускаемой продукции.
Более того, руководство и сотрудники ориентировались именно на постоянное снижение себестоимости выпускаемого товара, а все прочие показатели их волновали мало, или же вообще не заботили. Все изменило начало Косыгинских реформ, но до той поры было именно так.
Представьте себе некий завод той эпохи, который выпускает, скажем, легковые автомобили. Обычная себестоимость машины в то время составляла порядка 5.000 рублей. Предположим, что государство определило прибыль в размере 20% от этой суммы. Таким образом, в денежном выражении она равна 1.000 рублей. Цена на машину в магазине составляет 6.000 рублей. Проще говоря, если снизить себестоимость в два раза, то теоретически можно достичь прибыли аж в 3500 рублей с каждого автомобиля! Немалое искушение для «косыгингев».
При сталинской экономической модели увеличения прибыли добивались двумя путями: наращивали выпуск товара и снижали себестоимость последнего. В конце каждого отчетного года в обязательном порядке фиксировалось новое, уменьшенное значение себестоимости. Это значение приплюсовывалось к размеру прибыли, после чего формировалась новая цена. К примеру, если себестоимость какой-нибудь техники равнялась 2.500 рублям, да к ней, допустим, прибавлялись все те же 20% прибыли, то в конечном итоге получалось три тысячи рублей.
Таким образом, потребитель и народное хозяйство в целом получали неплохую прибыль при покупке этого товара. Проще говоря, действовал простейший, базовый экономический закон, который гласил: «Чем меньше себестоимость, тем ниже и цена». Но Косыгин разрушил эту норму, которая существовала десятки лет.
По сути Косыгинская реформа предполагала перевернуть все «с ног на голову». Что стало главным? Прибыль. Выражалась она в процентах от себестоимости. Зависимость простая: чем больше стоит товар, тем больше доходов у производителя. Таким образом, стало выгоднее стремиться к повышению себестоимости продукции, чем наши «бизнесмены» заняты и по сей день…
Вскоре стало ясно, что снижение себестоимости материально наказывается, а потому смысл в ежегодной гонке ради усовершенствования производства исчез. Цены стали быстро расти. В результате потеряли все: и производитель, и сотрудники, и покупатели. Да и государству эта стратегия не дала ничего хорошего. Таким образом, Косыгинская реформа (итоги которой кратко описаны в статье) должна быть признана крайне неудачным экспериментом.
Увы, но именно она сделала еще одно «грязное дело». В былые времена в развитии производства был реально заинтересован весь коллектив. Когда же для получения прибыли понадобилось, фактически, организовывать саботаж на производстве, руководство многих предприятий быстро сориентировалось и начало отстранять рабочих от процессов совершенствования и развития заводов и фабрик. Все полученные деньги сперва делились между «главными умами», и только их остатки доходили до коллективов.
Проще говоря, итоги реформы Косыгина сводились к образованию мелкого капитализма в самой его худшей форме, когда на «алтарь прибыли» складывается все, включая здоровье и жизнь потребителей.
Фактически, именно так и был начат процесс приватизации предприятий. В 90-е годы многие из бывших партийных бонз, которые ими руководили, с радостью ухватились за давнюю мечту прибрать их к своим рукам. Процесс развала экономики и государства был начат, что особенно ярко проявилось в союзных республиках. В принципе, Косыгинская реформа 1965 года в точности воссоздала времена НЭПа.
Вся плановая экономика, которая, хоть и не блистала совершенством, но все же выполняла свою функцию, пошла вразнос. Верхи окончательно утратили желание заниматься реальным анализом производства, изучением спроса и прочими «ненужными» вещами, предпочитая повышать прибыль всеми возможными путями и набивая карманы. Работники также оказались не заинтересованы в улучшении производительности труда и качества товара - ведь Косыгинская реформа характеризовалась грандиозным ростом зарплат, причем реальное внимание на качество выпускаемой продукции обращали немногие!
Не стоит считать Косыгина предателем: он сам застопорил свою реформу, когда увидел ее результаты. Вот только истинных масштабов произошедшего он не видел, да и прочие партийные деятели предпочитали не замечать наметившегося краха хозяйственной системы. Каковы же были причины неудач реформ Косыгина? О, все было очень банально.
Проблема была в том, что никто не создавал экономической модели, никто не пробовал внедрить эту систему на отдельно взятом производстве в условиях «свободного плавания», да и промышленность была совершенно не готова к таким переменам. Кроме того, все портила катастрофическая коррупция и бюрократизм.
Фактически, в этом плане СССР развалился уже в 80-х годах, когда многие Среднеазиатские республики уже открыто контролировали местные «царьки», которые выкачали до того из центра все возможное. Всему этому прямо способствовала Косыгинская реформа 1965 года.
