Трансляция
С начала С конца
Не обновлять Обновлять
Надеемся, этого все же не произойдет. На этом мы завершаем нашу историческую онлайн-трансляцию. Хорошего вечера!
Официальный курс доллара к рублю, установленный ЦБ на эту субботу, 18 августа, составил 66,88 рублей за американский доллар. Курс евро при этом вырос до 76,18 рублей. Опрошенные ранее «Газетой.Ru» эксперты предупреждали, что российская валюта во второй половине 2018 года может обвалиться, если США 22 августа введут санкции.
«Вы видите, что идет разнонаправленная динамика. Действительно, определенная волатильность есть, но еще раз повторяю и хотел бы вам напомнить заявление наших руководителей экономического и финансового сектора, что система финансовая и экономическая в стране абсолютно стабильна», - заявил Песков.
Однако только слухи о введении возможных санкций США в отношении России привели к падению национальной валюты на 7% с прошлой недели. В результате сегодня, в день 20-летия дефолта, власти были вынуждены снова заверять, что финансовая система России стабильна.
В июле пресс-секретарь президента России Дмитрий Песков отказался комментировать прогноз экономистов Bank of America. «Не знаю, чем они руководствовались, поэтому не стал бы вступать с ними в дискуссию», — пояснил представитель Кремля. На вопрос, означает ли его спокойствие, что «все будет хорошо», Песков ответил: «Наверняка».
В июле этого года Bank of America предупредил об угрозе повторения кризиса 1997-1998 года, когда в азиатском регионе случился мировой экономический кризис, а в России — дефолт. Как указывает банк, развивающиеся рынки рушатся под давлением сильного доллара.
Девальвация рубля остановилась только в конце 2002 года. За четыре года она оказалась пятикратной.
Одним из главных последствий решения 17 августа стала неуправляемая трехкратная девальвация рубля.Следствием этого стал взрывной рост цен. За четыре месяца по продовольственным товарам цены повысились на 63%, по непродовольственным товарам — 85%.
«Когда премьером был назначен Примаков, от него мне передали, что моя отставка была его категорическим требованием. Он хотел работать с Виктором Геращенко, что правильно: он должен работать с тем, кому полностью доверяет», - говорит Дубинин. В эти дни курс уже составлял 13,5-15 руб. «К концу года курс стабилизировался в районе 20 рублей», - вспоминает бывший глава ЦБ.
10 сентября 1998 года после двух неудачных попыток утвердить в Госдуме Виктора Черномырдина Борис Ельцин назначает премьером министра иностранных дел Евгения Примакова. Последнего парламент утверждает. Главой Банка России становится Виктор Геращенко.
7 сентября 1998 года в отставку подает глава Банка России Сергей Дубинин. «После дефолта было понятно, что политическая ответственность должна будет лечь на финансовый блок правительства и на ЦБ. В отставку сначала ушел Кириенко, потом я. В этой ситуации по-другому быть не могло», - вспоминает Дубинин.
1 сентября 1998 года ЦБ устанавливает официальный курс доллара на реальном уровне — 10,88 руб. Валютный коридор отменен. Вклады в шести крупнейших коммерческих банках («СБС-Агро», Менатеп, Инкомбанк, Промстройбанк, Мост-банк и Мосбизнесбанк) заморожены. Правительство предлагает их вкладчикам перевести депозиты в Сбербанк, который будет по ним расплачиваться по старому курсу.
26 августа, назначенный вместо Кириенко и.о. премьера, Виктор Черномырдин приступил к формированию своего правительства. Однако с учетом тех политических реалий Виктору Черномырдину пришлось участвовать в большом количестве собеседований и встречаться с влиятельными тогда фракциями «Российские регионы», НДР и Аграрной группой. Они завалили списками желающих работать в правительстве.
Полный дефолт по гособязательствам был невозможен, объясняет Олег Вьюгин. «Это же имидж страны, ее будущее. Такое не прощают. Президент Борис Ельцин обладал мощным политическим чутьем, и выбирал кого слушать», - говорит бывший замминистра финансов.
26 августа 1998 года правительство наконец объявляет порядок будущего погашения ГКО, согласно которому владельцы бумаг получат не больше 30 центов за вложенный доллар. Падение рынка продолжается.
«А если честно, то для меня было странным попадание на государственную службу. Я не рвался к ней», - говорил тогда Кириенко. После августа 1998 года Сергей Кириенко в течение двух лет не занимал никаких постов в системе исполнительной власти.
В тот же день экс премьер Сергей Кириенко рассказал в интервью «Коммерсанту», что Черномырдин не предлагал ему продолжить работу в его правительстве. Это предложение делал президент Борис Ельцин и другие «посредники». Сергей Кириенко отказался. Свой отказ он объяснил так: «Я работал в составе его правительства, но у меня есть свои взгляды и убеждения. Они не всегда у нас совпадают. Видимо, это еще один результат работы на таком высоком уровне: более жесткими становятся убеждения и точка зрения. Тем более что психологически это не вызывает у меня проблем: я не рвался на эту должность и за нее не держусь».
24 августа Борис Немцов, вице-премьер в правительстве Киреенко, после известия об отставке взял бутылку водки и пошел прощаться с народом на «Горбатый мост» перед Белым домом. Там как раз бастовали шахтеры. К Немцову присоединился и сам Сергей Киреенко.
23 августа 1998 года Борис Ельцин отправляет правительство Сергея Кириенко в отставку. И. о. премьера становится Виктор Черномырдин. На следующий день из правительства уходят Борис Немцов и Анатолий Чубайс.
20 августа губернаторы заговорили о необходимости ввести госрегулирование цен. О необходимости введения фиксированных цен на многие потребительские товары говорил в числе прочих мэр Москвы Юрий Лужков. Предложение не было поддержано ни правительством, ни Кремлем.
20 августа 1998 года глава ЦБ Сергей Дубинин объявляет, что большинство российских банков близки к банкротству. При этом он обещает, что ЦБ будет гарантировать сохранность вкладов физических лиц, если они переведут вклады в Сбербанк. «Фактически это было мое единоличное решение - перевели обязательства вкладчиков на Сбербанк, чтобы им не надо было бегать в ужасе от одних закрытых дверей к другим. Деньги на это выдали из ЦБ», - рассказал «Газете.Ru» Дубинин.
19 августа владелец банка «СБС-Агро» Александр Смоленский предлагает ограничить ввоз валюты в страну, а хождение наличной валюты отменить. Курс стабилизируется на уровне 7,5 рублей за доллар. Одновременно Visa и American Express блокируют пластиковые карты российских банков
18 августа Александр Лившиц подал в отставку с поста заместителя главы администрации президента, так как «не смог уберечь президента». В тот же день ЦБ заявил о намерении запретить банкам устанавливать разницу между курсом покупки и продажи валюты свыше 15%.
После объявления дефолта на улицах выстроились очереди обеспокоенных вкладчиков. ЦБ РФ сделал заявление, в котором объяснил: «проблема российской банковской системы состоит в том, что у большинства банков, особенно крупных, обязательства выражены в валюте, а активы - в рублях. В случае девальвации их ожидают очень большие дыры в балансе, не сравнимые с объемом форвардных обязательств». Но вряд ли кого-то могло успокоить подобное заявление.
Дефолт и девальвация стали синонимами кризиса 1998 года. При этом власти до последнего утверждали, что не допустят ослабления рубля. Как говорил тогда Кириенко, твердый рубль - «это лицо страны». Президент России Борис Ельцин на протяжении 1998 года трижды обещал, что девальвации не будет: 28 мая на встрече с руководителями телеканалов, 9 июля на пресс-конференции в Кремле и 14 августа в аэропорту Великого Новгорода, выступая перед журналистами.
«И вообще, мы к этому времени уже были закаленными после развала СССР и всех причуд начала 90-х. Чем еще могла меня испугать старая новая власть и что она могла у меня отнять? Пару сотен долларов оставались дома, хлеба не просили. Наоборот приумножались. Короче, загорели и отдохнули, помнится, хорошо, съездили на экскурсию в Массандру», - говорит Артемьев.
Впрочем, не всем ситуация виделась тогда в черном цвете. «Банкротство Родины застало меня и мою семью в Крыму, в Симеизе. Помню, я подумал: ну и что, что дефолт. Билеты до Симферополя были куплены заранее. Домушку с койками и туалетом во дворе и в 10 минутах ходьбы до моря мы сняли у какой-то бабки на вокзале. Обратные билеты тоже были. Чем мне грозит дефолт? Сало и помидоры подорожают? Нет, за неделю ничего не изменилось. Больше волновали загруженность пляжа и жара. Что может случиться в Москве, если с Ай-Петри открывается такая панорама?», - рассказывает Руслан Артемьев.
«Я была с отцом в Крыму и наблюдала, как россияне умоляли в пунктах обмена валюты принять рубли, приговаривая «а то уехать не на что», - рассказывает Александра Лозинская. По ее словам, у отца зарплата была в долларах, и она не поняла, что в действительности произошло. Уже вернувшись в Москву, девушка пошла в магазин за мылом. Очередь была длинной, и было как-то тревожно. Когда дошло до нее, кассирша не поверила, что та берет всего два бруска мыла. «Это все?» - недоверчиво спросила женщина за кассой. По воспоминаниям Лозинской, в первый день, когда объявили о дефолте, все были в шоке. Большинство побежало в обменники только на следующий день.
«Мы накануне продали машину, рассчитывая, что на вырученные деньги возьмем другую. Через две недели на эту сумму в рублях мы могли купить только дубленку», - рассказывает Михаил Антонов.
17 августа обменные пункты Сбербанка не проводили операций по продаже валюты: все они были закрыты «по техническим причинам» на неопределенное время. Банки приостановили операции по конвертации безналичных рублей в валюту, заявив, что это «временная мера». Такая политика была оправдана: курс доллара сразу же рванул к верхней границе нового валютного коридора. Предсказать, что с ним будет дальше, не решался никто.
«У нас был депозит в банке Менатеп, - рассказывает Наталья Иванова. - В августе 1998 года по вкладу закончился срок. Мы пришли за деньгами. Ответ банка - денег в банке нет».
В этот же день банки перестали выдавать вклады. На улицах выстроились очереди обеспокоенных вкладчиков.
«Государственные казначейские обязательства, ГКО, по которым был объявлен дефолт, были короткими, в основном с погашением в пределах года. Решили предложить инвесторам новые бумаги - с периодом обращения 3-5-7 лет. Трудность была в том, чтобы спрогнозировать, какая будет инфляция и соответственно размер ставки по новым займам», - поясняет Вьюгин.
«Когда правительство объявило дефолт, мы сидели в Минфине всю ночь практически. Надо было собраться мыслями и подготовить предложения к проекту постановления правительства по новации долга ГКО», - вспоминает в интервью «Газете.Ru» Олег Вьюгин. Он работал тогда в Минфине в должности замминиcтра, отвечающего за внутренний долг
«В целях восстановления финансового рынка правительство России в ближайшее время начнет размещение краткосрочных (одно- и двухнедельных) государственных ценных бумаг. Будет расширен спектр бумаг, выпускаемых для населения», - обещают власти.
При поддержке ЦБ и правительства создается платежный пул крупнейших российских банков, целью которого является обеспечение расчетов и платежей хотя бы между собой.
Вводятся временные ограничения для резидентов Российской Федерации на осуществление валютных операций капитального характера. «С 17 августа 1998 года объявляется мораторий сроком на 90 дней на осуществление выплат по возврату финансовых кредитов, полученных от нерезидентов Российской Федерации, на выплату страховых платежей по кредитам, обеспеченным залогом ценных бумаг, на выплаты по срочным валютным контрактам. Одновременно вводится запрет для нерезидентов Российской Федерации на вложение средств в рублевые активы со сроком погашения до 1 года включительно», - уточняют власти.
Государственные ценные бумаги (ГКО и ОФЗ) со сроками погашения до 31 декабря 1999 года включительно будут переоформлены в новые ценные бумаги. До завершения переоформления государственных ценных бумаг приостанавливаются торги на рыке ГКО-ОФЗ.
С 17 августа 1998 года Банк России переходит к проведению политики плавающего курса рубля в рамках новых границ «валютного коридора», которые определены на уровне от 6 до 9,5 руб. за доллар США. «Интервенции Банка России будут использоваться в целях сглаживания резких колебаний курса рубля. В тех же целях Банк России будет использовать процентную политику», - говорится в заявлении.
Для нормализации финансовой и бюджетной политики правительство и Банк России принимают следующие меры.
«Однако углубляющийся кризис в Азии, новое падение мировых цен на нефть не позволило восстановить доверие к российским ценным бумагам, а значит, облегчить положение бюджета. Продолжается сокращение валютных резервов страны, банковская система стала испытывать определенные трудности», - говорится в заявлении.
Дальше власти признают проблему с управлением государственного долга. «Расходы по погашению ранее выпущенных государственных бумаг и уплате процентных платежей по ним при низком уровне налоговых поступлений стали непомерным бременем для государственного бюджета. Правительство России вынуждено сокращать внутренний государственный долг, урезая расходы федерального бюджета, осуществляя внешние заимствования. В июле экономическая программа правительства была поддержана международными финансовыми организациями и ведущими странами мира». Однако очевидно, что это не помогло.
«Кризис на мировых финансовых рынках застал российскую экономику в начале подъема. С октября 1997 года правительство и Банк России защищают главные достижения экономической политики последних лет — стабильные цены и твердый рубль, а значит, и уровень жизни народа», - начали издалека власти.
Публикуем выдержки из совместного заявления правительства и Центрального банка.
17 августа 1998 года государство объявляет дефолт, признавая неспособность расплатиться по долгам. Валютный коридор расширен с 6 до 9,5 руб. за доллар, объявлены трехмесячный мораторий на выплату банками долгов иностранным кредиторам и заморозка всех выплат по ГКО до конца 1998 года. Для страны наступает новая реальность.
«Накануне 17 августа Ельцину объяснили ситуацию, он задал свои вопросы и согласился с тем лекарством, которое мы предложили. Вот так было в 98-м», - рассказал «Газете.Ru» экс-зампред ЦБ Сергей Алексашенко.
16 августа 1998 года Сергей Кириенко согласовывает с Борисом Ельциным пакет антикризисных мер, предполагающих отказ от обязательств по госдолгу и девальвацию рубля.
Второй путь - дефолт по ГКО. «Это удар по банкам и вкладчикам. Проблему с вкладчиками мы тогда не решили», - признал Дубинин.
«Прилетел, а там уже очереди в обменники», - вспоминает Сергей Дубинин. 15 августа, они собрались у Кириенко. Помимо Дубинина там были Михаил Задорнов (тогда глава Минфина), Олег Вьюгин (замминистра финансов), Сергей Алексашенко (первый зампред ЦБ), а также Егор Гайдар и Анатолий Чубайс. Встал вопрос выбора. «Можно было сделать некую общую выплату всех ГКО, перестать их выпускать, а все это покрыть кредитом ЦБ — вернуться к тому, от чего мы ушли в 94-м году. Это означало возвращение в гиперинфляцию и перенос удара на население», - говорит Дубинин.
15 августа 1998 года правительство Сергея Кириенко, осознавая, что 19 августа Минфин не сможет погасить очередной выпуск ГКО на 34 млрд руб. (около $5,5 млрд), начинает обсуждать сценарии реструктуризации госдолга. За два дня до этого Кириенко описал происходящее, как что-то скорее «из области психологии, чем финансов».
«И где-то в начале августа я беру Financial Times в гостинице и читаю статью Сороса о кризисе и что в России неизбежен дефолт. Он ничего особо не преувеличивал, но по тональности выходило: там уже конец, мол, давайте думать, что делать и как будем жить дальше. Я газетку сложил и заказал билет в Москву», - рассказывает бывший в ту пору глава ЦБ.
«Летом была какая-то нормализация, и Дума была в отпуске. Казалось, что можно передохнуть. И так получилось, что в этот момент я и Чубайс уехали в отпуск, хотелось немного прийти в себя», - вспоминает Сергей Дубинин в интервью «Газете.Ru» (полная версия интервью будет опубликована 18 августа).
«Девальвации не будет, это я заявляю твердо и четко, - сказал президент Ельцин. - И я тут не просто фантазирую, это все просчитано, каждые сутки проводится работа и контроль ситуации в этой сфере. Без контроля работа в этой сфере не пойдет». Борис Ельцин заверяет, что «мы удержим ситуацию на российских финансовых рынках».
Однако 14 августа 1998 года Борис Ельцин, выступая перед журналистами в Новгороде, заявляет, что девальвации не будет «твердо и четко».
По словам Сороса, кризис в России «достиг заключительной стадии», а девальвация рубля неизбежна
13 августа 1998 года в британской газете Financial Times было опубликовано письмо известного американского финансиста Джорджа Сороса, в котором он предрек России дефолт или гиперинфляцию с катастрофическими последствиями. «Неурядицы на российских финансовых рынках достигли критической стадии. Банкиры и брокеры, которые заимствовали средства под ценные бумаги, неспособны вносить гарантийные депозиты, а вынужденный сброс ценных бумаг охватил как рынок акций, так и рынок облигаций», - писал он.
13 августа 1998 года торги на российских биржах почти остановлены. Большинство банков из-за закрытия рынка межбанковского кредитования и отсутствия на рынке валюты оказываются на грани разорения. Инкомбанк и СБС-Агро получают от ЦБ первые стабилизационные кредиты.
10 августа 1998 года начинается новое падение рынков. Российские банки получают margin calls от западных кредиторов по кредитам, обеспеченным ГКО, и начинают массово «сбрасывать» госбумаги. На следующий день доходность по ГКО приблизится к 150%. Фактически это означает, что рынок не верит в способность государства расплатиться по долгам.
В начале августа 1998 года после получения кредита МВФ, который был пущен на выкуп ГКО и поддержание рубля, ситуация на рынке немного успокоилась. Цена на нефть держится у $12 за баррель Brent, курс удерживается в районе 6,2 рублей за доллар. Борис Ельцин, Анатолий Чубайс и Сергей Дубинин уходят в отпуск.
Однако 15 июля 1998 года Госдума отклонила правительственный антикризисный пакет, содержащий согласованные с МВФ предложения об увеличении налогов и снижении госрасходов. Спустя пять дней МВФ все же одобряет выделение России кредита.
К середине июля доходность ГКО составляет уже 130-140%. Директор-распорядитель МВФ Мишель Камдессю объявляет, что будет рекомендовать совету директоров фонда выделить России $11,2 млрд, из них $5,6 млрд немедленно.
28 мая 1998 года после объявления о провале аукциона по продаже акций «Роснефти», за счет чего правительство планировало поправить свои финансовые проблемы, финансовые рынки обвалились, а доходность ГКО за один день вырастает с 60% до 80-90%. Власти обвиняют во всем спекулянтов. А Центральный банк повышает ставку рефинансирования до 150%. Это означает заморозку финансового и валютного рынка.
На следующий день Токобанк, у которого были многомиллионные долги перед западными банками, станет первым крупным банком, который решается на внешнее управление. Международные агентства ставят кредитные рейтинги российских банков на пересмотр.
7 мая 1998 года глава Центробанка Сергей Дубинин предупредил, что на Россию может обрушиться «небывалый финансовый кризис». Он также предрекает «банкротство правительства» из-за проблем с обслуживанием госдолга.
Премьер начал вмешиваться в приватизацию, считавшуюся сферой интересов Чубайса. Поссорился он и с Борисом Березовским и Владимиром Гусинским, не допустив их к приватизации «Роснефти».
28.04.2018 12:46
Москва, 28 апреля — «Вести.Экономика». Экономический кризис 1998 г. в России (также называемый дефолтом по названию одной из причин кризиса) был одним из самых тяжелых в истории страны.
Переход России к рыночной экономике был весьма болезненным. После внедрения реформ Ельцина инвестиции рухнули, ВВП начал резко уменьшаться, неравенство доходов скоро увеличилось, а бедность стала широко распространенной. В то же время гиперинфляция, вызванная слабой денежно-кредитной политикой Центрального Банка России (ЦБ РФ), в 1993 г. увеличилась до 874%.
В 1994 г. Россия приняла программу стабилизации, чтобы понизить инфляцию. Рублю позволили колыхаться в узкой группе приблизительно 5 руб. за один доллар США. Кроме того, программа нацелилась на сокращение финансового дефицита России менее чем к 3% ВВП к 1998 г. В результате плана стабилизации инфляция упала от 197% в 1995 г. к 47,7% в 1996 г. и 14% в 1997 г. Финансовый дефицит России также значительно упал от 11% ВВП в 1994 г. меньше чем к 5% ВВП в 1995 г.
Наряду с программой стабилизации несколько других факторов также способствовали росту:
В 1993 г. был установлен рынок для рублевых государственных облигаций. Это дало правительству дополнительные, неинфляционные средства для финансирования дефицита бюджета.
Всемирный банк и Интернациональный валютный фонд (МВФ) поддержали российскую экономику, оказав финансовую поддержка, которая продемонстрировала улучшающиеся отношения с Западом. Кроме того, готовность правительства к переговорам о платежном перепланировании бывшего долга Советского Союза в апреле 1996 оказала положительное воздействие на доверие инвесторов.
Международная цена на нефть, главный экспортный продукт России, начала возрастать.
В результате положительного экономического развития настроение рынка стало положительным. Это совпало с ослаблением ограничений на иностранные портфельные инвестиции. В начале 1997 года зарубежные представители получили доступ к рынку государственных облигаций. Иностранные инвесторы отреагировали с энтузиазмом, и в первом квартале 1997 года резко возрос приток иностранных портфелей. Кроме того, повысился кредитный рейтинг России, что позволило стране занимать меньше средств.
Однако в IV квартале 1997 г. рыночные настроения резко ухудшились в результате азиатского кризиса, который начался с обвала тайского Бата в июле 1997 г. и вскоре распространился на несколько азиатских стран. В ноябре, вскоре после начала Азиатского кризиса, российский рубль подвергся спекулятивной атаке.
Центральный банк России защитил стоимость валюты и потерял почти $6 млрд в валютных резервах, которые упали с $23,1 млрд в III квартале 1997 г. до $17,8 млрд в IV квартале того же года. Мировые цены на сырьевые товары начали падать в результате беспорядков. Наряду со снижением спроса на цветные металлы падение цен на нефть всерьез сказалось на дефиците бюджета России, а также на сальдо ее текущего счета, которое во II квартале 1997 г. оказалось дефицитным.
Режим фиксированного валютного курса страны совместно с ее хрупким финансовым положением оказался неустойчивым в тот момент, когда международные рынки пострадали от побочных эффектов финансового кризиса в других странах мира. Проблемы в банковской системе начались в декабре 1997 г., уже за несколько месяцев до экономического краха, и даже Государственный Сбербанк, на долю которого приходилось 85% всех вкладов населения, был в числе многих пострадавших банков.
К середине 1998 г. Международная ликвидность была низкой, а сальдо счета текущих операций России еще больше сократилось до 3,4%, поскольку международные цены на нефть продолжали падать. В попытке поддержать рубль и сократить отток капитала Центральный банк повысил процентные ставки до 150%. В июле 1998 г. ежемесячные процентные платежи по российскому долгу выросли на 40% по сравнению с ежемесячным сбором налогов в стране.
Таким образом, задолженность могла финансироваться всего-навсего за счет выпуска большего объема задолженности. Последующее парламентское неодобрение антикризисного плана целиком подорвало доверие инвесторов, что создало сильное давление на валюту. В этап с октября 1997 г. по август 1998 г., правительство якобы потратило $ 7 млрд из своих резервов в целях поддержания режима обменного курса. Однако это не могло предупредить начало кризиса в августе 1998 г.
Когда доверие инвесторов к развивающимся рынкам резко упало из-за азиатского кризиса, слабая внутренняя экономическая политика России становилась все более очевидной. В конечном счете, завышение курса валюты, низкий сбор налогов, бессилие институтов, растущая зависимость от краткосрочного иностранного капитала и дорогостоящая первая война в Чечне вызвали вспышку серьезного валютного, банковского и суверенного долгового кризиса.
17 августа 1998 г. произошел обвал курса рубля по отношению к основным мировым валютам. Кризис привел к дефолту – отказу Российского государства от погашения ряда своих международных и внутренних обязательств и, как следствие, возобновлению сильного спада в экономике, а также повлиял на доверие инвесторов к развивающимся рынкам во всем мире.
Причинами наступления финансового криза 1998 г. можно считать нарастание внутреннего и внешнего долга России; дефицит бюджета; низкие мировые цены на нефть, составлявшую основу экспорта в России; отток иностранного капитала в результате кризиса в Юго-Восточной Азии; частые смены руководителей и членов правительства, что затрудняло выработку единой концепции финансовой политики; огромные масштабы вывоза капитала, долларизация экономики. Кроме того: искусственное сдерживание курса рубля, ошибки в его прогнозировании; отсутствие российской теории в области финансового регулирования (следование рекомендациям МВФ без учета особенностей развития российской экономики); снижение объемов производства, снижение доходной базы бюджета и высокая конкуренция на внешнем и внутреннем рынках в связи с глобализацией экономики и более поздним выходом на рынки отечественных предприятий.
В результате дефолта вся российская банковская система оказалась на грани краха. Некоторые крупные банки разорились. В то же время потери банковской системы составляли около 100-150 млрд руб., объем ВВП снизился на 10%, объем инвестиций – на 15%. Вклады населения в некоторых коммерческих банках упали на 15% в рублевом исчислении, а в реальном выражении – на 52%. Вкладчики не могли получить из банков свои деньги.
Последствия наступления финансового кризиса, в основном, имеют негативный характер. Наступил коллапс в банковской системе, а личные реальные доходы населения сократились за год на четверть. Произошло также сокращение потребительских расходов населения на 10-20%, падение уровня жизни и значительное смещение в структуре потребления в сторону более дешевых отечественных товаров. Страна наблюдала приближение доли сбережений после кризиса к нулевой отметке и подрывание доверия населения к властным структурам. Падение курса рубля по отношению к доллару — почти в три раза. Резко увеличились цены на товары широкого потребления. Были разорено масса фирм, и в связи с этим в огромном количестве люди теряли рабочие места.
Между тем, экономика отходила от сырьевой модели, произошло развитие других отраслей, которые до финансового кризиса замещались импортом.
Сообразно мнению экспертов, позитивным последствием кризиса 1998 г. стало повышение конкурентоспособности российской экономики. Вследствие девальвации рубля выросли цены на импортные товары внутри страны, а цены отечественных товаров заграницей снизились, что позволило этим товарам занять рынки, которые они не могли занять ранее. Кризис 1998 г. также дал шанс отечественной промышленности развиваться более стремительно, отгородил ее от импорта и увеличил возможности экспорта. Оздоровилась и государственная политика, так как финансовый кризис заставил чиновников более ответственно относиться к планированию бюджета в дальнейшем. Малый бизнес осознал свою силу, стали развиваться крупные предприятия.
Страна в 1998 г. имело три возможных пути для выхода из кризиса. Во-первых, печать денег и выплата ГКО. Во-вторых, объявление дефолта по внешнему долгу. И, в-третьих, объявление дефолта по внутреннему долгу. В связи с опытом гиперинфляции 90-х гг. запуск новой инфляционной спирали считался недопустимым, а невыплаты по внешнему долгу считались неприемлемыми для России, был выбрал третий вариант.
В сложившейся ситуации были приняты определенные меры по входу из кризиса. Прежде итого, девальвация рубля; замораживание рублевых государственных краткосрочных облигаций; вступление моратория на выплаты по внешним обязательствам; сокращение расходов бюджета, а также создание стабилизационного фонда и санация банков за счет Агентства по реструктуризации кредитных организаций, выплат вкладчикам, стабилизационных кредитов.
Особенностью кризиса являлось то, что в истории мира еще не было случаев, когда страна объявляет дефолт по внутреннему долгу, номинированному в национальной валюте. В случае с Россией был объявлен дефолт по ГКО, доходность по которым непосредственно перед кризисом достигала 140 % годовых.
Климова Влюбленность, Финансовый университет при Правительстве РФ
Технический дефолт по государственным долговым обязательствам (отказ от их выполнения) был объявлен 17 августа 1998 года одновременно с девальвацией рубля. Выплаты десятков миллиардов рублей по долговым обязательствам были заморожены, а национальная валюта за считаные недели ослабела в несколько раз.
Кто виноват
Дискутируется вопрос о неизбежности кризиса 1998 года и объявления дефолта, до сих пор ведется поиск виновных. Один из мифов заключается в том, что «либералы» в правительстве (определение используется как ругательство) занимались только тем, что разворовывали бюджет. Позиция этих зловредных «либералов»: «государство должно служить глобальному бизнесу, а не народу», заявил 15 августа на пресс-конференции глава Института проблем глобализации Михаил Делягин.
Другой миф — кризис в том виде, который мы наблюдали, был предопределен, и избежать его было нельзя. «Кризис был неизбежен», — заявил 16 августа на пресс-конференции в РИА «Новости» научный руководитель Высшей школы экономики Евгений Ясин. Поэтому нет кого-то одного виноватого. «Мы были вторыми в очереди после Азии», — считает Ясин. «Не совсем так», — возразил ему Яков Уринсон, бывший в 98-м министром экономики. Это было бы справедливым, если бы кризис был системным. Но он таковым не был, о чем свидетельствует быстрое восстановление экономики и финансов после дефолта и обвала рубля. Кризис вызвали противоречия, связанные с властью, системой управления, считает Уринсон, и он не был неизбежен «при нормальной работе» и принятии предлагавшихся правительством реформ.
Предпосылки кризиса
Финансово-экономическая ситуация в 1998 году оставалась сложной. Трансформационный спад в экономике после распада СССР и перехода к рынку продолжался вплоть до 1996 года, достигнув 40%. Рост ВВП на жалкие 1,7% наметился лишь в 1997 году, отметил 14 августа на пресс-конференции в РИА «Новости» председатель Наблюдательного совета ВТБ Сергей Дубинин, бывший на тот момент председателем Банка России.
Запустить экономический рост не удавалось, сбережения не трансформировались в инвестиции, капитал уходил из России. «Все пытались «трясти» бюджет, считали его бездонной бочкой», — вспоминает Дубинин.
В 1994 году было принято решение о запрете эмиссионного финансирования бюджета, и колоссальными трудами в 1995 году бюджет был почти сбалансирован, вспоминает проректор по инновационному развитию Финансового университета при правительстве России Сергей Сильвестров, бывший тогда экономическим советником председателя Совета Федерации, а после участвовавший в работе комиссии по расследованию причин дефолта. Если в 1992 году дефицит бюджета составил 24,7%, то в I полугодии 1998 года он снизился до 6,2%, отмечает Дубинин. Но контролировавшаяся левыми Дума блокировала меры экономии, вносимые правительством, отметил Уринсон, поэтому полной бездефицитности добиться не удалось. К тому же выборы президентом Ельцина в 1996 году вызвали новые траты бюджета, отметил Ясин.
Хронический дефицит бюджета приводил к тому, что Россия наращивала заимствования на внешнем и внутреннем рынках. Внутренний долг достиг 18,7% ВВП, внешний — 7,6% ВВП, внешний долг Советского Союза, правопреемницей которого была Россия, — 15,2% ВВП, отметил Дубинин.
По данным Банка России, к 1998 году обязательства перед нерезидентами на рынке ГКО-ОФЗ (государственным краткосрочным обязательствам и облигациям федерального займа) и фондовом рынке превысили $36 млрд, общая сумма платежей государства в пользу нерезидентов приближалась к $10 млрд в год. При этом резервы Центробанка составляли $24 млрд. Банковская система России была слабой, в конце 1997 года совокупные активы отечественных кредитно-сберегательных учреждений составляли около $20 млрд, отмечает Сильвестров. Кроме того, банки постоянно испытывали дефицит денежных средств.
При этом власти придерживались жесткой монетарной политики, боролись с инфляцией, и здесь были достигнуты успехи: если в 1992 году прирост индекса потребительских цен (ИПЦ) составил 2509%, то в 1997 году — 11,2%.
Для этого поддерживался завышенный курс рубля. Только за 1992-1995 годы реальный курс рубля (то есть с учетом инфляции) вырос в 20 раз. И в последующем был зафиксирован в «валютном коридоре» на этом уровне. Это означает, что импорт стал в 20 раз дешевле, а экспорт — менее прибыльным. Это было одной из главных причин угнетения российского производства.
В год перед дефолтом ухудшилась внешнеэкономическая конъюнктура. Стали снижаться цены на нефть. В 1997 году нефть стоила $25-28 за баррель, а 18 августа 98-го — уже всего $7,8, отметил Сильвестров. Летом 1997 года платежный баланс России стал отрицательным, отмечает Дубинин.
В конце 1997 года разразился азиатский финансовый кризис. Он сопровождался выводом капиталов с рынков развивающихся стран глобальными инвесторами, поэтому резко возросла оценка рисков российских ценных бумаг. Стоимость обслуживания займов стала возрастать. Уже к 1 декабря ставки по ГКО-ОФЗ выросли до 40% с 20%. Ко II кварталу 1998 года этот показатель дошел до 50% и продолжал расти. Правительству приходилось делать новые займы для погашения старых, то есть на рынке ГКО образовалась классическая финансовая пирамида. «Основная часть дохода бюджета тратилась на поддержание этой пирамиды», — отметил Сильвестров.
В августе 1998 года правительство приняло решение о резком — с $6 млрд до $14 млрд — увеличении лимита внешних заимствований России в текущем году. Фактически такое решение стало свидетельством невозможности финансирования бюджета из внутренних источников.
11 августа обрушились котировки российских ценных бумаг на биржах. Банки стали активно скупать валюту. 13 августа рейтинговые агентства Moody"s и S&P понизили долгосрочный кредитный рейтинг РФ. Тогда же в газете Financial Times вышла статья финансиста Джорджа Сороса, в которой тот заявил о неизбежности краха «пирамиды ГКО». По словам Дубинина, прочитав эту публикацию, он тут же купил билет на самолет из Италии, где находился в отпуске, в Москву. Начался массовый сброс ГКО-ОФЗ, вкладчики стали снимать деньги и менять рубли на наличные доллары. Атака на долговой рынок и национальную валюту вызвала горькое решение о дефолте.
Были ли иные варианты
Предложения о девальвации выносились еще в 1996 и 1997 годах, вспоминает Сильвестров.
«Отпустить» рубль можно было в конце 1997 года, отмечает Дубинин. Но этого не делали, поскольку необходимо было сначала увеличить поступление налогов и снизить дефицит госбюджета. К тому же опасались банкротства банковской системы: банки в России покупали ГКО для иностранных клиентов на условиях опциона, и при резком росте курса доллара они не смогли бы выполнять свои обязательства, указывает Дубинин.
Спасти ситуацию могло бы и экстренное финансирование (МВФ), добавляет он. Первый транш от МВФ в размере $4,8 млрд был получен накануне дефолта, но этого оказалось мало. По словам Уринсона, речь суммарно шла о $30 млрд.
Если бы России дали тогда сколько, сколько сейчас тратят на спасение Греции, никакого дефолта не состоялось бы, предполагает Дубинин.
В 1998 году еще был выбор: или дефолт, или мгновенная девальвация, отмечает Уринсон. Планировалось обвалить рубль на 10-15%, но были опасения, что этим дело не закончится и падение составит 30-40%.
Уроки и итоги
Основной итог: все опасения, испытываемые финансовыми властями, сбылись, причем в гораздо большей степени и одновременно. В результате было надолго подорвано доверие иностранных инвесторов и населения к национальной валюте и банковской системе, сменились правительство и глава Центробанка. Рубль упал резко: если 15 августа 1998 года официальный курс рубля к доллару США составлял 6,29 рубля за доллар, то 1 сентября 1998 года — 9,33 рубля, 1 октября — 15,91 рубля, 1 января 1999 года — 20,65 рубля.
Это привело к всплеску инфляции, банкротству многих предприятий малого и среднего бизнеса и ряда банков, включая крупнейшие, потере вкладов граждан, снижению жизненного уровня широких слоев населения. За дефолт заплатило население, признает Уринсон.
Вместе с тем переход к рыночному способу курсообразования оказался благотворным для экономики. Поскольку в России было большое количество недоиспользованных производственных мощностей,
девальвация классически дала импульс к развитию для бизнеса, работающего на экспорт или конкурирующего с импортом. Падение курса рубля в 4,5 раза привело к равновесию платежного баланса, добавляет Ясин. «Решение состояло в том, чтобы отойти в сторону и дать рынку работать», — вспоминает он.
После кризиса немедленно началось оздоровление, рост ВВП, невиданный с 1990 года, отмечает Ясин. Этому способствовали и средства, выделенные промышленности правительством Примакова из кредита МВФ, и рост экспортных цен в дальнейшем, добавляет Уринсон. Рост производства вызвал повышение доходов населения, и всего за год после кризиса был восстановлен докризисный уровень жизни.
Курс рубля стал плавающим. Возросла бюджетная дисциплина. «Были заложены основы дальнейшего экономического роста», — убежден Дубинин. По его мнению, кризис показал, что кредитно-денежная стабилизация должна быть реализована одновременно с бюджетной стабилизацией, банковская система должна быть хорошо регулируема, а оптимальная валютная политика — плавающий курс, определяемый ежедневно на рыночной основе. И нынешний кризис доказал, что уроки дефолта 1998 года выучены, подытожил Дубинин. К кризису 2008 года у России уже был и опыт, и инструменты для противодействия, отмечает Сильвестров.
Но возможности, открытые девальвацией, исчерпались в 2003 году, когда власти «решили некоторые вопросы» с бизнесом, а цены на нефть выросли и правительство могло не считаться с рынком, заключает Ясин.
Это мы объявили дефолт. Двадцать лет спустя. Часть 1
Сотни банков в одночасье разорились, сотни тысяч людей потеряли свои вклады, а курс доллара к рублю за короткое время вырос более чем втрое. Однако экономика страны от дефолта во многом даже выиграла.
Есть специалисты, и их совсем немало, которые уверены, что произошло это именно благодаря дефолту. Но ведь благодарить за нынешнее, пусть весьма относительное экономическое благополучие, надо совсем не тех, кто объявил дефолт, а тех, кто оперативно и весьма профессионально ликвидировал его последствия.
О том, что Россия фактически признала себя банкротом, автору этих строк довелось узнать в отпуске за границей. И когда в премьерском кресле автора дефолта Сергея Кириенко вновь сменил уважаемый Виктор Черномырдин , супруга тут же потянула меня в магазины - срочно сбрасывать рублёвую наличность.
Виктор Степанович Черномырдин после дефолта ненадолго вернулся в кресло премьера
Впрочем, и долларовую тоже: были серьёзные опасения, что оборот валюты в стране могут резко ограничить. Никто тогда не верил в возвращение финансовой стабильности. Рубль буквально за считанные дни рухнул по курсу сначала вдвое, потом втрое, а к концу 1998 года - почти в четыре раза.
Банк России всё же пытался избежать резкой девальвации национальной валюты. Стоит напомнить, что курс рубля упал в три-четыре раза отнюдь не сразу, в отличие от осени 2014 года, рубль дешевел достаточно плавно.
Впрочем, приобрести валюту осенью 98-го по приемлемому курсу мало кому удавалось, банки задирали маржу так, что попросту распугивали покупателей. И всё же отметки в 20 рублей доллар достиг только к Новому году. И лишь весной 99-го долларовый курс был уже 23-24 рубля.
1998 год вообще оказался для российской экономики, и особенно для финансового сектора, едва ли не самым сложным за все годы после реформ. И о том, что страну ждут серьёзные потрясения, пытались предупреждать очень многие. И в первую очередь, как ни странно, не специалисты, а немногочисленные тогда ещё деловые печатные СМИ, в том числе и официальные.
Особой прозорливостью отличилась правительственная «Российская газета», в ведомственных приложениях которой («Бизнес в России» и «Экономический союз») уже с февраля буквально били в набат. Главный редактор Анатолий Юрков за это получил жёсткий нагоняй от самого президента Ельцина, причём сделано это было с подачи Минфина, где издание прямо назвали «антиправительственной правительственной газетой».
Удивляться этому не стоит. Пресса тогда ещё реально дышала воздухом свободы. И именно в феврале 98-го, когда совет директоров Банка России поднял ставку рефинансирования до рекордных 42 процентов годовых, журналисты «РГ» назвали пирамидой систему реализации государственных ценных бумаг.
Пирамида ГКО и ОФЗ, государственных казначейских обязательств и облигаций федерального займа, только начинала раскручиваться, когда иностранные инвесторы стали эти ценные бумаги сбрасывать.
Ответом и стало повышение банковской ставки, а параллельно с этим и выплат по ГКО и ОФЗ. В условиях почти застывшей промышленности и чудовищного кризиса неплатежей игры в финансовую стабильность с почти фиксированным курсом доллара в 6 рублей оказались очень опасными.
Уже через пару недель в том же правительственном официозе специалисты высказали крамольную мысль, что при завышенной доходности ценных бумаг «не будет удивительным, если окажется, что суммарный интерес западных банков по ГКО вообще превышает эмиссию российских гособлигаций». Идея небезызвестного Джорджа Сороса «скупить Россию на корню» тут просматривается сразу, не правда ли?
Дальше - больше. «Дешёвые деньги могут дорого обойтись» - это заголовок статьи из «Бизнеса в России», в которой комментировался сдвоенный транш от Международного валютного фонда. Суммой всего-то в 1,3 миллиарда долларов.
Примерно в те же дни в кресло премьера пересаживается 36-летний министр топлива и энергетики Сергей Кириенко, и первым подарком ему от журналистов идёт публикация официального доклада Межведомственной комиссии о плачевном состоянии российских финансов: «Неплатежи: и штык не колет, и пуля не берёт!»
Проходит ещё два относительно спокойных месяца, и всё та же «Российская газета» позволила себе масштабно процитировать того же Джорджа Сороса. Выступая в библиотеке Конгресса США, тот отметил, что «Москва действительно хочет предотвратить девальвацию», но прямо оценил ситуацию в России как критическую.
Впрочем, как видно, в качестве противовеса официоз опубликовал уже в следующем выпуске интервью с заместителем министра финансов Олегом Вьюгиным. Он достаточно уверенно сказал, что Минфин не видит оснований для девальвации рубля. Наконец, всего за 10 дней до «критического дня» обозреватель «Российской газеты» Александр Величенков лихо сравнил строителей пирамиды ГКО-ОФЗ с любителями азартных игр, назвав свой экономический обзор «Сыграем в бридж по-крупному».
17 августа и сыграли. А ведь из официоза всеми силами пытались привлечь внимание наших финансовых рулевых к тому факту, что «ситуация, когда котировки на рынке ГКО-ОФЗ выше ставки ЦБР, затянулась недопустимо».
И всё же не так страшен оказался дефолт, как его малюют. «Девальвация управляема, когда ею управляют ». Это снова цитата из «Российской газеты». Не станем отрицать, и другие СМИ предупреждали, но именно официоз в правительстве тогда хотя бы читать были просто обязаны.
Характерно, что после дефолта деловые СМИ практически сразу отказались от критики, следуя принципу, что после драки кулаками не машут. В публикациях преобладали рецепты того, как же справиться с последствиями крушения национальных финансов. Помогало это, конечно, плохо, но после назначения премьером Евгения Максимовича Примакова появилось что-то вроде уверенности. Выкарабкаемся!
Особенно после того, как новый премьер развернул свой самолёт над Атлантикой, по сути, отказавшись от американской помощи. А ещё вдохновила неприкрытая брань целого ряд либеральных, хотя тоже «деловых», изданий по этому поводу. Числящийся лидером среди деловых СМИ «Коммерсантъ» вообще утверждал, что разворот премьера обошёлся стране аж в 150 миллиардов долларов.
И ведь выкарабкались! Да, за счёт разорения сотен тысяч соотечественников, за счёт беспрецедентного снижения уровня жизни и падения зарплат и пенсий ниже плинтуса, за счёт краха почти всех крупных банков, за счёт жесточайших мер бюджетной экономии наконец. Но ведь всё это было уже после дефолта.
А 17 августа 1998 года, когда информационные агентства выдали в свет рутинное, на первый взгляд, сообщение «Об очередных мерах государственной денежно-кредитной политики», это была бомба. И не замедленного, а немедленного действия.
Решение о дефолте принималось, конечно же, не только Борисом Ельциным и Сергеем Кириенко, но подписи ставили они
Название, согласитесь, в самую пору для участников какого-нибудь XXXIII или XXIV съезда КПСС, но зато каково содержание!
Правительство Российской Федерации, возглавляемое Сергеем Кириенко, объявило о:
Расширении валютного коридора (что само по себе вовсе не страшно);
Отказе от погашения на договорных условиях краткосрочных государственных облигаций (а вот это уже серьёзно, если учесть, что именно в ГКО вместе с ОФЗ успело уйти уже больше половины госдолга);
Трёхмесячном моратории (отсрочке выплат) по частным (банковским и фирменным) долгам иностранным кредиторам.
Практически мгновенно в прессе прозвучало и страшное слово «дефолт». О нём твердили ещё с весны, от него пытались предостерегать, нам прописывали разного рода рецепты. Среди них особенно популярен был почему-то аргентинский, как оказалось впоследствии, совершенно непригодный.
Ну а самого молодого премьера не без оснований называли чуть ли не могильщиком российской экономики. Сегодня последователи покойного Егора Гайдара готовы назвать Кириенко её же, экономики, спасителем, продолжая талдычить о том, что дефолт оказал оздоровительный эффект для недореформированной экономики.
Да, отдадим должное смелости экс-премьера, который вместе с его партнёром из Центробанка Сергеем Дубининым провел «вскрытие нарыва». Но ведь их для того и назначали. Мы же будем и дальше отстаивать авторское право в реанимации экономики России за Евгением Примаковым, Юрием Маслюковым и Виктором Геращенко.
Евгений Примаков, Юрий Маслюков, Виктор Геращенко
А ведь на путь к дефолту страна встала сразу по объявлении гайдаровской шоковой терапии. Цены в стране, как известно, были отпущены в начале 1992 года. Но ведь сделать это надо было или раньше, или же позже. Либо тогда, когда и у людей, и у государства на руках ещё были кое-какие советские запасы, хотя бы в Госрезерве, и предприятия ещё не замерли, либо тогда, когда появилось чем наполнить прилавки за счёт импорта в обмен на нефть и газ.
Самый неподходящий момент был выбран словно нарочно, в результате чего получили полный крах в финансах и гиперинфляцию, от которых только к тому же 1998 году и стали приходить в себя. Да так, что рубль «стабилизировали» на той самой курсовой отметке чуть выше 6 рублей за доллар. Нефть помогла…
Однако весной 98-го нефть снова стал стремительно дешеветь, а Россия уже успела под экспорт нефти долгов наделать, и, что характерно, в основном за рубежом. Покрывать их стали за счёт заимствования внутри страны, что в то время обходилось намного дешевле. Именно на этой базе и стала расти пирамида ГКО-ОФЗ.
Нельзя забывать, что на олигархов, у которых государство в основном и одалживалось, можно было ведь и надавить. Напомнив при случае о коммунистической угрозе или же о необходимости быть благодарными за залоговую приватизацию. Однако, когда нефтяной подпитки практически не стало, внутренние заимствования тоже стали дорожать.
Это мы объявили дефолт. Двадцать лет спустя. Часть 2
Итак, к началу 1998 года даже внутренние заимствования стали дорожать. Упавшие, причём резко, до 11 долларов за баррель, цены на нефть - это был первый, хотя вряд ли самый важный фактор в пользу российского дефолта. И то, что рост стоимости заимствований случился среди прочего из-за падения нефтяных цен, нисколько не мешало тем же олигархам неумеренно наращивать вывоз чёрного золота за рубеж.
И надавить на олигархов никто даже не попытался. У них просто решили одалживаться. На самых льготных для них, олигархов, условиях.
А для госказны - по сути, на условиях грабительских.
Лёгкие деньги - как наркотик. Центробанк и Минфин ещё при премьерстве Черномырдина взялись строить такую пирамиду из ГКО и ОФЗ, перед которой МММ - просто песочный куличик. В первые дни премьерства Сергей Кириенко, который весной 98-го сменил явно озадаченного немереными долгами Виктора Степановича, ломать механику заимствования почему-то не решились.
Также не решились тогда и пойти на плавную девальвацию рубля. Может быть, наших горе-финансистов смутил тот факт, что как раз в начале 98-го была проведена деноминация рубля - у него срезали три нуля под обещания «вечной финансовой стабильности». Но с нулями у рубля срезали, похоже, и ещё много чего.
Вторым фактором, который толкнул Россию на пусть к дефолту, стала чрезмерно либеральная валютно-денежная политика , когда чуть ли не всё заработанное на нефти и газе тут же утекало за рубежи Родины. Ни о каких масштабных инвестициях в ответ, даже под сурдинку приватизации, речи не было. Не было вливаний ни в фондовый рынок, ни в реальный сектор экономики - хотя бы в виде поставок оборудования или же организации отвёрточных производств.
В Россию тогда гнали только потребительские товары, причем, как правило, не самого высокого качества. Оборонка, а также ещё целый ряд отраслей, на которых держалась, пусть со скрипом, экономика СССР, стагнировали, проедая, а фактически разворовывая накопленный в прошлом ресурс материально-технических средств или сырья.
Даже ликёроводочная промышленность, традиционный источник немалых средств для бюджета, пользуясь ситуацией, почти наполовину ушла в тень, продолжая подкармливать директоров и мафию, но отнюдь не страну.
Ещё одна причина для дефолта, иной раз достаточная для дефолта уже сама по себе - это неумеренные бюджетные аппетиты тогдашней власти , причём как исполнительной, так и законодательной. Да, коммунисты отбивали под социалку неподъёмные суммы, но они же, вместе с соратниками и противниками, не сомневаясь, голосовали также и за совершенно неумеренные расходы на безопасность.
Не оставались обделёнными даже армия и оборонная промышленность, непонятно только, как же они с такими тратами оказались в том состоянии, которое имело место к концу 90-х?
Дорожку к дефолту для страны помогала прокладывать и инфляция, мастерски скрываемая властями, ради чего жертвовались валютные резервы и брались практически невозвратные долги. Но достаточно вспомнить хотя бы остроту тогдашнего политического противостояния, чтобы понять: иного тогдашним «рулевым» просто было не дано.
И наконец, последний, едва ли не решающий фактор в пользу дефолта. О нём почему-то не вспомнили даже в Счётной палате при подведении прискорбных, прямо скажем, итогов одного из важнейших мероприятий эпохи реформ - приватизации. И ваучерной, и залоговой.
И та, и другая почти ничего в итоге не дали государственной казне, зато вывели из-под контроля, из-под управления и даже из-под государева кошелька целые отрасли экономики, причём отрасли самые прибыльные. Правительство прикормило олигархов, которых мы ещё вспомним тут поимённо, само же оказалось в роли того сапожника, что без сапог.
Теперь о собственно дефолте. По всем параметрам, или же законам экономики, которые имеют особенность не срабатывать в самый неподходящий момент, российский бюджет должен был рухнуть ещё весной 1998 года. Как раз тогда, когда на исполнительную власть поставили Сергея Кириенко.
И возможно, было бы даже лучше, если бы молодой Сергей Владиленович сразу объявил что-то вроде дефолта. На практике все меры, принимаемые новыми министрами, только усугубляли ситуацию.
Нельзя не признать, что у тех, кто сегодня призывает к уголовной ответственности за события августа 98-го для Сергея Кириенко и возглавлявшего тогда Центробанк Сергея Дубинина, есть к тому немалые основания.
Впрочем, тогда надо спросить и с Бориса Ельцина, и с «могучей кучки» олигархов, начиная с Бориса Березовского (ныне покойного) и Михаила Ходорковского (отсидевшего совсем за другое).
А также с пропавшего в никуда Владимира Гусинского и со здравствующего Виталия Малкина, который ныне заседает в Совете Федерации.
И с уже покойного Владимира Виноградова, с «оставшихся при своих» Владимира Потанина, Михаила Фридмана или Петра Авена, с нынешнего грузинского премьера Бедзины (он же Борис) Иванишвили, и кончая примкнувшими к ним Олегом Дерипаской и Романом Абрамовичем.
Их тогда так и называли: семибанкирщина
Но вернёмся к делу. Очень похоже на то, что всё и делалось тогда только для того, чтобы сиюминутно «попристойнее» отчитаться перед президентом Ельциным. Пирамида ГКО-ОФЗ продолжала раскручиваться дальше - в долг летом в Центробанке брали уже и под 120 и под 160 процентов годовых.
Правда, по доброй воле уже мало кто давал, так как никто уже не верил в реальность возврата. Дальше тянуть было уже нельзя, и 17 августа был использован чуть ли не последний шанс что-то сделать, не особо советуясь с президентом и его окружением.
Удар по банкам, а главное, по людям, оказался просто страшным. Но если банки - это просто структура, то люди-то пострадали реально. Не было ведь тогда ни системы страхования вкладов, ни каких бы то ни было механизмов индексации. Ни вкладов, ни зарплат, ни пенсий…
А банки… что банки? Многие из них, хотя и не без проблем, ушли под банкротство, отнюдь не всегда грозящее реальными потерями владельцами и топ-менеджменту. А некоторые благополучно увели «чистые активы» в новые структуры или в оффшоры, бросив на волю вкладчиков то, что останется.
Итог известен: масса скандалов и настоящих трагедий, сотни тысяч разорившихся людей , и… всплывающие тут и там бывшие великие банкиры. Кстати, и «великий» тогдашний глава ЦБ РФ Сергей Дубинин, как и его тёзка-премьер Кириенко, тоже ведь всплыл: теперь он председатель наблюдательного совета ВТБ.
Двадцать лет спустя стало намного проще говорить о том, что дефолт оказался для российской экономики скорее полезным, чем вредным. Но даже если это так, то в проигрыше ведь оказались многие, точнее даже, подавляющее большинство из нас, да и государство-то выправилось прежде всего за счёт усилий населения и за счёт того, что население опять сумело стерпеть .
Тем не менее, для полноты анализа всё-таки перечислим преимущества, полученные отечественной экономикой в результате дефолта.
Итак, по следам августа 98-го цены внутри России повышались намного медленнее, чем рос курс доллара, и это помогло встать с колен целому ряду отечественных предприятий.
Такая тенденция сохранялась практически до осени 1999 года, когда на исполнительную власть последовательно назначили Степашина, а потом Путина. Но где же здесь заслуга авторов дефолта? Не правда ли, надо просто отдать должное тем, кто принял у них руль осенью 98-го!
Второе: многие предприятия, особенно из числа ориентированных на внутренний рынок, получили от дефолта прежде всего конкурентные преимущества. За счёт чего? А за счёт возможности держать цены намного ниже долларовых у импортёров. При этом, естественно, объёмы импорта в Россию заметно снизились.
Так было и в секторе товаров высокого качества, которые на достаточно длительное время выпали за рамки сферы реальной конкуренции с российскими товарами, и в секторе дешёвого ширпотреба, которому новая российская власть жёстко перекрыла каналы поставок в Россию. Времена засилья «челноков» к тому времени уже остались позади. Как видите, и здесь никакой заслуги творцов дефолта не наблюдается.
В какой-то мере парадоксально, но в конце концов в выигрыше оказались и те, по кому дефолт, хоть и через банки, ударил в первую очередь. Речь об олигархах и их структурах, в которых ориентированные на экспорт составляющие тоже получили конкурентные преимущества за счёт курсовых разниц. А ещё им помог неожиданно возобновившийся рост цен на нефть, а также на металлы - и цветные, и чёрные. Всё это, как известно, основные российские экспортные товары.
Здесь нельзя не вспомнить, что в какой-то мере фактором, сработавшим на ликвидацию последствий дефолта, стала даже активизация боевых действий в Чечне. Военный заказ, как бы там ни было, простимулировал сразу нескольких смежных отраслей экономики.
Наконец, ситуация с рублём, в точности отвечающая лозунгу «налетай - подешевело», так или иначе подтолкнула приток в страну инвестиционных ресурсов. От краткосрочных, но рекордных прибылей за счёт игры на курсах тогда мало кто мог отказаться. В результате только после дефолта Россия наконец обзавелась более-менее цивилизованным фондовым рынком.
Как показано выше, были у дефолта позитивные последствия. Но если сопоставить их с негативом от дефолта, сравнение получается весьма грустным. Самое худшее то, что люди окончательно перестали верить в рубль, причём надолго. Сомневаюсь, что и сегодня хоть кто-нибудь в России твёрдо и безоговорочно верит в свою валюту. Ведь были потом и рубеж 2008-2009 годов с мягкой девальвацией, и крах рубля осенью 2014-го…
Не потому ли о конвертируемости рубля, пусть хотя на пространствах бывшего СССР или хотя бы Таможенного союза или ЕАЭС, до сих пор остаётся только мечтать? Вера во власть тоже была утрачена, правительство Примакова лишь чуть поправило дело, а о том, что было дальше, лучше промолчим.
Увы, но никто в России со времён дефолта не верит и в банки, и в нашу финансовую систему в целом. Хуже того, кажется, что до сих пор большинство населения вообще не верит в то, что в финансах страны когда-нибудь и что-нибудь реально наладится.
И вдобавок ко всему этому - реальное падение производства, рост безработицы и ползучий и практически до нынешнего дня не прекращающийся рост цен. А ещё - падение жизненного уровня и обращение в фактический «нуль» вкладов в банках. И монетизация льгот, а теперь ещё и откровенно грабительская пенсионная реформа.
После 17 августа 1998 года России предлагалось уйти в «изоляционизм», чуть ли не строить железный занавес, рискуя нарваться на глобальный товарный голод. Но добиться оживления экономики, в определённой мере используя последствия дефолта, всё же удалось. Удалось правительству Евгения Примакова с первым заместителем по экономике Юрием Маслюковым и главой Центробанка Виктором Геращенко.
Удалось за счёт предельно жёсткой денежно-кредитной политики и глобальной расшивки неплатежей. За счёт мощных таможенных барьеров в виде запретительных пошлин на то, что могло производиться внутри России и широкого спектра мер экономического протекционизма. За счёт прямой поддержки социально важных отраслей и конкретных предприятий, наконец, за счёт жесточайшего контроля в сфере обращения валюты.
По поводу последнего нельзя не вспомнить ликвидированную спустя полтора года после дефолта Федеральную службу валютно-экспортного контроля, сумевшую, хотя бы на время, но почти полностью закрыть коридоры утечки валюты из страны.
Служба ВЭК, созданная по личной инициативе президента Ельцина и прямо подчинённая ему, координировала усилия сразу семи ведомств: Центробанка, Минфина, Минэкономики, Министерства внешних экономических связей, Таможенной и Налоговой служб, Федеральной службы по финансовым рынкам в сфере валютного контроля.
Нынешний преемник ВЭК - служба финансового мониторинга. К сожалению, она только собирает информацию о подозрительных сделках и валютных потоках, не имея ни права возбуждать уголовные дела, ни возможности выступить с законодательной инициативой.
Черный август. Дефолт.
Что произошло 20 лет назад? Кто выиграл в результате?
Об этом спорят до сих пор. Вот что пишет в августе 2018-го либеральный :
"Россия подошла к кризису уже в начале 1998 года. Дефицит госбюджета достиг угрожающих размеров и финансировался за счет увеличения госдолга. К середине года процентные платежи по государственным займам превысили поступления от новых выпусков ГКО. После этого экономика страны была обречена. В перспективе принятые 17 августа 1998 года решения правительства о девальвации рубля и отказе от долгов создали условия для роста российской экономики в следующие 10 лет
, но в 1998 году большинство населения страны потеряло свои сбережения, а только что образовавшийся предпринимательский класс — свой бизнес".
---
Ну так - кто выиграл от дефолта 1998-го года?
Что мешает повторить то же самое 20 лет спустя?
Почему бы не заменить старую марионетку новой?
И не все ли вам равно, как будут звать версию Ельцина-3?
Заплатит за все в любом случае - народ: нищетой, болезнями, смертью.
UPD
info_klok
18 августа 2018, 13:49:47
Ну, и как должен относиться запад к такой стране? Там-то знают побольше чем вы, через них все эти грязные дела проворачивались...
Вот вам и ответ: ни о какой войне речь не идет. Речь об изоляции страны, где верхушка потеряла берега и не соблюдает минимальные правила приличия. Но народу это подается вполне определенно: "Запад объявил войну России".
gala_gala15
18 августа 2018, 13:59:56
Ну да. Только ведь эти элиты запад и поставил, а народу заморочили голову. Что не снимает ответственности с него, понятно, но не он главный виновник. Страна - это народ, ограбленный, оболваненный, обнищавший. Элиты - это государство, которое они приватизировали, но не страна.
это был розжиг?)))
вот народ - http://expert.ru/russian_reporter/2018/16/panyi-vernulis/
ОТВЕТИТЬ
info_klok
18 августа 2018, 14:17:52
Это был не розжиг. Вы спрашивали, почему войны не будет... Будем разбираться.
Запад поставил? :^))) Нет, в чем-то наверняка помог, но его возможности на территории СССР были все же не безграничны. Сами вылезли.
Западу мог не нравиться Советский Союз, но с ним запад по крайней мере мог иметь дела, не опасаясь ничего – правила приличия соблюдались. То, что повыползло в 90-х, о приличиях не думало и не думает.
А что касается страны: да, страна – это народ. Но соседи имеют дело не с народом, а с этой самой "элитой".
Британия, за которой признан статус мастера интриги – это британский народ?
США с глобальными амбициями – это народ?
Нет, во всех этих случаях мы говорим об элитах, а народ где-то та-а-ам, за кадром. Нормальный народ, люди как люди. Вот точно так же и на Россию смотрят.
