Тигр - крупное млекопитающее семейства Кошачьи. Из наземных хищников размерами он уступает только белому и бурому медведям. С ним ассоциируются сила, быстрота, мощь.
Среди оставшихся в живой природе шести подвидов этого животного нет такого, о котором можно было бы сказать, что это «азиатский тигр». Хотя амурский и бенгальский, индокитайский и малайский, суматранский и китайский, в принципе, являются крупными азиатскими кошками.
К какому же конкретному виду или явлению применим распространенный термин и, вообще, что называют «азиатскими тиграми»? Понятно, что обозначенные объекты находятся в Азии. «Тигры» - это страны. Экономика четырех государств - Гонконга, Сингапура, Тайваня и Южной Кореи - сделала такой мощный рывок в своем развитии в период с 60-х по 90-е годы прошлого столетия, что каждая из вышеперечисленных стран получила в мировых СМИ неофициальное название - «азиатский тигр». Еще их именуют «восточно-азиатскими тиграми», или «четырьмя азиатскими малыми драконами».
И сопоставление растущих экономик с тиграми настолько прижилось, что появились еще «четыре новых азиатских тигра» - Индонезия, Филиппины, Таиланд и Малайзия, которые очень успешно развиваются в последние годы. «Кельтским тигром» обозначали растущую экономику Ирландии, «балканским» - Сербии, «татранским» - Словакии, «латиноамериканским» - Чили. Был даже термин «балтийский тигр», да куда-то исчез.
Легендарные «азиатские тигры» (страны первой волны) имели в своей экономической политике много общих черт. Во-первых, у власти находились незаурядные руководители. Благодаря их здравому смыслу была выбрана мудрая стратегия, историей и внешней политикой этих стран. Во-вторых, все «азиатские тигры» (страны Сингапур, Тайвань, Южная Корея и Гонконг) обделены полезными ископаемыми. Зато так сложилось исторически, что главным их козырем, который позволил совершить невиданный скачок в экономике, была и остается веками выковываемая традиционным конфуцианским воспитанием и закаленная тяжелыми работами на дешевая и невероятно дисциплинированная рабочая сила. Этот феномен получил название «дальневосточный характер», основными чертами которого являются: трудолюбие, послушание, невероятный культ образования и социального продвижения, немаловажной была и ориентация на семейные ценности.
Страны, относимые к «азиатским тиграм» первой волны, имели еще несколько общих черт. У власти находились авторитарные режимы, и государство очень активно вмешивалось в экономику, правда, в Гонконге капитализм больше приближался к либеральному идеалу.
Нельзя не отметить, что «экономическому чуду» очень способствовала активная, ярая, воинствующая антисоветская политика этих стран. Взамен им оказывалось Западом всестороннее финансово-технологическое содействие.
Это были общие черты, присущие государствам, известным под названием «азиатские тигры». Страны, список которых приводился выше, имели, конечно, и существенные различия в своем развитии. Например, Тайвань сделал ставку на преимущественное развитие малого и среднего бизнеса, товары которого с этикеткой «Сделано в Тайване» заполонили мир. В географическом смысле - это остров в Тихом океане, находящийся в 150 км от восточной части Китая. В экономическом и политическом смыслах - это частично признанное государство - Китайская Республика. Именно она подразумевается под наименованием «малый азиатский тигр» (Тайвань).
Интересен тот факт, что успешный руководитель Тайваня, избиравшийся на два срока - Цзян Цзинго, при котором и случился экономический рывок, личностью был более чем примечательной. Сын Чан Кайши, отправившись на учебу в Москву, жил у старшей сестры В. И. Ленина Анны Ильиничны Ульяновой-Елизаровой, и даже взял ее фамилию - Елизаров.
Цзян Цзинго был председателем подмосковного колхоза и работал на «Уралмаше», что не помешало ему, вернувшись на родину и возглавив правительство Тайваня, жестоко подавлять прокоммунистические выступления. Ежегодный рост ВВП на протяжении 60-90-х годов при нем составлял 6,7%.
Рассчитывая на дешевую рабочую силу, многие западные компании перенесли свои предприятия в страны, обозначенные как «азиатские тигры». Тайвань был одним из них. Локомотивом экономики на протяжении почти 40 лет была внешняя торговля, 98% которой составляли промышленные товары. Эта страна наладила торговые связи с 60 государствами. Тайваню не хватало собственной энергии, в страну экспортировалось ее до 98%. Сейчас там построены 3 которые обеспечивают более 20% национального потребления и ставят страну на 15-е место среди государств-пользователей атомной энергии. Не все было гладко на пути ускоренного развития.
В 50-е годы США оказывало островному государству мощную финансовую поддержку (30% всех инвестиций в страну). Сначала правительство взяло курс на импортозамещение, что дало сильный толчок к развитию промышленного сектора. Затем, после насыщения внутреннего рынка, экономика страны стала разворачиваться в сторону расширения экспорта.
Возникающие в зоны (первая - Гаосюн) способствовали совершенствованию научно-технического потенциала.
В пределах жизни одного поколения родился и невероятно возмужал «азиатский тигр» Тайвань. Страна выжила в тяжелые для нее 70-е годы, когда она была исключена из ООН и находилась в международной изоляции, так как США к ней совершенно охладели. Однако правительство осуществило 10 проектов в области индустрии, транспорта и атомной энергетики, что позволило развиться тяжелой индустрии. Даже азиатский кризис 1997 года мало коснулся Тайваня. Символом экономического чуда в этой стране является небоскреб «Тайбэй-101», второе в мире по высоте здание.
Еще одна страна четверки - Сингапур - «азиатский тигр». Считается, что повторить «экономическое чудо» этого островного государства (63 острова) не удастся никому в течение еще 50 лет. Отцом "чуда" считается недавно умерший Ли Куан Ю. Во многом благодаря проводимой им политике страна, не имеющая даже собственной питьевой воды, является сейчас государством с лучшими системами образования, налогообложения и здравоохранения. Это государство банков, невиданных небоскребов и великолепных автомагистралей.
Одним из первых шагов блестящего юриста стала жесточайшая несмотря на то что она является чертой азиатского образа жизни. В этой борьбе он одержал победу. С самого начала правительством был взят курс на улучшение качества жизни, одной из основных целей в этом направлении было обеспечение каждого сингапурца собственным жильем. Отец нации умер весной 2015 года, он безраздельно правил страной более 30 лет. С ним прощались в течение недели, благодарные жители страны отстаивали 8-часовые очереди.
Еще к «азиатским тиграм» относятся Южная Корея и Гонконг. Отцом-преобразователем первой из названных стран является Пак Чон Хи, пришедший к власти в 1961 году в результате военного переворота. Особенностью экономического скачка Южной Кореи является изначальная ориентация на создание крупных многопрофильных семейных холдингов «чэболь». Это была копия довоенной политики императорской Японии. Государство не просто бесцеремонно вторгалось в бизнес - он был под полным контролем.
Пак Чон Хи лично отобрал несколько фирм в различных отраслях экономики и сделал на них ставку, оказав им беспрецедентную государственную поддержку, для чего умело привлек огромные иностранные инвестиции. Экономика этой азиатской страны - одна из крупнейших в мире. Бескорыстность генерала стала легендой. Борец с коррупцией, он требовал от руководства «чэболь» полного и беспрекословного подчинения интересам государства. И эти семейные холдинги стали всемирно известными марками, такими как Samsung, LG, Daewoo, Hyundai, KIA и другие. При создании в 1999 году G20 Южная Корея вошла туда по праву.
Четвертым «малым азиатским тигром» является Гонконг, который с 1997 года входит в состав Китая, но пользуется при этом самой широкой автономией. Он является самым богатым городом КНР.
Движущей силой его экономического скачка является бизнес-климат, условия, созданные для ведения бизнеса. С целью привлечения в страну как можно большего количества денег, в Гонконге были уничтожены все преграды на пути технологий и капиталов. Максимально сократилось количество коррумпированных чиновников, понизилась налоговая ставка, уничтожена излишняя бюрократия. И деньги хлынули в этот город, в котором находится самое большое в мире количество контор, потому что в рейтинге стран с самым высоким индексом Гонконг занимает первую строчку. Здесь самая большая концентрация миллиардеров - 3 на 1 миллион населения. Показатель является самым высоким в мире. В этом городе абсолютно все находится в частных руках, а власти не имеют никакого отношения к делам бизнеса. Не все страны этого региона - «азиатские тигры». Япония и Китай к ним не относятся, но они наряду с «малыми драконами» являются самыми богатыми странами Азии и не только.
Сергей Мануков «Expert Online» 2017
РИА Новости/"Эксперт"
На подходе новая волна "азиатских тигров", которые будут задавать тон в XXI веке
Бангладеш за два последних десятилетия добился экономического чуда. Несколько десятилетий назад это была одна из самых бедных стран планеты, измученная голодом и регулярными наводнениями. Сейчас она по праву входит в список стран со средним уровнем доходов. То же самое можно сказать о Вьетнаме. На очереди - Камбоджа.
Впечатляющее развитие этих стран показывает, что страхи по поводу«преждевременной деиндустриализации» развивающихся стран преувеличены. На подходе новая волна промышленных «азиатских тигров», которые будут задавать тон в XXI веке. Особенно сильное впечатление оставляют достижения Бангладеш, потому что планета почти не обратила на них внимания. Развитие экономики ускорилось до 6 с лишним процентов, разгоняемое классическим «двигателем» - дешевой рабочей силой в текстильной промышленности. Сейчас Бангладеш – второй поставщик тканей в мире.
Текстильные фабрики брали на работу миллионы молодых женщин. Это привело к большим изменениям в жизни бангладешского общества. Сельские семьи начали инвестировать деньги в образование, что быстро начало приносить демографические дивиденды.
Рост новых производственных центров является одним из наиболее впечатляющих примеров перемен в глобальной экономике в последние десятилетия. Они предлагают новые рынки для потребительских товаров, огромные возможности для инвесторов и ясный путь вывода миллионов людей из нищеты. Однако даже с успешным примером Бангладеш оставались сомнения, сумеют ли другие страны последовать ее примеру.
Экономист из Гарварда Дэни Родрик обнаружил закономерность в раннем коллапсе производственного сектора бедных стран. Фабрики в таких странах разорялись и закрывались при значительно более низком уровне развития, чем это происходило в Европе или США. Как подметил Родрик, производство должно повышать производительность труда. Без этого разбогатеть трудно.
В шестидесятые годы прошлого века азиатские экономики иногда сравнивали с летящими гусями. Япония быстро поднималась по иерархической производственной лестнице, например, в электронике. Освободившееся в текстильном секторе место заняли Тайвань и Южная Корея. Происходит как бы «эшелонированное» развитие по подобию мигрирующих птиц.
Но если автоматизация и роботизация смогут успешно конкурировать с самой дешевой рабочей силой, то, получается, что об упомянутых выше возможностях для развития можно будет забыть?Развивающимся странам придется или искать новую модель развития при помощи сектора оказания услуг, или вечно продавать полезные ископаемые и сырье.
Несмотря на логичность этих рассуждений, страхи оказались напрасными. Похоже, что Бангладеш положил начало новой волне индустриализации бедных стран. Причем эта волна со временем распространится на весь азиатский континент и захватит даже африканские страны южнее Сахары.
Аналитики ООН подтверждают, что доля производственно сектора и рабочих мест в нем в средней развивающейся экономике в последние годы снижается. Но, несмотря на это, в целом для развивающихся экономик доля производственного сектора в экономике все равно находится сейчас на рекордно высоком уровне. Другими словами, дело не в том, что объем производственного сектора уменьшается или что все сейчас делают роботы. Объяснение иное - все производство сконцентрировалось в одном месте.
Если другие производители хотят тоже развиваться, то им придется в чем-то заменить промышленного гиганта. Пример Бангладеш показывает, что это возможно. Китайские фабрики и заводы инвестируют большие деньги в автоматизацию и роботизацию для того, чтобы повышать производительность труда и сохранять конкурентоспособность при росте зарплат китайских рабочих. Однако нет особых оснований думать, что в Китае это сработает лучше, чем в богатых странах, которых он сам заменил в девяностые годы прошлого столетия.
Роботизация не стоит на месте, но полностью автоматизированные производственные линии по-прежнему остаются очень дорогими и их трудно приспосабливать к конкретным условиям и особенностям. Поэтому роботы сейчас в основном используются в автопроме и электронной промышленности, т.е. секторах с очень высокими объемами поточного производства.
Роботы, вероятно, смогут почти совсем заменить ловкие человеческие пальцы через десятилетия. Многое будет зависеть от того, позволит ли Пекин «умереть» низкоквалифицированным секторам промышленности или будет бороться за их выживание. Слабый юань напрямую помог развитию новых производственных хабов. Их очень высокие уровни сбережений и инвестиций, с другой стороны, создают перенасыщенность и замедляют развитие экономики в других странах.
Другим развивающимся странам остается надеяться на то, что Пекин сумеет перенастроить свою экономику на потребление. Это самый надежный путь к ускорению развития китайской экономики. Если китайцы станут меньше выпускать дешевой одежды и вместо этого начнут больше ее носить, то появится самый большой в истории человечества рынок. В Европе, США и Японии в восьмидесятые годы ХХ века жили сотни миллионов богатых потребителей китайских товаров. Сейчас одежду, обувь и игрушки покупают миллиарды людей. Самые большие рынки смогут преодолеть любую автоматизацию.
Бангладеш и другие развивающиеся страны предлагают глобальной экономике «свежее» развитие с менее сильной зависимостью от КНР. Одна из причин низкой глобальной инфляции – последствия появления Китая на мировых рынках. Подъем Бангладеш означает, что цены могут и не вырасти, потому что растет уровень жизни в самой Поднебесной. Тем не менее, желающих разбогатеть благодаря развитию производственного сектора хватает. Это не только азиатские страны, таких государств немало и в Африке.
С середины XVIII века, когда началась промышленная революция, производство было широкой дорогой от бедности к достатку. И несмотря на наличие Китая, эта модель продолжает действовать и сейчас. Гуси готовы подняться в воздух и отправиться дальше.
Подпишитесь на нас
«Четыре азиатских тигра» (англ. Four Asian Tigers, или «Восточноазиатские тигры», англ. East Asian Tigers, или «Четыре азиатских малых дракона», англ. Asia’s Four Little Dragons, кит. 亞洲四小龍) - неофициальное название экономик Южной Кореи, Сингапура, Гонконга и Тайваня, демонстрировавших очень высокие темпы экономического развития с начала 60-х до финансового кризиса 90-х годов XX века.
«Азиатские тигры» смогли за несколько десятилетий превратиться из отсталых стран в передовые страны Азии. Этому способствовало несколько факторов, прежде всего жёсткая экономическая политика правительств и помощь развитых стран.
Гонконг (Сянган) с 1997 года является частью Китая, пользуясь при этом широкой автономией, а Тайвань, находясь под управлением правительства Республики Китай, де-факто является независимым государством.
Тайвань является крупным экспортёром капитала, особенно в Юго-Восточную Азию (за последние пять лет инвестиции в этом регионе достигли 36 млрд долларов). Тайвань имеет шесть блоков атомной станции мощностью 4,9 млн кВт. Урановое сырьё поставляется преимущественно из Африки, как и в другие страны Восточной Азии. В новейших технологиях Тайвань специализируется на производстве электронных ОЕМ-устройств и дисплеев для них. В судоходстве Тайвань является одним из мировых лидеров по производству спортивных яхт. Тайвань также является одним из мировых лидеров по выпуску обуви (особенно спортивной), спортивной одежды и инвентаря (теннисные ракетки, мячи и т. д.). Важную роль в экономике страны играет туризм. Импортируется топливо, сырьё, продовольствие и оборудование, на экспорт идут готовые изделия современной промышленности. Главные торговые партнёры Тайваня - США, Япония, Гонконг и Германия.
В конце 1990-х годов самые высокие темпы роста производства среди стран Юго-Восточной Азии имел Сингапур (14 % в год). Крупнейшими инвесторами Сингапура являются Гонконг и Япония. Сингапур - третий по величине центр нефтепереработки в мире после Хьюстона и Роттердама (свыше 20 млн т. сырой нефти ежегодно). В Сингапуре активно развиваются наукоемкие отрасли высоких технологий. По уровню компьютеризации и внедрения роботов эта страна занимала второе место в Азии после Японии. Ежегодно Сингапур посещают более 8 млн туристов. Сингапур называют «Азией в миниатюре» и «Европой на экваторе».
В середине 50-х годов по уровню экономического развития Южная Корея относилась по классификации Всемирного банка к отсталым странам с ВВП на душу населения менее 100 долларов (на уровне современных Эритреи, Либерии, Бурунди и Непала), а с 1994 года страна считается высокоразвитой, и её ВВП на душу населения превышает 38500 долларов (ИРЧП - 12 место между Швейцарией и Финляндией). Южная Корея занимает 11-е место в мире по уровню ВВП (710 млрд долларов). Очень высокие темпы роста её экономики наблюдались в 1980-1990-е годы (в среднем 8 - 12 % в год). Южная Корея имеет богатые ресурсы гидроэнергии, но использует эти ресурсы слабо, зато активно развивает атомную энергетику (на 2008 год имелось 20 атомных реакторов общей мощностью 17,7 гигаватт). Также в Корее хорошо развито машиностроение - до недавнего времени на мировом автом
обильном рынке эта страна удерживала прочные позиции (2,5 млн шт.), но после финансового краха на главном автомобильном концерне страны Daewoo эта отрасль несет значительные убытки. Корея занимает второе место (6,2 млн брутто-регистровых тонн) после Японии по объёму судостроения.
Китай и система управления.
Согласно Конституции КНР в Китае на центральном уровне имеются шесть властных структур: Всекитайское Собрание народных представителей и его Постоянный Комитет, Председатель КНР, Государственный Совет, Центральный Военный Совет, Верховный Народный Суд и Верховная Народная Прокуратура.
Председатель КНР, Государственный Совет, Центральный Военный Совет, Верховный Народный Суд и Верховная Народная Прокуратура образуются Всекитайским Собранием народных представителей и подотчетны ему и его Постоянному Комитету.
После образования КНР в декабре 1949 были приняты четыре Конституции (1954, 1975, 1978 и 1982). В соответствии с Конституцией Китайской Народной Республики (декабрь 1982), КНР - социалистическое государство демократической диктатуры народа.
Высший орган государственной власти - однопалатное Всекитайское собрание народных представителей (ВСНП), состоящее из 2979 депутатов, избираемых региональными собраниями народных представителей сроком на 5 лет. Сессии ВСНП созываются на ежегодной основе.
Из-за большого количества депутатов в период между сессиями функции ВСНП выполняет избираемый из числа делегатов постоянный комитет (около 150 человек).
К выборам допускаются только депутаты от Коммунистической партии Китая и восьми так называемых демократических партий, входящих в Народный политический консультативный совет Китая (НПКСК). Собственные органы законодательной власти действуют на территории Сянгана (Гонконга) и Макао.
Председатель КНР - Ху Цзиньтао, генеральный секретарь ЦК КПК. Это представитель уже четвёртого поколения руководителей страны.
Переход властных полномочий к этому поколению начался в 2002, когда Ху Цзиньтао сменил Цзян Цзэминя на посту генерального секретаря ЦК КПК. В марте 2003 Ху Цзиньтао был избран председателем КНР, а в сентябре 2004 - председателем центрального военного совета (ЦВС) ЦК КПК. Ранее все эти посты также занимал Цзян Цзэминь. 8 марта 2005 сессия китайского парламента (Всекитайского собрания народных представителей) одобрила просьбу Цзян Цзэминя об отставке с поста председателя центрального военного совета КНР. Позднее этот пост также занял Ху Цзиньтао, что завершило процесс смены власти в высшем руководстве страны.
Центральный военный совет КНР был учреждён в 1982 году. Его первым председателем был Дэн Сяопин, в 1990 году на этом посту его сменил Цзян Цзэминь. Посты председателей ЦВС ЦК КПК и ЦВС КНР в нынешней политической системе Китая, как правило, совмещает один человек.
КНР делится на 22 провинции (власти страны рассматривают Тайвань в качестве 23-й провинции страны), 5 автономных районов, 4 города центрального подчинения и 2 специальных автономных района (Гонконг и Макао). Провинции и автономные районы делятся на округа, автономные округа и аймаки, которые состоят из уездов, автономных уездов, городов окружного подчинения, городских районов, хошунов, автономных хошунов и т.д. Уезды и автономные уезды включают волости, автономные волости и поселки. Депутаты собраний народных представителей (СНП) поселков, волостей, городских районов, городов без районного деления, уездов и автономных уездов избираются населением и трудовыми коллективами сроком на 3 года. Правом голоса обладают граждане страны, достигшие 18-летнего возраста. Депутаты СНП провинций, автономных районов, городов центрального подчинения, автономных округов и городов с районным делением избираются нижестоящими СНП сроком на 5 лет. В собраниях уездного уровня и выше создаются постоянные комитеты.
Государственные административные органы на местах – местные народные правительства, ответственные перед местными СНП и вышестоящими государственными органами.
Низовыми массовыми организациями самоуправления (их насчитывается более 950 тыс.) являются выборные комитеты городского и сельского населения. Их создают по месту жительства местные народные правительства. Эти комитеты занимаются вопросами гражданского примирения, охраной общественного порядка, здравоохранением, планированием рождаемости, социальным обеспечением и др.
Конец ушедшего столетия был периодом пропаганды успехов так называемой «азиатской модели» – в первую очередь, Японии, Южной Кореи, Тайваня и шестерки стран АСЕАН. Быстрый экономический рост этих «азиатских драконов» заставил потесниться постиндустриальные страны. Доля последних в мировом производстве сокращалась в среднем на 0.5% в год. Это дало основания Всемирному банку объявить новые индустриальные страны Восточной Азии «четвертым полюсом роста» глобальной экономики – наряду с США, Японией и Германией/Европой.
Сборочный цех Запада
Что объединяет Японию и новыe индустриальные страны (НИС) Восточной Азии в одну модель, кроме их очевидной географической, исторической и культурной близости?
В последние десятилетия доминирующими отраслями в экономике НИС стали машиностроение и электроника. Широко использовались привлеченные из-за рубежа новые технологии. Япония в момент своего максимального расцвета обеспечивала 82% мирового выпуска мотоциклов, более 80% домашних видеосистем и около 66% фотооборудования. Копируя опыт Японии, страны региона стремились повторить ее успех, формируя схожую отраслевую структуру экономики.
Развитие стран Восточной Азии носило экстенсивный характер. Это подразумевало постоянный приток новых рабочих рук и значительные инвестиции в промышленность. Ускоренное экономическое развитие опиралось на дешевую рабочую силу и вовсе не способствовало росту платежеспособного спроса населения. Внутреннее потребление уже не могло конкурировать с объемами вывозимой продукции. Экономическое развитие этих стран оказалось в полной зависимости от внешнего рынка.
Так, в 1996 г. доля экспорта в Индонезии составляла 26% ВНП страны, Южной Корее – 30%, Таиланде – 39%, Малайзии – 92%. Важнейшую роль в экономическом развитии стран региона стал играть ввоз капитала. Начало было положено еще в 50-е годы, когда США помогали индустриализации Южной Кореи и Тайваня, очевидным соперникам соответствующих коммунистических режимов. Впоследствии акцент был перенесен на государственные заимствования и прямые иностранные инвестиции. Одновременно нельзя не отметить высокую степень зависимости стран Восточной Азии от технологий и ноу-хау из западных стран.
Восточная Азия по существу превратилась в огромный сборочный цех Запада. Главным элементом «азиатской модели» является опора на государство. Конечно, в разных странах эта формула взаимодействия проявлялась по-разному. Например, в Японии государство исполняет «заказ» гигантских конгломератов (дзаибацу), а в Южной Корее национальные компании-гиганты (чеболи) подчиняются воле правительства.
В Индонезии до недавнего времени царил семейный бизнес клана Сухарто, крупнейшие компании страны принадлежали родственникам бывшего президента. Государство обеспечивало поддержку «своим» компаниям через дешевое кредитование, что позволяло легко жить неэффективным фирмам и существовать неэффективной банковской системе.
При значительных объемах внешних заимствований азиатские компании и правительства были заинтересованы в поддержании стабильных национальных валют.
Однако политика твердого курса требует проведения валютных интервенций, что, в свою очередь, сказывается на уровне валютных резервов и государственной задолженности. Именно неспособность поддерживать стабильный курс национальной валюты стала первым звонком «азиатского кризиса», разразившегося в 1997 году.
Чудо кончилось…
В июле 1997 года, истратив за квартал 30% валютных резервов страны, Банк Таиланда согласился с девальвацией бата. Этому примеру, также израсходовав миллиардные суммы, был вынужден последовать и Банк Филиппин. До конца года одна за другой были девальвированы практически все восточноазиатские валюты.
Следующим шагом стал крах на Гонконгской бирже в конце октября. Индекс Хан Сен (Hang Seng) упал за день более чем на 1200 пунктов. Вслед за этим последовало резкое падение индекса ДоуДжонса (Dow Jones). Все это было связано с сильным обесценением акций азиатских компаний. «Пузырь» восточно-азиатского экономического чуда лопнул. Началось бегство инвесторов из региона. В крахе сразу же были обвинены международные спекулянты, чьи действия, якобы, и организовали кризис. Надо заметить, что эти сетования не совсем беспочвенны.
Дело в том, что практика МВФ способствует активизации спекулятивных хеджинговых фондов в той или иной точке глобальной экономики. Элемент кризиса был заложен в традиционной схеме кредитования МВФ и мировых финансовых институтов, услугами которых активно пользовались азиатские страны.
Сложившаяся схема не предусматривает эффективных механизмов распределения, использования и контроля за движением денежных средств. Гарантом выделенных кредитов является государство, и осуществление контроля за использованием заемных средств считается его прерогативой. В результате международные заемщики не могут определить, в какие отрасли и на какие предприятия пошли кредиты, и дошли ли они вообще.
Частные инвестиционные фонды, просчитывая, какие процессы будут инициированы в случае выделения кредитов, стремятся подключиться к финансовым потокам, направляемым в страну. Интервенции со стороны частных портфельных инвесторов накануне прихода кредитов вызывают рост фондового рынка в целом. Начинается активная покупка акций и облигаций предприятий, получивших государственные долгосрочные кредиты, на что компании отвечают новым выпуском ценных бумаг. В результате быстро растет «пузырь» фиктивного акционерного капитала. Что и случилось в Восточной Азии: свободные капиталы активно устремились в перспективную экономику.
Однако экономический рост стран Восточной Азии не носил устойчивого характера. Высокая зависимость от мирового рынка, большие объемы заимствований, во многом искусственно заданный обменный валютный курс предопределили тот факт, что НИС не смогли противостоять ухудшению мировой конъюнктуры. Спекулятивный капитал, почувствовав, что надувание «пузыря» окончилось, стал уходить из региона, еще более обостряя кризисную ситуацию. По некоторым подсчетам, только за первые полгода 1998 года из Восточной Азии было выведено около $50 миллиардов. Результатом «азиатского кризиса» стало резкое падение темпов роста экономик НИС. В 1998 г. темпы роста ВНП стали отрицательными: в Малайзии они составили -7%, в Таиланде, Южной Корее и Индонезии -11%, -7% и -13%, соответственно. Национальные валюты были обесценены минимум на 30%.
Для преодоления кризиса эти страны были вынуждены прибегнуть к массированным внешним заимствованиям, и теперь на большинстве из них висят многомиллиардные долги: от $47 млрд. в Малайзии до $150 млрд. в Индонезии. Однако нельзя не отметить, что потрясения 1997-1998 гг. были преодолены достаточно быстро. На это понадобилось около года. Страны региона смогли реструктурировать свои долги.
Вынужденная девальвация национальных валют сыграла и положительную роль, так как удешевление национальных валют сократило издержки компаний, что позволило восстановить утраченную конкурентоспособность восточно-азиатского экспорта. Уже в 1999 г. экономический спад прекратился. Одновременно сократился импорт, что при сохранившем объемы и даже увеличившемся экспорте позволило добиться значительного роста валютных резервов. Тем не менее, говорить о том, что экономики НИС восстановились, было бы крайне преждевременно. Структурных изменений не произошло. Машиностроение, ориентированное на экспорт, попрежнему составляет основу восточно-азиатских экономик. Доля машиностроения в ВНП «новых азиатских драконов» осталась практически неизменной – 40-50%. Доля экспорта даже возросла, что связано, в первую очередь, с резким обесценением стоимости ВНП в долларах из-за девальвации национальных валют.
С 1999 г. снова начала увеличиваться задолженность НИС. Растут и расходы на обслуживание внешнего долга, а это десятки миллиардов долларов. Так что краткое по времени ускорение экономического развития носило, скорее, восстановительный характер. Уже в 2001 г. темпы прироста экономик НИС сократились чуть ли не вдвое.
«Пузырь» начался с Японии
Совершенно очевидно, что «азиатский кризис», разразившийся в 1997-1998 гг., стал продолжением вялотекущего японского кризиса. Напомним, что в Японии во второй половине 80-х годов, на волне экономического подъема, начал раздуваться пресловутый финансовый «пузырь». За десять лет капитализация японского фондового рынка выросла почти в шесть раз, а к 1990 г. капитализация компаний в 80-120 раз превышала их ежегодную прибыль.
В 1991 г. произошло торможение темпов роста национальной экономики, что стало сигналом для инвесторов о необходимости сбрасывать ценные бумаги. Одновременно лопнул «пузырь» в секторе недвижимости. В 1990-1994 гг. потери от обесценения акций японских промышленных компаний составили $2.6 трлн. (валютные резервы Банка Японии в этот период были на уровне $100 млрд.), а убытки от снижения цен на земельные участки и недвижимость превысили $5.6 трлн. Понятно, что первая волна кризиса в японской экономической системе стимулировала бегство капитала из страны – капитал устремился «снимать пенки» в других странах региона.
По схеме обратной связи Япония стала непосредственной участницей и кризиса НИС конца 90-х годов. Пришла вторая волна. Как и в других странах Восточной Азии, началось абсолютное падение ВНП, резко вырос государственный долг, прокатилась волна банкротств. В последние годы в Японии продолжалась стагнация, которая перешла в рецессию. У японской экономики на сегодняшний день две ключевые проблемы – дефляция и накопление банками «плохих» кредитов. Оба явления подпитывают друг друга и стимулируют продолжение рецессии. Политика структурных реформ японского правительства пока не дала в этой сфере никаких результатов. С дефляционной спиралью пытаются бороться за счет ослабления денежной политики. Однако в течение трех последних лет индекс потребительских цен продолжал падать. В 2001 г. он в очередной раз упал на 0.7%.
Одновременно все эти три года сокращается положительное торговое сальдо Японии. Только в прошлом году оно уменьшилось на 38%, что явилось самым крупным падением с 1970 г. К концу года безработица достигла 5.6% – это самый высокий уровень после 1953 г., когда была введена нынешняя система регистрации безработных. На 4.4% упали потребительские расходы населения. Угроза коллапса банковской системы вызвала в стране золотую лихорадку, и сейчас японцы предпочитают вкладывать деньги в золото. Иена с ноября 2001 г. по январь 2002 г. упала более чем на 10%. Это происходило на фоне постоянных заявлений японских официальных лиц о том, что слабая валюта их вполне устраивает. Падение курса иены рассматривается как содействие усилиям Токио по оживлению собственной экономики. МВФ прямо заявил в своем «World Economic Outlook», опубликованном в декабре 2001 г., что для преодоления дефляционных тенденций Япония нуждается в ослаблении монетарной политики, даже ценой дальнейшего обесценения иены. Слабая иена, если она явится результатом политики по восстановлению жизнеспособности экономики Японии, будет положительным фактором также и для других стран Азии. В декабре прошлого года Банк Японии поднял свой уровень ликвидности, что МВФ назвал правильным шагом.
Последнее китайское заявление
Однако подобный подход к решению японских проблем вызвал возражения среди восточно-азиатских стран. Малайский премьер-министр Махатхир Мохамад заявил, что дальнейшее ослабление японской иены может заставить Китай девальвировать юань, что, в свою очередь, приведет к падению курсов валют по всему региону. По прогнозам, иена может перейти этот уровень в ближайшие месяцы.
Однако западные специалисты тут же спрогнозировали, что снижение Пекином курса юаня к доллару – перспектива крайне отдаленная. В КНР больше думают о том, как поддержать финансовую стабильность в условиях вступления страны во Всемирную торговую организацию, нежели о некоторых потерях в экспортной конкурентоспособности. Эти ожидания подкрепляет тот факт, что Китай воспротивился давлению снизить курс своей валюты во время регионального кризиса 1997-1998 годов. Это помогло избежать вредоносного цикла повторных девальваций, и Пекин получил массу хороших слов от международных кредитных агентств и региональных лидеров.
Однако именно мнение малайского руководителя получило поддержку Китая. Безостановочное обесценение иены, несомненно, нанесет ущерб стабильности обменного курса юаня. Исходя из такого понимания разворачивающихся процессов, управляющий Центрального Банка КНР Дай Сянлун выразил надежду, что японское правительство предпримет надлежащие меры, чтобы удержать иену от свободного падения. Главный китайский банкир заявил, что девальвация иены более чем на 10% с конца 2001 г. не оказала серьезной помощи японской экономике, а на других азиатских экономиках сказалась негативно, в частности, создала огромное давление на китайский юань.
Если тенденция падения иены не будет преодолена немедленно, сказал Дай Сянлун, это поведет к девальвациям широкого спектра азиатских валют и может заставить Народный Банк Китая (Центробанк) девальвировать юань для сокращения экспортного давления. Он также заявил, что эта позиция КНР была доведена до японского правительства, что Япония, являясь второй по величине экономикой мира, вполне в состоянии поддерживать стабильный обменный курс. По мнению банкира, США держат сильным свой доллар, хотя их экономика «не лучше».
В то же время Дай Сянлун заверил, что Китай будет совершенствовать регулирование валютообменных операций и сохранять как сильные позиции в балансе платежей, так и стабильность обменного курса. Механизм формирования обменного курса будет усовершенствован. Наряду с улучшением регулирования текущих операций был обещан прогресс в деле конвертируемости по капитальным операциям. Одновременно ведется работа над заключением соглашений об обмене валют с Японией, Республикой Корея и АСЕАН. Эта работа направлена на обеспечение финансовой стабильности региона. К концу минувшего года валютные резервы Китая достигли $212.2 млрд., что означает прирост на $46.6 млрд., или на 28.14%, к тому объему, что имелся на начало 2001 года.
Вместе вперед – с сердечным пониманием
В заключение хотелось бы обратить внимание на поездку японского премьера в страны Юго-Восточной Азии. Премьер-министр Японии Джуничиро Коицзуми отправился в свое международное турне, по всей видимости, с целью воспрепятствовать росту международного влияния Китая. Находясь в Сингапуре, Коицзуми призвал руководителей стран ЮВА создать сообщество наций, которое продвигало бы вперед дело либерализации торговли и поддерживало стабильность в регионе. По его словам, целое единой Восточной Азии – больше, чем сумма ее частей. Поэтому задачей стран региона должно стать формирование сообщества, работающего вместе и двигающегося вместе вперед. Это выступление было тут же оценено наблюдателями как внесение серьезных корректив в отношения Токио со странами Юго-Восточной Азии. Эти коррективы намечаются впервые со времени провозглашения так называемой «доктрины Фукуда» в 1977 г. Тогда премьер-министр Такео Фукуда, считающийся одним из главных политических наставников Коицзуми, заявил, что отношения Японии со странами-членами АСЕАН должны базироваться на равном партнерстве и «сердечном понимании». Эта позиция оставалась ключевой в течение последних десятилетий. А тем временем Китай начал реформы в экономике, наращивая свое региональное присутствие и свои вооруженные силы. Теперь Японии надлежит отвечать на изменения, происходящие в континентальном Китае.
В своей сингапурской речи Коицзуми заявил, что прошлое стран региона может быть различно, но будущее едино в поддержке друг друга. Ключевыми членами нового сообщества должны стать АСЕАН, Япония, Китай, Республика Корея, Австралия и Новая Зеландия. В целом идеи Коицзуми отражают позиции других азиатских политиков, заявляющих о необходимости создания более жесткой институциональной структуры в Восточной Азии.
Построение нового сообщества возможно на базе существующих многосторонних групп. На практике пожелания Коицзуми отражают стремление добиться с АСЕАН такого же типа соглашения о свободной торговле, как то, которое недавно подписали страны АСЕАН и КНР (точнее, было достигнуто соглашение о формировании общей зоны свободной торговли «АСЕАН+КНР»).
Таким образом, в Восточной Азии разворачивается схватка между прежним неоспоримым лидером Японией и прежней региональной парией Китаем. Новые индустриальные «азиатские драконы» откровенно стремятся переориентироваться на Китай и получить тем самым доступ к его безграничному рынку. Несомненно, что в этом их стремлении не последнюю роль сыграл «азиатский кризис». Если китайский экономический рост не будет сорван, то КНР сможет предложить реальную альтернативу западным рынкам, на которые прежде ориентировались азиатские НИС. Ослабевшая Япония сегодня мало что сможет сделать, чтобы побороть эту альтернативу. Скорее всего, ей остается выступать в роли просителя, чтобы ее приняли в экономический клуб, созданный без участия Страны восходящего солнца.
Юрий Цыганов
Китай, Япония, Южная Корея и другие государства АТР стремительно наращивают расходы на вооружение. Расходы на военные программы и модернизацию ВС растут такими темпами, что эксперты стали поговаривать о возможной схватке между азиатскими державами. Внимание всего мира приковано к Украине, а Азиатско-Тихоокеанский регион тем временем быстро нагревается…
Напомним, три недели назад правительство Синдзо Абэ приняло резолюцию, разрешившую вооружённым силам Японии действовать на территории других стран. Основное условие, которое Япония поставила сама себе: необходимость защитить «дружественные страны».
Резолюция предписывает «минимально необходимую» помощь тем государствам, с которыми Токио имеет дипотношения и тесные связи. При этом военная помощь может быть задействована лишь в том случае, если прочие средства упорных врагов не проняли. Наконец, японская армия пойдёт в заграничную атаку только тогда, когда станет ясно: возникла угроза существованию японского государства, а заодно и праву граждан - как на свободу, так и на жизнь.
На днях «готовый ко всему» японский премьер выступил в парламенте, где в очередной раз разъяснил избранникам народа, что доблестные японцы благодаря изменениям в конституции отныне смогут защитить как своих граждан, так и граждан-союзников за границей - в том случае, если «национальное выживание Японии будет под угрозой», а «права граждан на жизнь, свободу и стремление к счастью будут принципиально подрываться». Премьер уточнил, что основные положения конституции сохранились неизменными: Токио отправит войска за границу только в «экстренных случаях», то есть когда правительство сочтёт, что под угрозу «поставлено благополучие самой Японии».
В качестве примера «угрозы благополучию» Абэ назвал тревожную ситуацию в Ормузском проливе: нестабильность там может негативно отразиться на жизни японского народа, поскольку возникнет энергетический кризис. Депутаты не оценили этот пример по достоинству: ведь США «задружили» с Ираном, откуда же взяться Ормузскому кризису?
Куда более прямо высказался министр иностранных дел Фумио Кишида. Стало сразу понятно, откуда дует ветер. Фумио Кишида заявил, что угрозой для Японии станет… нападение врагов на Соединённые Штаты Америки. И в этом случае Токио встанет на защиту Вашингтона. Япония примет меры по защите своих союзников, заявил министр.
Что до Вашингтона, то тот, как мы уже писали на «ВО», полностью одобряет новую трактовку японской конституции.
«Япония имеет полное право оснащать себя так, как считает необходимым. Мы призываем её сделать это в прозрачной манере и продолжаем постоянно контактировать с ней по этому поводу», - заявила пресс-секретарша Госдепа Джен Псаки.
Американское одобрение понять несложно: мощная и «легально» воюющая Страна восходящего солнца нужна Белому дому для сдерживания растущего Китая.
Ранее японское правительство высказывалось также за ужесточение внешней политики, что означает то же самое: противостояние с Китаем. Что это за ужесточение? Поиск региональных союзников, тоже не ладящих с КНР, и реальная помощь им. Токио предложил странам, имеющим территориальные споры с Китаем, морскую помощь, и уже предоставил её. В декабре 2013 года береговая охрана Филиппин получила от Японии десять патрульных судов.
Одновременно японские власти выразили готовность поддержать Вьетнам - в вопросе спорных Парасельских островов, на которые претендует Китай.
А что же Китай?
Он стремительно вооружается. Особенно это заметно по его флоту. Флот растёт как раз по той причине, что у Китая немало морских территориальных споров с соседями.
Сегодня Поднебесная имеет на вооружении 51 подводную лодку, среди которых 28 атомных. Пекин «клепает» по 3 подлодки ежегодно. Кроме того, за полтора десятка лет (с 2000 года) в строй встали восемьдесят надводных кораблей. А к 2020 году у Пекина будет три авианосца (сейчас - один).
В Южно-Китайском море полно газа и нефти, что очень интересует Пекин. По мнению правительства КНР, одной только нефти это море хранит около 18 млрд. тонн (хотя в прессе можно встретить и другие, куда более низкие оценки).
Рыбные ресурсы Южно-Китайского моря тоже волнуют китайцев. По оценкам правительства, биологические и углеводородные ресурсы региона «тянут» на 1 трлн. долларов.
Кроме того, китайцам не нравится то повышение внимание, что уделяет региону Вашингтон. Наращиванием флотской мощи Пекин пытается дать понять Белому дому: в АТР Соединённым Штатам не место. Здесь главный - Китай.
Именно Китай «активизировал» в последние годы территориальные споры вокруг островов в Южно-Китайском море. Из-за конфликтов вокруг архипелага Сенкаку (Дяоюйдао) и спора из-за Парасельских островов отношения между Китаем с одной стороны и Японией и Вьетнамом с другой очень быстро испортились.
Очередной скандал между Китаем и Японией разгорелся совсем недавно - в июле, когда в китайской газете появились картинки с «ядерными грибами» на месте Хиросимы и Нагасаки и подпись: «Япония снова хочет войны». Официальный Токио, пишет , пообещал решительно отреагировать на картинки, а Пекин в ответ призвал японские власти смириться со своим «милитаристским» прошлым.
А вот ещё одна художественная подпись к картинкам: «Кровь на руках Японии, мясника Второй мировой войны, всё ещё сохнет».
Поступают известия и от Южной Кореи. Сеул тоже вооружается.
На Филиппинах возможностью войны с Китаем обеспокоено 93% респондентов, в Японии - 85% опрошенных, во Вьетнаме - 84%, в Южной Корее - 83%, в Индии - 72%, в Малайзии - 66%, в Бангладеш - 55%, в Индонезии - 52%.
Что до Китая, то там 62% опрошенных убеждено, что конфликт из-за спорных территорий с соседними странами может перерасти в войну.
Ну, и последняя на тему восточно-азиатского «закипания».
Дошло уже до космических военных планов: Поднебесная получила технологии, способные разрушать системы спутниковой связи. Технологии эти китайцам пригодятся для выведения из строя американских спутников.
Как сообщил 22 июля , помимо ракет, которые могут перехватывать и уничтожать спутники, в КНР разработали технологии глушения, способные разрушать системы спутниковой связи. По словам президента «Nexial Research» и аэрокосмического консультанта в Токио Лэнса Гатлинга, китайцы испытывают лазеры наземного базирования, которые могли бы уничтожать спутниковые солнечные батареи, а параллельно изучают вопросы использования абордажного оборудования на спутниках, которые могли бы на орбите деактивировать оборудование на американских спутниках. Такое вот пиратство XXI века.
Узнав об этом, американцы и японцы собрались объединять свои космические программы.
Итак, понятно, какие союзники готовы к возможному противостоянию с Китаем. Но вот кто союзник у Китая? Или один в поле - воин? А может, есть надежды на Кремль, у которого требует «свои» Курильские острова Япония?
Ведь уже о грядущем захвате Японией Курильских островов «по крымскому сценарию»…
