Вы также можете найти интересующую информацию в научном поисковике Otvety.Online. Воспользуйтесь формой поиска:
Альтернативы советской модели экономики*
ЛАТОВ ЮРИЙ ВАЛЕРЬЕВИЧ
д-р соц. наук, канд. экон.наук, доцент, ведущий научный сотрудник научного центра Академии управления
МВД России
E-mail: [email protected]
аннотация
В 1917-1991 гг. в России осуществлялась альтернативная модернизация, которая пыталась решить те же проблемы, перед которыми стоят все страны догоняющего развития, но принципиально другими - внерыночными - методами. Административно-командная система смогла результативно, хотя и с низкой эффективностью, завершить к 1960-м гг. индустриализацию экономики, однако она принципиально не могла осуществить постиндустриальные преобразования. Интересно отметить, что две из трех бифуркаций советской эпохи связаны в определенной степени с деятельностью Ф. Д. Рузвельта.
ключевые слова: институциональная экономическая история, российская цивилизация, административно-командная система, власть-собственность, институциональная конкуренция, рентоискательство.
Alternatives to the soviet economic model
LATOV YURIY VALERYEVICH
PhD in Sosial Science, Candidat of Science in Economics, Assistant Professor, Leading Researcher of the Scientific Center of The Academy of Management of the Interior Ministry of Russia
In 1917-1991 years in Russia an alternative modernization was carried out, aimed to solve the same problems faced by all countries of catch-up development, but by fundamentally different methods, non-market ones. Administrative-command system had effectively, albeit with low efficiency, completed industrialization of the economy by the 1960s., but has been fundamentally unable to implement post-industrial transformation. It is interesting to note that two of the three bifurcations of the Soviet era are related to some extent to the activities of F.D. Roosevelt. Keywords: institutional economic history, Russian civilization, administrative-command system, power-ownership, institutional competition, rent searching.
Социально-экономическое развитие Советской России загадало историкам-экономистам загадку, которая не скоро будет разгадана. Точнее говоря, речь должна идти о серии загадок: почему большевики смогли победить? Как в СССР умудрялись сочетать потребительскую бедность «простых советских людей» с их социальным энтузиазмом? Как страна с крайне низкими стимулами к саморазвитию смогла возглавить «космическую гонку»? Почему советский строй рухнул?.. В самом общем виде главная «рос-
сийская тайна» сводится к вопросу: выиграла ли в целом Россия от советского режима или проиграла? Хотя точный и абсолютно уверенный ответ на этот вопрос вряд ли удастся в ближайшее время получить, можно наметить подходы к нему - разобрать, каковы были альтернативы советскому строю, а также каковы были его сильные и слабые стороны в «моменты истины».
На наш взгляд, в социально-экономической истории советского общества, если исключить периоды его генезиса и распада, можно выделить
* При подготовке данного раздела использовались некоторые материалы профессора факультета экономики Хьюстонского университета (США) Пола Грегори, полученные во время совместной научно-методической работы.
три наиболее важные точки бифуркации, когда общество находилось на развилке1. Это - период Великого перелома (1928-1933 гг.), период Второй мировой войны (1939-1945 гг.), а также период хрущевских и косыгинских реформ (1957-1968 гг.). В каждый из этих периодов в явной или неявной форме конкурировали друг с другом разные «правила игры», разные институциональные модели национального развития.
1. Большой толчок
Нэп стал по существу первым в мировой истории опытом смешанной экономики - соединения в условиях мирного времени частного предпринимательства и активного государственного регулирования. Сельское хозяйство оставалось в руках крестьян, торговля продуктами возобновилась, а существенная часть промышленности, не относящаяся к «командным высотам», была денационализирована. Около 3/4 промышленности оставались национализированными, включая топливную, металлургическую, военную промышленность; под полным государственным контролем остались транспорт, банковский сектор и международная торговля.
В период нэпа восстановительный экономический рост был стремителен. Как в промышленности, так и в сельском хозяйстве к 1928 г. оказались достигнуты результаты, в основном превышающие довоенные показатели. Однако несмотря на выдающийся прогресс советское правительство через 7 лет после провозглашения нэпа отказалось от него в пользу радикально иной социально-экономической политики.
Часто утверждают, что отказ от нэпа произошел в период очевидного пика успеха этой политики. Но на самом деле объективные успехи нэпа не следует переоценивать.
Прежде всего, нэп так и не получил идеологического обоснования как эффективной стратегии социалистического строительства. Очень большое число большевиков рассматривали нэп как угрозу сущности коммунизма. По их мнению, Ленин вынужденно предпринял «шаг назад», и теперь, после достижения политической и экономической стабильности, настало время делать «два шага вперед».
1 О бифуркациях социально-экономической истории России в ХХ в. см., например, .
Нэп был ущербен, поскольку закреплял расщепление страны на «полусоциалистический» город и «антикоммунистическую» деревню, где жило большинство населения страны. Советская деревня оставалась отчужденной от коммунистической идеологии: по состоянию на 1 октября 1928 г. из 1,4 млн членов и кандидатов в члены ВКП (б) только 198 тыс. классифицировались как крестьяне или сельскохозяйственные рабочие, хотя крестьяне составляли большинство населения. В секретных отчетах ВЧК - ОГПУ ясно обозначалось крестьянское неприятие советской власти, которая по-прежнему воспринималась чаще всего как меньшее зло.
Самое главное, нэп был успешен в обеспечении восстановительного роста, однако существовали большие сомнения в том, сможет ли он обеспечить объективно необходимый качественный скачок в социально-экономическом развитии. Критики нэпа утверждали, что к концу 1920-х гг. экономический подъем достиг своего предела в отсутствие значительных новых инвестиций. Основной капитал в тяжелой промышленности в 1924 г. оценивался на 23% ниже своего максимального показателя 1917 г., капитал был устаревшим и нуждался в замене. Военная индустрия оставалась слабой, что крайне беспокоило партийное руководство, не без оснований опасавшееся повторения иностранной интервенции. Во второй половине 1920-х гг. начались трудности и в сфере государственных хлебозаготовок. Эти события стали началом конца нэпа.
Социально-экономическая история СССР рассматривается обычно как противоборство субъективистского коммунистического доктринерства и объективных жизненных реалий. Но не следует преувеличивать «вину» марксизма в достижениях и провалах советской системы, хотя бы по той причине, что советская экономика оказалась перед лицом таких задач, о которых основоположники марксизма заведомо ничего не писали. Ведь К. Маркс был убежден, что коммунистическая революция произойдет в высокоразвитых странах. Фактически же РКП (б) захватила власть в «сред-неслабой» стране, которая даже не завершила первичной индустриализации.
В 1920-е гг. партийное руководство СССР объективно решало проблемы не столько «коммунистического строительства», сколько догоняющего развития, - те проблемы, которые приняли всемирные масштабы в 1950-1960-е гг.,
ОБРАЗОВАТЕЛЬНЫЙ ПОРТАЛ
Таблица 1
Аналогии между подходами к проблеме «первоначального социалистического накопления» в СССР 1920-х гг. и парадигмами экономической теории развития 1950-2000-х гг.
Характеристики парадигм Кейнсианский подход Неоклассический подход Традиционно-институциональный подход Неоинституциональный подход Леворадикальный подход
Разработчики парадигмы Х. Чинери, 1960-е гг. У.А. Льюис, 1960-е гг. Г. Мюрдаль, 1960-е гг. Э. де Сото, 1980-е гг. А. Эммануэль, 1960-е гг.
Главная проблема модернизации Нехватка финансовых (инвестиционных) ресурсов Нехватка трудовых ресурсов в современном секторе Низкое качество управления и трудовых ресурсов Слабая защита прав собственности, рентоискательство вместо конкуренции Тормозящее влияние капиталистической системы
Метод решения главной проблемы Внешние займы на мировом финансовом рынке Перелив рабочей силы из традиционного сектора в современный сектор Формирование «нового человека» - повышение уровня жизни наиболее бедных слоев населения Защита прав собственности предпринимателей Самодостаточное национальное экономическое развитие
Близкие подходы к «первоначальному социалистическому накоплению» «Линия Красина»: предоставление концессий, наращивание экспорта «Линия Троцкого» (концепция Е. А. Преображенского): госзакупки зерна по заниженным ценам «Линия Бухарина»: призывы крестьян к «обогащению», пропаганда культурной революции и «врастания крестьянина в социализм» Некоторые идеи «позднего» Ленина (о «строе цивилизованных кооператоров») «Линия Сталина» во время «холодной войны»
Препятствия реализации в СССР 1920-1930-х гг. Экономическая блокада со стороны развитых стран Необходимость преодолеть сопротивление крестьянства Нацеленность на быстрые успехи, в то время как формирование «нового человека» происходит медленно Массовый правовой нигилизм, негативное отношение к предпринимательству Слабое развитие многих отраслей промышленности
после появления массы «новорожденных» государств стран «третьего мира». Поэтому для понимания институционального выбора СССР, очень надолго определившего пути развития страны, полезно сопоставить развитие нашей страны с парадигмами экономической теории развития (economics of development) .
Из идей пяти основных парадигм экономики развития в Советской России 1920-х гг. высказывались и хотя бы частично применялись в той или иной форме абсолютно все (табл. 1). Поскольку эти парадигмы в значительной степени дополняют друг друга, нэп можно трактовать как своеобразную институциональную конкуренцию - нащупывание оптимального пути развития. Но к концу 1920-х пришлось выбирать, на какую из парадигм делать основную ставку. В результате в 19281929 гг. произошел отказ от нэпа - отказ от развития смешанной экономики в пользу институтов командной экономики.
Если взглянуть на Великий Перелом с точки зрения проблем экономики развития, то он во многом теряет уникальность и предстает как своеобразная смесь неоклассического
и традиционно-институционального подходов к решению задач догоняющего национального развития. Такой выбор, скорее всего, был неизбежен. Ведь для «большого толчка» при помощи крупных внешних займов не было политических условий: как гласит известный анекдот, советским дипломатам при обсуждении возможностей кредитов откровенно заявили, что после отказа от оплаты царского внешнего долга Советская Россия может рассчитывать только на «Капитал» Карла Маркса. До возможности самодостаточного развития «социалистический лагерь» дорастет только в 1950-е гг. А идея защиты прав собственности предприимчивых людей слишком противоречила (и до сих пор противоречит) национальному менталитету. Поэтому выбирать приходилось не столько набор инструментов модернизации, сколько методы их применения.
Предвосхищая идеи неоклассиков, партийное руководство организовало перелив ресурсов из традиционного сельского хозяйства в современную промышленность. Как и предлагали позже традиционные институционалисты, в советской социальной политике 1930-х гг. обращалось
внимание на улучшение жизни самых бедных слоев города и деревни. Спецификой советского догоняющего развития стало активное применение насилия и правил «игры с нулевой суммой»: чтобы поднять индустрию, была «ограблена» деревня; чтобы добиться поддержки бедных, государство уничтожало «как класс» более состоятельные слои. Соотношение издержек и выгод советского догоняющего развития в результате оказалось не слишком эффективным.
В основу Великого Перелома легла стратегия по накоплению капитала, предложенная еще в середине 1920-х гг. «левыми уклонистами»-троцки-стами (прежде всего, Е. А. Преображенским) . Они утверждали, что индустриализация требует, чтобы рабочая сила перетекала из деревни в город, где промышленные рабочие будут потреблять сельскохозяйственные излишки. Такое перераспределение могло осуществиться только в том случае, если крестьяне стали бы меньше потреблять (упал бы их уровень жизни), чтобы растущие города могли потреблять больше. Соответственно, Е. А. Преображенский предложил ввести государственную монополию на зерно, которая установила бы низкую закупочную цену (чтобы понизить доходы крестьян), перепродажу зерна по высоким розничным ценам и использование торговой прибыли для финансирования промышленных инвестиций. Преображенский предложил масштабное перемещение доходов из сельского хозяйства в промышленность, но не мог объяснить, с какой стати крестьяне станут продавать государству зерно по искусственно заниженным ценам. Партийное руководство смогло разрубить этот гордиев узел - оно ввело в модель Преображенского принудительную коллективизацию как метод обеспечения продаж сельхозтоваров по низкой цене.
Незамедлительным следствием коллективизации стало падение в 1929-1933 гг. сельскохозяйственного производства. Это падение было особенно серьезным для животноводческого сектора, так как крестьяне противились приказу перевести свой скот в недавно организованные колхозы и предпочитали его забивать, чтобы «на прощание» вволю наесться. Есть несколько оценок урожаев зерна в СССР в 1928-1940 гг. в гипотетических условиях «долгого нэпа». Сравнение разных контрфактических (ретропрогнозных) оценок с данными реальной истории показывает, что, начиная с 19311932 гг., фактический сбор был более чем на 10% ниже, чем в любой контрфактической модели. Это
доказывает, что принудительная коллективизация оказала сильное тормозящее влияние на сбор зерновых . Хотя урожай зерна в годы коллективизации был относительно стабильным, продажи зерна государству в 1929-1933 гг. резко выросли - частично за счет резкого падения количества скота, на корм которому была бы направлена часть зерна, продаваемого государству.
Разработанная современными историками-экономистами Л. Бородкиным и Л. Свищевым ре-тропрогнозная модель развития социальной дифференциации советских крестьян при сохранении нэпа показала , что Великий Перелом прервал начавшийся еще в годы Гражданской войны процесс массового осереднячивания деревни. При таком сценарии за 1924-1940 гг. посевы возросли бы примерно на 64-70%, а поголовье скота - на 41-50%. В реальной истории Великий Перелом привел к сильному спаду аграрного производства; поголовье скота, например, было восстановлено только в 1950-е гг.
Насильственная коллективизация вызвала едва ли не войну деревни против Советской власти. Отчеты советских спецслужб насчитывают около 13 тыс. крестьянских протестных выступлений с участием сотен тысяч крестьян только в 1929 г. . Повторению массовых антисоветских восстаний, как в 1920-1921 гг., препятствовало главным образом отсутствие у крестьян оружия.
Принудительное изъятие зерна у колхозников стало причиной катастрофического голода в ряде аграрных регионов страны, который достиг своего пика в 1932-1933 гг. Количество умерших и степень вины партийного руководства за этот «голодомор» остаются предметом острых дискуссий (в том числе с политическим оттенком) и в наши дни: наиболее объективной считается оценка в 7 млн человек, из которых 3-4 млн пришлось на Украину и 1-2 млн на Казахстан. «Голо-домор» подтверждает концепцию А. Сена, что голодовки, как правило, связаны не с недостатком продуктов, а с институциональными «провалами». Урожаи 1932-1933 гг. не были особенно низкими, но крестьяне, насильственно загнанные в колхозы, не стремились выращивать и собирать больше, чем им нужно было самим для пропитания, полагая, что государство будет вынуждено смириться с сокращением хлебозаготовок. Именно таким образом крестьяне действовали в 1920 г., не желая тратить силы на выращивание продуктов, которые продотряды заберут почти даром. Но в 1930-е гг.
Таблица 2
структурные изменения в советской экономике 1930-х гг.
Показатели 1928 г. 1933 г. 1937 г. 1940 г.
Изменения в промышленности
Доля тяжелой промышленности во всей промышленности: по чистой продукции (в ценах 1928 г.) по рабочей силе 31 28 51 43 63 -
Доля легкой промышленности во всей промышленности: по чистой продукции (в ценах 1928 г.) по рабочей силе 68 71 47 56 36 -
Изменения в экономике в целом
Доля в чистом национальном продукте (в ценах 1957 г.) сельское хозяйство промышленность сфера услуг 49 29 23 - 31 45 24 29 45 26
Доля в занятости сельское хозяйство промышленность сфера услуг 71 18 12 - - 51 29 20
Изменения в структуре ВНП по расходам (в ценах 1937 г.)
Доля потребления домохозяйств 80 - 53 49
Доля коммунальных услуг 5 - 11 10
Доля расходов на управление и оборону 3 - 26 21
Доля валовых капитальных инвестиций 13 - 26 19
Составлено по: .
партийное руководство оказалось более упорным и безжалостным - угроза голодной смерти не рассматривалась как повод для снижения обязательных хлебозаготовок.
Коллективизация инициировала большой приток рабочей силы на промышленные стройки, которая была хотя и малоквалифицированной, но зато дешевой или даже абсолютно бесплатной. С одной стороны, раскулачивание дало первый массовый приток бесплатной рабочей силы в ГУЛАГ. По состоянию на 1 января 1933 г. лагеря содержали 334 тыс. заключенных, еще 1142 тыс. проживали в специальных поселениях. Большинство из них были именно жертвами коллективизации . С другой стороны, загнанные в колхозы крестьяне начали стремиться уйти из голодающей деревни в город. Чтобы предотвратить обезлю-дивание агросферы, правительство при помощи паспортной системы создало «новое крепостное право», прикрепляющее колхозников к их рабочему месту: в 1932 г. была введена система прописки и внутренних паспортов, которые крестьянам не выдавались.
Когда к концу 1930-х гг. советская командно-административная система полностью качественно сформировалась, возникшая система поразительно напоминала идеальную модель азиатского способа производства с типичными для него полным господством государственной власти-собственности, «тотальным контролем» и «тотальным подчинением» (К.-А. Виттфогель ). Однако эта система оказалась если не эффективной, то, по крайней мере, достаточно эффектной (табл. 2): ресурсы были перераспределены от деревни к городу, а уровень инвестиций вырос более чем вдвое. Поскольку «большой толчок» (big push) стал свершившимся фактом , экономический рост СССР оказался очень быстрым: в 1929-1938 гг. в среднем ежегодный прирост среднедушевого ВВП составлял 4,9% . Контраст между советским экономическим ростом после 1928 г. и Великой депрессией 1929-1933 г. в развитых капиталистических странах воспринимался как очень веское доказательство преимуществ социалистического развития и коммунистической идеологии. Не исключено, что «новый курс» Ф. Д. Рузвельта,
провозглашенный в 1933 г., стал своего рода «капиталистическим ответом» на «социалистический вызов».
До сих пор продолжаются дискуссии, в какой степени насильственная коллективизация была вызвана необходимостью решать экономические проблемы ускоренной индустриализации, а в какой - стремлением партийного руководства к политической победе над крестьянством.
Начиная с 1960-х гг. зарубежные экономисты-советологи начали подвергать сомнению официальную советскую версию о кризисе хлебозаготовок из-за их «бойкотирования» злодейскими «кулаками». Как и во время продразверстки, в конце 1920-х гг. кризис хлебозаготовок существовал только по отношению к поставкам государству и не распространялся на весь сельскохозяйственный рынок. Он был вызван политикой государства в отношении цен, а не мифическими намерениями уничтожить советскую власть . В частности, в 1928/29 сельскохозяйственном году государственные цены были вдвое ниже, чем цены на частных рынках. Поэтому вполне понятно, почему крестьяне продавали зерно частным торговцам, а не государству. После 1926/27 года закупочные цены государства даже не покрывали средних издержек , и многие крестьяне предпочитали самолично сжигать зерно, чем перепродавать его государству. Насильственная коллективизация, проведенная партийным руководством во главе с И. В. Сталиным, создала институт принудительного изъятия у деревни прибавочного и даже части необходимого продукта.
«Выдавливание» ресурсов из деревни являлось, скорее всего, неизбежным выбором. Однако сама насильственная коллективизация была во многом результатом скорее конкретных решений «шаг за шагом», чем некоего заранее составленного стратегического плана. Партийное руководство СССР в принципе понимало неизбежные издержки насильственной коллективизации, поэтому решение о ее проведении принималось нелегко. Даже некоторые большевистские лидеры прямо высказывались, что если бы крестьяне были готовы поставить государству зерно по заниженным ценам, то коллективизация не была бы необходимой. Именно так говорил А. Микоян в июне 1929 г.: «...Я убежден, что в отсутствие проблем с зерном вопрос о сильных коллективных хозяйствах. не был бы поставлен сегодня в таком масштабе и с такой силой. и если бы зерно имелось в изобилии,
то настолько серьезного вопроса об организации колхозов и совхозов на сегодняшний день также не стояло бы»2.
Вопрос в том, могли ли советские крестьяне согласиться поставлять зерно по заниженным ценам в обмен на сохранение самостоятельности своих хозяйств. Опыт стран Восточной Европы (например, Польши и Югославии) второй половины 1940-1950-х гг. показывает, что коммунистический политический режим в принципе может отказаться от принудительной коллективизации сельского хозяйства. Однако в этих странах не было и особой необходимости «грабить» деревню ради подъема городской экономики, поскольку они могли опереться на помощь СССР.
До сих пор никто из экономистов-историков не разработал доказательного ретропрогноза, как Советская Россия смогла бы осуществить ускоренную индустриализацию без «ограбления» деревни. Есть, правда, интересное ретропрогнозное исследование британского экономиста-историка Р. Ал-лена: по его оценке, развитие институтов централизованного планирования и неограниченного кредитования («мягких бюджетных ограничений») действительно сильно способствовало промышленному экономическому росту в СССР, а вот варварская политика насильственной коллективизации дала лишь относительно небольшую добавку выпуска промышленной продукции . Однако парадоксальные выводы Р. Аллена подвергают критике , они пока не получили широкого признания. Поэтому вопрос о реальности альтернатив Великому Перелому остается открытым.
2. Большая война
Поскольку «сталинский курс» идеологически оправдывался, прежде всего, необходимостью готовиться к отражению внешней агрессии, Вторая мировая война должна была либо оправдать советский путь социально-экономического развития, либо «приговорить» его к уничтожению. Участие СССР в Великой Отечественной войне продемонстрировало, хотя и со многими оговорками, жизнеспособность советской модели.
Вторая мировая война во мно-гих отношениях была неизбежным продолжением/«доигрыванием» Первой мировой (в обеих войнах главной страной-агрессором была
Таблица 3
военные бюджеты стран-участниц второй мировой войны, в % национального дохода
Страны 1939 г. 1940 г. 1941 г. 1942 г. 1943 г. 1944 г.
В текущих ценах, страны «новой Антанты»
США 1 2 11 31 42 42
Великобритания 15 44 53 52 55 53
В текущих ценах, страны Тройственного пакта
Германия 23 40 52 64 70
Италия 8 12 23 22 21
Япония 22 22 27 33 43 76
В постоянных ценах, страны «новой Антанты»
США 1 2 11 32 43 45
Великобритания
СССР 17 28 61 61 53
В постоянных ценах, страны Тройственного пакта
Германия 23 40 52 63 70
Источник: .
Германия, воевавшая одновременно на два фронта), однако она имела принципиально иное содержание. Инициаторы Первой мировой имели приблизительно одинаковые национальные модели экономики и руководствовались схожими националистическими идеологемами. Если бы в Первой мировой победу одержали центральные державы, а не Антанта, это не привело бы к резкому изменению социально-экономических институтов. Напротив, Вторая мировая была противостоянием двух военных блоков, но трех качественно различных идеологий - либерально-этатистской (Франция, Великобритания, США), национал-социалистической (Германия, Италия, отчасти Япония) и советской (СССР). Рыночная экономика могла сохраниться только при победе либерального этатизма (опирающегося на идеи кейнсианства), поскольку обе другие идеологии были построены в той или иной степени на отрицании рынка, на замене институтов частной собственности институтами власти-собственности.
В ходе Второй мировой существовала значительная вероятность полной победы гитлеровской
Германии и ее союзников в Западной Европе (возможно, даже в Евразии). Это привело бы, вероятно, к временной ликвидации в этом регионе рыночного хозяйства и к регенерации отношений власти-собственности. В рамках такого сценария не была исключена и ядерная война между США и германо-японским блоком, которая могла завершиться превращением ряда регионов Европы и Азии в выжженную пустыню.
Как во время Первой, так и во время Второй мировой войны слабейшим звеном в цепи стран, воевавших против Германии и ее союзников, оставалась относительно слаборазвитая Россия. Во время Первой мировой войны Германия смогла в 1918 г. «выбить из игры» Россию и «чуть-чуть» не добилась перелома, но все равно через несколько месяцев проиграла войну. Во Второй мировой аналогичный сценарий - поражение СССР - был бы фатально равнозначен победе фашистского блока в Европе. Однако советские реформы 1930-х гг., при всех их недостатках, смогли предотвратить этот трагический исход.
Силы гитлеровской Германии и сталинского СССР были приблизительно одинаковы по валовым экономическим показателям (по размерам ВВП и промышленного производства), однако Советский Союз оставался значительно беднее с точки зрения средних доходов на душу населении. Этот недостаток усугублялся разрушительными военными и территориальными потерями в 1941-1942 гг., когда Советский Союз за короткий период времени потерял огромные территории и тем самым примерно 1/3 экономического потенциала. Однако Советский Союз все же смог собрать многочисленную армию и обеспечить ее снабжение.
Доказательством высокой результативности советского социально-экономического строя стала, в частности, широкомасштабная эвакуация, когда с июля по ноябрь 1941 г. 1523 крупнейших промышленных предприятия и 6 млн человек были переброшены на восток. Это событие уникально в мировой социально-экономической истории: ни одна страна даже не пыталась осуществить что-то подобное (в условиях рыночного хозяйства массовая эвакуация частных предприятий вообще практически невозможна).
Для понимания экономических причин победы антигитлеровской коалиции необходимо обратить внимание на фискальную мобилизацию - на уровень военных расходов в национальном доходе. Макроэкономические характеристики военных бюджетов стран-участниц Второй мировой представлены в табл. 3. Они показывают, что Советский Союз тратил во время Отечественной войны на военные расходы до 3/5 своего национального дохода - такой высокий показатель характерен для гораздо более богатых стран. Германия и Япония достигли аналогичных результатов лишь в конце войны, накануне поражения, когда они напрягали буквально все силы.
Наиболее важную роль в возникновении этого «русского экономического чуда» сыграла, по мнению современных западных историков-экономистов, победа режима Сталина в разрушительной борьбе за коллективизацию. Она обеспечила государственный контроль над продовольствием в военное время и не позволяла крестьянам уклониться от обеспечения военных нужд. В результате советская экономика, хотя и несла непропорционально тяжелое экономическое бремя во время Второй мировой войны, выдержала нагрузку и обеспечила победу над фашизмом. Жестокие
реформы И. В. Сталина дали положительный эффект , хотя возможно (но не очевидно), что аналогичного эффекта удалось бы добиться и при помощи меньших жертв.
В то же время нельзя забывать, что построенная в 1930-е гг. советская версия «восточного деспотизма» не только способствовала, но и существенно препятствовала Великой победе.
Прежде всего, предвоенный режим систематического насилия существенно снизил желание «граждан Страны Советов» воевать за этот режим. С негативным отношением к сталинскому режиму справедливо связывают массовые сдачи в плен в 1941 г. и широкое распространение различных форм коллаборационизма - вплоть до добровольного желания воевать против режима Сталина в РОА или иных национальных подразделениях вермахта. Объективно Отечественная война имела (особенно на начальной фазе) некоторые черты Второй Гражданской (можно вспомнить, в частности, феномен так называемой «Локотской республики» на Брянщине и бандеровское движение на Украине). Однако война фашистской Германии с СССР не стала «освобождением России от коммунистов», поскольку немецкие захватчики не предлагали и не собирались предлагать покоренным сколько-нибудь привлекательную социально-экономическую альтернативу. Гитлер планировал «освободить» Россию не только от коммунистов, но и от населения как такового, чтобы сделать ее колонией Германии. Реальная экономическая политика фашистов на оккупированных территориях в 1941-1944 гг. отличалась от сталинского режима скорее в худшую сторону, чем в лучшую . У крестьян насильственно реквизировали продовольствие, совершенно не заботясь об организации воспроизводства. Многих людей насильственно угоняли работать в Германию, где русских гастарбайтеров использовали фактически как рабов. Возрождение предпринимательства на оккупированных территориях преследовало чисто прагматические цели, стимулируя спекуляцию. Поэтому после немецкой оккупации реставрация сталинского режима воспринималась как благо (либо, по крайней мере, как существенно меньшее зло).
Главный социально-экономический недостаток «военного социализма» времен Отечественной войны связан с тем, что построенные в 1930-е гг. предприятия могли производить военную технику
(как и любые другие товары), хотя и многочисленную, но невысокого качества3 и не всех видов. К тому же в условиях жесткой централизации принятия решений и жестоких наказаний за невыполнение приказов качество управления нередко было неэффективным и даже катастрофическим . В результате армия была обречена долгое время вести войну «не умением, а числом», с огромными неоправданными потерями, хотя по мере накопления опыта их количество снижалось.
Существенную роль в материальном обеспечении советской победы сыграли поставки западными союзниками дефицитных военных материалов по ленд-лизу, значение которых до сих пор остается предметом дискуссий. Дело в том, что хотя их объем в целом был относительно невелик - по официальным советским оценкам, лишь 4% всех военных поставок, современный исследователь Н. В. Бутенина сделала вывод, что удельный вес поставок по ленд-лизу в общем объеме промышленного производства составил несколько большую величину - 7% . По некоторым же видам военных материалов (грузовые автомобили, алюминий, взрывчатка) эти поставки играли ключевую роль.
Необходимо учитывать, что многие процессы (в том числе военные) требуют использования многих ресурсов с низким уровнем субституции (возможности замены одного ресурса другим). Армия может быть многочисленной и отважной, но терпеть поражение, «оттого что в кузнице не было гвоздя». Довоенные пятилетки смогли «закрыть» многие «провалы» российской военной промышленности, но все же отнюдь не все. В частности, узким местом оставалась авиация. По оценкам Б. В. Соколова, СССР получил от союзников за всю войну алюминий, необходимый для авиастроения, в размере 125% национальной выплавки . С учетом крупномасштабных поставок самолетов по ленд-лизу, можно сказать, что советская военная авиация времен Отечественной войны примерно на % была результатом западной помощи. Поэтому СССР должен быть благодарен правительству Ф. Д. Рузвельта, которое смогло в 1941 г.
3 Сошлемся на оценку современным российским историком М. Барятинским ситуации в танкостроении: «Погоня за количеством, неизбежная в условиях войны, не умением, а числом, привела к ужасающему снижению качества выпускаемых танков. Прекрасные (в идеале) тактико-технические характеристики «тридцатьчетверки» на деле оказались дутыми» . Следует лишь уточнить, что «война числом» есть скорее неизбежное следствие низкого качества военной продукции, чем причина.
убедить американскую общественность в необходимости помогать «безбожным коммунистам», хотя фашистская Германия не представляла явной и непосредственной угрозы Соединенным Штатам.
Наиболее критическим моментом Отечественной войны (и Второй мировой в целом) была вторая половина 1941 г., когда советская армия терпела поражения, фашисты оккупировали крупные промышленные и сельскохозяйственные районы СССР, а правительство Сталина тайно искало возможность заключить перемирие с Гитлером, отдав ему захваченные земли. Если бы такой сепаратный мир был заключен, то этот «второй Брестский мир» мог иметь для России гораздо более разрушительные последствия, чем Брестский мир 1918 г. Однако точка бифуркации 1941 г., когда военное поражение СССР в войне с гитлеровской Германией и неизбежная вследствие этого национальная катастрофа были вполне возможны, является чисто политической. Во время Отечественной войны у советской командной экономики не было никакой реальной альтернативы. Поэтому Отечественная война хотя и имела некоторые черты Второй Гражданской, однако в целом являлась именно защитой Отечества, а не поиском новых «правил игры».
Удар Второй мировой войны по советской экономике оказался колоссальным. Погибли примерно 27 млн человек - более 12% населения на 1940 г. Если же учитывать также умерших от ранений в послевоенные годы, а также тех советских людей, которые попали во время войны в Германию и не захотели вернуться в СССР, то цифры потерь вырастут до примерно 30 млн, что составляет уже более 15% населения страны. Уровень производства в конце войны был примерно на 20% меньше, чем до нее, не считая примерно 30% уничтоженного основного капитала. Официальные советские заявления гласили, что потери войны составили «две пятилетки» без учета человеческих жертв. Западные экономисты-историки, оценивая советские экономические потери в результате войны, тоже отмечают, что они равнялись, а возможно и превосходили все то, что удалось получить в результате индустриализации 1930-х гг. Впрочем, энтузиазм победителей и репарации с Восточной Германии позволили провести возрождение советской экономики относительно быстро, основные производственные фонды были восстановлены уже к 1950 г. .
Война принесла огромные потери советскому народу, но одновременно огромный выигрыш
советскому режиму, который получил возможность оправдывать победой над сильным врагом все довоенные решения и «перегибы». Немедленное начало «холодной войны» после окончания Второй мировой позволяло и в дальнейшем активно применять командные методы, оправдываясь необходимостью «защиты социалистического Отечества» и «оказания братской интернациональной помощи жертвам империализма» (например, Северной Корее). Поэтому послевоенное восстановление советской экономики прошло в целом в атмосфере примирения народа с властью. Исключением стали недавно присоединенные Прибалтика, Западная Украина и Западная Белоруссия, где сталинский режим во многих отношениях проигрывал тому, что было раньше, и где поэтому вооруженное сопротивление националистов продолжалось до начала 1950-х гг.
3. Большой застой
С 1950-х гг. развитие советской экономики в течение трети века происходило в рамках относительно стабильной системы «правил игры», лишь некоторые из которых существенно изменялись. Решая проблемы догоняющего развития, партийное руководство СССР попало в зависимость от предшествующего развития: на рубеже 1920-1930-х гг. был выбран «пакет» институтов, которые являлись относительно результативными (хотя и малоэффективными) в среднесрочной перспективе, однако в долгосрочной перспективе загоняли советское общество в тупик. Чтобы разорвать эту зависимость от предшествующего советского развития, в 1991 г. пришлось отказаться от советской системы как таковой.
Однако в принципе «рыночный поворот» можно было с меньшими издержками осуществить значительно раньше, еще в 1950-1960-е гг. Как известно, в КНР демонтаж командной экономики под руководством китайской компартии начался с конца 1970-х гг., почти сразу после смерти Мао Цзедуна. У СССР тоже был шанс после отстранения в 1953 г. от власти последователей И. В. Сталина (как в Китае - после устранения в 1976 г. «банды четырех») начать качественное изменение «правил игры». Начало бифуркационной ситуации положил Н. Хрущев, который встал у власти вскоре после смерти И. В. Сталина и инициировал десталинизацию, развенчав «культ личности» (сначала в закрытом выступлении на XX съезде КПСС в 1956 г., а потом и публично на XXII съезде КПСС
в 1962 г.). Сразу после смерти И. В. Сталина начался частичный демонтаж «подсистемы страха», как назвал ее Г. Х. Попов , массовые репрессии были заменены «точечными» акциями, экономика ГУЛАГа резко сократилась вследствие массовой реабилитации, применение откровенно принудительных мер ушло в прошлое.
Историография развития советской экономики демонстрирует странный парадокс. Есть огромное количество публикаций по поводу событий сталинской эпохи (своего рода «весны советской экономики»). Есть много работ о финальном горбачевском периоде («осени»). А вот о зените советского строя («лете советской экономики») фундаментальных работ почти нет (одно из немногих исключений ), преобладают публицистика и мемуарная литература. Понятно, почему это не очень интересно убежденным противникам советской модели, которые всю историю СССР считают сплошной ошибкой. Но и те авторы, кто выступает за возрождение «настоящего социализма», тоже не проявляют большого интереса к периоду 1957-1968 гг. Возможно, это связано с тем, что современные защитники советского строя любят искать «происки агентов империализма», а в том, что в зените советской истории был упущен судьбоносный шанс на развитие, этих «агентов» никак не обвинишь.
Развилка «оттепели» длилась довольно долго, фактический отказ от реальных реформ произошел только после «пражской весны» 1968 г.
Вторая половина 1950-х - первая половина 1960-х гг. оказались своеобразным «золотым веком» советской экономики. В хрущевский и ран-небрежневский периоды экономика СССР демонстрировала очень бурный (в том числе и по международным стандартам) экономический рост, который повторить никогда впоследствии не удалось. На пике экономического роста Хрущев уверенно заявлял, что СССР перегонит США гораздо раньше конца века, и даже, что «нынешнее поколение советских людей будет жить при коммунизме» (на XXII съезде КПСС). Первенство СССР в освоении космоса служило в период от полета Юрия Гагарина (1961 г.) до «прилунения» Нила Армстронга (1969 г.) весомым доказательством преимуществ советской экономики. Во время Карибского кризиса 1962 г. СССР в очередной раз показал, что советская армия оснащена по современным стандартам, поэтому последующее снижение накала «холодной войны» воспринималось
не как поражение, а как добрая воля советского руководства.
Н. С. Хрущев (как и его «инкарнация» в лице М. С. Горбачева) оставил очень неоднозначный след в социально-экономической истории СССР - как увлеченный, но не слишком умелый реформатор, который обуреваем стремлением к реформам, но не имеет системного плана реформ. Именно при Хрущеве вновь, после 30-летнего перерыва, стало возможным открытое обсуждение недостатков советской социально-экономической системы и возможности усиления в ней «хозрасчетных начал» (фактически - рыночных институтов). Застрельщиком дискуссии стал в 1962 г. харьковский экономист Е. Либерман, опубликовавший в «Правде» статью «План, прибыль, премия». Эта публикация ознаменовала собой официальное разрешение партийного руководства обсуждать темы «планового фетишизма» и необходимости повышать личную заинтересованность работников. Если при сталинском режиме использование зарубежного опыта априори осуждалось, то при хрущевском режиме ссылки на позитивный опыт Запада (вспомним хотя бы кукурузную кампанию, спровоцированную впечатлениями Н. С. Хрущева от визита в США) стали вполне легитимными. Попытки совершенствования советской системы путем заимствования «лучших» элементов капитализма породили надежды на постепенную конвергенцию командной и рыночной экономик.
Впрочем, надежды на благотворность хрущевских реформ были очень неустойчивыми. Расстрел рабочих в Новочеркасске в 1962 г., которые протестовали против снижения ставок оплаты, убедительно показал, что хрущевский режим категорически отвергает «революцию снизу». «Революция сверху» тоже не задалась: реформу 1957 г. пришлось отменить, «рязанское чудо» подозрительно напоминало коллективизацию «любой ценой».
Когда Н. С. Хрущева свергли в 1963 г. в результате внутрипартийного заговора, участники которого заклеймили бывшего Генерального секретаря КПСС как безрассудного волюнтариста, то первоначально казалось, что новые руководители СССР дадут попыткам реформирования «второе дыхание». В сентябре 1965 г. Председатель Совета Министров СССР А. Н. Косыгин объявил об официальной государственной реформе. Главными идеями этой реформы, концепцию которой разработал Е. Либерман, были хозрасчетные
«3 С»: - самоокупаемость, самофинансирование и самоуправление. В результате реформы ожидалось создание такой экономической системы, в которой директора госпредприятий смогли бы получить доступ к управлению некоторыми экономическими «рычагами» - прибылью, премиями, большей свободой инвестирования и т. д.
Основным направлением косыгинской реформы стало снижение количества плановых показателей для предприятий, а также, что особенно важно,- замена показателей валового выпуска как главного индикатора успешности деятельности госпредприятий показателями «реализованного выпуска» (продаж). Многочисленные показатели использования рабочей силы заменялись одним - размером фонда заработной платы, что предполагало возможность менеджмента самостоятельно определять численность работников. Директор предприятия теперь должен был отчитываться лишь по 8 плановым показателям, в то время как раньше их количество варьировалось от 20 до 30. Предполагалось оставлять предприятиям больше прибыли для поощрительных выплат и инвестиций (1/5 инвестиционных расходов должна была определяться самими предприятиями).
Косыгинские реформы могли стать для экономики СССР тем, чем стали для экономики КНР реформы Дэн Сяо-пина, путем к постепенному формированию смешанной экономики при сохранении власти коммунистической партии. Не случайно китайскому реформатору приписывают высказывание, что если бы косыгинские реформы удались, то Китай снова бы учился у СССР.
Однако уже через несколько лет после введения реформы некоторые внесенные в нее изменения выхолостили ее общий пафос. В частности, был вновь установлен жесткий контроль над фондом поощрительных выплат работникам предприятий, заменивший более гибкую систему, предполагавшуюся в реформе. Министерства снова получили возможность контролировать условия накопления и расходования этих фондов. В результате экономическая реформа оказалась по сути аннулирована.
Введение в 1968 г. войск стран Варшавского договора в Чехословакию, где тоже пытались начать «мягкий» демонтаж командно-административной системы, стало знаковым событием прекращения «конвергенционных» реформ вообще и «либер-манизации» экономики в частности. Некоторые руководители государственных предприятий,
Таблица 4
Сравнение показателей среднегодового прироста советской экономики 1950-1980-х гг.
Показатели 1955-1965 1966-1970 1971-1975 1976-1980 1981-1983 1984-1987
ВНП 5,4 5,2 3,7 2,7 2,3 1,6
Промышленность 7,5 6,3 5,9 3,4 1,5 2,1
Сельское хозяйство 3,5 3,5 -2,3 0,3 4,2 0,8
Сфера услуг 4,0 4,2 3,4 2,8 2,1 -
Потребление 4,7 5,3 3,6 2,6 1,7 2,4
Инвестиции 9,1 6,0 5,4 4,3 4,2 3,0
Источники: .
Таблица 5
Альтернативные модели развития экономики СССР периода «оттепели»
Характеристики моделей Самодостаточная командная экономика Смешанная экономика Командная экономика как часть капиталистической мировой экономики
Ресурсы экономического развития Государственное планирование и контроль Активизация личных материальных интересов работников Природная рента, получаемая за счет экспорта энергоресурсов (нефти и газа)
Акторы, выступающие за данную модель Часть экономистов (сторонники ТОФЭ) Часть политической и хозяйственной элиты, часть экономистов («рыночники») Большинство политической и хозяйственной элиты
Возможности извлечения бюрократической ренты Низкие Средние Высокие
Опасные тенденции развития Рост социального напряжения в обществе Демонтаж партийной власти Рост зависимости национальной экономики от мирового рынка
которые слишком увлеклись идеями хозрасчета и допустили неизбежные нарушения «хозяйственной дисциплины», были обвинены в экономических преступлениях (наиболее известным примером является судьба умершего в тюрьме И. Н. Худенко, директора совхоза «Акчи»). А. Н. Косыгин продолжал до 1980 г. возглавлять Совет Министров СССР, но в частной беседе уже в 1971 г. с горечью признал, что «все работы остановлены, а реформы попали в руки людей, которые их вообще не хотят». К сожалению, среди советской политической элиты 1960-х гг. не оказалось никого, похожего на великих политиков-реформаторов ХХ века, таких как Ф. Д. Рузвельт в США или Дэн Сяо-пин в КНР.
Фактическая отмена косыгинской реформы привела к тому, что в последнее 20-летие своего существования советская экономика функционировала в режиме экономического роста без экономического развития (экстенсивного роста). Этот
период называют «застоем», что, строго говоря, не вполне верно - экономический рост до 1980-х хотя и происходил по «затухающей кривой», но все же примерно соответствовал норме развитых стран (табл. 4). СССР 1970-х был во многих аспектах похож на Россию 2000-х: политическая элита и «простые советские люди», напуганные «не очень» удачными реформами предшествующих десятилетий, сознательно стремились избегать любых существенных изменений «правил игры». В результате стихийно сформировался институт участия СССР в капиталистической мировой системе в качестве «сырьевого придатка» (экспорт энергоресурсов в обмен на импорт потребительских товаров).
Брежневский режим, отказавшись от качественных реформ, заменил их имитацией изменений. С середины 1970-х гг. едва ли не каждый год объявлялась новая экономическая «реформа» или «эксперимент», призванные решить
экономические проблемы СССР, не меняя рамочных «правил игры». Главным результатом этих «реформ застоя» стала потеря авторитета высшего партийного руководства, которое вырождалось в геронтократию.
Есть множество исследований причин свертывания нэпа, но причины свертывания косы-гинской реформы еще ждут фундаментальных исследований. Примитивное объяснение этого свертывания недоброжелательством Л. И. Брежнева столь же убедительно, как и объяснение Великого перелома злодействами И. В. Сталина. Более убедительные объяснения (см., например, ) делают акцент на объективные факторы - на развитие различных форм рентоискательства.
Рентоискательством в современной экономической теории называют поиск дохода методами, исключающими конкуренцию. В СССР 1970-х гг. рентоискательская деятельность была связана с активной разработкой нефтегазовых месторождений (извлечением природной ренты) и с ростом привилегий государственной бюрократии (извлечением бюрократической ренты).
Свертывание косыгинских реформ можно рассматривать прежде всего как яркий пример «ресурсного проклятия»: для стран с высоким уровнем отчуждения элиты от граждан наличие полезных ископаемых, легко реализуемых на мировом рынке, становится не стимулом, а тормозом развития. Рост настороженности брежневского режима к про-рыночным инновациям почти совпал с «нефтяным шоком» 1973 г. Резкий рост мировых цен на нефть и газ в сочетании с началом активной разработки месторождений Западной Сибири (прежде всего, Самотлора, где «большую нефть» начали добывать с 1968 г.) позволил советскому правительству получать от экспорта энергоресурсов очень высокие доходы. За счет природной ренты удавалось решать продовольственные проблемы: импорт зерна стал очень важным элементом продуктообеспечения, поскольку советская деревня, из которой в 1930-1950-е гг. активно выкачивали ресурсы, деградировала и превратилась в «черную дыру», поглощавшую дотации и льготы без существенного результата.
Таким образом, третий бифуркационный период стал столкновением трех вариантов социально-экономических «правил игры» (табл. 5) - моделей самодостаточной командной экономики (пост-сталинский курс), смешанной экономики (курс ко-сыгинских реформ) и командной экономики как
«сырьевого придатка» капиталистической мир-экономики (курс «застойного» брежневского режима). Победу третьего курса можно объяснить своеобразным «предпочтением ликвидности», то есть предпочтением тактических (среднесрочных) выгод стратегическим (долгосрочным) преимуществам.
Срок относительного благополучия позднесо-ветской экономики совпал со сроком извлечения высокой природной ренты. Когда в середине 1980-х гг. мировые цены на энергоресурсы существенно упали, а западносибирские месторождения начали истощаться, необходимость реформирования «реального социализма» снова встала на повестку дня. Либерализация экономики при М. С. Горбачеве сначала пошла по пути косыгинских реформ (развитие хозрасчета), однако стремительное нарастание экономических и политических трудностей быстро привело к отказу от «реального социализма» как такового. «Поезд», упущенный в конце 1960-х гг., догнать так и не удалось.
Завершая обзор бифуркаций институционального развития советской экономики, можно сделать нетривиальный вывод об их сравнительном значении. Переход от нэпа к Великому перелому был, скорее всего, объективно неизбежен, поскольку альтернативные варианты индустриализации казались и, видимо, объективно являлись менее выполнимыми. События Отечественной войны являются чисто политической бифуркацией: захватчики априори не собирались предлагать покоренным сколько-нибудь привлекательную социально-экономическую альтернативу, поэтому Великая победа - во всех отношениях выигрышный вариант развития. И только развилка «оттепели» привела к выбору проигрышного (в стратегическом отношении) варианта развития, к «проеданию» ресурсов. Похоже, главная ошибка, совершенная советскими коммунистами в экономике, была сделана не в 1929 г., а в 1968 г.
Литература
1. Гайдар Е. Т., Чубайс А. Б. Развилки новейшей истории России. М.: ОГИ, 2011.
2. Советская деревня глазами ВЧК - ОГПУ - НКВД/ под ред. А. Береловича, Б. Данилова. Т. 2. 1922-1929. М.: РОССПЭН, 2000.
3. Нуреев Р. М. Экономика развития: модели становления рыночной экономики: учебник. М.: Норма, 2008.
4. Эрлих А. Дискуссия об индустриализации в СССР (1924-1928). М.: Дело АНХ, 2010.
5. Spulber N. Soviet Strategy for Economic Growth. Bloomington: Indiana University Press, 1964.
6. Хантер Г., Ширмер Я. Аграрная политика необольшевиков и альтернатива // Отечественная история. 1995. № 6.
7. Бородкин Л. И., Свищев М. А. Ретропрогно-зирование социальной динамики доколхоз-ного крестьянства: использование имитационно-альтернативных моделей // Россия и США на рубеже XIX - XX вв. Математические методы в исторических исследованиях. М.: Наука, 1992. С. 348-365.
8. Хлевнюк О. Политбюро: Механизмы политической власти в 30-е годы. М.: РОССПЭН, 1996. C. 17-19.
9. Дэвис Р., Уиткрофт С. Годы голода. Сельское хозяйство СССР, 1931-1933. М.: РОССПЭН, 2011.
10. ГУЛАГ: Экономика принудительного труда/ Под ред. Л. И. Бородкина, П. Грегори, О. В. Хлевнюка. М.: РОССПЭН, 2005.
11. Khlevnyuk О. The Economy of the Gulag // Behind the Facade of Stalin"s Command Economy. Ed. by P. Gregory. Hoover Institution Press, 2001. P. 11-130.
12. Wittfogel K. - A. Oriental Despotism: A Comparative Study of Total Power. New Haven, 1957.
13. Аллен Р. Глобальная экономическая история. Краткое введение. М.: Издательство Института Гайдара, 2013.
14. Кембриджская экономическая история Европы нового и новейшего времени. М.: Издательство Института Гайдара, 2013. Т. 2.
15. Gregory P. R. Socialist and Non-Socialist Industrialization Patterns. N.Y.: Praeger, 1970.
16. Kuznets S. A Comparative Appraisal // Economic Trends in the Soviet Union. Ed. by A. Bergson and S. Kuznets. Cambridge, MA: Harvard University Press, 1963
17. Bergson A. Real Soviet National Income and Product Since 1928. Cambridge, MA: Harvard University Press, 1961.
18. Gregory Р., Mokhtari М. State Grain Purchases, Relative Prices and the Soviet Grain Procurement Crisis // Explorations in Economic History. 1993. Vol. 30. P. 182-194.
19. Merl S. Der Agrarmarkt und die Neue Ökonomische Politik. Oldenbourg: Munich, 1981. S. 137-139.
20. Allen R. C. Capital Accumulation, the Soft Budget Constraint and Soviet Industrialization // UBC Department of Economics Discussion Paper. 1997. November (http://www.arts. ubc.ca/econ/dp9720.pdf).
21. Allen R. C. Farm to Factory: a Reinterpretation of the Soviet Industrial Revolution. Princeton: Princeton University Press, 2003.
22. Эллман М. (2007) Советская индустриализация: выдающийся успех? (О книге Р. Алле-на «От фермы к фабрике: реинтерпретация советской промышленной революции») // Экономическая история. Обозрение. Вып. 13. М.: Издательство Московского университета (http://www.hist.msu.ru/Labs/Ecohist/OB13/ ellman.pdf).
23. Davies R. W. The Socialist Offence: The Collectivization of Agriculture. 1929-1930. Harvard University Press, 1989. P. 120.
24. Gatrell P., Harrison M. The Russian and Soviet Economy in Two World Wars // Economic History Review. 1993. Vol. 46. P. 425-452.
25. Ковалев Б. Н. Повседневная жизнь населения России в период нацистской оккупации. М.: Молодая гвардия, 2011.
26. Зефиров М. В., Дегтев Д. М. Все для фронта? Как на самом деле ковалась победа. М.: АСТ, 2009.
27. Барятинский М. Т-34 в бою. Легенды и факты. М.: Эксмо, 2008.
28. Бутенина Н. В. Ленд-лиз: сделка века. М.: Издательский дом ГУ ВШЭ, 2004. C. 183.
29. Соколов Б. В. Правда о Великой Отечественной войне: Сборник статей). СПб.: Алетейя, 1989. C. 47.
30. Попов Г. Х. (1987) С точки зрения экономиста // Наука и жизнь. 1987. № 4.
31. Шестаков В. А. Социально-экономическая политика советского государства в 50-е - середине 60-х годов. М.: Наука, 2006.
32. Handbook of Economic Statistics. Washington, D.C.: Directorate of Intelligence, 1983 and 1988 editions.
33. U. S. Congress, Joint Economic Committee, USSR: Measures of Economic Growth and Development, 1950-1980. Washington, D.C.: U. S. Government Printing Office, 1982.
34. Попов В. Закат плановой экономики // Эксперт. 2009. № 1.
Немалое значение в достигнутых успехах имело изменение внутриполитической обстановки в стране. Смерть в 1953 г. И.В. Сталина стала началом конца созданной им тоталитарной системы и началом перехода к новому курсу во внутренней политике. Избранный на пост первого секретаря ЦК КПСС Н.С. Хрущев стал проводить курс, связанный с социальной ориентацией экономики, увеличением капитальных вложений в отрасли группы «Б» и сельское хозяйство, с предоставлением больших прав руководителям предприятий и колхозов. Особое внимание уделялось развитию сельского хозяйства. При этом главный акцент делался на освоении целинных и залежных земель. В Западной Сибири и Казахстане были созданы сотни новых совхозов, машинно-тракторных станций, проложены дороги, построены поселки. Естественно, что это был экстенсивный путь развития отрасли. Но он позволил добиться за пять лет прироста сельскохозяйственной продукции на 34%, создать на востоке страны новые районы сельскохозяйственного производства.
Большую роль в комплексном развитии регионов и региональной экономики сыграл переход в 1957 г. на территориальные принципы управления. Было упразднено подавляющее число союзных и республиканских министерств, а предприятия переданы в ведение созданных в республиках , краях и областях советов народного хозяйства (совнархозов). Их образование было определенным шагом в децентрализации управления народным хозяйством, в расширении прав и материальных возможностей на местах, в демократизации экономики. Однако это создавало трудности в проведении единой общегосударственной научно-технической политики, распыляло ресурсы, снижало эффект от имевшегося раньше преимущества от концентрации средств.
В эти годы был сделан существенный шаг к повышению уровня жизни населения. Это нашло выражение в Законе о пенсиях , в снижении налогов , в отмене платы за обучение в средней школе и вузах, во введении минимальной гарантированной заработной платы в сельскохозяйственном производстве, в повышении заработной платы в других отраслях, сокращении продолжительности рабочей недели и др.
Особых успехов удалось добиться в решении жилищной проблемы. В 1950-е годы стали предоставляться льготные кредиты застройщикам индивидуальных домов. Это улучшило положение с жильем в малых и средних городах и сельской местности. В 1960-с годы, когда конструкторы и архитекторы обеспечили организацию типового домостроения на индустриальной основе, в городах резко возросло жилищное строительство, позволившее обеспечить к концу 1970-х годов 80% семей в городах отдельными квартирами.
Повысился уровень народного образования. Созданная сеть школ, техникумов, вузов позволила сформировать хороший кадровый потенциал страны, что положительно отразилось на развитии науки, культуры. Важно отметить, что в развитии экономики СССР 1950—1970 гг. существенную роль играли факторы интенсивного роста, когда прирост национального дохода и валового общественного продукта обеспечивался главным образом увеличением производительности труда и внедрением достижений научно-технического прогресса. За 1950—1960 гг. за счет роста производительности труда было получено 73% произведенного национального дохода. В 1961— 1965 гг. этот показатель достиг 83,7%, а в 1966-1970 гг. - 87%. Промышленное развитие обеспечивалось систематическим ростом капитальных вложений, в структуре которых повысилась доля, направляемая на расширение, реконструкцию и техническое перевооружение действующих предприятий.
Третья НТР
В эти годы в промышленности страны и на транспорте широко внедрялись технические новшества. Как известно, в ходе Второй мировой войны началась третья научно-техническая революция {НТР), которую подразделяют на два этапа: 1945 — середина 1960-х и середина 1960-х - конец 1980-х. Лидерами первого этапа современной НТР были США и СССР.
Советский Союз в эти годы осуществил кардинальные изменения в техническом развитии. Быстрыми темпами развивались радиоэлектронная, атомная, химическая промышленность, приборостроение. Именно в эти годы в стране был создан свой ядерный и ракетный потенциал, запущен первый в мире спутник, а затем — космический корабль, совершен первый полет человека в космос, построены первые атомные электростанции и морские атомные корабли. Таким образом, высокие темпы экономического развития обеспечивались и за счет интенсивного типа расширенного воспроизводства.
В период 1950—1970 гг. в стране была осуществлена коренная перестройка топливного баланса: возросла добыча нефти и газа, их доля в общем объеме энергоресурсов повысилась в три раза — с 19,7 до 60,2%. Для транспортировки этих пенных видов топлива были построены трубопроводы на дальние расстояния и самых больших диаметров в мире с высокой пропускной способностью. Благодаря сети трубопроводов, соединившей все районы, за исключением Дальнего Востока, в стране была создана Единая маневренная система нефте- и газоснабжения.
Существенное развитие получил морской транспорт, по тоннажу которого Советский Союз вышел на пятое место в мире. Советский флот был самым молодым по возрасту судов . Такое достижение НТР, как изобретение реактивного и турбовинтового самолетов, нашло широкое применение в нашей стране.
В эти годы была осуществлена техническая реконструкция железных, дорог — перевод на электровозную и тепловозную тягу. С 1958 г. в СССР прекратился выпуск паровозов. Получил развитие автомобильный транспорт, возросли масштабы автодорожного строительства. Все это обусловило кардинальные изменения в структуре транспортной системы — ведущими стали прогрессивные средства передвижения. Принадлежность транспортных средств государству обеспечивала их взаимодействие, транспортная система была единой государственной системой.
Высокими темпами развивалась электроэнергетика — строились крупнейшие гидростанции, тепловые электростанции; началось строительство атомных. К 1970 г. было завершено создание Единой энергетической системы европейской части СССР, включая Урал — самой крупной энергосистемы мира.
На этот период приходится развитие телевидения, сначала черно-белого, с 1960-х годов — цветного. Расширяется сеть ретрансляционных станций, благодаря чему увеличивается масштаб телевещания, в него вовлекается все большее число регионов и республик. В 1970 г. была введена в строй Останкинская телевизионная башня.
В широких масштабах шло освоение новых районов и месторождений полезных ископаемых. Страна урбанизировалась. Росло национальное богатство в виде тысяч новых предприятий, сотен новых городов и поселков.
Освоение новых земель, строительство городов и предприятий создавали новые рабочие места, что, в свою очередь, обеспечивало здоровый социально-психологический климат в государстве, уверенность в получении работы, жилья, минимальных бытовых и социально-культурных благ и услуг, уверенность в завтрашнем дне.
Экономическая реформа 1965 г. Поступательному развитию экономики СССР содействовала проведенная в 1965 г. экономическая реформа. Она выразилась, с одной стороны, в централизации управления народным хозяйством путем ликвидации совнархозов и воссоздания отраслевых министерств. С другой стороны, возрождался хозрасчетный принцип ведения хозяйства на предприятиях, создавались фонды материального стимулирования, вводилась плата в бюджет за используемые предприятиями основные производственные фонды, предприятиям предоставлялись более широкие права в области планирования и др. Все эти мероприятия были призваны содействовать повышению заинтересованности трудовых коллективов в конечных результатах производства, в повышении уровня интенсификации труда и экономики страны в целом.
Уже первые итоги проведения реформ были положительными. В 1966—1970 гг. в стране были достигнуты довольно высокие темпы роста основных экономических показателей. Быстрыми темпами развивались наука и отрасли промышленности, определяющие научно-технический прогресс (машиностроение, электроника, энергетика, нефтехимическая промышленность и др.). По объему производства ряда видов промышленной продукции СССР обогнал США и занимал первое место в мире.
С созданием сообщества социалистических стран резко возросло международное значение СССР, который стоял во главе мировой социалистической системы. Социалистической ориентации придерживалось немало стран Третьего мира. За всю более чем тысячелетнюю историю Российского государства оно не имело такого высокого экономического потенциала, уровня жизни населения, международного авторитета и влияния на судьбы мира.
На эти годы пришлись девятая, десятая, одиннадцатая пятилетки. Приоритетными направлениями развития промышленности были атомная электроэнергетика (создана новая отрасль машиностроения — атомное машиностроение), автомобилестроение. В эти годы была создана Единая энергетическая система СССР. К энергетической системе европейской части Союза была присоединена энергосистема Сибири (энергосистема обслуживала территорию с населением более 200 млн человек). Была сооружена первая в мире атомная теплоэлектроцентраль. Осуществлено строительство крупных промышленных и транспортных объектов (Камского автозавода в Набережных Челнах, Волжского автозавода в Тольятти, Байкало-Амурской магистрали).
Приметой времени стало формирование крупных территориально-производственных комплексов, прежде всего в восточных районах (Западносибирский, Павлодар-Экибастузский, Южно-Таджикский, Саянский др.), которые обеспечивали весь прирост добычи нефти, газа, угля.
В период 1971-1985 гг. разрабатывались крупномасштабные перспективные программы по развитию энергетики, Нечерноземья, товаров народного потребления, автодорожного строительства, продовольственная программа.
Причины негативных явлений в экономике
С середины 1970-х годов стали проявляться симптомы кризисных явлений в экономике. Наблюдалось замедление развития научно-технического прогресса; моральный износ оборудования в ведущих отраслях промышленности; усилилось отставание инфраструктурных отраслей от основного Производства; наметился ресурсный кризис, выражавшийся в перемещении добычи природных ресурсов в труднодоступные районы, в удорожании добываемого сырья для промышленности.
Все это негативно отражалось на основных экономических показателях народного хозяйства страны. С каждой пятилеткой среднегодовые темпы их роста снижались, что иллюстрирует следующая таблица (в %).
Соотношение прироста национального дохода и прироста основных фондов (а это важный показатель экономической эффективности народного хозяйства) ухудшалось. С I960 по 1985 г. основные фонды выросли в семь раз, а произведенный национальный доход — лишь в четыре раза. Это свидетельствовало, что экономика страны развивалась преимущественно экстенсивным путем, т.е. объем дополнительной продукции и прирост национального дохода достигались за счет опережающего вовлечения в производство природных и трудовых ресурсов, роста основных фондов.
Одной из причин этого была амбициозная внешняя политика руководства страны, для чего требовался сверхмощный военный потенциал, который создавался военно-промышленным комплексом (ВПК). Для развития и содержания ВПК необходимы были огромные материальные и финансовые ресурсы, которые можно было получить лишь за счет других отраслей народного хозяйства и низкой заработной платы трудящихся.
Все это, в свою очередь, обеспечивалось жесткой административной планово-распределительной системой управления страной и ее экономикой, строгим лимитированием материальных и финансовых ресурсов. Чтобы обеспечить быстрое получение этих ресурсов, преимущество отдавалось экстенсивным методам ведения хозяйства, а это сдерживало развитие научно-технического прогресса.
К середине 1970-х стали ощутимы ошибки советского руководства в социально-экономической политике. То, что было допустимо прежде, теперь давало бесконечные сбои. В результате несбалансированности ведущих блоков отраслей оказалась уродливой структура экономики. За все годы социализма преимущественно развивалось производство средств производства (группа «А»).
В легкой, пищевой промышленности (группа «Б») было сосредоточено лишь 10% основных производственных фондов. Поэтому в общем объеме промышленной продукции систематически снижалась доля предметов потребления, которая в 1986 г. составила всего 24,7% против 60,5% в 1928 г. Это означало, что экономика не ориентировалась на первоочередное удовлетворение потребностей человека, огромная часть промышленной продукции была выключена из сферы товарно-денежного обращения, потому что средства производства не продавались, а распределялись.
Такая экономическая политика вела к ухудшению социальной сферы, так как средства на жилищное строительство, здравоохранение, образование, науку выделялись по остаточному принципу с неуклонным снижением их доли в расходах государственного бюджета .
В условиях огромного роста масштабов производства, количества промышленных предприятий и численности населения буксовала планово-распределительная система управления хозяйства, т.е. механизм управления. Государство не смогло приостановить падение темпов производства, добиться выполнения устанавливаемых планов выпуска продукции, несмотря на снижение их заданий по пятилеткам; перевести экономику на интенсивный путь развития, хотя об том неоднократно заявлялось; избавиться от убыточных, предприятий (их удельный вес достиг 40% общего числа), обеспечить экономию потребляемых на изготовление единицы продукции материальных, энергетических, трудовых ресурсов; экономика оставалась невосприимчивой к научно-техническому прогрессу, в результате чего Советский Союз в технологическом отношении отстал от ведущих стран Запада.
К этому добавлялись всеобщее огосударствление, когда даже старались запретить личные подсобные хозяйства; сужение демократических начал в стране; монополизм производителя; однопартийная политическая система . Все это привело к отчуждению человека от общественной собственности и потере интереса к труду и его результатам. Если прежде советские люди могли признать приоритет народно-хозяйственных интересов, то теперь они не поверили в партийные лозунги о всенародном государстве и о возможности построения в стране коммунизма.
Причиной негативных явлений в экономике были также волюнтаризм и во многих случаях недостаточный уровень профессионализма руководителей высшего и среднего звена управления, так называемой номенклатуры партийных и советских органов. Монопольное положение Коммунистической партии предопределяло соответствующую кадровую политику в стране. Она была направлена на незыблемость партийной системы подготовки и продвижения руководящих кадров. Специалисты и руководители могли самореализоваться лишь путем вступления в Компартию и работая в партийных организациях, советских, комсомольских и профсоюзных органах. Демократический централизм, непререкаемость авторитетов партийных и иных руководителей любого уровня, их нетерпимость к критике вели к тому, что в партийно-советскую и любую другую номенклатуру нередко включались лица послушные, но не обладающие ни умом, ни инициативой и другими качествами, необходимыми для руководителей. Таким образом, с каждым поколением интеллектуальный и профессиональный потенциал руководителей партийных и советских органов, предприятий и организаций в стране снижался.
Низкий уровень оплаты труда не способствовал сбережению трудовых ресурсов и использованию достижений научно-технического прогресса. Экстенсивные методы развития экономики, необоснованное строительство новых предприятий вели к разрыву между ростом числа рабочих мест и увеличением трудовых ресурсов. Если в предвоенные и первые послевоенные пятилетки рост трудовых ресурсов в городах обеспечивался за счет жителей сельских местностей, то к 1980-м эти источники практически себя исчерпали. Так, в 1976—1980 гг. прирост трудовых ресурсов составил 11,0 млн человек, в 1981-1985 гг. - более 3 млн, в 1986-1990 гг. -более 2 млн человек. Это вело к дефициту трудовых ресурсов. Социально-экономические последствия такого развития выразились в снижении трудовой и технологической дисциплины, экономической ответственности работников за результаты труда, убытки и потери.
Результатом проводимой многолетней внутренней и внешней политики стало уменьшение национального богатства страны. Это видно из следующих данных (в сопоставимых ценах, млрд руб.):
Такое уменьшение национального богатства обусловлено тем, что природные ресурсы уменьшались быстрее, чем увеличивалось имущество. Следует добавить, что в стране имелась скрытая инфляция , которая, по расчетам экономистов, составляла примерно 3% в год. С учетом такой инфляции национальный доход страны перестал расти уже в 1980-е годы. Однако численность населения медленно, но увеличивалась. Таким образом, размер национального дохода и национального богатства на душу населения уменьшался, т.е. шло абсолютное обнищание населения.
Милитаризация экономики Одной из основных причин тяжелого экономического положения, в котором оказалась страна, было гипертрофированное развитие военно-промышленного комплекса — милитаризация экономики.
В течение многих десятилетий в ВПК направлялась подавляющая и наиболее качественная часть материальных и трудовых ресурсов государства. Конечная продукция оборонных предприятий обеспечивала военный потенциал страны, но экономическая отдача от используемых в ВПК материальных, финансовых и трудовых ресурсов для решения экономических и социальных проблем страны была незначительна, наоборот, для деятельности этих предприятий требовались огромные бюджетные ассигнования, а их продукция в основном складировалась. Даже новые технологии, которые разрабатывались в ВПК, из-за засекреченности не поступали в другие отрасли народного хозяйства и поэтому не оказывали должного влияния на развитие научно-технического прогресса в стране.
Безусловно, созданный ценой огромных усилий и за счет постоянного недофинансирования других отраслей хозяйства военный потенциал СССР обеспечивал оборонную мошь государства, а также сохранял геополитическое равновесие на планете, противостоял ВПК США . Однако этот же потенциал поошрял амбициозную внешнюю политику руководства страны, в результате которой были постоянная международная напряженность и гонка вооружений.
Так было в 1950 г. в Северной Корее, в 1962 г. - на Кубе, когда после размещения там советских ракет правительство США предъявило СССР ультиматум о ликвидации их на острове. Мир был на грани новой мировой войны , и даже термоядерной. Осложнялись отношения со странами социалистического содружества (события в Венгрии, Албании, Югославии, Чехословакии). В 1968 г. произошел военный конфликт между СССР и Китаем из-за острова Даманский на Амуре. Это было первое в истории военное столкновение двух государств из социалистического лагеря.
Военное присутствие СССР и советское оружие были в Корее, Вьетнаме, Анголе, Египте, Сирии, Ираке и других государствах.
В 1978 г. СССР втянулся в затяжную войну в Афганистане. Эта война имела серьезные последствия для страны, выразившиеся в подрыве международного авторитета СССР, дальнейшем экономическом истощении, отрицательном психологическом климате внутри страны.
Чрезмерное развитие ВПК и связанное с этим отставание гражданских отраслей народного хозяйства привели к их технической отсталости и неконкурентоспособности на мировом рынке . Внутри страны это послужило причиной товарного голода, постоянных дефицитов продукции, необходимой для удовлетворения повседневных потребностей населения. Эта продукция распределялась по предприятиям и учреждениям путем так называемой «выездной торговли». Отсутствие товаров повседневного спроса в свободной продаже вело к коррупции в сфере обращения, росту цен.
Неудовлетворенный спрос на товары дал толчок к созданию подпольных предприятий и развитию теневой экономики, коррупции чиновников, социальному расслоению населения, изменению социальной структуры общества , росту недовольства граждан .
В условиях постоянного дефицита материальных, финансовых и трудовых ресурсов в экономике страны отсутствовала конкуренция производителей продукции и услуг. В результате этого отсутствовали стимулы к повышению качества продукции и услуг, к снижению издержек производства и цен, к ресурсосбережению, к замене устаревшего оборудования. К середине 1980-х годов более половины парка производственного оборудования имело износ свыше 50%. Все это, в свою очередь, не способствовало внедрению достижений НТР, даже если отечественная наука их предлагала. Промышленная продукция СССР теряла свою конкурентоспособность на мировом рынке.
Недостаточно эффективно функционировал и агропромышленный комплекс страны. В сельскохозяйственном производстве преобладали экстенсивные методы. Упор делался на расширение использования земельных ресурсов. Несмотря на рост поголовья скота, органические удобрения использовались слабо, химических же удобрений не хватало и качество их было низкое. В результате урожайность основных сельскохозяйственных культур была заметно ниже, чем в других европейских странах.
Одной из причин отставания агропромышленного комплекса было слабое развитие инфраструктуры и мощностей по переработке сельскохозяйственной продукции. Не хватало хранилищ для собранного урожая, хороших дорог в сельской местности, ремонтных служб и запчастей для сельхозтехники. Все это вело к тому, что не всегда убирались засеянные площади, плохо хранился собранный урожай, были огромные потери сельскохозяйственной продукции при перевозках.
В результате в стране перманентно наступали продовольственные кризисы, что вынуждало закупать за рубежом ежегодно от 20 млн до 40 млн т зерновых культур, а пищевая и легкая промышленность не имели достаточного количества сырья.
На опасность и последствия гипертрофированного развития ВПК, отсталость гражданских отраслей и сельского хозяйства обращали внимание руководства страны ученые — экономисты, социологи, экологи и др. Но их мнение не учитывалось. К середине 1980-х это стали понимать и в центральных органах власти . Поводом к этому стало ухудшение финансового состояния государства,
В 1960-1970-е годы одним из крупных источников финансовых ресурсов государства были поступления от внешнеэкономической деятельности. В основном это были доходы от продажи сырьевых ресурсов, главным образом нефти. В этот период страна получила более 150 млрд долл. Эти средства направлялись на закупку оборудования для предприятий, строительство гражданских и военных объектов, закупку продовольствия и товаров широкого потребления.
Однако к началу 1980-х годов стали возникать трудности в получении таких средств. В основе этого лежал ряд причин. Стало труднее поддерживать прежний уровень добычи нефти. Иссякали старые нефтепромыслы. Ухудшились геологические условия добычи. Легкая нефть существенно уменьшилась. Для добычи же тяжелой нефти необходимо было специальное оборудование, но для его производства не была подготовлена машиностроительная промышленность.
Изменилась и конъюнктура международного нефтяного рынка . Все шире в хозяйстве внедрялись энергосберегающие технологии. Это влекло снижение потребности в энергоносителях. На нефтяном рынке усилилась конкурентная борьба нефтедобывающих стран. Цены на нефть снижались.
Вместе с тем содержание ВПК, малорентабельных предприятий и непроизводственной сферы требовали все больших бюджетных ассигнований. Источником их были внешние займы и золотой запас страны, который снизился с 2050 т в 1953 г. до 681 т в 1987 г. и до 340 т - в 1996 г.
Непростой была проблема внешней задолженности нашей страны, объем которой равнялся примерно 80 млрд долл. Приблизительно столько же стране должны были другие государства. Однако если задолженность СССР была в основном зарубежным фирмам, банкам за приобретенную промышленную и сельскохозяйственную продукцию, то СССР предоставлял кредиты другим государствам для реализации продукции своего ВПК. Это были государства социалистического лагеря (Вьетнам, Куба и др.), но главным образом страны Третьего мира (Ирак, Сирия, Египет, Ангола, Афганистан и др.), валютная платежеспособность которых была крайне низка.
Таким образом, если расходы государственного бюджета по погашению внешней задолженности росли, то поступления из внешних источников уменьшались.
Все это вело к ухудшению государственных финансов, росту бюджетного дефицита, который все в больших размерах покрывался за счет денежной эмиссии и роста внутреннего долга страны. На этом фоне росла потребность в увеличении бюджетных ассигнований на дотирование отраслей народного хозяйства. Дотации, достигающие одной пятой части всех бюджетных расходов, практически поощряли иждивенчество и бесхозяйственность предприятий и колхозов. Потери и непроизводительные расходы в народном хозяйстве ежегодно увеличивались. Так, с 1981 по 1988 г. они выросли с 12,5 млрд до 29,0 млрд руб., в том числе сверхплановые потери от брака в промышленности и строительстве выросли с 364 млн до 1076 млн руб., потери от списания затрат по неосуществленному и окончательно прекращенному капитальному строительству — с 2831 млн до 4631 млн руб., потери от падежа скота — с 1696 млн до 1912 млн руб.
Для сравнения укажем, что в 1988 г. объем доходов государственного бюджета составлял 379,9 млрд руб., т.е. в этом году потери в народном хозяйстве составляли более 7% к бюджетным расходам.
Эти и другие подобные факторы негативно влияли на состояние государственных финансов, приближали финансовый кризис, разразившийся в начале 1990-х, который не смогли предотвратить постоянно меняющиеся министры финансов (с 1985 по 1998 г. этот пост занимали одиннадцать человек , а некоторые из них всего по несколько месяцев). Многие назначаемые министры финансов и их заместители были непрофессионалами, не знали финансовых проблем и путей их решения. Особенно часто стали менять руководителей финансового ведомства страны в 1990-е годы. Министерская чехарда, уход из финансовых органов в коммерческие структуры большого количества профессиональных работников, разделение Министерства финансов на ряд самостоятельных ведомств, отсутствие между ними должной координации еще более ослабили систему управления государственными финансами и финансовое состояние государства.
Таким образом, экономический, а затем и политический кризис, разразившийся в стране в конце 1980-х - начале 1990-х, был обусловлен многолетней неэффективной экономической политикой, проводимой руководством страны, его амбициозностью в международных отношениях. Это привело к экономическому истощению государства, к дискредитации социалистического способа производства и всей мировой социалистической системы.
В годы девятой пятилетки (1970 - 1975 гг.) народнохозяйственный потенциал удвоился. Страна достигла нового технического уровня, развились отрасли промышленности, которые только еще формировались в предшествующее десятилетие (электроника, точное приборостроение, атомная промышленность и др.). Массовым явлением стало создание производственных, научно-производственных, агропромышленных, межколхозных объединений. Сформировалась единая энергосистема, транспортная система СССР, единая система автоматической связи, нефте- и газоснабжения. Более тесными стали хозяйственные связи республик и регионов. Однако административно-командная система управления, практика планирования и давления директивных органов над предприятиями сохранялась. В 70-е гг. несоответствие между уровнем развития производительных сил и устаревшими формами производственных отношений заметно усилилось. Все более очевидной стала необходимость выработки новых подходов к экономическим и социальным проблемам.
В период десятой пятилетки (1976 - 1980 гг.) была сделана попытка перевести промышленность на путь интенсивного развития. “Пятилетка эффективности и качества” - так называлась она в официальных документах.Характерной чертой индустриального развития в 70-е гг. являлось увеличение масштабов строительства - новые заводы в Курске, Костроме, Волгодонске; Волжский автомобильный завод (ВАЗ), КаМАЗ в Набережных Челнах. Высокими темпами развивалась энергетика, химия, электроника, нефте- и газодобывающая, атомная промышленность. Приоритетное положение занимала оборонная промышленность. Однако намеченные планы по внедрению новой техники и росту производительности труда выполнены не были. Все более открытой становилась тенденция отставания во всех индустриальных отраслях.
На рубеже 70 - 80-х гг. условия народнохозяйственного развития еще более ухудшились. Неблагоприятная экономическая конъюнктура сложилась и на мировом рынке. Резко упали цены на нефть - важнейший предмет советского экспорта. Задания одиннадцатой пятилетки (1981 - 1985 гг.) не были выполнены ни по одному показателю. Резко сократились капиталовложения в социальную сферу.
В 1971 - 1985 гг. налицо была отрицательная динамика роста по важнейшим экономическим показателям. Темпы роста национального дохода составляли в восьмой пятилетке 41 %, в девятой - 28 %, в десятой - 21 %, в одиннадцатой - 17 %. Рост производительности труда в восьмой пятилетке был равен 37 %, в девятой - 25 %, в десятой - 17 %.
В 60-е гг. - первой половине 80-х возникла глубокая потребность в социально-экономическом обновлении, в выработке новой политики, новых приоритетов. Однако эта потребность не была реализована. В результате все более усиливались деформации в экономической и социальной жизни.
Социально-экономические деформации в сфере управления были прямо связаны с прогрессирующей бюрократизацией. Управленческий аппарат разросся почти до сотни союзных и восьмисот республиканских министерств и ведомств и практически стал диктовать свою волю и хозяйству, и политике.
Руководители высшего и среднего звеньев заняли особое привилегированное положение в системе распределения социальных благ. Номенклатура стала опорой проводимого политического курса.
Мощный потенциал советской экономики, ее успехи в недалеком прошлом вселяли уверенность, что возникшие трудности носят временный характер. К этому времени на территории СССР были обнаружены новые ресурсы, открывающие возможность экстенсивного развития, в виде гигантских запасов нефти, газа, цветных металлов и т. п. Все это и предопределило установившийся в 1970е гг. социально экономический «застой» в стране. Переход к «застою» был отмечен провозглашением курса на «совершенствование хозяйственного механизма». Внешне этот курс мало отличался от прежнего.Ставились те же задачи - развитие хозрасчета, материального стимулирования, обращение производства к нуждам трудящихся и т. д. Однако на практике это выразилось в усилении централизованного управления и возврате к показателям, ориентирующим на количественный, но не качественный рост производства. В планах девятой (1971-1975) и десятой (1976-1980) пятилеток задача наращивания темпов роста уже не ставилась, предполагалось лишь увеличение общего объема продукции. В итоге за девятую пятилетку валовой объем промышленного производства вырос на 43%, за десятую - на 24%, в сельском хозяйстве соответственно -на 13% и на 9%. При этом плановые задания пятилеток не были выполнены: в девятой пятилетке выполнение плана в промышленности составило 91% (в сельском хозяйстве - 68%), в десятой - 67% (в сельском хозяйстве - 56%). Таким образом, в 1970е гг. советская экономика опустилась до уровня простого воспроизводства, который был способен в лучшем случае удовлетворить уже сложившиеся потребности населения.Между тем запросы людей постепенно росли и вступали во все более острое противоречие с возможностями отечественной экономики. Результатом этого стал хронический дефицит промышленных и продовольственных товаров, затрагивающий часто и товары первой необходимости. Хуже всего с товарным снабжением дела обстояли в отдаленных от Центра регионах РСФСР - в Сибири, на Севере, Урале и Дальнем Востоке.
В начале1980х гг. такая ситуация стала практически нормойдля большинства регионов страны, включая большинство республик. В связи с этим главным приоритетом промышленного развития в 1970е гг. становится добывающий, в первую очередь топливно энергетический, комплекс. В Западной Сибири еще в 19600е гг. были обнаружены гигантские запасы нефти и газа. С 1969 г. специальным решением
Промышленность
Социально-экономическое развитие СССР в 1970-е - первой половине 1980-х гг. проходило под знаком резкого усиления централизованного управления, роли центра в жизни общества и ограничения экономической власти республик,и местных советов. Оно определялось планами трех пятилеток - 9-й, 10-й, 11-й. Директивы этих планов были одобрены соответственно тремя партийными съездами - XXIV (1970 г.), XXV (1976 г.) и XXVI (1981 г.).
Упор в промышленном развитии был отныне сделан на создание гигантских территориально-производственных комплексов (ТПК). Всего их было развернуто несколько десятков. Но главное внимание руководство СССР уделяло созданию и развертыванию Западно-Сибирского ТПК. В Западной Сибири (Тюменская область) еще в 1960-е гг. были обнаружены огромные залежи нефти и газа. В 1969 г. ЦК КПСС и СМ СССР приняли специальное решение об ускоренном развитии здесь нефте- и газодобычи и строительстве объектов нефтяной и газовой промышленности.
Сибирская нефть была относительно дешевой (самофонтанирующей), цены на нефть на мировом рынке в 1970-е гг. были довольно высокими. Это стимулировало не только добычу энергетического сырья, но и продажу его за границу во все возрастающих размерах. За 1970-е гг. добыча нефти в Западной Сибири выросла в 10 раз.
В 1970-е гг. ускорение получила угледобыча - было развернуто строительство трех ТПК по добыче угля открытым способом: в Казахстане - Павлодарско-Экибастузский ТПК; в Красноярском крае - Канско-Ачинский топливно-энергетический комплекс (КАТЭК). Это был самый дешевый уголь страны. Восток страны превратился в строительную площадку, куда более мощную, чем в годы сталинской индустриализации. На базе Усть-Илимской ГЭС был создан Братско-Усть-Илимский лесопромышленный комплекс. На базе Сая-но-Шушенской ГЭС развернулся Саянский ТПК по обработке цветных металлов.
В целях активизации развития экономики Сибири и Дальнего Востока в 1974 г. было решено вернуться к строительству Байкало-Амурской магистрали (БАМ), первая попытка ее создания предпринималась накануне Великой Отечественной войны. Строительство более чем трехтысячекилометровой магистрали было в основном завершено в 1984 г. При строительстве преследовали цель создать в этих районах крупные ТПК. Однако комплексное освоение территории затянулось, поэтому в 1980-е гг. БАМ не окупила вложенных в нее средств, как и многие другие стройки.
Курс на строительство ТПК свидетельствовал, что экономика СССР развивалась экстенсивным путем, главным образом вширь. Руководство страны пыталось максимально использовать естественное преимущество СССР перед другими странами: огромную территорию с колоссальными природными богатствами - использовать в сжатые сроки, часто варварским способом.
Вместе с тем, экстенсивное развитие таило большую опасность для Советского государства. Его основные конкуренты по экономическому соревнованию на мировой арене - развитые капиталистические страны - еще в 1960-е гг. сделали упор на интенсивное развитие, на форсирование наукоемких отраслей, которые определяли научно-технический прогресс - электронику, кибернетику, робототехнику, биотехнологию и т.п. На этих направлениях они стали наращивать свой отрыв от СССР.
Руководство страны понимало, что выиграть экономическую схватку можно лишь переведя экономику СССР на преимущественно интенсивный путь развития. Эту задачу в качестве главной ставили на XXIV, XXV, XXVI съездах КПСС. Однако она не была решена ни в 1970-е, ни в 1980-е гг. Попытки добиться ускорения социально-экономического развития через интенсификацию экономики всякий раз срывались.
Последняя крупная попытка переломить ситуацию в «эпоху Брежнева» была предпринята в 1979 г. ЦК КПСС и СМ СССР приняли специальные постановления по управлению народным хозяйством и повышению эффективности производства. Был проведен ряд экспериментов по совершенствованию управления экономикой. В целях концентрации производства и управления создавались производственные и научно-производственные объединения. Ряд отраслей переводился на хозрасчет.
Сельское хозяйство
В области сельского хозяйства в 1970-е - первой половине 1980-х гг. упор делался на агропромышленную интеграцию, т.е. объединение сельского хозяйства с отраслями, которые его обслуживают - промышленностью, транспортом, торговлей, строительством (в той их части, что связана с селом). Агро-пром рассматривался как главное направление сращивания двух форм собственности - государственной и кооперативно-колхозной. В 1985 г. по инициативе М.С.Горбачева был создан Госагропром СССР. Объединив пять министерств, он стал единым органом управления огромного агропромышленного комплекса СССР.
В 1970-е гг. широко развернулся поход на «вторую целину» - Нечерноземье. В 1974 г. ЦК партии и союзное правительство приняли совместное постановление «О мерах по дал ь нейшему развитию сел ь ского хозяйства Нечерноземной зоны РСФСР». Принять документ заставило беспокойство по поводу растущего бегства молодежи из деревень центральной России. Программа подъема Нечерноземья была рассчитана на пятнадцать лет, т.е. до 1990 г. Она предполагала резко увеличить капиталовложения в социально-экономическое развитие 29 областей и республик России. Средства стали выделять, но проблема осталась нерешенной.
Еще одно явление больно ударило по селу европейской части Союза - массовая ликвидация «неперспективных деревень». На 1970-е гг. приходится расцвет этого курса, который корнями уходит в борьбу с хуторской системой конца 1930-х гг. Социологи в союзе с чиновниками агропрома доказывали, что курс на агропромышленную интеграцию, концентрацию сельскохозяйственного производства неизбежно ведет к концентрации местожительства работников. Лишь «перспективные деревни» смогут быть социально обустроены. В конце 1970-х гг. разработали проект ликвидации 200 тысяч таких деревень.
В 1970-е - начале 1980-х гг. были проведены огромные работы по мелиорации сельскохозяйственных угодий с целью повышения их урожайности. Построили грандиозные каналы и системы для обводнения и орошения: Большой Ставропольский, Северо-Крымский, Каракумский и др. каналы. В начале 1980-х гг. были разработаны проекты переброски части северных рек на юг: сибирских - в Среднюю Азию, европейских - в Каспий через Волгу. Но благодаря резкой критике общественности проект отложили.
Наконец, событием особой важности стало принятие в 1982 г. Продовол ь ственной программы. Она предполагала решить продовольственный вопрос в СССР к 1990 г.
Итоги экономического развития
Падение темпов экономического роста началось в 9-й пятилетке (1971-1975 гг.).
За 15 лет (1970-1985 гг.) темпы роста упали до уровня экономической стагнации (застоя), противоречия приобрели предкризисные формы. Что касается 11-й пятилетки, то она не была выполнена ни по одному основному показателю. В истории государственного пятилетнего планирования это был первый случай общего срыва плана. В итоге ни к 1980, ни к 1985 г. Советский Союз не вышел на первое место в мире ни по производству продукции на душу населения, ни по уровню производительности труда. В США производительность труда в промышленности в два раза, а в сельском хозяйстве в пять раз превышала соответствующие показатели в СССР.
В то же время в СССР проводилась широкомасштабная социальная политика. Отсутствие безработицы, бесплатное образование и здравоохранение, гарантированное пенсионное обеспечение, высокие расходы государства на науку, культуру, спорт требовали крупных бюджетных средств, которые все с большим трудом доставляла экстенсивная экономика. Кроме того, огромных затрат стоило содержание раздутого государственного аппарата, прежде всего, вооруженных сил. Крупные средства тратились на поддержание международной политики СССР.
