Бомба замедленного действия. Чем офшоры грозят российской экономике. Оффшорный бизнес: понятие, роль в экономике, регулирование и особенности

О проблеме офшоров и увода капиталов за рубеж российские власти говорят не первый год. Но для решения проблемы не хватало политической воли. Владимир Путин в обращении к Федеральному собранию придал теме импульса. Как теперь будут бороться с офшорами?

Деньги утекают, долги растут

Для минимизации налогов и вывода денег из страны используются соглашения об избежании двойного налогообложения с государствами, в которых налоги ниже, чем в России (самыми популярными являются Кипр, Люксембург, Нидерланды, Швейцария). Деньги перекачиваются за рубеж под видом процентов по займам (взятым у своих же иностранных компаний), роялти (правообладателем является своя же иностранная компания) и дивидендов (своей же иностранной компании). Так, например, поясняют «Ведомости», офшор с российским бенефициаром дает связанной с ней кипрской компании кредит под 10%, та передает деньги в Россию уже под 10,3%, в России платежи не облагаются по соглашению, а на Кипре налог берется лишь с разницы - с 0,3%.

Сегодня под иностранной юрисдикцией находится около 95% крупной российской собственности - и это только по официальным данным депутатов Госдумы. В Подмосковье 9 из 10 предприятий имеют регистрацию в офшорной зоне: даже сравнительно небольшая котельная в Рошале, обслуживающая всего 20 тыс. человек, принадлежит акционерам из Сейшельских островов, сообщил губернатор Московской области Андрей Воробьев. Девять из десяти существенных сделок, заключенных крупными российскими компаниями, включая структуры с госучастием, не регулируются отечественными законами, заявил Президент еще в 2012 году. Год спустя он отметил, что «в 2012 году через офшоры прошли российские товары общей стоимостью 111 млрд долларов, или пятая часть всего экспорта, а также половина из 50 млрд долларов российских инвестиций в другие страны».

Российские нефтеэкспортеры за последние 10 лет вывели в оффшоры 798 млрд долларов, - сообщает старший инспектор Следственного комитета РФ Георгий Смирнов.

«Всего за последние 23 года суммарным образом только официально из страны вывезли 1,5 трлн долларов, по неофициальным оценкам, с учетом незаконной внешнеэкономической деятельности было вывезено около 3 трлн долларов, - рассказал в интервью Накануне.RU экономист Владислав Жуковский. - При этом размер внешнего долга России только за 2013 год вырос с 630 млрд долларов до 720 млрд долларов, и 645 млрд долларов из них составляет внешний долг российских компаний и банков».

Кубышки российских олигархов

Государственные офшоры

В сущности, в последние двадцать лет власти прямо содействовали офшоризации бизнеса: проводилась либерализация внешнеэкономического законодательства, в 2003-2007 гг. почти полностью демонтировали валютное регулирование и валютный контроль. Все это делается якобы для улучшения инвестиционного климата и облегчения свободного движения капитала. Однако «платой за отказ от элементарных форм валютного контроля являются ежегодные потери до триллиона рублей налоговых поступлений вследствие проведения фиктивных внешнеэкономических операций в целях уклонения от уплаты налогов и вывоза доходов за рубеж, - отмечает экономист и политик Сергей Глазьев в программной статье, опубликованной "Экспертом". - Возможно, устойчивость идиосинкразии к валютному контролю объясняется привлекательностью офшорного образа жизни для значительной части властвующей элиты, рассматривающей Россию не как свою Родину, а как «эту страну» для выкачивания денег. В офшорный кругооборот вовлечено уже около 0,5 трлн долларов незаконно вывезенного из России капитала, до 100 млрд из которого ежегодно мигрируют через российскую границу, уходя от налогообложения. При такой мотивации валютный контроль действительно оказывается неприемлемым, так как обременяет вывоз капитала и затрудняет управление российскими активами из-за рубежа».

Компании с госучастием не только не отстают в офшоризации, но порой и обгоняют «частников». Офшоры активно используют «Роснефть» и «Газпром», «Ростех» и «Совкомфлот». Пример последней особенно наглядно демонстрирует отношение власти к офшорам. Эта одна из крупнейших танкерных компаний не только России, но и мира на 100% принадлежит государству. У нее 158 судов различных типов общим дедвейтом 12,54 млн тонн, причем флот довольно новый, средний возраст - 8,6 лет. При этом, как утверждает гендиректор журнала «Эксперт» Александр Привалов, несколько лет назад использовалась бизнес-схема, при которой каждое судно было оформлено как отдельная дочерняя компания, в основном на Кипре. Коммерческий менеджмент и фрахтование судов осуществляет дочерняя компания «Совкомфлота» в Лондоне, а платежным центром является другая дочерняя компания - на Кипре, она же ведет и бухучет. Чистая прибыль ОАО «Совкомфлот» по российским стандартам бухгалтерского учета в первом полугодии 2013 года составила 513 млн руб., а выручка — 1068 млн руб. Очевидно, что миллиард рублей выручки владелец почти 160 танкеров получает не за полгода, а, скорее, за неделю, значит, большая часть прибыли также остается неучтенной, а в российский бюджет попадает гораздо меньше налогов.

Президент против офшоров

О необходимости деофшоризации президент РФ Владимир Путин неизменно напоминает в ежегодных посланиях к Федеральному собранию, причем все более строго. В 2012 году для возвращения бизнеса из офшоров предлагалось сделать законодательство более лояльным: отказаться от «презумпции виновности» бизнеса и «исключить из системы права все зацепки, которые позволяют хозяйственный спор превратить в заказные уголовные дела». Год спустя этого кажется уже недостаточно. «Компаниям, зарегистрированным в иностранной юрисдикции, нельзя будет пользоваться мерами государственной поддержки, включая кредиты ВЭБа и госгарантии. Им, этим компаниям, также должен быть закрыт доступ к исполнению государственных контрактов и контрактов структур с госучастием», - пригрозил глава государства.

А правительство?

Интересно, что ранее госпомощь офшорным компаниям оказывалась в том числе и при участии Владимира Путина. В частности, на посту премьера он немало помогал «КамАзу», который в 2008 году незадолго до кризиса создал офшорную структуру на Кипре. (Сейчас офшорным кипрским структурам принадлежит почти четверть акций компании). В рамках программы по поддержке автопрома заводу предоставлялись миллиардные субсидии, увеличивался госзаказ и т.д.

Нынешнее правительство с офшорами борется, мягко говоря, не очень активно. Так, например, год назад президент поручил Минфину к концу 2013 года представить целый ряд «антиофшорных» поправок к законодательству РФ. На сегодня к принятию готов лишь законопроект о ратификации конвенции ОЭСР о помощи в сборе налогов. Остальные поправки - о налогообложении контролируемых из России офшоров и о налоге на прибыль с иностранных компаний - все еще в процессе обсуждения и, по словам замглавы Минфина Сергея Шаталова, заработают не ранее 2015 года.

Что же касается госпомощи, то, например, металлурги , активно использующие все выгоды офшоров (см. таблицу выше), по итогам совещания с Дмитрием Медведевым в ноябре 2013 могут рассчитывать аж на 13 мер господдержки, в том числе на продление льготных правил госгарантий до конца 2015 года, возможное участие государства в рефинансировании кредиторской задолженности и субсидии из федеральных и региональных бюджетов для консервации металлургических предприятий.

Уроки Кипра

Показательны действия российского правительства в отношении Кипра. В 2011 году этой стране, которая к тому времени уже стала офшорной гаванью для значительной части российских компаний, Россия в рамках спасения от кризиса предоставила кредит в 2,5 млрд евро на пять лет с процентной ставкой в 4,5%.

В марте 2013 года Кипр, чтобы получить денежную поддержку от ЕС, вынужден был закрыть часть банков. На тот момент на Кипре были зарегистрированы порядка 170 тыс. российских компаний. В ходе конфискации части депозитов компании потеряли более 18 млрд евро, при этом, по неофициальным данным, только российские офшоры хранят на Кипре свыше 100 млрд долларов. С проблемой «замороженных» денег столкнулись, в том числе, «АвтоВаз» и «Совкомфлот». Первый сообщил, что у него на Кипре осталось 641 млн руб. или 8% всех средств компании. Второй оставил в банках Кипра порядка 800 млн руб.

Конфискация средств так возмутила российское правительство, что Дмитрий Медведев не исключил, что Россия может расторгнуть договор о двойном налогообложении с Кипром, и предложил создать « на территории РФ», раз уж «нас так везде гоняют». Просьбы Кипра о реструктуризации российского долга не увенчались успехом, но позже Владимир Путин по итогам визита в ФРГ заявил, что Россия все же реструктурирует кредит Кипру - по просьбе Еврокомиссии. В итоге, процентная ставка по кредиту была снижена до 2,5%, выплаты разбиты на восемь равных полугодовых платежей и начнутся с 2016 года.

В начале 2013 года (т.е. незадолго до банковского кризиса) Минфин исключил Кипр из «черного списка» офшоров и, вопреки угрозам премьера, не вернул его туда вновь, так что с этой страной по-прежнему действует соглашение об избежании двойного налогообложения, и там по-прежнему остаются множество российских компаний. Россия пока не планирует выходить из соглашений об избежании двойного налогообложения, заявил глава Минфина РФ Антон Силуанов. Это решение также демонстрирует, что борьбу с офшорами правительство ведет, скорее, «для галочки» и безо всякой системы. Россия связана почти 80 двусторонними соглашениями о налогообложении доходов, среди стран-партнеров, в том числе, например, Люксембург и ОАЭ.

Показательные выступления

Крупные собственники, впрочем, дружно отреагировали на сигналы президента. Главы «Роснефти» и «Ростеха», представители «Русала», «Транснефти» и еще ряда компаний заявили, что офшоры приходится использовать по настоянию зарубежных партнеров или для размещения акций на мировых биржах. Замминистра экономического развития Андрей Клепач заявил в защиту офшорного «Совкомфлота»: «Фактически экономика строится так, что по-прежнему выгоднее работать под зарубежным флагом» и привел в качестве доказательства статистику роста перевозок судами, зарегистрированными в офшорах. В 2001 году объемы перевозок внешнеторговых грузов российскими судами под российским и под иностранными флагами были примерно сопоставимы - по 6 млн тонн. В 2012 году суда под российским флагом перевозили уже втрое меньше грузов, чем под иностранными (5 млн тонн и 15 млн тонн).

Тем не менее, шаги по возвращению бизнеса на родину все же предпринимаются. ОАО «КамАз», МТС, «Русал», «Русгидро» и ряд других крупных компаний заявили, что разрабатывают план поэтапного «переноса финансовых и хозяйственных операций на территорию России».

Однако эксперты сомневаются, что возвращение будет полным. Скорее всего, будет выбран вариант, предложенный «Вымпелкомом». Компания будет платить налоги со своего операционного бизнеса в российский бюджет в полном объеме. А после налогообложения чистая прибыль владельца торгового бренда «Билайн» по-прежнему будет переводиться материнской компании, зарегистрированной в Нидерландах.

Как будут бороться с офшорами

Деофшоризацию экономики власти будут проводить «без рывков» и «не нанося ущерба» бизнесу, пообещал Владимир Путин на пресс-конференции в декабре 2013 года. Ранее, в конце ноября, он подписал поправки в Налоговый кодекс, которые вводят налог в 30% на дивиденды, отправляемые за рубеж, если не раскрыт конечный владелец иностранной компании (после раскрытия деньги могут быть возвращены).

Сенаторы предлагают снизить значения финансовых показателей организации, при достижении которых проводится обязательный аудит ее бухгалтерской отчетности в соответствии с Законом «Об аудиторской деятельности», обязать хозяйствующие субъекты при проведении аудита раскрывать цепочку собственников вплоть до конечного бенефициара и выявлять аффилированные компании. Кроме того, ужесточить административную и уголовную ответственность за незаконный вывоз капитала под видом неоплаченной покупателями-нерезидентами продукции, непогашенных импортных авансов, непогашенных заемщиками-нерезидентами кредитов, уплаты завышенных процентов по иностранным кредитам, а также за просрочку зачисления и неполное зачисление валютной выручки на банковские счета при внешнеторговой деятельности. Отдельно предложено координировать антиофшорную политику со странами ТС, принимать активное участие в работе международных организаций, занимающихся вопросами антиофшорного регулирования.

Минфин, Минэкономики, Минюст и ФАС к маю должны представить в правительство проекты поправок к закону по налогообложению в России доходов компаний, находящихся в офшорной юрисдикции. Будут введены новые понятия: «налоговое резидентство корпораций», «контролируемые иностранные компании» и «бенефициарные получатели дохода». Минфин надеется, что это позволит выделить «материнские компании», которые зарегистрированы за рубежом лишь ради налоговых льгот, а фактически управляются в России. Кроме того, эти нововведения должны заставить российские компании платить налог с прибыли, которая оседает на фиктивных «дочках» в офшорах.

Будет ли эффект?

Все эти меры, однако, не гарантируют, что номинальный владелец компании раскроет именно конечного бенефициара, а не ограничится лишь первым получателем доходов. Проверить истинность представленной информации о бенефициарах весьма трудно, для этого необходима информация из других стран, пока же в прошлом году, например, треть запросов ФНС осталась без ответа.

Что же касается получения госзаказов и льгот, то существующие сегодня схемы вполне позволяют компании не отказываться от офшоров. Пример такой схемы приводит политолог Дмитрий Абзалов в интервью Накануне.RU: «Производственная структура делится на две экономические структуры: одна занимается производством, другая продажами. "Продажная" компания будет находиться в офшорах, у нее будут те же самые акционеры, что и у производственной. При этом производственная компания сможет участвовать в тендерах, государственном кредитовании, получать госзаказы, а бенефициары будут аккумулировать значительную часть прибыли. При этом стоимость предоставляемых услуг и товаров будет занижаться».

Для деофшоризации одних только налоговых изменений недостаточно, уверен доктор экономических наук, профессор МГИМО Валентин Катасонов. «Вопрос надо ставить более радикально - необходимо не просто облагать налогом, а проводить перерегистрацию офшорных компаний, по крайней мере, крупных и средних (мелкие могут и подождать, а вот крупные и средние - нет). Иначе никаких крупных рычагов управления экономикой у правительства нет, то есть фактически все, на что может рассчитывать правительство - это требовать уплаты налогов, но дело в том, что офшорный бизнес имеет 31 способ для того, чтобы уклонятся от налогов, и это особая тема. С этой точки зрения, налоги - это полумера, имитация попыток для проведения деофшоризации», - поясняет экономист. По его мнению, для деофшоризации необходим целый комплекс мероприятий, в том числе и введение контроля над капитальными операциями - восстановление валютного регулирования - а в отдельных случаях и национализация тех предприятий, которые откажутся регистрироваться в России.

Популярность вложения денег в офшоры во всем мире вызвана прежде всего простотой их использования и невысокой ценой обслуживания таких компаний. Как правило, все расходы на содержание офшора можно просчитать заранее: для каждой офшорной территории обычно установлена фиксированная стоимость открытия компаний и существуют определенные правила их администрирования. Кроме того, большинство видов деятельности в офшоре освобождаются от уплаты всех основных налогов при условии, что компания ведет дела за пределами страны регистрации. Обязательной является только ежегодная уплата определенной (и относительно небольшой) фиксированной суммы, без каких-либо дополнительных платежей и поборов.
И здесь возникает правомерный вопрос: а зачем государствам множество иностранных предприятий, приносящих незначительный доход и, возможно, значительные хлопоты? Давайте попробуем разобраться.

1. Приток валюты. Как правило, классическое офшорное законодательство разрабатывается в небольших государствах, с ограниченными ресурсами и производством. Чаще всего, хотя и не всегда, это – островные государства в южных морях, со слабой экономикой, нуждающейся в постоянном поступлении иностранной валюты. И суть здесь именно в создании условий для привлечения как можно большего числа компаний. Среди наиболее ярких примеров – крошечные , государство площадью в 153 кв. км и с населением численностью примерно 25 000 жителей, где по данным прошлого года было зарегистрировано более 650 000 (!!!) офшорных компаний. Конечно же, даже небольшой ежегодный налог, взимаемый с такого количества компаний, приносит в государственный бюджет БВО значительную прибыль, во много раз превышающую все их доходы от внешней торговли и туризма.
2. Рабочие места и развитие региона. Еще одно существенное преимущество, которое способны дать государству открытые в нем офшорные компании, – это создание значительного количества рабочих мест. Не зря, по одному из общих правил офшорного законодательства, любая офшорная компания регистрируется только при участии местного агента. Широко востребованы также ряд административных должностей, сфера обслуживания, растет рынок недвижимости. Кроме того, зачастую даже многие развитые государства, не желающие полностью перестраивать свое корпоративное законодательство, открывают у себя офшорные территории: так называемые «свободные экономические зоны», «зоны международной торговли», «международные бизнес-центры». Обычно такие территории имеют определенную специализацию и создаются для развития экономики отсталых регионов внутри страны, для того, чтобы поднять какую-либо отрасль (как, например СЭЗ Шеннон и Международный Центр Финансового Сервиса в Ирландии) или обойти слишком строгое местное законодательство (множество СЭЗ Китая).

Разумеется, такая заинтересованность в офшорах играет на руку и нам, потребителям. Во-первых, офшорное законодательство разрабатывается максимально дружественным для потенциальных клиентов. Во-вторых, в наше время, с широким и быстрым распространением новостей, офшорные территории крайне дорожат своей репутацией и не допускают на своей территории даже мелких нарушений. Корпоративное законодательство для работы с офшорными компаниями разрабатывается максимально прозрачным и не содержит «подводных камней», способных подмочить репутацию государства и отпугнуть возможных инвесторов. Если местные законы гарантируют вам конфиденциальность – значит вы ее получите без оговорок. Если вам начисляется определенный фиксированный налог – с вас ни при каких обстоятельствах не потребуют никаких дополнительных законных (и уж тем более не совсем законных) платежей.
Именно благодаря этому

Предложенная правительством концепция специальных административных районов во многом воспроизводит ошибки, допущенные при создании особых экономических зон

По замыслу Минэкономразвития, специальные административные районы (САР), которые планируется создать на островах Русский во Владивостоке и Октябрьский в Калининградской области, должны составить конкуренцию зарубежным офшорам, которые сейчас использует российский и международный бизнес, и привлечь в российскую юрисдикцию компании, зарегистрированные за рубежом. В эпоху санкций актуальность такой задачи понятна. Однако, несмотря на консолидированную позицию правительства, концепция САР, с которой удалось познакомиться авторам, вызывает ряд вопросов. Похоже, что чиновники готовятся повторить прошлые ошибки.

История российских «офшоров»

Российское государство уже давно пытается использовать возможности зон льготного налогообложения. В 1990-х годах это были специальные соглашения с деловым сообществом, по которым в обмен на инвестиции в местную экономику разрешалось не платить региональную часть налога на прибыль: вместо 24% получалось только 18%. Наиболее известными регионами, практиковавшими такие соглашения, были Чукотка, Калмыкия и Мордовия (последние два региона фигурировали в первом «деле ЮКОСа» — ФНС посчитала, что компания использует их для уклонения от налогов).

В 2005 году после принятия федерального закона №116-ФЗ «Об особых экономических зонах в РФ» система офшоров претерпела радикальные изменения. Были ликвидированы все ранее существовавшие зоны льготного налогообложения, кроме зон в Магаданской и Калининградской областях. Вместо них появились особые экономические зоны (ОЭЗ), главной целью которых было обеспечить «индустриально-технологические прорывы». И если для технико-внедренческих и промышленно-производственных ОЭЗ такая цель воспринималась органично, то для появившихся вскоре в рамках того же закона туристско-рекреационных (с 2006 года) и портовых ОЭЗ (с 2007 года) она уже вызывала вопросы.

Начиная с 2010 года друг за другом стали появляться новые виды зон с особым налоговым режимом: ИЦ «Сколково» (2010 год), зоны территориального развития (2011 год), региональные инвестиционные проекты на территориях ДВФО и отдельных субъектов РФ (2013 год), территории опережающего социально-экономического развития (2014 год), свободная экономическая зона в Республике Крым и Севастополе (2015 год) и Свободный порт Владивосток (2015 год).

При этом именно в рамках исполнения закона об ОЭЗ был реализован целый ряд неоднозначных решений (никак не связанных с передовым зарубежным опытом), среди которых:

1) создание ОЭЗ в «чистом поле», когда вся инфраструктура под нее создавалась с нуля на деньги федерального и регионального бюджетов;

2) создание позднее ликвидированного Федерального агентства по управлению особыми экономическими зонами (РосОЭЗ), руководители которого сменяли друг друга практически каждые полгода;

3) создание специальной государственной структуры — управляющей компании для управления каждой (!) особой экономической зоной;

4) использование режима свободной таможенной зоны для беспошлинного/низкопошлинного ввоза импортных товаров на территорию ОЭЗ, что позволяет при последующей незначительной переработке выпускать фактически импортную продукцию на внутренний российский рынок под маркой «сделано в ОЭЗ».

Второе и третье решения указывают на то, что российские зоны льготного налогообложения управляются государством, а это, по мнению Всемирного банка, повторяет как раз неудачный мировой опыт. Будущее принадлежит небольшим офшорам, управляемым частным сектором без прямого государственного вмешательства.

Стоит отметить, что авторам неизвестен какой-либо зарубежный опыт создания офшоров, предполагающий расходование огромных бюджетных средств. Подобный подход привел в итоге к массовому закрытию ОЭЗ из-за того, что бизнес не захотел в них работать (восемь ОЭЗ были закрыты только в 2016 году), передаче недостроенных ОЭЗ на баланс субъектов Федерации и, как логичное следствие, введению моратория на создание новых ОЭЗ с 2016 года.

Перспективы нового проекта

К сожалению, концепция создания специальных административных районов (САР) вновь предполагает введение особого административного управления, создание управляющей компании, выделение отдельного уполномоченного федерального органа исполнительной власти с функциями единого регулятора и т.д. Таким образом, опять речь идет о создании государственного офшора, что в мире уже не практикуется.

Есть проблемы и с целью создания САР. Предполагаются значительные административные послабления для участников: возможность учреждения юридического лица в течение одного рабочего дня, упрощенная процедура ведения реестра участников, неприменение требования об обязательной репатриации валютной выручки. При этом планируется специальный режим налогообложения для резидентов САР, включая налогообложение только доходов от источников в России, освобождение водных и воздушных судов резидентов от транспортного налога и налога на имущество организаций, освобождение от налога на доходы от эксплуатации имущества (водные и воздушные суда) за пределами России. Также резиденты САР не будут признаваться валютными резидентами со всеми вытекающими из этого последствиями.

В итоге САР будет представлять собой некую «тихую гавань» для безопасной работы резидентов на внешних мировых рынках, при том что российский бюджет будет получать с резидентов только НДФЛ (причем с налоговых нерезидентов по ставке 13%, а не 30%, как предусмотрено Налоговым кодексом) и страховые взносы. Отсутствие значимых налоговых поступлений от САР превращает их создание в благотворительный жест со стороны государства.

Кроме того, авторы идеи не учли возможность миграции бизнеса в САР из других российских регионов (перенаправление экспортных потоков через дочерние структуры — резиденты САР), что может привести к многомиллиардным потерям региональных и федерального бюджетов.

Как известно, для успешного развития бизнеса необходимо сочетание многих факторов, среди которых и доступность заемных средств, и наличие рынков сбыта, и платежеспособный спрос. При создании САР можно было бы заложить точки экономического роста на отдельных территориях, где уже есть инфраструктура для ведения бизнеса и трудовые ресурсы. А для мобилизации заемных средств освободить от налогообложения выплату дивидендов резидентами офшора в пользу как отечественных, так и иностранных компаний, инвестирующих в такие точки роста.

Вредная анонимность

Основной проблемой САР может стать его вполне декларируемая связь с темой антироссийских санкций. Принципы сокрытия информации офшорами известны развитым государствам достаточно давно. США достигли в борьбе с анонимностью немалых результатов.

Еще в 1937 году секретарь казначейства США Генри Моргентау написал президенту Франклину Рузвельту о необходимости незамедлительных действий в отношении американцев, создающих частные холдинговые корпорации в местах, «где налоги низки, а законы о корпорациях — размыты».

Важно заметить, что с анонимностью борются не только развитые государства, но и FATF, и не менее уважаемая Россией ОЭСР, под эгидой которой ФНС России очень рассчитывает на запуск этой осенью автоматического обмена налоговой информацией о финансовых счетах.

Особым же риском запуска режима анонимности в САР может стать прямой режим санкций со стороны США и, возможно, Евросоюза, не говоря уже о серьезных потенциальных претензиях со стороны FATF и ОЭСР. Если говорить прямо, то сам проект создания САР уже наверняка привлек внимание Управления по контролю за иностранными активами (OFAC) Министерства финансов США.

Госдума приняла в третьем чтении пакет законов о создании в России так называемых офшоров — специальных административных районов (САР) на островах Русский в Приморье и Октябрьский в Калининграде. Там будут действовать низкие налоговые ставки и смягченный контроль. Стать резидентами русских офшоров смогут только зарегистрированные за рубежом компании. Михаил Мельников объясняет, зачем нужны такие территории и что они дадут стране.

Собственный дракон

Общий смысл в том, чтобы создать на двух островах режимы специального административного района со множеством исключений из общих налоговых правил. В частности, в России от налогов на дивиденды освобождены лишь материнские компании, владеющие более чем 50% дочерней, но в «русских офшорах» эту норму понизят до 15%. Там можно регистрировать компании за один день. Там не надо платить налоги с доходов, полученных за пределами России. Отчетность оттуда не будет публиковаться в открытых источниках.

Районы с особым налоговым режимом создавались в России много раз. Это в первую очередь «территории опережающего развития» (ТОРы), особые экономические зоны (ОЭЗ) и зоны территориального развития (ЗТР). Но ранее законодатели ориентировались в первую очередь на российских инвесторов и на размещение их производства на этих территориях и в зонах. Особого успеха все эти меры не принесли. Специальные административные районы же рассчитаны строго на иностранные компании (это уточнение появилось между первым и вторым чтениями) и не требуют даже открытия представительств на островах.

С началом «войны санкций» России потребовались механизмы возврата и хранения капитала внутри страны. Тогда и возникла идея «русских офшоров». Но по-настоящему актуальной она стала весной 2018 года, когда стало ясно, что зарубежные активы российских корпораций в опасности. А поскольку все предыдущие попытки «деофшоризации бизнеса» не увенчались успехом, правительство наконец вспомнило старый рецепт Евгения Шварца: избавиться от чужих драконов можно лишь заведя своего собственного.

Не стоит всерьез воспринимать поправку о том, что регистрация в русских офшорах доступна только иностранным компаниям. У нас какое крупное предприятие ни поскреби – везде в структуре обнаружатся кипрские или виргинские учредители. Для них-то и создаются специальные административные районы.

Новые риски

Определенные риски во всей этой затее есть. Страны, поддерживающие на своей территории офшорный бизнес, могут быть подвергнуты международным санкциям только за это. Именно поэтому большинство территорий фиктивной регистрации носят странный статус «ассоциированных», «зависимых» и так далее. Кстати, популярный у российских предпринимателей Кипр, строго говоря, не офшор — он подчиняется законам Евросоюза, публикует информацию о директорах, секретарях и акционерах компаний, взимает небольшие налоги, подписывает договоры об избежании двойного налогообложения… Классический же офшор предполагает полную закрытость информации, нулевой или чисто символический налог, упрощенную до смешного систему отчетности. Острова Русский и Октябрьский, согласно новому законопроекту, куда ближе к понятию офшора, чем Кипр.

Ранее, кстати, в качестве «русских офшоров» предлагалось использовать частично признанные государства — Абхазию и Южную Осетию. С точки зрения международного законодательства к этим территориям весьма сложно предъявить претензии по поводу нарушения антиофшорных правил: не слать же возмущенные письма в Тбилиси! Однако Россия избрала «честный» путь, что, безусловно, может стать еще одной проблемой во взаимоотношениях нашей страны с мировыми финансами.

Мы признаем, что этими законопроектами, конечно, в первую очередь смогут воспользоваться крупные компании, которые имеют профессиональных юристов, экономистов, которые все могут грамотно просчитать и составить для себя бизнес-планы.

В то же время никто не запрещает малому бизнесу, открыв юридическое лицо за рубежом, впоследствии перевести его в «русский офшор».

Офшорные перспективы

Встает также вопрос: а так ли хочет российский капитал, замаскированный под иностранный, возвращаться на родину? К сожалению, в России слишком часто меняются правила игры, и у бизнеса нет гарантий, что завтра правительство не скажет: «Спасибо за легализацию на нашей территории, открывайте дверь товарищам следователям».

Воспользуются ли нашими офшорами «настоящие» иностранцы? Безусловно. Будет ли их бизнес честным и прозрачным, а деньги чистыми? Едва ли. Нужно ли отказываться от таких регистраций? Ни в коем случае. Уж точно не стране, из которой через «чужие» офшоры выводятся огромные суммы, заниматься чистоплюйством.

Сейчас в зарубежных офшорных юрисдикциях хранится порядка 60-65 триллионов рублей – более чем две трети валового внутреннего продукта. Эти средства почти вдвое превышают всю денежную массу России, но при этом работают на какую угодно экономику, кроме российской. Для возвращения хотя бы части этих денег – или привлечения вместо них иностранных финансов – пригодны все разумные средства. И специальные административные районы, то есть «русские офшоры», ничем не хуже других.

Бурное развитие офшорной «экономики» (особо акцентируем внимание читателя на кавычках в слове «экономика», поскольку создание офшоров не имеет никакого отношения к нормальной экономике, удовлетворяющей естественные потребности человека) оказывает разрушающее воздействие на «материнскую экономику» не только потому, что подрывается её производственный потенциал.

Одновременно происходит снижение эффективности управления «материнской экономикой» со стороны государства. В пределе наступает полная потеря управляемости «материнской экономикой».

В качестве примера можно привести Российскую Федерацию. Процесс создания офшоров российскими компаниями разных секторов, включая банковский, начался сразу же после образования РФ. Цели этого различны: уход от налогов; обход различных запретов и ограничений на вывоз капитала (в 1990-е годы такие запреты и ограничения ещё существовали); выстраивание такой системы управления бизнесом, которая позволяла скрывать истинных хозяев компаний.

В начале 2010 года председатель Комитета по экономической политике и предпринимательству Государственной Думы РФ ЕЛ. Фёдоров обнародовал некоторые цифры и факты, относящиеся к офшорной деятельности российского бизнеса. По его данным, 95% компаний российской экономики (промышленности, банковского сектора, других секторов) находились в собственности офшорных структур. Контролирующие и надзорные органы РФ не имеют чёткого представления, какая часть офшорных структур, контролирующих российские компании и банки, находится в руках иностранцев, а какая - в руках граждан Российской Федерации. Впрочем, до конца эту картину нельзя прояснить хотя бы по той простой причине, что многие граждане Российской Федерации имеют двойное и даже тройное гражданство (т.е. само понятие «резидент» и «нерезидент» сегодня достаточно размыто). Даже если офшорная фирма принадлежит 100-процентному гражданину Российской Федерации, это, по мнению депутата Е.А. Фёдорова, не означает, что российская компания, принадлежащая через офшорную структуру такому гражданину, может управляться государством Российской Федерации8.

Фактически возникает ситуация, когда российская компания оказывается как в российской юрисдикции, так и юрисдикции офшорного государства. Поскольку многие российские олигархи и предприниматели более «мелкого калибра» получали в 1990-е годы активы в результате приватизации с большими нарушениями российского законодательства, то эти олигархи и предприниматели решили «подстраховаться» от рисков возникновения претензий к ним со стороны российского государства.

Для этого они и выстроили офшорную структуру управления бизнесом, уйдя под «флаг» других юрисдикций и рассчитывая в случае возникновения претензий найти защиту в иностранных судах.

Яркий пример того, к чему приводит офшорная структура управления компаниями, - история с российской нефтяной компанией ЮКОС, которой в 2003-2004 гг. были предъявлены серьёзные претензии со стороны государства в связи с неуплатой больших сумм налогов. Расследование государства показало, что компания имела многоуровневую систему управления, которая замыкалась на офшорную структуру, в которой ключевую роль играл Яков Ротшильд, который, естественно, резидентом Российской Федерации не являлся. Как известно, компания ЮКОС была расформирована, а её активы были проданы различным компаниям (прежде всего «Роснефти») для возмещения убытков государства по неуплаченным налогам. Однако на истории с ЮКОСом рано ставить точку. Иностранные инвесторы, которые участвовали в капитале офшорных структур, управлявших активами ЮКОСа в Российской Федерации, стали подавать судебные иски в иностранные суды с требованием возместить ущерб, вызванный продажей активов нефтяной компании. В 2010 году группа таких инвесторов- нерезидентов подала иск в Страсбургский суд на сумму 98 млрд долл.

Очевидно, что пребывание компаний, реально функционирующих на территории Российской Федерации, под двойной юрисдикций (российской и офшорной) резко снижает эффективность управления такими компаниями со стороны российского государства. Уже сегодня видно «невооружённым глазом», что министерства и ведомства Российской Федерации почти не управляют хозяйством страны, а лишь делают вид, что управляют. Одна из главных причин неуправляемости российской «экономики» - её офшорный характер9.

Впрочем, проблема снижения эффективности управления «экономикой» со стороны национального государства в связи с усилением офшорного характера «экономики» - проблема глобальная. Она актуальна и для США. Особенно рельефно эта проблема высветилась в конце текущего десятилетия: начался мировой экономический кризис, возникла необходимость более активного вмешательства государства в разные сферы национальной «экономики», а результаты такого вмешательства оказались более чем скромными. Именно поэтому, например, новый президент США Б. Обама с самого начала своего нахождения на высоком посту озаботился проблемой офшоров и фактически объявил войну офшорам10.

Еще по теме Офшоры - угроза суверенной экономике:

1. Раздел II. СОВРЕМЕННЫЕ УГРОЗЫ БЕЗОПАСНОСТИ В РЕАЛЬНОМ СЕКТОРЕ ЭКОНОМИКИ